Просчет

      Тёмная прохлада конспиративной квартиры позволяет Куроо почти расслабиться. За пару дней жизни бок о бок со Стронгестом вовремя принятые лекарства и неизвестно как нанятые медсестры (вот это у МИ6 сервис) позволяют ранению перестать беспокоить его окончательно.       К моменту, когда Итан возвращается поздним вечером и сообщает, что на завтра их ждет встреча с Эббингом, плотные марлевые повязки заменяются на тонкий дышащий прямоугольник пластыря, а под ним увечье выглядит, как тёмная розовая полоска зашитой кожи. Ни воспаления, ни припухлости. Интернациональная медицина творит чудеса.       Агент застаёт Тетсуро на небольшой террасе с видом на проезжую часть. Улица мало оживлена, в доме напротив горит свет, и видно, как полная мексиканка готовит что-то в большом казане на собственной кухне. Из открытых окон доносится запах тушëных овощей и специй, живот урчит, потому как в холодильнике остались только неизменные фрукты и какой-то непонятный соус в жестяной банке. Курение помогает притупить голод, и Куроо поджигает одну сигарету за другой в ожидании возвращения своего соседа (если так можно выразиться).        — Снова куришь, — бросает Стронгест вместо приветствия и с фирменной улыбкой потрясывает пакетом, в котором, судя по всему, что-то съестное. — Лорд прибывает завтра, поедем сопровождать его на завод.       Только завидев агента, Куроо уже предвкушает конец своих мучений, тушит недокуренную сигарету, и они возвращаются обратно в прохладу кондиционированного воздуха квартиры. Вместе с тем, как щёлкает дверь террасы, обрываются и звуки жизни Гвадалахары. Тишина смыкается, пробуждая тревожные мысли.        — Что от меня потребуется? — Тетсуро старается не выдавать нервного напряжения. Только по-хозяйски роется в принесённом ужине, выбирая из нескольких бумажных пакетов что-то более привычное желудку.        — Ничего особенного, просто держи ушки на макушке и, если что-то покажется странным, сразу говори мне, — Итан, кажется, питается святым духом и всеми сортами сладостей. За всё время, проведённое в Мексике, Куроо ни разу не видел агента с чем-то, кроме десертов. — Оружием пользоваться умеешь? — Стронгест с наслаждением жуёт чуррос, говоря с набитым ртом. К специфическим манерам этого человека Тетсуро уже привык, но иногда в голове всё же возникает мысль: «Чëрт, да он же британец, какого хрена ведёт себя так?»        — Да, — короткий ответ, потому как сочная кесадилья не ждёт. Вкус её, кажется, отправляет парня на пару секунд в рай, сочные овощи, мягкий сыр и мясо соединяются в одну прекрасную гастрономическую симфонию.        — Вот и славно, потому как почти наверняка что-то пойдёт не так, — такой будничный тон, будто в МИ6 перестрелка на автозаводе — это обычный вторник. — Мы, конечно, будем не вдвоём, лорд приехал в сопровождении лучших людей… — агент звучно отпивает газировку. Как его только не тошнит от такого объëма сахара. — Ну и, в конце концов, моя фамилия — Стронгест, и это не пустой звук, — не находя в глазах Куроо понимания, агент поясняет свой каламбур. — Ну… сильнейший, понимаешь?       Тетсуро кивает, борясь с желанием закатить глаза. Будь Итан хоть тысячу раз гением разведки, перестрелок, да чего угодно, его самонадеянность вызывает неизменное раздражение.       По плану они должны выехать сразу после рассвета, встретить машину лорда на окружной трассе и вслед за ней отправиться в пригород, чтобы дать Эббингу возможность принять какой-то из этапов работы над объектом.       Куроо, разбалованный жизнью в ожидании, с трудом борется со сном, когда их белая тойота тундра (новенький пикап, в котором пахнет хлоркой и спиртовыми салфетками) под чутким руководством Раймонда Севенпасса заворачивает на парковку перед большим ангаром на территории завода. Машина впереди поднимает плотные пыльные клубы и останавливается в паре метров. Жаркое мексиканское солнце проникает в каждый уголок этого места, неприятно нагревая тёмную шевелюру Куроо.       