Push and Pull

Наблюдая за тем, как Ёсан отжимается у его ног, медленно сводило Чонхо с ума. Это не было новой ситуацией, никак. В последнее время Ёсан использовал любую возможность, чтобы продемонстрировать свои относительно недавно приобретенные мышцы, и это начало сказываться на психике Чонхо. Внезапно у всех рубашек Ёсана стали отсутствовать рукава, и он слишком полюбил вязаные жилеты. Казалось, никто не сообщил ему, что их нужно носить поверх рубашки, или водолазки, или, в крайнем случае, футболки. Сочетание его обнаженных, подтянутых рук с мягкой шерстяной тканью выглядело более неприлично и откровенно, чем было на самом деле. Или, может быть, это была просто навязчивая идея Чонхо. Он прекрасно понимал, что ему нравятся руки Ёсана, особенно когда дело касалось одежды без рукавов. Это было на грани смущения, правда. Он позаботился о том, чтобы никогда не сталкиваться с Ёсаном в спортзале, потому что одного случайного взгляда было достаточно, чтобы поймать его и удерживать взгляд привязанным. Его собственные упражнения продолжали останавливаться, пока Ёсан не исчезал в раздевалке и не вырывал его из задумчивости. Не было ничего плохого в том, что он пялился на Ёсана, в конце концов, у них были отношения. Из всех связей, которые у него были с остальными, его, пожалуй, самая интимная связь была с Ёсаном. Он имел право смотреть и трогать, и часто делал это. Но это должно было быть сделано на простынях, за закрытыми дверями. Не то чтобы Чонхо был застенчив или что-то в этом роде, но его тревожило, как мало он контролировал себя, когда сталкивался с этими руками. Он никогда не принимал решения прикасаться к ним на публике, но несколько раз ловил себя на том, что ощупывает их. Поэтому он делал сознательное усилие, чтобы вести себя как нормальный человек. Но все это мало что значило, когда Ёсан начал делать эти импровизированные демонстрации отжиманий. Дело в том, что его об этом никто не просил. Ну, иногда парни подталкивали его к этому. Но не в этот раз. Минги небрежно прокомментировал, насколько крутыми были его отжимания, когда они пошли в спортзал ранее в тот день. В конце концов, не только у Чонхо были глаза, но это было совершенно невинное замечание. Все знали, что Ёсан был королем отжиманий. Мало того, что его форма всегда была идеальной, он еще и исполнял их в этом медленном, контролируемом ритме, который демонстрировал истинное владение своей силой. Минги тоже не был тощим, но он был слишком нетерпелив, чтобы сосредоточиться на технике. Его отжимания всегда начинались быстро и становились только быстрее по мере того, как он продолжал, доводя до полного изнеможения. Не было ничего необычного в том, что он мечтательно похвалил Ёсана со смешком: — Я не знаю, как ты это делаешь, чувак. В следующий момент Ёсан упал на пол между ними, намереваясь показать, как именно он это делает. По мнению Чонхо, это было совершенно неуместно. Все трое собирались выйти, чтобы взять что-нибудь поесть, полностью одетые, в обуви и во всем остальном. По крайней мере, они еще не были снаружи. Судя по тому, как идут дела, Ёсан, вероятно, сделал бы то же самое посреди улицы на всеобщее обозрение. В этом не было ничего особенно такого, вынужден был напомнить себе Чонхо, но то, как Минги застыл рядом с ним, заставило его подумать, что это отразилось не только на нем. То, как мышцы и бицепсы Ёсана были чертовски большими, перекатывались и набухали под его гладкой кожей при каждом движении вниз, но его предплечья сужались до тонких деликатных запястий, заставляло пальцы Чонхо дергаться. Сколько уже? Пятнадцать? Двадцать? Ёсан не выказал признаков усталости или намерения остановиться. Его темп был медленным и механическим, как хорошо смазанная машина, настолько совершенным, что наблюдать за ним было странно приятно, но в то же время вызывало навязчивые мысли о том, чтобы все испортить. Ёсан даже не дышал тяжело. В странной напряженной тишине, которая окутала их троих с тех пор, как он оказался на полу, дыхание Минги было самым громким. Чонхо подошел ближе. Ему казалось, что он наблюдает за собой со стороны, тело движется по собственной воле, подхваченное неизбежным разрывом, затягивающим его в глубину. Такова была сила рук Ёсана. Словно двигаясь под водой, Чонхо поднял ногу, поставил ее между лопаток Ёсана и толкнул вниз. Минги издал сдавленный звук. — Это слишком просто для тебя, хён, — сказал Чонхо на удивление спокойно, учитывая, что он выяснял свои действия, объясняя их вслух. — Не очень впечатляюще. Попробуй так. Ёсан упал от силы его толчка. Он мог просто плюхнуться на пол, откатиться и отшутиться. Он просто