Больше смерти

До этого момента я обрела некую уверенность, что Маньяк погибнет сегодня. Но, как я и говорила, она развеялась в один миг. Выстрел таки состоялся, даже угодил прямо в голову… Девушке из приманки, которой в последний миг Маньяк прикрылся, как щитом. Она даже вскрикнуть не успела, как лишилась жизни. Как на лбу образовалось аккуратное алое пятно. Снайпер сдавленно охнула. Её лицо скривились от страха и боли. На лбу выступали венки, брови свелись к переносице… Сейчас не было важно, застрелила она свою подругу или же завистницу, что строила ей козни. Она просто убила человека и из-за этого умирала сама. Хотя отчасти, лишение щита акудамы нам было только на руку. О том, какой ценой нам это далось, старалась не думать. Задушить эту мысль и сосредоточиться на том, чтобы застрелить акудаму. Но было уже поздно. Маньяк откинул в сторону уже мёртвое тело и нырнул прямо в толпу оперативников. Тут то я и поняла, какую ошибку мы сделали –агентов была толпа, и теперь места для манёвра не было как и у акудамы, так и у наших. Каждому из ГБА можно было бы перерезать горло без особого труда. А ещё хуже то, что мы теперь не могли в него выстрелить. Во-первых, могли зацепить своих, а во-вторых, он догадался орудовать под мостом, на котором мы стояли. Выругавшись, я первая отпрянула от оружия и выхватила из сумки пистолет. Решив соблюдать свою традицию использовать ловчий аркан не по назначению, я раздобыла его у ребят и начала расшатывать металлические прутья, проверяя их на прочность. Активировала аркан и не без труда расцепила два звена магнитной цепи на самой петле, обвивая ею забор. Стоило мне отпустить оружие, как оно снова стало одним целым, а я напоследок глянула вниз. Я отчаянно надеялась, что цепь окажется короче расстояния до пола, и я не разобьюсь. Без сомнения, можно было бы просто спуститься вниз лестницами, да коридорами. Но это бы отняло много времени, которого итак было в обрез. Зато такой спуск на магнитной цепи занял не более минуты – в следующий миг я уже перелезала через решётку под полными непонимания взглядами сослуживцев. Из-за прилива адреналина я на миг и забыла, что вполне могу разбиться. А когда вспомнила – уже летела вниз, зажав в руках цепь. Быстро поджала под себя ноги, чтобы их не отбить. Головокружительный момент полёта заставлял смешаться все краски, отзывался тошнотой и лёгкой головной болью. Все-таки, как с пятого этажа сиганула. Наконец ощутив страх, мёртвой хваткой вцепилась заледеневшими от ужаса пальцами в аркан, но всё резко замерло. Я висела на растянувшейся до предела цепи, а расстояние от моих пальцев ног до пола составляло не более метра. Когда зрение вновь сфокусировалось, я обомлела. Под мостиком валялись окровавленные тела. Отрубленные конечности. Трупный холод и тошнотворный запах. Я даже увидела среди мертвецов кого-то знакомого. Эту фигуру, что видела раньше, но сейчас опознать в ней конкретного человека было сложно. У создателя этого творения был свой подчерк, отличный от других акудам. Удары нанесены не только с целью убить. На тело было нанесено не менее десятка смертельных ран, впрочем, как и на остальные. В ушах словно была вата, сквозь залежи которой пробивался лишь тонкий писк, который вскоре превратился в голоса – остальные снайперы тоже спустились. - Интересный способ.., - начал было один из снайперов, обладатель кошачьих глаз. И было отчего оборваться на полу слове. Такое зрелище на фоне не только смутит, но заставит свалиться без чувств. Однако, он продолжил: - Использовать аркан, - безжизненным голосом закончил так и не начавшийся диалог, отходя в сторону. Краем глаза уловила постороннее движение. Крикнула сослуживцам и схватила поудобней пистолет, готовясь покончить со всем этим. С бессмысленными смертями, со своим собственным безумием. Мне нужно убить его собственноручно, как в тот раз, чтобы всё вернулось на свои места… Первый кинжал встретил голову