Ангар, куда они заходят, всё ещё пахнет акриловым пластиком, металлической смазкой и сыростью. Одна за другой загораются длинные лампы под высоким потолком, когда маленький сгорбленный старик поднимает тумблеры электричества. Каждый, на кого опускается взгляд этого человека, почтительно опускает голову в кивке. Видимо, это и есть тот самый лорд Эббинг. На фото, которые ему показывали Яку с Кенмой, он был моложе. Груз гонящихся за ним якудза, кажется, сильно отразился на здоровье британца, руки его трясутся, но взгляд… Тетсуро почти физически ощущает его, отворачиваясь после молчаливого приветствия и давя подступающий стыд.        — Молодой человек, — окликает его скрежещущий голос, — мы не встречались с вами раньше?       Куроо молчит, поворачиваясь обратно и недоумëнно глядя на лорда. Мог ли он запомнить его среди толпы людей в тот роковой вечер?        — Ладно, не делайте такие испуганные глаза, — лицо Эббинга внезапно смягчается, по нему проскальзывает лукавая улыбка. — Я рад, что вы сейчас с нами.       Неловкость охватывает Тетсуро с головой. Он кивает, бормоча вежливую благодарность. Этот старик напрягает. Как и все присутствующие. Если с личностью Стронгеста он уже понемногу смирился, то суровый Севенпасс, которого Куроо не видел с самого дня прилёта, и ещё два других агента создают напряженную атмосферу. Отряд сопровождения Эббинга олицетворяет две противоположности — высокий худощавый парень медленно обводит взглядом помещение, будто выискивая несуществующую угрозу, а второй рядом с ним, ниже и плотнее, улыбается чему-то в своём мобильном телефоне. До Куроо долетает обрывок фразы: «Фан встреча… полечу в Нью Йорк». Кажется, мыслями этот агент уже в отпуске.       Ожидание мексиканских подрядчиков затягивается. От нечего делать собравшиеся разбредаются по цеху и, не сговариваясь, разделяются на пары. Стронгест что-то увлечённо рассказывает лорду, пока они идут вдоль линии сборки. Куроо стоит в стороне, поглядывая на Раймонда, пока тот не поворачивается к нему. За солнцезащитными очками поднимается густая светлая бровь агента:        — Что-то не так?        — Нет. Нет, просто… — дурацкая мысль всё никак не выходит из головы. — И вы, и мистер Стронгест носите такие причудливые очки…       Севенпасс не может удержаться от улыбки.        — Забавное замечание, — тянет он, переводя взгляд на Итана. — Это просто совпадение.       Кажется, будто агент оправдывается. За стёклами не видно его глаз, но Куроо может поклясться, что Раймонд разглядывает белый затылок своего коллеги. Может, то, что есть между ними — взаимно, мелькает в голове. Вот разберутся с Эббингом, и он расскажет Стронгесту об этом диалоге.       Мирную тишину обрывает выстрел. Кто, откуда — непонятно, однако крик «Стреляют!» откуда-то со стороны безымянных агентов ставит крест на надеждах, что получится избежать форс-мажоров. Раймонд хватает Тетсуро за локоть и увлекает за собой.       Они вырываются из ангара линии сборки, когда за их спинами поднимается шквал перестрелки. Оглядываясь назад, Куроо видит светлую макушку Итана, который ползком скрывается в одном из боковых помещений. Агенты, сопровождавшие Эббинга, проявляют чудеса слаженной командной работы, отстреливаясь от незримых противников.       Раймонд, потерявший свой лоск в ходе побега, небрежно поправляет волосы и снимает неизменные очки. Быстрым шагом они с Тетсуро пересекают открытое пространство между техническими зданиями, когда их путь преграждает грузный краснолицый мужчина.        — Далеко собрались, агентики? — с улыбкой, полной злой радости, мексиканец поднимает пистолет и выстреливает.       