пытался помочь советами по упражнениями и они шутили, ха-ха-ха. Чонхо приготовился отстраниться и поддаться шутке. Но момент растягивался и растягивался, напряжение затопляло их, поднимаясь, а не сдуваясь. Затем Ёсан выдохнул и толкнулся к нему, вытянув руки, прежде чем снова опуститься своим обычным контролируемым движением. В следующий раз, когда он поднялся вверх, Чонхо мог почувствовать, как мышцы двигались под подошвой его ботинка, движение шло вверх по ноге, как электричество, поджигая его нервы по пути, оседая в паху. Не то чтобы Чонхо перекладывал на него весь свой вес, но также это не было незначительным. Ёсан продолжал уверенно подниматься и опускаться, но это требовало заметно больше усилий, его руки слегка дрожали, когда он останавливался на нижней планке, каждый раз поднимаясь со слышимым выдохом. Минги издал еще один сдавленный звук и присел на корточки. Чтобы увидеть его лицо, подумал Чонхо. Он не мог пошевелиться, не ослабив давление на спину Ёсана, как бы ему ни хотелось видеть. На затылке Ёсана выступил тонкий слой пота, увлажнив волосы на затылке. Чонхо задумался, не стекают ли по его лицу капли пота на пол. Может это было причиной того, что Минги смотрел на него с таким восторженным вниманием. Напряжение было ощутимым. Чонхо внезапно задумался, не был ли Ёсан возбужден. Потому что он был и подозревал, что и Минги тоже. Если Ёсан был твёрд, он, должно быть, прижимался к полу с каждым опусканием вниз. Однако его осанка оставалась совершенно прямой. Чонхо надавил сильнее, намеренно нарушая ритм, почти прижав его к полу, и следующий выдох Ёсана стал ближе к стону. Первое реальное доказательство того, что он участвовал в игре и тоже наслаждался ею. Они никогда не пробовали ничего подобного, они были настолько ванильны, насколько это возможно, но эти чертовы руки, тот факт, что Ёсан намеренно держал их на виду. Обычно Ёсан не искал внимания, поэтому, когда он это делал, что-то зажигало в Чонхо. Он больше не мог притворяться, что это была невинная эстетическая оценка или что он слишком остро реагировал, не тогда, когда это привело их сюда. — Хён, ты ходишь, хвастаешься собой, ищешь причины, чтобы показать свои мускулы, но когда приходит время их использовать, ты просто сгибаешься? — спросил Чонхо, собираясь поддразнить, но перейдя на свой обычный невозмутимый тон. Ёсан вдохнул немного воздуха, словно собираясь ответить, но затем просто сильнее согнул руки, делая еще одно правильное отжимание. — Впечатляет, — признал Чонхо и теперь толкал всем своим весом. Ёсан с глухим стуком врезался в пол, но не из-за незначительного движения, а из-за силы толчка Чонхо. Он воспользовался секундой и снова попытался подняться, попытался сильнее, но на этот раз движения вверх не было. Это было то, что он хотел увидеть, понял Чонхо. Мышцы Ёсана дрожат, вены набухают, переливается кровью, он делает все возможное, чтобы встать, и все это напрасно. Минги так же завороженно смотрел. Он протянул руку, явно пытаясь выбрать, к чему он хотел прикоснуться в первую очередь. Его рука нерешительно зависла над напряженными мышцами, но в конце концов приземлилась на макушку головы Ёсана, мягко перебирая его темные волосы. Чонхо на самом деле не знал, какая динамика у них обычно была вместе. Честно говоря, это не было его обычной динамикой с Ёсаном. Ему нравилось немного доминировать, и Ёсан со своим застенчивым радостным хихиканьем позволял ему, даже поощряя. Но у них каждое слово и движение всегда были наполнены взаимной бьющей через край нежностью. Их секс был медленным и страстным, совсем не похожим на то, как он знал, другие делали друг с другом и с Ёсаном. Не то чтобы он был против или ему было не любопытно, но он предпочитал делиться интимными моментами один на один, и никто из них никогда не пытался подтолкнуть его к этому. Он никогда не чувствовал особой необходимости инициировать это. А потом Ёсан начал следить за своим телом и стал одержимым. После еще нескольких мгновений борьбы Ёсан сдался. Это было похоже на поворот переключателя: в один момент он был едва сдерживаемой силой природы, а в следующий Чонхо пришлось отступить назад, чтобы не раздавить его грудную клетку. То, как они сюда попали, само по себе дезориентировало — например, шагнуть в лужу ради удовольствия и полностью погрузиться в неожиданные глубины. Что еще нужно было сделать, кроме как выяснить, насколько глубоко это действительно происходит? Чонхо снова подошел ближе и оседлал бедра Ёсана. Он все еще часто дышал, лежа одной щекой на полу. Минги все еще гладил его по волосам, а теперь ещё и хватал за растрепанные пряди и слегка дергал, вызывая