To belong

Все началось однажды ночью, когда Гарри убегал от криков двоюродной тети Матильды как раз, когда она пришла с очередным неожиданным визитом. Гарри протиснулся через первую попавшуюся дверь на верхнем этаже Норы, опасаясь, что та могла до смерти затискать его за щеки. Оказавшись в безопасности внутри и закрыв за собой дверь, он обернулся и увидел, что на него пристально смотрит Чарли Уизли. «Ой!» изумленно воскликнул Гарри. «Э-э, привет?» — Чарли стоял с обнаженной грудью, держа в руках рубашку, которую до вторжения Гарри, очевидно, снял. Разумеется, это была его спальня. «Прости. Черт. Я убегал от-» «Тети Матильды, да», — с весельем сказал Чарли, его голос был более низким и теплым, чем Гарри помнил. Чарли бросил смятую рубашку на кровать и взял свежую. «Ее голос доносится даже до сюда», — закончил он в наступившей тишине. «А», — сказал Гарри, внезапно почувствовав, что ему совершенно точно не следует быть здесь. Стоять, уставившись на твердый и рельефный живот Чарли, который, предположительно, был в форме из-за долгих лет беготни за драконами. Гарри медленно положил руку обратно на дверную ручку, сказав: «Я, э—э… ну, мне лучше уйти, я же не могу прятаться здесь вечно». Чарли только невозмутимо подмигнул ему. «Да, хорошо», — уклончиво сказал он. «Увидимся позже». И Гарри убежал со звоном в ушах и новым ужасающим открытием, вертевшимся в голове. Это был девяносто восьмой — Гарри и в лучшие времена был долговязым и неумелым, а тогда только привыкал к своим восемнадцати годам. Однако уже в 1999 году Гарри вошёл в парадную дверь Норы с отрастающей на лице щетиной, девятнадцатилетний и с уверенностью сотни мужчин. Осознание того, что ты выжил в войне, имеешь огромное количество денег, и что половина Волшебной Британии вожделеет тебя, так действует на человека. Возможно, он также компенсировал вечно продолжающееся горе от утраты родителей и неуверенность в том, где его место в этом мире (или кому или чему он хотел принадлежать)… Но об этом было невыносимо думать. По крайней мере, так было до тех пор, пока он снова не столкнулся лицом к лицу с Чарли Уизли. И новым кавалером Чарли Уизли. Было Рождество, Нора была увешана обильными гирляндами, и со всех сторон звучал громкий смех. А Чарли выглядел сияющим и счастливым, в обстановке, знакомой еще со счастливого детства. «Салют», — сказал незнакомый француз, столкнувшийся с Гарри на кухне, мило улыбаясь из-под копны рыжеватых волос. «Э-э, привет», — сказал Гарри. «Я Гарри». «Престон», — сказал мужчина, сверкнув зубами в ухмылке. «Приятно познакомиться», — сказал Гарри, проникаясь непринужденным обаянием незнакомца и его странной соблазнительностью. Гарри уже привык к тому, что на него обращают определенного рода внимание. “ — Я тоже рад с вами познакомиться! Чарли почти не говорит о том, что Гарри Поттер практически является частью его семьи.» «Чарли?» — спросил Гарри, удивляясь, как этот недосягаемый человек умудрился вмешаться в разговор. Как будто бесконечные мысли Гарри о нем заставляли его проявляться повсюду. «Да, в конце концов, я здесь из-за него», — сказал Престон. Гарри только моргнул, глядя на него, когда все детали сложились в единое целое. Но потом он смог произнести лишь тихое «Ах». Гарри посмотрел на Чарли, который сидел в другом конце комнаты и смеялся с Биллом у плиты, потом, нахмурившись, на Престона, а затем снова посмотрел на Чарли. В тишине он подумал, что двум рыжеволосым, конечно же, не положено вступать в отношения. Разве не существует закона, запрещающего это? «Круто», — наконец сказал Гарри. В тот вечер Чарли и Гарри не обменялись ни единым словом — они никогда не были приоритетами друг для друга в качестве собеседников, когда речь шла о сборищах семейства Уизли. Они игнорировали друг друга, предпочитая общаться с людьми, которые имели большее значение в их жизнях, и это было нормально. Вот только за обеденным столом, когда Гарри оказался рядом с Гермионой с её пышными волосами и медовым запахом, он также оказался сидящим прямо напротив Чарли. И Престона. Который, казалось, был так увлечен беседой с Перси, сидящим по другую сторону от него, что Чарли остался без собеседника. «Как дела?» спросил Чарли, облокотившись на стол. «Мм?» удивленно промычал Гарри, хотя и прекрасно слышал его. «Я спросил, как дела», — сказал Чарли, при этом его рот дернулся, как будто Гарри произнес что-то смешное. Нахмурившись, Гарри ответил: «Все хорошо. А как дела у тебя?», а затем, прежде чем Чарли успел ответить, сказал: «Я вижу, ты встречаешься с кем-то новым». Слова просто вырвались у него изо рта. Чарли поднял брови и посмотрел на своего гостя. «Вообще-то мы с Престоном просто… друзья», — сказал он, что показалось Гарри абсолютно бессмысленным, так как Престон практически излучал сексуальную привлекательность и обладал прекрасным голосом. Помимо этого, он несколько раз за вечер ловил игривые взгляды Чарли, брошенные на Престона. «Вы… друзья?» с сомнением протянул Гарри. «Да», — ответил Чарли, пожав плечами. «А. О. Ты имеешь в виду «такие друзья». «Эээ…» «Верно», — сказал Гарри, для которого такая реакция была достаточным подтверждением. «Ну, не совсем «такие», я бы не так сказал», — сказал Чарли, а затем, наклонившись к нему с самодовольным выражением лица, понизил голос: «У нас с Престоном есть… договоренность». И Гарри, не до конца веря в то, что они ведут этот разговор за обеденным столом в Норе, даже несмотря на то, что переговаривались они очень тихо, просто уставился на него на мгновение. «У вас есть что?» спросил Гарри, хотя и в этот раз всё прекрасно расслышал. Ему не хватило выдержки, чтобы оставаться таким же безмятежным как Чарли. Чарли откинулся назад, когда мимо него передали еду, и только улыбнулся, как будто Гарри и так все знал. Возможно, так оно и было. Позже вечером Гарри не мог выкинуть это из головы. «Итак, когда ты говоришь договорились», — начал Гарри, загнав Чарли в угол, когда тот пытался почистить зубы в туалете наверху. «Э-э, приятель», — сказал Чарли, озабоченно поднимая брови и глядя на Гарри, так как тот ворвался в туалет безо всякого предупреждения. «Просто поделись со мной», — сказал Гарри, а Чарли закатил глаза и выплюнул зубную пасту в раковину. «Когда это ты стал таким буйным? Разве ты не считаешься застенчивым?» спросил Чарли, что прозвучало уж точно не в пользу Гарри. «Я был, а потом спас мир, видишь ли». Чарли снова приподнял бровь в ответ на это ехидство. " Справедливо», — сказал Чарли. «Да, у нас с Престоном есть договоренность. Уверен, что мне не нужно объяснять тебе это. Тебе уже сколько, восемнадцать?» «Вообще-то, девятнадцать», — сказал Гарри, как будто этот факт был очень важен, и по какой-то причине в его сознании это действительно было так. «Это замечательно, малыш. Я удовлетворил твое любопытство?» сухо спросил Чарли, глядя на Гарри в зеркало. Он даже не посмотрел на него прямо. Ни разу. Но он, по крайней мере, ответил на его вопросы, подумал Гарри, пробираясь обратно по коридору в свою комнату, держа руки в карманах. Однако было одно обстоятельство, которое не давало ему покоя, — это то, что его продолжали считать ребенком. Это не давало ему покоя. «Знаешь», — сказал Гарри на следующее утро за завтраком, когда все уже встали из-за стола и убрали свои тарелки. Чарли, который в семье, полной олицетворений пылесосов, ел медленно, был единственным, кто еще оставался с ним за столом. «Я довольно взрослый для своего возраста», — закончил Гарри. «Правда?» спросил Чарли, даже не поднимая глаз от своей тарелки. Он не брился с утра, и на его лице росла курчавая щетина. Это заставило Гарри поерзать на своем месте. «Да.» «И как ты это понял?» Гарри моргнул, побледнев. «Весь Волшебный мир так думает, например». «И это должно быть достоверным показателем?» «Ну», — начал Гарри, но в итоге лишь повторил: «Ну…» «Гарри, — сказал Чарли, отложив вилку и смерив его взглядом. «Чего ты хочешь? Правда?» «Я просто полагаю, что я… ну. Просто мне кажется, что ты смотришь на меня свысока, вот и