блондина, вычеркивая из списков оперативников ГБА одно имя, второй достался одной из близняшек – но не той, что стреляла в акудаму. Разряд тока, выпущенный седовласым джентльменом, разминулся с плечом Маньяка на расстоянии мизинца, обойдясь снайперу глубокой раной ото лба до живота. Подошедшая сзади близняшка была ближе всех к победе. Но реакция и слух акудамы сделали своё, заставив его в последний момент отскочить в сторону. Стремительно развернувшись к ней, он схватил её за горло, приподняв над землёй. Они смотрели друг-другу в глаза: безумные в отчаянные, сиреневые в карие. Девушка захрипела, вцепившись в руку мучителя. А он, скорчив досадливую мину, потянулся к очередному припрятанному в недрах плаща ножу: - Твои глаза такие серые… Они ужасны! – выкрикнул он, перерезая ей горло. Брызнувшая кровь попала мне на лицо и ворот костюма, тем временем как в обладателе кошачьих глаз вызвала бурю эмоций. Шторм, который бушевал глубоко внутри, являя свету звериный вопль и в глазах смесь двух крепких пойла – ярости и боли. Лишь они в один миг преумножали храбрость и заставляли потерять голову. Оперативник как завороженный уставился на нож, который вытягивал из голени сапога. Наверное, если он решил явить свету спрятанное оружие, на который стоял запрет, эта девушка была действительно дорога ему. Вспомнила его взгляд в её сторону, когда она попала в сослуживца, тогда, на мостике. Он не был полон презрения или отчуждения, он просто разделял её боль. И невольно протянувшаяся к лицу близняшки рука, которой он не дал коснуться её кожи. Из мыслей вывело резкое движение, которое осуществил снайпер. Он накинулся на оборачивающегося в нашу сторону Маньяка и косым ударом ранил того в плечо. - Больно… Больно! – проревел акудама, держась рукой за рану. Но только оперативник перехватил нож поудобней, готовясь к новой атаке, как Маньяк выхватил свой и уставился на противника, прикусив губу: - У тебя такие прекрасно-красные волосы… К ним идеально подойдёт перерезанное горло! – проревел акудама, кидаясь на оперативника. Тот, рассвирепев, выставил лезвие вперёд. Маньяк легко отбивался от атак снайпера, и их бой напоминал танец жизни и смерти. Только обладатель кошачьих глаз, которые сейчас напоминали глаза хищной пантеры, не понимал, что с ним просто играют. Маньяк специально ушёл в оборону, даже прикрыв глаза, демонстрируя свою силу. В нужный момент уклоняясь, делая шаги в сторону, он специально позволял подвести себя к стене. Атаки оперативника напоминали размашистые удары когтистой лапой – сильные, хлесткие, так бьёт настоящий зверь. Я же понимала, что скорая победа сослуживца лишь иллюзия. Потому аккуратно продвигалась к стене, к которой оперативник подводил Маньяка. Скользнув за спину второго, приставила к нему пистолет. Акудама на миг замер, ощутив дуло, но в следующий миг, наигравшись, одним взмахом перерезал нападавшему горло и так же резко развернулся ко мне, в повороте окровавленным ножом выбивая из рук оружие. Затем лезвие скользнуло мне за спину, ощутимо покалывая затылок. Сглотнув подступивший к горлу ком, я сделала осторожный шаг вперёд, носом почти упершись в грудь акудамы. Задрала голову кверху, чтобы встретиться с ним взглядом, но Маньяк одновременно со мной наклонился, и его шёпот в ухо отдавался холодной волной по спине: - Мой ангел, прости, что.., - тут он лёгким касанием пальцев стёр с моей щеки алые пятна, - на твоём прекрасном лице осталась кровь. Я нервно сглотнула, когда в следующий миг акудама на эмоциях вновь приблизил к моей коже на затылке кинжал: - Ты можешь подойти ещё ближе? – выдохнул он, на что я снова сделала небольшой шаг вперед, уткнувшись носом в окровавленную ткань плаща. Я аккуратно повернула голову назад, чтобы лучше видеть оголённую сталь. Стоит акудаме слишком глубоко вздохнуть или неосторожно шевельнуться, и она окраситься моей кровью. - Зачем вы это сделали? – шёпотом спросила я, чтобы не