Три раза, когда Тигнари давал советы, и один, когда сделал все сам

Началось все вполне безобидно: Сайно просто попросил совета, Тигнари просто его дал. Точнее все было не так, но если кто спросит, Тигнари будет все отрицать. Это не Сайно обратился с просьбой, это Тигнари сам влез туда, куда обещал себе никогда не влезать — в чужие отношения. В свою защиту он мог сказать, что долго терпел. Очень долго. Несколько месяцев томных вздохов Сайно и его пытливого взгляда, направленного то на Тигнари, то многозначительно — вдаль. Тигнари прекрасно знал, что, если даже его спросить, ничего не расскажет — не таким человеком был Сайно, чтобы сразу все выкладывать. Он и под пытками ничего не рассказал бы. Тигнари не знал наверняка, конечно, но почему-то не сомневался. Так что он держал двери своего дома открытыми, всегда был искренне рад Сайно, пусть даже беседы, которые они вели обычно, не клеились, и вообще Сайно казался каким-то призраком: вроде бы здесь, а чувство, что где-то очень далеко. И только когда взгляд Сайно начал задерживаться на Тигнари секунд на двадцать, не меньше, стало понятно: он готов говорить. И Тигнари заговорил. Кто же знал, что через пару недель Тигнари пожалеет, что открыл рот. А через несколько месяцев пожалеет даже о том, что вообще познакомился когда-то с Сайно и аль-Хайтамом Потому что в ответ на: — Что произошло? Сайно ответил: — Я влюбился в аль-Хайтама. — И спешно добавленное «кажется» только подчеркнуло всю серьезность ситуации. А все отчаяние подчеркнуло то, что Сайно тут же подорвался с места и попытался сбежать в лес, как нашкодивший щенок. Тигнари гордился своим самообладанием и молниеносной реакцией, поэтому успел поймать за запястье и усадить обратно, на диван, подле себя, и даже смог удержать на лице только легкое изумление, а не задать вопросы, которые всплыли в голове. Что-то вроде: «Это твоя очередная шутка» и «Серьезно, в него?», и «Прям влюбился, ты хоть знаешь, что это слово значит?», и «Ты аль-Хайтама ни с кем не перепутал?», и «Можно поставить на то, что вы убьете друг друга через месяц?», и «Можно Кавеху расскажу я?» Нет, Тигнари ничего такого не сказал, даже не засмеялся, вообще ничего не сделал. Только через несколько долгих мгновений уточнил: — Ты поэтому сам не свой в последнее время? И эта фраза, кажется, сорвала Сайно все тормоза, и на Тигнари вывалилось то, что он слышать особо и не хотел. Хотя ладно, от друга он готов был выслушать что угодно. И Сайно в необычайных красках рассказал, как сперва не понимал, что это за чувства, и как теперь ему тяжело видеть аль-Хайтама, как сложно разговаривать, как хочется прикоснуться и раздеть — тут Тигнари все-таки не выдержал, прижал уши к голове и закрыл Сайно рот. Тот понятливо покивал головой и больше не проронил ни слова, только сидел, как в воду опущенный. Тут-то Тигнари и совершил роковую ошибку. — Намекни ему? — осторожно предложил он. — Покажи, что он тебе важен не просто как... Как коллега. Сайно задумчиво посмотрел на Тигнари, решительно кивнул и попросил ничего об этом разговоре аль-Хайтаму не рассказывать. Стоило уже тогда заподозрить, что все пойдет совсем не так, как Тигнари себе представлял. Потому что Сайно хорош в том, что касается работы: может раскрыть хитроумный план, выследить преступников, схватить толпу разбойников. Вот только в человеческие отношения он может не очень. Совсем не может, судя по тому, что вскоре после этого разговора в гости к Тигнари пришел аль-Хайтам. И уже по одному ему виду было понятно: Сайно наворотил какой-то фигни. Тигнари поприветствовал гостя, налил чай, предложил фруктов и принялся ждать, когда аль-Хайтам все расскажет — этого тоже было бесполезно о чем-то спрашивать. Слава архонтам, аль-Хайтам не терпел месяцы. Он, кажется, и пришел специально для того, чтобы поговорить. Чай еще даже не остыл, когда он открыл рот. — Сайно ведет себя странно. Под этим «странно» могло скрываться вообще что угодно, если честно. И Тигнари не нравился ни один из вариантов, что всплыл в голове на этом слове. — Как именно? — все-таки уточнил он, а то аль-Хайтам не спешил продолжать. — Ну... — Аль-Хайтам вздохнул. — Странно. Отлично, стало понятнее. Но в этот раз пауза не затянулась надолго. — Он будто специально всегда рядом. Я целыми днями мог не