все», — сказал Гарри, стараясь, чтобы в его голосе обида не звучала так явно. «Я не смотрю на тебя свысока, Гарри. Ты просто младше меня, вот и все. Я отношусь к Рону точно так же». Гарри, вероятно, должен был уже осознавать, что он несет, но он все равно произнес: «Но… Рон — твой брат». Чарли молча посмотрел на него. «Да, — медленно сказал Чарли, — это так». «И… ну», — сказал Гарри, чувствуя себя идиотом. «Я просто не понимаю, почему ты не воспринимаешь меня всерьез. Когда все остальные воспринимают». «Гарри, как насчет того, чтобы поступить так. Возвращайся ко мне через два года, и мы поговорим на равных, как взрослые люди», — сказал Чарли и, забрав свою тарелку, вышел из-за стола. Гарри смотрел на то место, где тот сидел, и, казалось, наяву видел, как дерево остывало. В 2002 году, не два, а три года спустя, Гарри вернулся в Нору, совершенно не помня этого разговора. Он был измучен раздумьями о том, хочет ли он, наконец, начать обучение на аврора, озадачен своим безразличием к зарождающимся романтическим отношениям Джинни с Полумной и вообще устал от мира. Да и уверенность в себе с девятнадцати лет куда-то испарилась. Всё это могло послужить веской причиной его временной амнезии. То есть он ничего не помнил, пока не столкнулся в коридоре с Чарли, который был слишком занят тем, что чесал свою лохматую голову и зевал после сна, чтобы заметить его. «О, " — сказал Гарри, вынужденный привстать на носки, чтобы избежать столкновения. Чарли поднял брови, стоя довольно близко. «О? Я не видел тебя три года, и вот что я получаю?» «Привет, вот что я имел в виду», — сказал Гарри, и проскользнул мимо Чарли. Его голос прозвучал нервно и гулко. Тот остался невозмутимым и неподвижным, как кирпичная стена. «Ладно, тогда», — сказал Чарли, а затем: «Приятно было пообщаться». «Да. Очень приятно», — сказал Гарри, уже на полпути к двери Рона. Он проскользнул через нее, тихо и спокойно. Пока дверь полностью не закрылась за ним. Гермиона и Рон стояли по ту сторону, между ними на кровати Рона лежала шахматная доска, Рон поднял брови при его появлении. «Твою мать!» сказал он им. «Что?» спросила Гермиона, сидя в недоумении. «Рон, почему ты не сказал мне, что Чарли будет здесь?» спросил Гарри. «Я… не думал, что ты захочешь знать. В точку. Почему, что случилось?» «Я просто столкнулся с ним и повел себя как придурок», — сказал Гарри, закрыв лицо рукой, прошел ко второй односпальной кровати, стоявшей в комнате, и упал на нее. Рон вздохнул. «Полагаю, пришло твое время запасть на одного из моих родственников». Извини, дружище, но это произошло уже давно. «О, ты знаешь что!» сказала Гермиона, резко выпрямляясь. «Он только что вернулся с конференции по Драконам в Болгарии. Я прочитала об этом в «Квибблере». «Ты читала «Квибблер»?» — спросил Рон, сморщив нос. «Это совершенно вылетело у меня из головы», — сказала Гермиона, не обращая на него внимания. «Ладно, хорошо. Отлично. Спасибо за предупреждение», — сказал Гарри, хотя его лицо все еще было скрыто одеялом, так что, возможно, прозвучал он совсем неубедительно. «Мм, да, приятель», — сказал Рон, в какой-то мере подтверждая эту теорию. «Слушай, — сказал Гарри, поднимая голову. «Я знаю, что тебе не нравится этот факт, но это не моя вина, что у тебя так много горячих братьев… и сестер. И мне просто очень неловко, когда они появляются, когда я выгляжу вот так». «Ты прав, Гарри. Я немедленно отрекусь от них». «Хороший друг», — похвалил Гарри. Но именно в тот вечер Гарри осознал, каким надоедливым он был в прошлом. Он думал, что до конца дня ему ничего не грозит, но когда, подняв глаза от тарелки с ужином, он увидел, что Чарли отодвинул стул и сел напротив него, то понял, что все пропало. «Ты опоздал, Чарльз», — сказала Молли. «Ну, вот что бывает, когда меня никто не будит», — ответил Чарли, единственный, кто отваживался нахамить матери, что было верным признаком любимчика. Мать неразборчиво хмыкнула, а затем потребовала, чтобы Джордж — двадцатичетырехлетний молодой человек — перестал возить зелень по тарелке. На другом конце стола Чарли и Гарри сцепились взглядами — странный момент, не имеющий смысла, однако никто из них не собирался уступать в этой игре в гляделки. Ни один из них. В 03-м году ситуация стала развиваться с необратимой скоростью. Снова наступило Рождество, белым покровом были укрыты все дома на многие мили, в том числе и Нора. Беда пришла однажды ночью, когда Чарли Уизли посмотрел Гарри в глаза и сказал: «Разве ты недостаточно хорошо знаешь?». Тогда в Гарри проснулось нечто, о происхождении чего он не мог даже догадываться долгие годы. Неужели это странное явление началось еще в детстве? А может быть, в тот первый момент, когда он впервые увидел Чарли, которому в двадцать один обрезали волосы, а Гарри было тогда совсем меньше — где-то четырнадцать, и Чарли, который обитал обычно на далеких холмах в Румынии, пропахших чудовищными существами, которые для Гарри существовали только в сказках, смотрел на него с тихой печалью во взрослых глазах, которые будто сулили мир, о котором Гарри мог только мечтать. Были и другие наблюдения, которые жили в темном, тихом месте в сознании Гарри, например, большие руки Чарли и то, как он пах гвоздикой и дымом, и то, как вибрировала кожа Гарри, когда он был слишком близко. Как бы то ни было, это было нечто такое, о чем невозможно было не думать и не вспоминать. Он сам никогда так и не смог себе объяснить, почему. «Что ты имеешь в виду?» спросил Гарри, проскользнув мимо двери Чарли в тот же вечер с беззаботностью человека, которому рады, хотя и не знал, так ли это. Чарли удивленно моргнул, обнаружив Гарри в центре своей комнаты. «Что я имел в виду?» Гарри нахмурился и осторожно закрыл за собой дверь. Потому что ему уже было не четырнадцать, ему было двадцать два, и у него была эта нестерпимая потребность знать всё и всегда, как будто он мог спрятать это под бронёй на потом и использовать в своих стремлениях лучше разобраться в происходящем, когда придёт время. «То, что ты сказал раньше. О том, что мне лучше знать», — пробормотал Гарри неуверенно. С его стороны было глупо трусить перед кем бы то ни было, быть поставленным кем бы то ни было на место, учитывая всё, что он видел, доказал и победил. Но Чарли Уизли был… кем-то совсем необыкновенным. Чарли, чья растерянность понемногу переходила в понимание и смирение, закрыл книгу, которую держал на коленях. «Я просто не понимаю, почему ты все время суешь нос не в свое дело. Вот и все», — и тут, что было почти комично, Гарри смог предугадать последующую фразу. «Я имею в виду, ты ведь знаешь, что ты всего лишь ребенок?» «Всего лишь ребенок?» повторил Гарри, все равно потрясенный. Прошло уже много лет, и ему было уже двадцать два года, Мерлин побери, у него был дом и другие вещи, которые он с трудом старался обеспечить. После всего, что он сделал, после всего, что он видел, никто уже не считал его ребенком. «Да, — твердо сказал Чарли, не обращая внимания на недоумение Гарри. От этого по коже Гарри пробежала странная дрожь упрямства. Просто ребенок. «Просто ребенок?» переспросил Гарри, делая шаг ближе. Хотя его ноги, казалось, работали сами по себе. Лицо Чарли резко стало настороженным. «Гарри», — только и сказал он осторожным тоном. Гарри стоял близко, имея преимущество перед Чарли, который сидел на краю своей кровати, не выпуская из рук свою потрепанную книгу в кожаном переплете. «Посмотри мне в глаза и скажи, что я всего лишь ребенок», — жестко сказал Гарри, наклоняясь ближе. Комната была довольно маленькой, а между ними и так было мало воздуха. Чарли пристально посмотрел на него. Казалось, он молча размышляет. «Я не хотел тебя обидеть», — осторожно сказал он. «Но ты обидел», — так же осторожно ответил Гарри. «Я сожалею. Но ты должен признать, что бросаться сегодня в бой было безрассудно. Я ценю твою заботу о моем отце, Гарри, но не зря же там были авроры». «Я-» начал Гарри, но закрыл рот. Ибо в какой вселенной Артур, стоящий посреди Косой аллеи в момент публичной драки и