издавать всхлипов. Вспомнила одно из тел – майор, что общался со мной в фургоне. Из его груди торчал кинжал, волосы покрывала пыль, а лицо было так изуродовано, что я даже не сразу поняла, кто это. Но эти остекленевшие серые глаза были мне знакомы. - Ах, мой цветочек, прости меня, - запальчиво произнёс он. - Я просто решил, что непременно должен покарать того, кто причинил боль моему ангелу. Замерла на миг. Так значит, я не ошиблась в его намерениях: - Т-ты… Убил Палача? – всё так же шёпотом спросила я, так и не понимая, чего же в моём голосе больше: страха, или благодарности. Все-таки надеялась, что первого. В ответ он радостно кивнул, расплывшись в довольной улыбке. А я лишь вздрогнула от осознания, что натворила. Это из-за меня сегодня погибло столько людей. Их смерти полностью на моей совести. Я обхватила голову руками, наплевав на то, что за моей спиной кинжал. Зато он дал о себе знать, оставив длинный порез на шее. Но и физическая боль не могла отрезвить: - Простите.., - шептала одними губами. И после этого я – народная героиня? Нет, лучше бы я умерла тогда, от молекулярного меча палачей, лучше умереть такой смертью, чем жить с десятками мёртвых душ на своей совести. Боль поглощала изнутри, я горела адским пламенем. Сейчас ведь оперативники купались в своей крови и в моём неразбавленном безумии. Ненавижу. Себя, за то, что тогда открылась и рассказала о том, что мучает меня так долго. И не абы кому, а Маньяку. Чего я ждала? Что он просто благополучно об этом забудет? Акудама наклонился ко мне так, что наши лица были на одном уровне. Я, часто дыша, взглянула на него в ответ, и увидела в его зрачках себя, прямо как тогда, перед поцелуем. Какой была сейчас я? Да слабой, дрожащей, с испуганно распахнутыми глазами. Я глотала ртом воздух, чувствуя, как рвётся наружу крик раненного зверя. Маньяк откинул в сторону нож и обхватил мое лицо своими по локоть в крови руками. «А ведь у меня такие же..,»- подумала, глядя на свои белоснежные пальцы. По локоть в крови. Опасного акудамы и десятков сослуживцев. Юных, не успевших пожить, кого ещё есть кому ждать. Тех, кто уже никому не нужен. Но все они были людьми. А вот я человеком называться больше не имею права. И раньше не могла. Весь последний год. Так кто я, черт возьми?! Зло сглотнула, враз перестав дрожать. Вынырнула из глубины зрачков Маньяка и уже смотрела не на себя, а на вечно холодные глаза акудамы. Замечала каждый перелив сиреневой радужки, тем временем как он окунулся в розовые облака моей. Заметив резкую смену в настроении своей музы, Маньяк спросил: - Ты вновь сердишься на меня, мой ангел? - я уже открыла рот, чтобы что-то сказать, как он продолжил: - Прости, прости! Ты же не ревновала?., -спросил он, выбивая из головы все мысли. - Что?., - озадаченно выдохнула я, - К кому? Он почесал затылок, а затем нехотя добавил: - Ну… К той девушке со скучными глазами, я ведь её обнял… Я выглянула из-за плеча акудамы и уставилась на труп синеглазой девицы с перерезанным горлом. - Эм… Не переживай, совсем нет, - зачем-то параллельно со словами жестикулируя, уверила Маньяка я. Наверное, от нервов. - Правда? – радостно оскалился он. – Совсем-совсем? - Однозначно, - глядя в упор на красное пятно на шее у той, поспешила добавить я. Чувствуя себя глупо из-за абсурда происходящего, я ненадолго замолчала. А потом на меня нахлынуло осознание. «Вот черт..,»- мысленно выругалась, всё больше понимая, как же влипла. Ведь если я во второй раз после встречи с акудамой единственная выживу, у начальства непременно возникнут вопросы. Краем глаза заметила старательно скрываемую улыбку Маньяка. Как же я сразу не догадалась… Этот весь драматический спектакль с ревностью был затеян с одной единственной целью – успокоить меня и привести в чувства. «Вот же… Хитрый лис,» - подумалось мне. Хотя, судя по белому оттенку шерстки, это не совсем лис, а все-таки песец. Полный. И по мою ж душу пришёл.