пересекаться с ним, хотя он тоже был в Академии, а теперь вижу его за каждым углом. На днях он принес мне обед и заставил съесть, а я говорил, что опаздываю на заседание с другими мудрецами. Но он справедливо заметил, что обычно я никогда не пропускаю обед, в последнее время мое расписание сбилось, и не выпускал меня из-за стола. Конечно, в чем-то он был прав, но мне влетело. Как-то я вышел из Академии и попал под дождь, так он надел на меня свой капюшон, хотя самому явно было холоднее, и шел рядом до самого моего дома, отказываясь уходить. А когда я... — Аль-Хайтам прервался и, кажется, смутился, во всяком случае отвел взгляд и протараторил: — Спрятался в уборной, просто чтобы отдохнуть от посетителей, ну, знаешь, надеялся, что там-то никто не побеспокоит. Тигнари не знал. Но начинал догадываться о продолжении истории. — Сайно постучался и спросил, все ли в порядке, сказал, что я обычно так долго не пропадаю... там, и посоветовал обратиться к тебе за помощью, если что-то со здоровьем не так. И еще сказал, что будет следить за тем, что я ем, и самое ужасное, он следит! Он пробует мой обед, а сегодня ворвался в мой дом проверить, чем я завтракаю. И я уже сто раз повторил, что все в порядке, но он никак не отстанет. Даже отказался от задания в пустыне, на которое я хотел его отправить, чтобы отдохнуть. Но он понял, что это предлог, и предоставил список людей, которые справятся не хуже, еще и расположил их в порядке приоритета и указал сильные и слабые стороны. — И? — Тигнари стало любопытно. — И никуда он не едет, — закончил аль-Хайтам с горестным вздохом. — Не то чтобы я против, но... — Он тебе нравится? — неосторожно предположил Тигнари и попал в точку. Аль-Хайтам отвернулся от него, сжался и кивнул. — Кажется, — сказал он, и Тигнари подумал, что у них с Сайно явно есть что-то общее. Может, ничего удивительного во вспыхнувших чувствах на самом деле и не было. — Только ему не рассказывай. — Конечно нет. Тигнари важно кивнул. Он умел хранить секреты, аль-Хайтаму советы раздавать не хотел и в тот момент честно надеялся, что все каким-то образом решится само. Не решилось. Сайно все так же приходил, все так же вздыхал и выглядел все более раздраженным. — Ничего не работает. Тигнари, уже зная, что имелось в виду, был не очень удивлен. Сайно обращался с аль-Хайтамом как с неразумным ребенком, а не как с человеком, с которым хочет отношений. Просто душил неуклюжей заботой и не давал и шагу ступить без его, Сайно, участия. — Может, просто поговорить? — осторожно предложил Тигнари, прекрасно понимая, насколько сложно это для Сайно будет. Тот весь подобрался и насупился, будто собираясь что-то возразить, но потом наклонил голову и спросил: — В смысле? Ну да, где Сайно, а где разговоры. — Просто скажи, что ты чувствуешь и чего хочешь. — Я... — Не мне, а аль-Хайтаму, — уточнил Тигнари. «Просто» к Сайно не относилось вообще, поэтому добавил следом: — Только продумай, что именно скажешь, чтобы не осталось недопонимания. Сайно покивал, посидел еще немного и бесшумно скрылся в чаще. В ту ночь Тигнари спал очень беспокойно. Но вроде бы все было хорошо: Сайно больше не приходил, аль-Хайтам тоже. Можно было подумать, что они все прояснили и теперь наслаждаются обществом друг друга, и им не до Тигнари вовсе. Это могло быть немного обидно, но Тигнари умел радоваться за друзей. А неприятное предчувствие, что никак не проходило, научился игнорировать. А потом Сайно пришел снова. Такой изможденный, будто не меньше месяца скитался по пустыне без еды и сна. Тигнари на самом деле за него испугался. — Мы поговорили, — с порога заявил Сайно. — И как? — Неприятное предчувствие вновь расцвело во всей красе. — Мы расстались. — В смысле? — В смысле я его бросил. — Ты сделал... что?! — У Тигнари чуть кружка из рук не выпала. Ой не чай ему надо было сегодня наливать, точно не чай. — Ну... — Сайно сжал пальцами столешницу и опустил голову. — Ты же сказал продумать разговор, вот я и подумал, что признаюсь, он может ответить взаимностью, мы начнем встречаться и вдруг расстанемся, и на работе будет неловко пересекаться друг с другом, все-таки из Академии ни он, ни я не уйдем. А если он меня бросит, я буду чувствовать себя в тысячу раз хуже. Я и решил опередить. Сказал ему, что он мне нравится и что я его