застигнутый врасплох на прицеле палочки другого волшебника, не является делом, в которое должен вмешаться Гарри? «Не понимаю», — только и смог вымолвить Гарри, глядя на него сверху вниз. Чарли вскинул брови. «Чего ты не понимаешь?» тихо спросил он. «Ты единственный человек, который столь низкого мнения обо мне», — довольно патетично ответил Гарри. Но он не мог не сказать об этом. Что же заставляло человека, на которого он хотел произвести впечатление больше всего, так вечно им не впечатляться? И, словно не ожидая такого ответа, губы Чарли разжались. «Что? Гарри…» «Я имею в виду, я заслужил уважение, ты так не думаешь? Я сделал все, что мог. Я победил Волдеморта. Я старался поступать правильно. Теперь люди доверяют мне, и мне кажется, что все, кроме тебя, были готовы принять это». «Конечно, ты заслужил все это, но…» «Так перестань все время пытаться меня отвергать!» Это было так досадно. Чарли крепко сжал его руку, не давая ему возможности броситься в бой. Чарли с его «разве ты не знаешь лучше» и сомневающимися глазами. «Ладно. Может, ты успокоишься?» спросил Чарли. Он с недовольным выражением лица посмотрел на дверь своей комнаты и потянулся за ней, чтобы взять с тумбочки свою палочку и послать в неё заклинание, которое он перенял у Гарри, — бесшумное муфлиато. Действительно, нелепость. Это было уже после ужина, все в доме были заняты своими делами. «Я совершенно спокоен. Всегда пожалуйста за этот мелкий фокус», — проворчал Гарри. «Гарри, — серьезно сказал Чарли, — я думаю о тебе только самое лучшее. Понимаешь? Я так впечатлен всем, что ты сделал. Если бы в твоем возрасте на меня оказывалось такое давление, я бы поджал хвост и убежал в Румынию гораздо раньше, чем сделал что-либо. Я действительно считаю тебя особенным, просто…» Гарри стоял над ним, практически задыхаясь. Он не знал, почему у него так перехватило дыхание. Но он был взбешён, и это было самое длинное лето в его жизни. И он хотел… просто хотел… «Может быть, ты мне покажешь», — сказал он, не задумываясь. Чарли уставился на него на мгновение, не сводя глаз. «Что?» И Гарри не знал, что он делает, но, черт возьми, он собирался это сделать. Ведь прошло уже много лет после битвы за Хогвартс. Рон и Гермиона сумели покорить друг друга, Джинни стала самой востребованной чертовой ведьмой в Англии, все остальные разошлись по миру, потрёпанные, но всё же справившиеся, а Гарри… ну, он выиграл войну, но выиграл ли он что-нибудь на самом деле? В любом случае, Чарли, похоже, прекрасно понял его намерения. Возможно, по выражению лица Гарри. Возможно, по тому, что Гарри ворвался в его комнату в четверть десятого, когда весь коридор был безлюден. «Гарри, что?» спросил Чарли, когда Гарри не ответил. Но Гарри не позволил этому поколебать его решимость. Да и как Гарри мог сохранять самообладание? Ведь перед ним сидел Чарли, весь такой рослый, в выцветшей чёрной футболке и с большими руками, потому что он работал с чёртовыми драконами. Он был похож на человекоподобную Кошачью Мяту для Гарри. «Я не ребенок, Чарли», — твердо сказал Гарри, наклоняясь так, что их лица оказались в нескольких дюймах друг от друга. «Ты…» «Я могу завалить взрослого волшебника, не моргнув глазом. Я видел такое… такое, что большинство людей даже представить себе не может. Мне всегда приходилось заботиться о себе. Я никогда не был ребенком и сейчас им не являюсь», — сказал Гарри. Чарли разжал челюсти, приготовившись сразиться с ним в этом вопросе. Хорошо, — раздался странный голос в задней части головы Гарри. «Тебе, наверное, лучше выйти из моей комнаты, Гарри», — тихо сказал Чарли, слишком мягко, слишком доброжелательно, для того чтобы это действительно прозвучало убедительно. Гарри только медленно моргнул, потому что такой реплики он не ожидал. Возможно, он наконец-то встретил равного себе по упрямству, подумал он. Хорошо, — снова промурлыкал голос. Гарри сжал челюсти. «Пожалуйста», — прошептал он. В выражении лица Чарли что-то сломалось, словно Гарри действительно, как по волшебству, удалось задеть нерв. Это был самый взволнованный вид, который Гарри когда-либо видел у этого человека. От этого в груди Гарри заклокотало. «Я… я пойду, если ты действительно этого хочешь», — тихо сказал Гарри, — «но… я не забуду». «Что, — Чарли сглотнул и попытался повторить, — что именно ты надеешься получить из всего этого?» И Гарри был озадачен тем фактом, что он, похоже, действительно не знал. Его рука поднялась, разжалась, и пальцы сжали челюсть Чарли. «Не можешь же ты на самом деле спрашивать меня об этом?» прошептал он. Чарли поднял на него глаза, нахмурил брови. А его губы были совсем рядом, и Гарри становилось все труднее оставаться отстраненным. «Скажи снова, чтобы я ушёл», — сказал Гарри. Потому что Чарли Уизли гипнотизировал его, и он уже не знал, сможет ли уйти сам. Он не мог оторваться от блеска в лесных глазах Чарли и от того, как его лицо точно легло в ладонь Гарри. Чарли сглотнул и просто посмотрел на него. И Гарри поцеловал его так, как будто тот его об этом попросил. Возможно, так оно и было. Чарли резко выдохнул в рот Гарри, почти смирившись, как будто он точно знал, что произойдет. И не потрудился остановить его. Именно это и зацепило Гарри, заставив опуститься на колени. «Гарри, мы не должны…» «Ну хоть на секунду скажи, что мы должны», — пробормотал Гарри, прикусив губу. Чарли издал неровный выдох. «Я-» Но его руки лежали на талии Гарри, и никакие слова не могли опровергнуть того, насколько это было красноречиво. Руки двинулись вверх, слегка помяв футболку и толстовку, в которые был одет Гарри. Это заставило Гарри задуматься о том, что было бы, если бы он снял их. «Спокойно», — сказал Чарли, подвинув Гарри ближе. Гарри постарался успокоиться, перестал так настойчиво стремиться прижаться своим тазом к тазу Чарли, что было сложно, потому что он никогда еще не чувствовал такого жара, как сейчас. «Прикоснись ко мне?» Гарри взмолился, и никогда в жизни он не просил о чем-то настолько незаслуженном, как сейчас, но в этом было что-то поистине захватывающее. Чарли тихонько вздохнул и без предупреждения обнял Гарри так, что только руки Чарли держали его на весу, а затем перенес Гарри на середину кровати. Он уложил его на мягкий матрас, положив голову Гарри на мягкие подушки. «Ох», — сказал Гарри. «Ну, это то, что ты хотел, не так ли?» спросил Чарли. Но по тому, как он это спросил, было похоже, что он действительно проверяет, в его голосе прозвучала настороженность. «Да, да», — постарался заверить его Гарри. Чарли провел рукой по своим волосам, словно ему предстояло много работы, ведь Гарри лежал под ним и смотрел на него, как недоумок. «Хорошо, — сказал Чарли, — оставайся в таком положении». Все конечности Гарри затекли. Что было весьма непривычно. Гарри вспомнил, как Чарли сказал: «Разве ты не знаешь лучше?», и странное пламя охватило тело Гарри. Как будто он был парализован острой потребностью сопротивляться и, одновременно, разрывался от необходимости подчиниться. Гарри вспотел. «Почему? Что ты делаешь?» спросил Гарри, чтобы стряхнуть с себя это острое ощущение. Чарли уже был на ногах. «Я закрою дверь, чтобы никто не вошел и не увидел, как я тебя отсасываю», — сухо сказал Чарли, как будто это было совершенно обычным делом, и так и сделал. Гарри уставился на него с пересохшим ртом. Чарли снова склонился над Гарри. «Скажи, что тебе уже делали минет», — сказал Чарли, наблюдая за удивленно-недоуменным выражением лица Гарри. «Меня… да, мне уже делали минет. Мне не десять лет. Я занимался практически всеми видами секса, которые только можно придумать». «Когда ты вообще поняла, что тебе нравятся мужчины?» «Когда мне было восемнадцать. Мы закончили этот разговор?» «Просто любопытно», — сказал Чарли, сведя брови вместе в своем постоянном выражении озабоченности, которое с таким же успехом можно было бы назвать задумчивостью, повисшей над ним. Черт побери. Как он заставил этого мужчину пустить Гарри в свою постель? «Сними это», — вздохнул Чарли, потянув за край футболки Гарри, его