Взрыв. Бочка с горючим, стоящая в паре метров от Севенпасса, с оглушительным шумом разлетается на куски, и пламя будто поглощает Раймонда своими адскими языками. Куроо, уже сжимающий своё оружие, ещё пару секунд назад покоившееся за пазухой брюк, старается не смотреть туда, где секунду назад был его сопровождающий. Сердце горит от нервного напряжения, разнося по телу густые волны адреналина и обостряя органы чувств, возводя их, если не в абсолют, то близко к этому.       Взведëнный курок с хлопком спускается, когда Тетсуро стреляет. С лица неизвестного сходит радость, улыбка — или лучше сказать оскал — грубеет, и он тянется руками к бедру. Попал. Мексиканец снова поднимает пистолет, направляя его на Куроо.       Но выстрел проходит мимо, потому как неизвестная сила выталкивает парня по диагонали, увлекая в открытую тьму дверного проёма технического здания. Раймонда Севенпасса рано списывать со счетов. В пару прыжков забираясь и пересекая лестницу за лестницей, оказываясь в коридоре одного из верхних этажей, Тетсуро бросает взгляд на агента.       Погони за ними не слышно. Мужчины располагаются около двери в один из офисов, как раз около пустого автомата с напитками. Почти синхронно они сползают по стене, шумно выдыхая воздух.       Раймонд выглядит плачевно. Клочья рубашки пропитались кровью и лимфой, смешанными с пеплом и кусками обугленной плоти. Половина лица, находившаяся ближе к взрыву, опалена и изуродована до неузнаваемости. Волокна мышц обгорели, припекаясь бордово-золотистой корочкой и затвердевая. Тут и там из раны сочится жидкость, в слабом свете коридорных ламп непонятно — какая именно. Глаз на повреждённой стороне лица уже никогда не будет функционировать — в глазнице пусто. Только рваное веко немного прикрывает ужасную картину. Но Севенпасс продолжает упрямо сжимать пистолет здоровой рукой, будто не обращая внимания на боль и увечья.       Куроо рассматривает его украдкой, пытаясь не заострять своё внимание на травмах, но подступающая к горлу тошнота диктует бросить ещё один взгляд на сопровождающего. Раймонд выглядит (насколько сейчас можно вообще прочесть его эмоции) настороженно, и в следующую секунду Тетсуро понимает, почему.       В помещении офиса, у которого они сидят, слышна какая-то возня. И, не оставляя надежды на ошибку или разгулявшуюся фантазию, из проёма доносится неприятный высокий мужской голос:        — Эй, я знаю, что ты там, выходи, — внутри у Куроо всё обрывается.       Однако Севенпасс берёт его за плечо, встряхивая:        — Парень, — мужчина тихо хрипит. Тетсуро приходится наклониться ближе, чтобы расслышать всё. В нос ударяет горький запах горелой плоти, и ком в горле подкатывает всё выше, готовый буквально с минуты на минуту вернуть миру завтрак Куроо, — дальше ты сам. Найди Стронгеста с лордом, и сматывайтесь отсюда, — небольшая пауза, в которой слышно, как с бульканьем проходит воздух по повреждëнной трахее. — Не ищите меня… Я всё равно уже не жилец.       И поднимается с места, ныряя в дверной проём. Выстрел, смех, что-то падает. Куроо старается не слушать. Нужно уносить ноги. В конце концов, это то, ради чего Раймонд сейчас борется. На душе становится гадко — выбора у Тетсуро не было, но осознание, что его задницу спасают, да ещё такой ценой…       Выбежав на лестницу, Куроо останавливается, прислушиваясь. Перестрелки не слышно. Что это означает — лучше не думать. Парень облокачивается на узкие жестяные перила, переводя дыхание и пытаясь собраться с мыслями. Внезапно в пролёте на этаж ниже мелькает человеческий силуэт. Тетсуро может поклясться, что эти светлые волосы, поджатые плечи, небрежный пучок, растрёпанный от суматохи вокруг, ему до боли знакомы. Ноги сами несут его вслед за призрачным человеком. Лестница мелькает перед глазами, как в замедленной съëмке, вторя медленно прокручивающимся шестерёнкам, исчезающих куда-то, и в то же время встревоженным роем бьющихся в голове мыслей.       