бросаю. Тигнари просто не знал, что делать, разрывался между желанием рассмеяться, наорать на Сайно и влепить подзатыльник. Можно было сделать все сразу или по очереди, вот только проблему грустного Сайно, который явно страдал, это не решило бы. — Я не это имел в виду, — в итоге выдавил из себя Тигнари. — Ты совсем дурак? — Он все-таки не сдержался. — Зачем думать о том, кто кого бросит, если вы даже не начали встречаться? — Я должен просчитывать все и предотвращать самые страшные варианты развития событий, — пробубнил Сайно. — Это не операция по поимке преступников, Сайно, — Тигнари заговорил мягче, как с неразумным ребенком. — В человеческих отношениях нельзя все просчитать, — мудро закончил он. — И как тогда?.. — Озвучивать свои чувства и надеяться на лучшее. — А если не сложится? — А если не сложится, то мои двери всегда открыты. Но если он тебе правда нравится, а судя по всему так и есть, может, стоит попробовать еще раз? Сайно смотрел на Тигнари так долго, что стало некомфортно. Но в итоге едва заметно, как только он умел, улыбнулся и перевел разговор на более простые темы. Вечер закончился на хорошей ноте, и Тигнари даже немного успокоился. Вот только в очередной раз зря. Теперь аль-Хайтам решил Сайно избегать на самом деле: не появлялся в своем кабинете, да и в Академии тоже, успешно находил себе дела за ее пределами и отправлялся в длительные командировки, а когда Сайно все-таки удавалось его поймать, сбегал под надуманными предлогами. Об всем этом Тигнари знал, конечно же, от Сайно. Тот приходил к нему исправно пару раз в неделю, без спроса ложился на кровать и вываливал все, что касалось аль-Хайтама, используя Тигнари не то как жилетку для нытья, не то как благодарного слушателя. Тигнари надеялся на второе, но и его терпение начинало трещать по швам. — Просто поговори с ним еще раз, — в очередной раз повторял Тигнари, потому что не видел другого способа решить эту проблему. Сайно уже пробовал посылать подарки и караулить под дверью — бесполезно. Тигнари, слушая об этом и представляя, с каким грозным видом тот это делал, едва смог не улыбнуться. Было мило, что Сайно до этого додумался сам, без подсказок, жаль, что не работало. В соревновании на самого упрямого человека в Тейвате аль-Хайтам явно одержал бы безоговорочную победу. Тигнари мог вообразить, как тот, тоже испытывая чувства к Сайно, был обескуражен расставанием без отношений и теперь тем более не понимал, что вообще происходит и чего Сайно хочет на этот раз. И просто решил держаться подальше, чтобы больше не было сюрпризов, а решения свои тот не менял: Тигнари знал его не так хорошо, как Сайно, но в этом был уверен. — Но он не хочет со мной разговаривать, — в очередной раз сказал Сайно. — Я даже записку ему написал. — И что ты там написал? — Тигнари приготовился к еще одной офигительной истории. — Ну... — Сайно вздохнул и уставился в потолок, сложив руки на животе. Тигнари сидел на стуле подле кровати. — Я написал, что расставание с коллегой приносит больше проблем, чем обычное, и что я решил предотвратить последствия и именно поэтому сказал то, что сказал. Тигнари даже не удивился. — Ты же понимаешь, что должен был сказать ему другое? — Что? — Что он тебе нравится и ты хочешь... Ну, разное. — Хочу раздеть его, повалить на кровать и целовать везде? — Это лучше придержать для следующего разговора. Например, того, который будет после начала отношений. Сайно важно покивал потолку. Тигнари уже казалось, что он для него — говорящий кусок мебели, не стоящий внимания. Это даже не обижало, Тигнари знал, что, когда у Сайно происходит что-то серьезное, он не замечает вообще ничего вокруг. А ситуация с аль-Хайтамом явно была очень и очень серьезной. — Но он не хочет меня слушать. Как мне его заставить? Может, арестовать? — Пожалуйста, нет, — спохватился Тигнари, живо представляя, как аль-Хайтам обалдеет, если вдруг услышит признание в допросной вместо какого-нибудь романтического места. Хотя этому может и понравиться. — Но как... — Я тебе помогу, — выпалил Тигнари, сразу же жалея, что в очередной раз открыл рот. Но делать было нечего: Сайно весь встрепенулся, повернулся к Тигнари, перекатившись на бок, и, кажется, впервые за вечер вообще его заметил. — Правда? — В его голосе было столько неподдельной