брови все еще оставались сведены. У Гарри снова перехватило дыхание от этой команды. Смущенный и возбужденный, он потянул вниз Чарли, зажав в кулаке собственную футболку, и встретился с ним губами. Отвлекающий маневр. Они погрузились в тягучий поцелуй, горячо дыша друг другу в губы. Когда Чарли оторвал свои теплые губы от губ Гарри и прильнул к его шее, тот понял, как сильно бьется его сердце. Оно просто бешено колотилось. «Ты собираешься сделать то, что я просил?» — с любопытством спросил Чарли, выдыхая воздух в его рот. «Я… это… Ну. Да…» Чарли слегка приподнял голову и посмотрел на него долгим, рассматривающим взглядом. Это заставило Гарри судорожно приложить пальцы к своему животу. Осторожно, как будто его рука двигалась сама по себе, Чарли несколькими пальцами оторвал запястье Гарри от его живота и приложил его к матрасу. А затем просто прижал к постели, плотно прижавшись сам Пригвоздил к кровати, понял Гарри через мгновение. Гарри просто смотрел на него, не совсем понимая, как ему следует реагировать. Чарли отпустил его, нахмурив брови. Как будто Гарри был научным проектом. «Как-то это несексуально», — сказал ему Гарри. «Почему ты дрожишь и чувствуешь себя неловко, когда я говорю тебе, что делать?» спросил Чарли прямо в ответ на фразу Гарри. «Со мной в постели никто не командовал», — ответил Гарри, ерзая на месте. «Это удивительно. Вот и все». Гарри ненадолго задумался обо всех остальных Уизли в доме. " О?» «Да…» соврал Гарри. «Хм,» — повторил Чарли. «И вообще, если ты хочешь, чтобы я просто вернулся, когда ты придешь в себя, что бы это ни было, мы можем сделать это позже…» сказал Гарри, неосознанно двигая бедрами вверх. «Ну да», — сказал Чарли, расстегивая пуговицу на джинсах Гарри. «Эй, у меня есть самоконтроль», — сказал Гарри, задыхаясь, — «Я могу честно уйти прямо сейчас». Чарли приподнялся и сел на пятки, убрав руки. И стал ждать. Когда Гарри не сдвинулся ни на дюйм с места, растянувшись на простынях Чарли, Чарли усмехнулся и покачал головой. «Не могу поверить, честно говоря», — сказал Чарли, хотя и не сделал ни малейшего движения, чтобы уйти. Гарри же, судя по всему, немного устал от светской беседы. Тогда он демонстративно взмахнул рукой, и они оба оказались совершенно голыми. «Гарри!» Чарли зашипел, руки метнулись к его промежности. «Я думал, мы оба согласились на то, что происходит!» «Мерлин, помоги мне, неужели я был таким же в двадцать два года? Что случилось с прелюдией?» — сказал Чарли, но опустил руки от себя и провел одной по лицу. Чарли был в форме. Гарри уже знал это и предполагал, по крайней мере, с учетом того, чем тот зарабатывал на жизнь. На левом бицепсе у него была изящная татуировка в виде тонкого цветка, похожего на фруктовый сад. Крошечный дракончик на бедре казался более уместным. Его кожа была гладкой в одних местах и покрыта волосами в других, и он был совершенно потрясающим. Гарри провел кончиками пальцев по бедру, осторожно дыша. «Я сплю?» Наступила небольшая пауза. Гарри моргнул, осознав, что эти слова прозвучали из его собственных уст. «Боюсь, что нет», — сказал Чарли, ничуть не смутившись, и поцеловал Гарри в скулу, а затем в щеку. В этом поцелуе было что-то красноречиво мягкое, но Гарри не знал, как это воспринимать, и решил его проигнорировать. «Я слышал, что ты чудовище в постели, но этот эпизод доказывает обратное». Чарли закатил глаза. «Сначала ты соблазнил меня в моей же постели, а теперь критикуешь меня, основываясь на той ерунде, которую ты слышал от других людей?» Гарри прикусил губу. «Типа, да? Просто любопытно, вот и все. Не критикую! Ты идеален, конечно. Просто…» «Ты хочешь, чтобы тебя поласкали, да?» «Эээ…» Но Чарли уже перекладывал Гарри на живот. Гарри пыхтел в подушку под ним, даже от этого небольшого движения у него заныло в животе. «Эм», — сказал он. «Как тебе это?» Чарли спросил его на ухо, дыша горячим дыханием. Проверял. Все еще заботясь о нем. «Нормально, я полагаю», — ответил Гарри. Затем он почувствовал, как рука провела по его спине, приятно ощупывая кожу. Гарри подумал, что она пройдется по его заднице, но вместо этого она поднялась, и он каким-то образом заработал резкий щипок за плоть над своей заднице. «Ах!» — зашипел он, почувствовав толчок в определенной части тела. За спиной послышался смех — вот сволочь. Гарри ничего не сказал, хотя и подумал, не повторится ли это снова. Он слегка пошевелил задницей, совсем незаметно. В следующее мгновение он почувствовал теплое влажное дыхание на своей заднице, и его собственное дыхание сбилось в ответ. Конечно, он не… Но тут большие руки Чарли обхватили его задницу, и тот спокойно раздвинул ягодицы. Через секунду Гарри почувствовал горячий язык у своего отверстия. «Мерлин-Иисус-чистящий-талисман!» — сказал Гарри. Чарли сделал паузу. «Тогда сделай это для меня», — сказал Чарли грубым голосом. Гарри поспешно пробормотал заклинание, взмахнув рукой: он был слишком отвлечён и возбуждён, чтобы сделать это беззвучно, как обычно. Чарли пробормотал под нос: «Горячая штучка». Затем он снова принялся за дело, поедая Гарри с такой целеустремленностью, которую Гарри мог ожидать, но к которой, тем не менее, совершенно не был готов. Он стонал и извивался на кровати, зарываясь лицом в простыни Чарли, чтобы заглушить звуки. «Я уже наложил Силенцио,» — напомнил ему Чарли. Однако Гарри все равно был озабочен тем, что их услышат. Он не стал этого говорить, а просто позволил себе снова вжаться задницей в лицо Чарли, который быстро вернулся к работе. Замечательный мужчина. Гарри так и расплылся, насаживаясь на язык Чарли, вжимаясь передней частью в простыни мужчины, от которых пахло чем-то знакомым, подожженным. Как он провез этот запах с собой из Румынии, чтобы он пропитал даже его простыни, оставалось загадкой, но Гарри с трудом мог представить себе, как он пришел сюда и рухнул сразу после того, как выбросил портключ во дворе, с волосами, которые еще дымились. «Ты в порядке?» спросил Чарли, уткнувшись в кожу его бедра. Гарри даже не заметил, что он прилег отдохнуть, прижавшись подбородком к теплой коже Гарри, когда сердцебиение замедлилось, и вялость опустилась на его кости. «Да», — пробормотал Гарри. Послышалась возня, и матрас заскрипел, но Гарри это не обеспокоило. Почему-то то учащенное сердцебиение, которое случалось всякий раз, когда кто-то выходил из комнаты, и которое сопровождало Гарри, сколько он себя помнил, казалось, не относилось к Чарли. Гарри не знал, было ли это потому, что он так часто уходил, что мысль о его уходе никогда не укреплялась в его сознании как нечто, чего следует бояться, или потому, что Чарли несмотря на то, что он так часто исчезал, как воздух, обладал надежностью. Он был стабилен, тверд и реален во всех тех отношениях, в которых Гарри был непостоянен и неопрятен. Это… было не самое страшное. Гарри едва услышал, как Чарли вернулся в комнату, настолько он был погружен в поток своих мыслей. «Не хочешь немного перевернуться, чтобы лечь на сухое место?» спросил Чарли, вставая с кровати. Гарри поднял голову, чувствуя себя слишком заторможенным, чтобы удивляться. «Да. Да…» запоздало сказал он и немного сдвинулся, чтобы Чарли мог наложить на кровать эффективные очищающие чары, и его магия снова заставила Гарри нервничать. Но тут Чарли положил на кожу Гарри тёплую мочалку, чтобы убрать беспорядок на его животе. Гарри моргнул, и Чарли провёл мягкой тканью по его животу, головке члена, затем вниз, даже по нижней стороне яичек, куда, должно быть, попала слюна Чарли. Гарри уставился на него, когда он закончил, и Чарли уставился на него в ответ. «Ну что ж, — сказал Чарли. «Это было весьма познавательно». Как будто заставить Гарри кончить в его постель было равносильно приятному походу на фруктовый рынок. «Ты говоришь об этом мне,» — сказал Гарри. Они еще мгновение смотрели друг на друга, а потом вместе рассмеялись. Это было начало. В 04-м году Рон спустился по лестнице в канун Рождества и загнал Гарри в угол за кухонным столом. Его высокий силуэт выделялся в слабом