Узкий коридор на этаже, где исчез силуэт, петляет змеёй, унося Куроо прочь от душераздирающей картины. Надежды, что Севенпасс в его состоянии сможет дать отпор, нет ни на секунду, Тетсуро только что оставил хорошего человека умирать. Но эта светлая макушка, мелькнувшая в лестничном пролете, не даёт покоя. В голове набат мыслей — пожалуйста, пусть это будет Кенма, пожалуйста…       За поворотом — плохо освещённый тупик и дверь на другую лестницу. Но он не слышал звука, с которым та бы захлопывалась. Неужели ему всё это померещилось?       Между лопаток утыкается дуло пистолета, и Куроо осознаёт свою ошибку. Он так увлечён преследованием призрачного образа, что по сторонам и не смотрит толком. Теперь ему это аукнется.        — Брось пистолет, — голос чертовски знакомый. Без резких движений он выполняет просьбу.        — Разве так встречают старого друга? — дуло пистолета сползает чуть ниже, отражая нерешительность стрелка. — Кенма, ты…       Договорить Куроо не дают, хватая за плечо и разворачивая лицом к до этого незримому собеседнику. В глазах Козуме — твёрдая решимость, губы поджаты, он смотрит на друга, будто не узнавая. Что с ним за эти несколько недель произошло? Зажатый в руках хакера пистолет подрагивает. Секунду мужчины молча смотрят друг на друга, не в силах окончательно поверить собственным глазам.        — Ты же… умер… — голос Кенмы хриплый и сдавленный, будто ворох мыслей мешает выходу воздуха из лёгких. Парень так и стоит на месте, враждебно рассматривая, не в силах переварить происходящее.       Адреналиновый пик подталкивает к необдуманным решениям. Вместо ответа Куроо ступает вперёд. Шаг. Ещё шаг. Он стоит уже почти вплотную. Жив. Кенма жив. Его Кенма… Сознание плывёт, опьянëнное мыслями. Он нежно касается щеки Козуме, выдыхая тихим голосом тому чуть выше уха:        — Разве это похоже на прикосновение мертвеца? — не встречая сопротивления, мужчина прижимает хакера к себе, заключая в объятия. Глаза щиплет от слëз облегчения, и, когда они отстраняются друг от друга, Тетсуро видит влажный блеск на щеках Кенмы.       А дальше — ещё одна вольность. Обеими руками, будто драгоценность, Куроо приподнимает лицо хакера за щëки, заглядывает в затуманенные глаза и целует. Медленно, осторожно, трепетно. Всё самое дорогое сейчас — в его руках. Мир вокруг растворяется, переставая быть важным. Сейчас важны только они вдвоём.       Кенма будто пробуждается из транса, ныряя руками между локтей Тетсуро и заключая плечи того в объятия. Поцелуй углубляется, когда Козуме размыкает губы, проводя горячим языком по нижней губе Куроо. Это ощущение срывает крышу. Земля уходит из-под ног. Теряя координацию, парни покачиваются, и Тетсуро отшатывается к стенке. Плечо саднит от удара, заживающий бок отдаёт тупой болью, но это всё не важно.       Кенма наваливается следом, опираясь ладонью в стену, и тянется за новым поцелуем. Тёмный укромный коридор становится донельзя душным, воздух горячей Мексики будто разогревается ещё на несколько десятков градусов. Крепкие объятия, влажные, глубокие, длинные поцелуи, тяжёлое дыхание, руки, скользящие по телам. Эйфория захлëстывает с головой, хочется растянуть этот момент навечно.       Но вечность заканчивается непозволительно быстро. Где-то на грани слышимости Куроо различает скрип открывающейся двери и, с титаническими усилиями отрываясь от пьяняще сладких губ Кенмы, встречает широкую улыбку Стронгеста:        — Нашёл своего друга? — показательная небрежность в голосе, которой он так благодарен. — Тогда точно самое время сваливать!       Хакер отступает на шаг, упираясь глазами в пол. Тетсуро не может сдержать улыбку, смотря на него. Растрёпанный, сбитый с толку, такой родной… Итан направляется к повороту в коридор, и Куроо наконец видит, что он не один. Эббинг, хоть и всё такой же зажатый и сгорбленный, встречает взгляд Тетсуро с решимостью. Его глаза горят, а на лице — увлечённая собранность. Лорд, не первый раз оказываясь в таком шатком положении, не поддаётся панике. Маленькими шагами он семенит за спецагентом, стараясь не отставать.       