надежды, что Тигнари при всем желании не смог бы взять слова назад. — Правда. — Тигнари покивал, мысленно проклиная и себя, и свой болтливый язык, и свою социальную жизнь до кучи. Через несколько дней он читал лекции в Академии — возможность лучше сложно было придумать. Сайно ожидаемо попытался отсрочить этот момент, чуть не сбежал в пустыню, но Тигнари довольно грозно сказал, что или сейчас, или никогда. «Никогда» Сайно пугало больше, чем «сейчас». В кабинет к аль-Хайтаму Тигнари зашел один. Тот напрягся, но когда понял, кто перед ним, расслабился. А вот когда после обмена приветствиями туда вошел Сайно, аль-Хайтам напрягся снова. — Сайно хотел бы тебе кое-что сказать. — Тигнари скрестил руки на груди и отошел чуть в сторону, чтобы Сайно смог встать напротив аль-Хайтама. — Говори. — Я не хочу его больше слушать, — попытался возразить аль-Хайтам, поднимаясь с места. — Тебя не спрашивали, сиди, — не терпящим возражения тоном выпалил Тигнари, и аль-Хайтам послушно сел обратно. — Говори, — Тигнари снова обратился к Сайно, который пытался слиться с обстановкой. — Извини, что я тебя бросил, я просто боялся, что ты бросишь меня первым. — Не это. — Тигнари чуть не застонал. — Мы не об этом говорили. Сайно насупился и подобрался. Но вместо него в этот раз заговорил аль-Хайтам. — Почему я должен был тебя бросить, если мы даже не встречаемся? — Я тогда хотел начать. — Встречаться? — Да. — Больше не хочешь? Тигнари готов был снова вступить, но Сайно яростно выпалил: — Хочу! И это меньше всего походило на признание в любви, скорее на угрозу. Но аль-Хайтам расслабился, хотя смотрел пытливо и насторожено. — Скажи, — прошипел Тигнари. — Что именно? — так же шепотом спросил Сайно. — О чем мы говорили. — Конкретнее. — Я все еще здесь, — отметил аль-Хайтам. Тигнари почти потерял надежду. — Сайно просто пытается сказать... — ...Что хочет тебя раздеть, завалить на кровать и целовать везде, где дотянется... Дотянусь. — Мы не так репетировали. — Тигнари закатил глаза. — Ты мне нравишься, — добавил Сайно и посмотрел на Тигнари. — Так? Тигнари покивал, понимая, что все это выглядит очень тупо. Аль-Хайтам, который накрыл лицо ладонью, это подтверждал. А потом случилось невероятное. Аль-Хайтам рассмеялся. Конечно, люди смеются, это нормально, но Тигнари никогда не слышал, как смеется аль-Хайтам. Очень приятно и заразительно, оказывается. Не улыбнуться было невозможно, и Тигнари позволил себе это. Даже Сайно не сдержался и улыбнулся тоже. — Так я тебе нравлюсь? — уже намного мягче спросил аль-Хайтам. — Да, — ответил Сайно твердо и не задумываясь, Тигнари его мысленно похвалил. — И ты хочешь со мной встречаться? — Да. — Сайно покивал. — И все это время ты вел себя так странно из-за этого? — Да, — в третий раз согласился Сайно. Аль-Хайтам откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы в замок. Молчал так долго, что даже Тигнари начал нервничать и думать, не откажет ли он? Вот это был бы прикол, после которого Сайно точно предпочел бы навсегда спрятаться в пустыне. — Ты мне тоже, — в итоге вымолвил аль-Хайтам, и Тигнари с Сайно выдохнули в унисон. — Нравишься, — уточнил тот на всякий случай. Тигнари радостно улыбнулся, Сайно нахмурил брови. О нет. Тигнари внутренне сжался, думая, что еще тот может наговорить? Дальше признания их репетиции не заходили, на этом моменте Тигнари рассчитывал тихо исчезнуть и скрыться в лесах на месяцок, чтобы больше ни с кем не разговаривать. — Но если мы расстанемся, будет очень неловко работать вместе. Приехали. — Значит, придется не расставаться, — улыбнулся аль-Хайтам. — Но если все-таки... — Сайно не привык отступать. — Но если все-таки, то решим, что делать, когда это произойдет. Хорошо? Сайно важно кивнул, принимая условия сделки. Тигнари подумал, что если кто и сможет выдержать Сайно, то это аль-Хайтам. А еще — ему и правда пора уходить, что там они собираются делать дальше, совершенно не его дело. — Я за вас рад. — Тигнари прижал руки к груди, а потом бросил: — Надеюсь в ближайший месяц вас не видеть, — и ретировался за дверь. Конечно, если они придут, он им откроет. Надеялся только, что придут они с радостными вестями. А если все-таки что-то пойдет не так, его двери открыты для обоих все равно. Но от советов в будущем он точно будет воздерживаться.