свете раннего утра. «Ты спишь с моим братом, Гарри?» Гарри поднял на него глаза, застигнутый врасплох. «Э-э. С каким?» Рон закатил глаза и сдулся, как если бы Гарри закричал «ДА!» " Э-э. А почему ты думаешь, что я сплю с твоим братом?» — спросил Гарри, переминаясь с ноги на ногу. «Гарри. Это рубашка Чарли», — сказал Рон, оттопыривая материал большим и указательным пальцами. Гарри сглотнул. «Я постоянно ношу твои рубашки», — сказал он. «Да, но мы не спим вместе». Гарри сузил глаза от такой логики. В любом случае, он не мог понять, насколько Рон был расстроен такой возможностью. Он, конечно, был прав. «Э-э…» Гарри запнулся и поморщился. «Гарри, — вздохнул Рон, глаза его стали совсем несчастными. «Чарли скоро вернется в Румынию. Ты не можешь влюбиться в него. Тебе будет больно». «Я не влюблюсь в него!» Глаза Рона, казалось, стали еще более мрачными. Гарри огрызнулся, а затем свирепо прошипел: «Перестань реагировать на все, что я говорю, как будто я сказал совершенно противоположное! Ты всегда так делаешь!» «Потому что ты никогда не говоришь того, что имеешь в виду!» сказал Рон, не утруждая себя шепотом. «Послушай, Рон. Все не так, ладно? Я обещаю. Это было один раз». «Именно это я и говорю». «Ну, это не значит, что я влюблен в твоего брата, хорошо?» сказал Гарри, разминая затекшие конечности. Да и вообще, если бы он был влюблен, кто бы его винил? У Чарли были мягкие глаза и легкая улыбка, даже когда он был расстроен. Он всегда ухмылялся, как будто ему было от чего ухмыляться. Это начало убеждать Гарри в том, что это действительно может быть так. И это было не так уж и плохо. Было до боли очевидно, что Чарли был слишком хорош для Гарри. В конце концов, именно это его и задевало. Из-за этого ему иногда было трудно дышать, потому что он боялся упустить какую-нибудь важную деталь. Он был немного смущен, но он не был влюблен. Верно? «Все в порядке», — сказал Гарри, вставая. Он направился к выходу из комнаты. «Гарри», — серьезно сказал Рон. Гарри сделал паузу. «Если мой брат разобьет тебе сердце, я никогда его не прощу. Не надо… не позволяй ему». «Рон, — сказал Гарри так же просто, — если твой брат разобьёт мне сердце, ты прав, это будет моя вина. Так что ты в любом случае не сможешь его винить». Рон больше ничего не сказал. До конца дня. И это было правильно, потому как он был прав. «Угадай, что!» сказал Чарли, врываясь в комнату и приземляясь на кушетку Гарри позже на той же неделе. Перед самым концом. «Что?» спросил Гарри, уже борясь с улыбкой от того, что, что бы это ни было, сделало Чарли таким счастливым. С того самого первого раза Чарли стал часто оставаться у него на ночь. И поскольку Гарри наслаждался его обществом, все еще продолжая притворяться, что то, чем они занимались, было чем-то совершенно обыкновенным, он уговаривал Чарли остаться и на остаток дня. И на ночь. Даже когда Гарри был занят. Например, сейчас ему нужно было написать работу для поступления в Академию авроров, а Чарли всё ещё бродил по квартире, а ещё несколько минут назад нежился на солнышке на балконе Гарри, читая письмо, которое прилетело вместе с совой. Улыбка Чарли была тёплой, когда он сказал: «Этот шотландский приятель Грегор из резерва уволился с должности главного директора по работе с манипуляторами, и мой начальник считает, что я могу претендовать на это место». Чарли всё ещё смотрел вниз, читая письмо с очаровательной морщинкой между бровями, которая могла означать что угодно, а иногда просто означала, что он борется с ухмылкой, когда вдруг он пронзил взглядом Гарри: «Единственное, что мне придётся вернуться на месяц раньше, чтобы пройти собеседование». Перо Гарри приостановилось, когда он выводил предложение. Он моргнул. И тут же почувствовал, что его желудок словно проваливается внутрь. «Но…» Чарли поднял взгляд. При виде лица Гарри его забавная, немного обеспокоенная полуулыбка исчезла в никуда. «Да?» Чарли принялся мусолить подушечку большого пальца. Гарри никогда не видел, чтобы он делал это раньше, его мозг почему-то не был в состоянии усвоить эту информацию. «Я…» Гарри опустил взгляд на пергамент, который казался немного размытым, словно его очки не работали. Как в те времена, когда Дадли вместо угрозы стоял слишком близко к его лицу, излишне затуманивая линзы. Странно. Почему он подумал об этом именно сейчас? «Это действительно здорово, Чар», — сказал он, оглядываясь назад, и улыбка сама собой скользнула на его лицо. Улыбка Чарли медленно возвращалась, исполненная мстительности. От этого у него защипало глаза. «Чар?» Гарри просто смотрел на него. Он не мог заставить себя почувствовать смущение. Он просто смотрел на него, смотрел и смотрел. Как умирающий в пустыне. Он не был так готов к тому, что время, отведенное на их совместное времяпровождение, будет ограничено, хотя и думал об этом. Он думал, что получит больше. Гарри безвольно пожал плечами, словно кто-то вытащил кости из его поникшего плеча. А Чарли все сидел с ним. Он просто сидел с ним. В ту ночь Гарри лежал, скрючившись, под боком у Чарли, положив голову ему на грудь, потом на плечо, потом на бицепс. " В чем дело?» спросил Чарли. «Ты в десять раз беспокойнее, чем обычно». Гарри вздохнул, уткнувшись носом в теплую кожу под его носом. «Я думаю, Рон знает о нас», — пробормотал он. Чарли замер. «Ты… что?» «Он… возможно, он что-то говорил мне на Рождество. О том, что он подозревает, что мы спим вместе. Я сказал ему, что это было только один раз, я не знаю, это просто вырвалось наружу — я запаниковал, но даже тогда я не думаю, что он купился на это…» Гарри поднял взгляд и увидел, что глаза Чарли закрыты. Гарри озабоченно постучал пальцами по животу Чарли и поспешно сказал: «Если хочешь, я могу исправить ситуацию. Прости, что не сказал тебе раньше… и я знаю, что уже поздновато для этого? Но я могу…» «Гарри,» — сказал Чарли так, что Гарри встретился с ним глазами. «Я не расстраиваюсь из-за тебя». Глаза Гарри стали круглыми от того, как быстро уменьшилась огромная яма в его желудке, о которой он даже не подозревал, пока она не исчезла. Гарри втянул воздух, а затем медленно выдохнул, как его учили на терапии. Чарли все это время просто поглаживал его лицо большим пальцем и ничего не говорил. На него всегда можно было положиться. «Спасибо. Извини». «Не извиняйся», — пробормотал Чарли. Гарри снова прижался к нему. Они помолчали еще минуту, в открытое окно спальни Гарри задувал приятный ветерок. «Меня не расстраивала мысль о том, что Рон знает о нас… Скорее, это была просто мысль об обмане. Мы все это время прячемся от него, как будто делаем что-то не так». Гарри почувствовал себя так, словно кто-то только что раздвинул ставни на окне, впустив слабый свет. «Но это не так», — осторожно сказал Гарри. «Нет, не делаем», — подтвердил Чарли, прижавшись губами к его волосам. «Просто… мы знаем, что это осложнит отношения со всеми. Если бы все узнали». «Джинни устроила бы скандал». «Джордж никогда бы не заикнулся об этом», — добавил Чарли. «Перси нашел бы способ быть невыносимым, Мерлин знает». «Билл может просто высечь меня за то, что я не сказал ему об этом сразу, как только все началось. А потом еще и за то, что я встречаюсь с Избранным — он считает, что слава убивает, я тебе когда-нибудь говорил об этом? А потом еще раз за то, что я встречаюсь с бывшим Джинни», — продолжил Чарли. «А Молли может просто упасть замертво». «Папе будет все равно. Ему было бы немного неловко, но тут уж ничего не поделаешь». «А Гермиона, наверное, поколотила бы меня. Но потом она гордилась бы мной. Я уверена, что она считает тебя подходящим». «Флер, наверное, расплакалась бы. Она попрекает меня тем, что я не женат, с тех пор как мы с ней познакомились». «А Рон…» Гарри запнулся. «Да?» спросил Чарли, когда Гарри внезапно замолчал. «Ну, он воспринял это довольно хорошо», — сказал он. «За исключением того момента, когда он сказал, что разбить мое сердце было бы непростительным преступлением. Он… кажется, очень серьезно отнесся к этой фразе». Гарри слышал далекие звуки города