Но вот просчёт — в суматохе каждый из присутствующих забыл об осторожности. Стронгест уже почти заворачивает за угол, всё ещё лукаво улыбаясь и поглядывая на Куроо поверх очков, когда из-за него вылетает незнакомец, толкая агента ногой в живот. Выстрел громом отдаётся от стен, повторяясь и множась в эхе коридора. Эббинг хватается за живот и падает, и в горячей полутьме разносится уже прилипший ко всем запах крови. Багровое, почти чёрное пятно вокруг лорда растекается поразительно быстро, будто тьма поглощает этот богом забытый кусок земли.       Тетсуро вглядывается в лицо неизвестного. Цепкие лапы ужаса сковывают каждую клеточку тела, когда он видит, как Осаму Мия переводит дуло своего пистолета на него. Элитный убийца из Гэнко-кай не торопится. Он окидывает безучастным взглядом всех собравшихся. Стронгест, свернувшись калачиком, кашляет, тяжело дыша в кафельный пол. Куроо, выступающий вперёд, рефлекторно прикрывает собой Кенму, но взгляд Осаму скользит по ним без интереса, останавливаясь только на камере видеонаблюдения, мерно мигающей красным глазом в углу под потолком.       Стрелок ведёт пистолетом, будто играя со своими жертвами. Пауза не затягивается, Осаму уже мягко прижимает курок, когда происходит сразу несколько вещей. Тетсуро пихает хакера к двери и с криком «Беги!» жмурится, готовясь принять смерть. Итан Стронгест, ещё секунду назад не подававший признаков способности продолжать схватку, накидывается на Мия, сбивая того с ног.       Мужчины перекатываются, Осаму седлает агента, наставляя тому пистолет в лицо. Но Куроо уже на подходе. Он хватает стоящий у копировальной машины огнетушитель и со всего размаху бьёт недоброжелателя, целясь в голову. Удар приходится в плечо, но этого достаточно, чтобы Стронгест вырвал у якудза из рук пистолет, прицелился и выстрелил.       Кровь, плоть и кусочки костей черепа Осаму Мия разлетаются по стене коридора, создавая безумную картину смерти. Руки трясутся. Глаза отказываются фокусироваться. Тетсуро и до этого видел убийства, но ни разу не был к ним так близко. Все годы работы в Гэнко-кай находился хоть и более извилистый, но гуманный путь решить любую задачу. И к чему это привело. Этот парень раньше играл в волейбол, ругался с братом и веселился наравне со всеми, когда судьба сводила их в тренировочных лагерях. Когда всё изменилось настолько, что теперь его обезображенное тело — лицо обожжено от выстрела почти в упор, а тёмное отверстие от пули приходится на один из глаз, деформируя мёртвые мышцы и искажая черты — лежит перед ним. И всё, что Куроо испытывает — это облегчение.       Стронгест отползает от трупа, матерясь и кашляя. Эббинг стонет, когда агент переворачивает того на бок. Удача, если так можно назвать происходящее безумие, сегодня на их стороне. В коридоре — только они трое, след Кенмы исчез, заставляя сердце Куроо сжаться, ненадолго прервав адреналиновую гонку. В ушах стучит кровь, Тетсуро не слышит, что конкретно говорит Итан, но интуитивно помогает тому поднять Эббинга.        — Куроо, — голос агента раздражённый, громкий, наконец сознание вычленяет собственное имя, — я спрашиваю, где Раймонд?       Тетсуро почти несёт опирающегося на его плечо лорда по лестнице. Худшего момента, чтобы сообщить это представиться не может:        — Он сказал, — собственный голос кажется чужим, — не возвращаться за ним… — слова с трудом складываются в предложения. — Он дал мне возможность сбежать…        — Понял, — тон Стронгеста сереет, теряя любой намёк на эмоции. — Давай лорда к машине.       Они тащат Эббинга из офисного здания к парковке. Вокруг никого не видно, и, кажется, даже ветер стих, оставляя их троих в полном одиночестве. Куроо всё ещё глупо надеется, что сейчас из какого-то укромного угла к ним вынырнет Козуме, но этого не происходит. Какие-то минуты назад ему казалось, что всё скоро наконец закончится. А теперь — снова неизвестность. Кенма хотя бы жив. Он найдёт его. И тогда уже не отпустит никогда.