за окном. Чарли молчал так долго, что Гарри пришлось поднять голову, чтобы убедиться, что он еще не спит. Он действительно не спал и молча жевал губу. Гарри прикоснулся губами к его гладкому подбородку, который, как оказалось, в кои-то веки был чисто выбрит. «Мы можем просто бросить их всех, и ты сможешь жить со мной в Румынии», — предложил Чарли, улыбаясь более лукаво, чем обычно. Гарри грустно улыбнулся в ответ. Зачем они вообще затеяли этот разговор? «Я бы хотел», — прошептал он. «Но ты не можешь». «Я знаю, что твоя семья всегда будет рядом с тобой, когда ты вернешься. Но я не знаю, могу ли я требовать от них того же», — сказал Гарри. Чарли нахмурил брови. «Семья — это не то, что ты должен… заслужить, Гарри. Они должны любить тебя безоговорочно». И хотя Чарли обычно был прав, в этом он ошибался, поскольку был достаточно привилегированным человеком, который всегда имел настоящую семью. Правда заключалась в том, что семья — это то, что вы заслужили. Своим временем, своей любовью, своей честностью, мягкой улыбкой, когда они в ней нуждались, и рукой на спине, когда они не могли справиться сами. И Гарри не был Чарли. Его было нелегко любить. Полюбить Чарли было так же неизбежно, как научиться ходить: встретил его — и все. Гарри не жалел, что узнал это, но это, конечно, усложнило его жизнь. Но Гарри ничего не сказал. Он только пожал плечами и, наконец, устроился с головой на бицепсе Чарли. Они смотрели друг на друга, пока не уснули. Когда Чарли вернулся в Румынию, Гарри был в Норе на торжественном прощании. В то утро, когда все прощались с Чарли в подъезде, долго обнимая его и произнося восторженные слова, он сидел за кухонным столом и смотрел на свою миску с хлопьями. Никто особенно не удивился, услышав эту новость несколько недель назад. Чарли держался первые несколько месяцев после войны, но ему нужно было вернуться, и это было неизбежно. Гарри думал, что все понимает, рассеянно помешивая ложкой в молоке. Но, тем не менее, было странно наблюдать, как уходит его собственный дом. Когда говорить уже было не о чем и стало ясно, что Гарри — единственный, кто не простился с ним, на кухню вошел Чарли и остановился в нескольких шагах от стола. Как бы раздумывая, стоит ли его приглашать. Гарри пожал плечами и кивнул на стул напротив себя. Наблюдая за тем, как Чарли садится за стол, он задался вопросом, узнает ли Чарли когда-нибудь, как сильно он его любит. На плече у мужчины висела поношенная кожаная сумка, которую он опустил на сиденье рядом с собой. Когда он поднял голову, зрительный контакт был таким же напряженным и тяжелым, как и ожидал Гарри. «Пока», — сказал Гарри, несколько мгновений поводив языком по губам в поисках нужного слова. Это ощущение было похоже на кислоту. От того, как Чарли смотрел на него, Гарри и самому захотелось бежать. Сначала он ничего не ответил. Он просто провел рукой по лицу, стирая выражение грубым движением пальцев. Гарри хотел бы быть более мягким с самим собой. «Увидимся позже», — осторожно сказал Чарли. Намеренно. Гарри просто смотрел на него. Он принимал его. Застежка-молния, наброшенная поверх жилета, сочетание фирменной черной одежды с его рыжеватыми волосами. Как они легко падают волнами, прикрывая челюсть, он не хотел их отращивать, чтобы не выглядеть как Билл. Наклон рта вниз, как будто ему чего-то не хватало. «Да», — сказал Гарри. «Увидимся». И так он ушел с сердцем Гарри в заднем кармане, даже не подозревая об этом. Жизнь продолжалась. Как всегда. Наивно было ожидать, что она прекратится. И Гарри технически понимал, что двухлетнее ожидание поступления в Академию авроров будет немного тягостным для него, а может быть, и для других, просто он не знал, в каком именно смысле. В дождливом августе 06-го года он это узнал. Двадцать шесть лет, сила за последние три года впиталась в его кожу, росла по его конечностям и венам, как жидкость, и он вступил в Академию авроров с самым удивительным, неправдоподобным запасом магии, какой только можно было увидеть у волшебника за последние столетия. Гарри не повезло. Робардс ненавидел его. Джарви Дэвис ненавидел его. Аврор Конолли ненавидел его. Рон говорил ему, что Гарри не такой уж изгой, потому что он был хорошим спортсменом. Но Гарри был изгоем, и он даже не мог никого в этом винить. И, честно говоря, он и сам не знал, почему так поздно решил поступить в академию. Почему именно сейчас? Все спрашивали. Он всё откладывал и откладывал это решение, пока оно не стало казаться ему не тем, что он действительно собирается сделать, а скорее пунктом, не отмеченным в списке продуктов, который он давно потерял. И вот, когда ему исполнилось двадцать шесть, а сердце все еще, как ни смешно, было разбито, он не мог найти, чем еще ему следовало бы заняться. Поэтому он занялся этим. Скверно. «Поттер, просто пригнись, черт возьми! ТВОЮ МАТЬ! НЕТ, НЕЛЬЗЯ…» Гарри, крепко сжимая в руке боггарта, огляделся по сторонам: все трансфигурированные «воры» снова превратились в людей из бумажной массы, а свет в комнате замигал ярче. Гарри всё равно не понимал задания «Борьба с преступностью под угрозой магического существа». Он, как никто другой, знал, что это вполне возможный сценарий. Но он его не понял. Он вышел из учебной комнаты туда, где по другую сторону окна стояли остальные, уже вздыхая. «Положите боггарта обратно в коробку, пожалуйста». Гарри сделал паузу и поступил так, как ему было сказано: отпустил боггарта, ослабив хватку на его шее, которую он обезвредил заклинанием, которому так и не научился и не смог бы прочесть заклинание, стоило тому подойти к нему. Что касается фигурок из бумаги, то персоналу повезло, что он их не поджег. Он вышел из комнаты, обхватив руками плечи. Робардс, как и следовало ожидать, полностью его разгромил. Гарри отправился домой, получив предупреждение, а Рон нервно следовал за ним с таким видом, будто собирался прогрызть себе губу. «Гарри?» «Да?» спросил Гарри, уворачиваясь от маленького ребенка, когда они с Роном шли по оживленной улице маггловского Лондона. Он просто хотел попасть домой. «Ты когда-нибудь думал, что… ну…» «Выкладывай, Рон». «Может быть, Аврор… просто не для тебя». «Знаешь, я не думаю, что когда-нибудь доберусь до Аврората, если задумаюсь об этом серьезно». «Тогда…» начал Рон, его бровь была так сильно сведена, что это выглядело болезненно, — «Зачем тогда заниматься обучением?» Рон, который уже был Аврором. Рон, который носил свою кроваво-красную, хрустящую форму, как рыцарские доспехи, и, вероятно, даже не осознавал, что он стоит, говорит и ходит по-другому, когда он в ней. Гарри хотел чувствовать себя таким же уверенным. Таким уверенным в чём-то, в чём угодно, каким был Рон, когда носил эту чёртову форму. «Просто решил попробовать, мне больше нечем заняться, правда, но я могу просто бросить это дело. Ты прав». «Нет, я не это имел в виду, Гарри, я просто…» Но внимание Гарри было отвлечено от остатка фразы Рона на часы на веснушчатом запястье его приятеля, которые Рон проверял уже в пятидесятый раз с тех пор, как они вышли из Министерства магии. «У вас с Мионой горячее свидание или что-то в этом роде?» спросил Гарри, вероятно, перебивая его. Рон моргнул. Затем он посмотрел на землю. Потом снова посмотрел вверх. А потом — в сторону. «Ты не… Ты злишься из-за тренировки авроров? Ты ведь в порядке, правда?» Гарри закатил глаза. «Я в порядке, я в порядке. Иди на свое свидание. Ты же знаешь, Миона терпеть не может, когда ты опаздываешь». Рон счастливо ухмыльнулся и сказал: «Ты хороший приятель». «Да, да.» Рон повернулся, намереваясь идти обратно тем же путём, каким они пришли, — а он действительно был хорошим товарищем, — и остановился на пятках, чтобы сказать Гарри «адье». «Увидимся». «Да, увидимся», — сказал Гарри. " И Гарри…» «Да, Рональд?» Гарри отступил с дороги, когда мимо пронеслась женщина с дочерью, а Рон всё ещё стоял на краю предложения. «Что?» спросил Гарри. «Просто. Это Чарли». Гарри уставился на него. «Я думал, что у тебя свидание», — промолвил он. «Нет, у меня есть. Прямо сейчас. Но. Он приезжает. В эти выходные, я полагаю. В Шотландии проходит какая-то конференция по Драконам, и он будет ночевать у мамы с папой». «Это…» Гарри не знал, что происходит, если быть откровенным. «Только не теряй голову, ладно?» — сказал Рон чуть тише, тоном успокаивающим. «Он скоро снова уйдет». «Но воскресный ужин…» «Это не будет проблемой, если ты не придешь». «Молли убьет меня». «Не убьёт», — яростно сказал Рон. «Да ладно, Гарри, ты же знаешь, что она ужасно переживает из-за того, что все так вышло. Она поймет». «Но я не могу позволить ему так просто меня подкосить». «Гарри. Он захочет увидеть тебя. Поговорить.» «Я знаю. Может быть, мне стоит просто смириться и…», — Гарри засунул руки в карманы. На улице было не особенно холодно. «Как насчет того, чтобы взять эти несколько дней на размышление, а потом, когда наступит воскресенье, если ты будешь готов вытерпеть мамины уговоры и причитания Чарли, ты придешь». Гарри кивнул и выдохнул. «Да. Да, я… я… я подумаю». Рон закатил глаза. «Хорошо, приятель. Ладно, тогда давай закругляться, пока Гермиона не отрубила мне голову за то, что я опоздал на вечер с вином. Увидимся через некоторое время, Гарри». «Да, увидимся», — сказал Гарри, когда Рон поспешил прочь, его оранжевая голова покачивалась в толпе, становясь выше всех, пока не исчезла из виду. А потом Гарри остался один посреди оживленной улицы. Он пошел домой. «Не будь дураком», — сказал себе Гарри, глядя в зеркало на себя в своем нелепом джемпере. Вот только джемпер не казался ему смешным до тех пор, пока он не представил себе Чарли, смотрящего на него в этом джемпере, и тогда решил, что его нужно сжечь. А может быть, разорвать в клочья. Кто вообще носит китель? Он уже был готов сбросить с себя эту вещь, когда раздался сигнал камина. «Боже, что», — сказал Гарри, завернув за угол гостиной и обнаружив в огне голову Чарли Уизли. Он остановился на месте, ошеломлённый. «Э-э, привет?» Чарли смущенно потупился. О нет. «Не думал, что твой камин всё ещё открыт для меня», — проговорил рыжеволосый дурень. «Ты… что ты делаешь? Я буквально готовлюсь к поездке к твоей матери. Неужели нельзя было подождать пятнадцать минут?» «Слушай, ты действительно хотел сделать это в присутствии всей моей семьи? И еще, можно я пройду?» «Нет!» «Гарри, ” — патетически произнес Чарли. «Ты сошел с ума! Ты пропадаешь годами, не произнося ни слова, а потом думаешь, что можешь просто появиться здесь, как… как…» Как будто они всё ещё были вместе. Как будто Гарри никогда не оставлял свое кровоточащее сердце в комнате Чарли. «Ладно, Гарри. Ладно, ладно. Я уйду, если ты этого хочешь. Но…» «Но?» потребовал Гарри. «Но не говори, что я не пытался тебя предупредить». Гарри уставился на свой дымящийся камин в отсутствие Чарли, столь же внезапное, как и его приход. Предупредить его о чем? «Ты переезжаешь обратно?» спросил Гарри, уставившись на Чарли через стол. Он не обратил внимания на то, что прервал его, когда Чарли делал объявление своей семье, которая сидела вокруг них. «Э-э. Да. Я переезжаю обратно». «Но почему?» «Я думаю, что пришло время». «Ты считаешь, что время пришло. Почему именно сейчас?» Он видел, как в периферийном зрении исчезает чистый экстаз на лице Молли, но ему было все равно. «Просто в этом есть смысл. С учетом того, где я сейчас нахожусь в жизни». «А как насчет того, где находятся остальные из нас?» — спросил Гарри. «Гарри», — пробормотал Рон. Таким образом, ужин превратился в неловкую, ужасную неразбериху, и всё это время вокруг Гарри бурлило, словно он находился в эпицентре торнадо. Остаток ужина прошел относительно спокойно по сравнению с типичным ужином Уизли. Конечно, каждые десять минут кто-то о чём-то кричал, причём едва ли не громче обычного, как бы компенсируя это, но ничто не могло замаскировать промежутки тишины между этими моментами, как будто никто не знал, что делать. Гарри не пытался скрыть своего расстройства или заговорить с кем-либо, размазывая вилкой еду по тарелке так, словно она нанесла ему личное оскорбление. Когда трапеза, к счастью, подошла к концу, Гарри успел подняться со своего места вторым только потому, что Перси через полчаса после начала трапезы получил звонок с работы и не вернулся. Гарри, под звуки всех, кто следовал его примеру, стук посуды и голоса, поднялся по лестнице. Впервые Чарли не потрудился последовать за ним. За те три года, что Чарли удавалось держаться рядом, Гарри узнал несколько вещей. Первое: Гарри за всю свою жизнь каким-то образом приобрел невероятную способность к сопротивлению. Таким образом, он смог держаться подальше от Чарли, когда почувствовал почти смертельное притяжение к нему. Второе: ему нужно было держаться за все эти аврорские штучки. Это было полезно для него — иметь цель. Это поднимало боевой дух в его маленькой и сложной жизни, и, Мерлин, он скучал по тем дням, когда был героем. Они все столпились в маленьком домике Андромеды, Гарри бездельничал на кухне с самой Энди, пытаясь выразить это словами. «Это как… чувство, которое я помню, но не могу найти с тех пор. Я полагаю, что у меня есть цель». «Невозможность найти цель в двадцать лет? Вы, наверное, первый человек, с которым такое случилось», — сухо сказала Андромеда. «Ладно, ладно», — сказал Гарри. «Наверное, это просто тяжело — чувствовать, что я нашел ее так рано, а потом потерять. Когда…» «Когда опасность исчезла?» спросила Андромеда, приподняв бровь. «Да, ну… да». «А Вы никогда не думали, что, возможно для того, чтобы найти цель, не нужна опасность?» «Честно говоря, мне это не приходило в голову», — язвительно ответил Гарри. «Что ж, возможно, стоит подумать об этом более основательно». Гарри хмуро смотрел на нее, когда она открывала духовку, чтобы проверить пирог, который пекся внутри. «Странно об этом думать, понимаете? Как много еще не изменилось. Я имею в виду, что все еще существуют Пожиратели смерти, которые все еще верят в эту старую, архаичную чушь». «Да, кое-что изменилось». «Мне кажется, что недостаточно», — фыркнул Гарри. «Однако я бы сказал, что с некоторыми обидами теперь можно покончить. Учитывая то, как некоторые люди изменились, осознав неправильность своего пути». «Я… полагаю, вы правы? Теоретически». «Хм.» «Кто-нибудь конкретный?» спросил Гарри, испытывая неподдельное любопытство. Андромеда прочистила горло. «Ну, вы знаете, что Нарцисса Малфой была сослана во Францию…» «Да, знаю», — сказал Гарри, приподняв бровь. «А Драко остался в Англии, потому что его испытательный срок не позволяет ему покидать страну». Гарри ничего не ответил на это. Но выражение его лица, видимо, говорило о том, что надо продолжить… Потому что потом Андромеда сказала: «И я подумала, что он со мной одной крови. Не очень-то хочется оставлять его на произвол судьбы». «В его большом особняке?» «Ты же знаешь, что Министерство захватило поместье». «Да, я знаю, я знаю», — сказал Гарри, запустив руки в волосы, — «Но значит ли это, что…?» «Я говорю тебе это только по доброте душевной, Гарри». Гарри моргнул. «Вы уже приняли решение». «Да», — сказала она, невозмутимо кивнув головой. «Ну, я… ну…» сказал Гарри, пытаясь что-то придумать. «Полагаю, тогда я ничего не могу с этим поделать». Он прочистил горло. «Нет», — только и ответила ему Андромеда. Гарри вздохнул и, поняв, что больше ничего сказать нельзя, направился в гостиную. Там он обнаружил Тедди, который проводил мастер-класс по заплетанию волос, сидя на полу. Гарри остановился за одним из диванов, наблюдая, как Тедди аккуратно переплетает длинные вьющиеся волосы Гермионы. Рядом с ними сидели Флёр и Билл, руки Флёр уже лежали у неё на коленях, она закончила заплетать косу Биллу. По другую сторону от Тедди Рон, смеясь, пытался привести в порядок волосы Полумны, а Джинни хохотала. «Может быть, стоит быть немного помягче», — сказал Чарли, сидевший со скрещенными руками в кресле позади них, хотя уголок его рта был приподнят вверх. «Да, да, почему бы тебе не попробовать», — сказал Рон, как раз когда Тедди воскликнул «Гарри!», заметив, что он наблюдает за этой сценой, приподняв бровь. «Ты даешь им урок, Тедз?» — спросил Гарри. Он вышел вперед и присел рядом с ним, наблюдая, как тот заплетает волосы Гермионы. «Да! Рон сказал, что он не умеет заплетать косы!» воскликнул его тоненький голосок. «И каким-то образом это привело вот к этому», — сказал Рон, запустив руки в волосы Полумны. «Ой», — спокойно сказала Полумна. Джинни бросила на Рона злобный взгляд. Чарли просто сидел и наблюдал за происходящим, приподняв брови. Гарри случайно встретился с ним взглядом и поэтому пропустил следующее, что сказал Тедди. Он смог уловить суть, только когда Рон сказал: «Да! Почему бы тебе не попробовать, Гарри?», причем довольно злобно. «Нет, спасибо, я в порядке», — сказал Гарри. «Нет, нет, я настаиваю», — сказал Рон. «Вообще-то, — сказала Полумна, — я думаю, мне пора». «Да, прекрасная идея», — сказала Джинни, — «я бы хотела, чтобы в конце концов у тебя остались волосы, а Гарри наверняка знает толк в этом не лучше, чем этот олух», — похоже, имея в виду Рона, она поднялась и протянула руки к Полумне, которая, естественно, ухватилась за них. Обиженные протесты Рона последовали за ними из комнаты, когда они вместе скрылись на кухне. «Чарли!» пропел Тедди, немного слишком громко для маленькой комнаты и того факта, что Чарли находился всего в нескольких футах от него, — «Спускайся сюда, ты нам нужен!». «Как я могу отказать?» спросил Чарли, сползая с кресла на пол. Гарри заколебался, глядя на Тедди. Тедди лишь смерил его комически серьезным взглядом. «Гарри, твоя очередь», — сказал он, не собираясь уступать. Гарри вздохнул и пристроился позади своего бывшего… Впрочем, мог ли он вообще его так называть? У них никогда не было ярлыков, за исключением тех случаев, когда Чарли называл его «любовь», «малыш» или «дорогой», и тогда Гарри считал, что любое из этих слов вполне подходит на роль его имени. Он прочистил горло и голову и осторожно приблизился. Чарли все еще напрягался, когда Гарри касался его волос, и это ничуть не помогало. «Подскажи мне что-нибудь, Тедди», — сказал Гарри в панике. «Ты должен перевернуть его». «Что, куда перевернуть?» — спросил Гарри. Тедди вздохнул, как будто он терял годы своей жизни. Затем он старательно показал, как разделить волосы Чарли на три пряди, которые грозили выскользнуть из его пальцев, и перекинуть их друг через друга, чтобы получилось свободное плетение. «Ты делаешь это слишком свободно», — сказал Тедди, нахмурившись. «Эй, для моего первого раза, я думаю, у меня неплохо получается», — сказал Гарри. «Нет, нет, нет, начни сначала», — хмуро сказал Тедди. Когда волосы Чарли снова распустились вокруг его ушей, Гарри попытался распутать их, чтобы заставить их подчиниться. «У него слишком короткие волосы», — пожаловался Гарри. «Нельзя ли взять модель получше? Например, Флер?» Флёр, Билл и Гермиона всё это время молча наблюдали за происходящим, излучая озабоченное веселье. «Эй, я был абсолютно послушным. Думаю, дело в творце», — сказал Чарли. Гарри, не задумываясь, слегка потянул его за волосы. Он очень надеялся, что только он один слышал, как Чарли резко вдохнул воздух. «В любом случае, — громко сказал Гарри, — если бы ты дал мне закончить в первый раз, Тедди, ты бы увидел, что я хорошо поработал». «Ты назвал это хорошей работой?» — воскликнул Тедди, на что Чарли разразился хохотом. Чарли протянул большую руку, чтобы маленький Тедди дал ему пять пальцев. Гарри наблюдал за этим с хмурым выражением лица. И почему у Чарли было так много домашнего тепла? В комнате становилось теплее, стоило только оказаться рядом с ним. Гарри отступил назад, позволив волосам Чарли в последний раз проскользнуть между пальцами. «Может быть, я попробую позже. Хотя я не чувствую особого воодушевления», — сказал Гарри. «Ты еще станешь отцом, Гарри», — сказала Гермиона. Гарри подумал, что они с Чарли могли бы одновременно поперхнуться собственными языками. Потрясающе. Третье, чему научился Гарри, — это то, что любовь не обязательно должна быть легкой. Он мог смириться и жалеть себя, но при этом быть благодарным за то, что для него нашлось место в этом мире. И иногда, считал он, этого было достаточно. Но когда Чарли неизбежно возвращался обратно в Румынию, его все равно жалило, как ударом плети, осознание того, что ничто не может быть достаточно увлекательным, для того чтобы надолго удержать непоседливого человека в застое. В 09-м году Робардс сообщил Гарри, что отправляет Джеймиса Блакли в Румынию для расследования подпольной контрабанды драконьей чешуи, которую, по их мнению, тёмные волшебники используют для изготовления зелий. Когда он это сделал, Гарри не удержался от ехидной усмешки. Только потому, что Джеймис Блакли вряд ли отличит макушку своей головы от носка ботинка и наверняка всё испортит. «Пошлите меня. Я разберусь со всем этим за две недели, не больше», — сказал Гарри. Робардс удивленно моргнул, так как наверняка рассматривал такое задание как каторжную работу. «Вы уверены? Я думаю, у вас есть более срочные дела, на которые вы могли бы обратить свое внимание». «Я буду работать над ними, пока нахожусь там. Дайте мне две недели». «Договорились», — сказал Робардс, никогда не стеснявшийся требовать от людей слишком многого. «В Румынию?» спросил Рон, приоткрыв рот настолько, что Гарри мог видеть всю непрожеванную картофелину, остававшуюся внутри. «Ты счастливчик. Я не видел Чарли почти год». «Я не собираюсь видеться с Чарли», — без выражения сказал Гарри. Рон нахмурился. «Ну да, а ты мог бы. Верно?» «И ты знаешь, что, если ты расскажешь Молли, она захочет послать тебя с кучей вещей, чтобы ты передал ему», — промурлыкала Гермиона, отпивая из своего бокала вино. Гарри пожал плечами и стал перебирать зелень на своей тарелке. «Да, может быть, я не буду ей говорить. Это всего лишь на несколько недель». «Ну да», — хмыкнул Рон, — «Как будто ты сможешь отмазаться тем, что не успел на воскресный завтрак, и она не выжмет из тебя правду». «Она такая хитрая», — посетовал Гарри. «Почему же ты так не любишь встречаться с Чарли? спросила Гермиона, которая, конечно, и так всё знала, потому что от её экспертной интуиции почти ничего не ускользало, а значит, она специально лукавила. «Я не знаю, Гермиона», — сказал Гарри скрипя зубами. «Надеюсь, ты не избегаешь его, Гарри, — сказал Рон с озабоченным видом, — я знаю, что от него пахнет драконьим пометом, но запах не такой уж плохой». «Он не пахнет драконьим навозом, Рональд, — сказала Гермиона, закатив глаза, — но, о да, я уверена, что его запах не дает Гарри спать по ночам». «Почему ты такая?» спросил Гарри, испытывая неподдельное любопытство. «В любом случае, посмотрим, как долго продлится твоя поездка без участия Чарли. Я бы дала ему несколько дней», — сказала она. «Знаешь, иногда мне кажется, что вы двое обсуждаете меня, — сказал Рон, — а иногда мне кажется, что Гарри все еще влюблен в моего брата». Гермиона чуть не выплюнула вино. «За тебя, приятель», — сказал Гарри, поднимая свой бокал. Для ясности, Гарри не был до сих пор влюблен в Чарли Уизли. То есть он был немного влюблён в него с восемнадцати до двадцати лет, а затем полностью, с головой ушёл в него на двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять и половину двадцать шестого года. Более ранние годы даже не считались, поскольку большую часть этого времени он едва начинал догадываться о собственной сексуальности, а потом… ну, в общем. Все остальное время он просто оттягивал время до неизбежного конца. Он агрессивно вспоминал об этом, когда румынский воздух хлестал его волосы по лбу, горячие и сухие. Вот и все. Он хмуро посмотрел на трещащие шкафы и странную смесь линолеума и керамики, которые украшали его маленький импровизированный дом в течение следующих нескольких недель, а ветер, проникавший через открытое окно кухни, задувал волосы прямо в глаза. Он достал из кармана рубашки очки и водрузил их на лицо. «Ну и бардак», — проговорил он, с трудом встав на ноги, чтобы получше разглядеть это место. Пора было приниматься за работу.