тихое ворчание. Чонхо, вдохновленный его примером, тоже потянулся, чтобы прикоснуться. Его руки очерчивали спину Ёсана, скользя вверх по его позвоночнику, пока он не смог прикрыть влажную от пота шею и слегка сжать ее. Он раскинул ладони над трапециевидной* мышцой и вонзил пальцы в нее, надеясь помассировать затянувшееся напряжение и просто насладиться ощущением твердой мышцы под ней. Прикосновение к плечам Ёсана и медленное прикосновение к его предплечию было похоже на награду, за что — он не смог сказать. Возможно, для того, чтобы окунуться в темные воды. Сокровище, дарованное смелым. Желанный и заработанный и взлелеянный. Ласка была его преклонением перед твердой, но податливой плотью. Только что Чонхо прижимал его ногой к полу, но их истинные роли в конце концов раскрылись: он стоит на коленях, склоняется в мольбе, переполняется эмоциями, из-за того, что позволили прикасаться, поклоняться. — Чего ты хочешь, хён? — шепотом спросил Чонхо, все еще скользя рукой по рукам Ёсана. Это только что пришло ему в голову, и Ёсан не сказал ни слова с тех пор, как все это началось. Ёсан повернул голову, чтобы посмотреть на него через плечо, и Чонхо нервно сглотнул. Его глаза горели. — Прикоснись ко мне еще, — выдохнул Ёсан своим восхитительно низким голосом, поворачиваясь назад, чтобы встретиться взглядом с Минги, приглашая его сделать то же самое. Ему не нужно было повторять дважды. Чонхо потянул за подол его жилета, чтобы просунуть руки под него в поисках голой кожи, прикусив губу при прикосновении. Он было таким обманчиво мягким, словно шелк поверх твердой стали. Руки Ёсана сводили его с ума, но, честно говоря, и все остальное тоже. Впадина его нижней части спины выглядела так, как будто она была специально отформована для того, чтобы его руки могли опираться на нее, вонзая большие пальцы в ямочки, видневшиеся чуть выше пояса его джинсов. Руки Чонхо путешествовали вверх и в стороны, сжимая и сжимая, наслаждаясь легкими вздохами, вызванными его прикосновениями. Он хотел, чтобы Ёсан выгнулся, чтобы он также мог дотянуться вперед, но в том, что он просто лежал податливо, была неоспоримая привлекательность. Чонхо не мог не тереться о него немного, и это было лучше с таким количеством слоев одежды между ними. После внезапного порыва вдохновения он потянулся к рукам Ёсана и завел их за спину, мышцы все еще были накачаны спонтанной тренировкой, созданной для восхищения с нового великолепного ракурса. Его запястья были крошечными, их легко удерживала одна рука, тем более что он даже не пытался их освободить. Ёсан, как всегда, был податлив, но добавленная грань отчаяния была в новинку для них обоих. Мимолетная фантазия о Ёсане, сражающемся с ним, пытающемся и не сумевшем уйти, на мгновение сформировалась в его сознании и рассеялась, оставив его опьяненным ее парами, надеясь на какую-нибудь другую, более заранее обдуманную игру в следующий раз. Он облизнул губы и на секунду чуть крепче сжал запястья Ёсана, получив в ответ ободряющий шепот. Минги вопросительно посмотрел на него, не ища разрешения участвовать, а ожидая инструкций, как это сделать. Казалось, что они пропустили несколько шагов, и это вызывало странное, пьянящее чувство ответственности за взаимодействие других людей. Ответственность за их удовольствие. На секунду его почти захлестнули сомнения в собственной компетентности, но тот факт, что это были они втроем, успокаивал. Это были его хены, более опытные в этих вещах. Он безоговорочно доверял им обоим в отношении к себе и, что более важно, друг к другу. Даже сквозь густой туман возбуждения он понял, что все это должно было быть обговорено заранее, но сейчас было немного поздно, и все, казалось, были в курсе того, что уже происходило. Он должен был доверять им, чтобы сообщить, если какие-то границы были пересечены. — Чего ты хочешь, хён? — повторил Чонхо. Ёсан зашевелился под ним, задумчиво хмыкая. — Поцелуй, — наконец решил он. — От кого? — Мм. Всё равно. Чонхо встал на колени и призвал его перевернуться. Ёсан лег на спину и без подсказки поднял руки, скрещенные в запястьях, над головой. Это нельзя было назвать иначе, как практикой, и от этой мысли у Чонхо побежали мурашки по спине. — Хён, — сказал Чонхо, и на него уставились две пары глаз. — Э-э, Минги-хён, почему бы тебе не снять с него жилет и не поцеловать его. Как бы сильно ни хотел Чонхо поцеловать его, перед ним было гораздо больше кожи. Вновь обнажённый пресс, изгибающиеся под его настойчивыми прикосновениями. Минги неловко поклонился, чтобы коснуться лица Ёсана, но ни один из них, казалось, не возражал против столкновения в быстром и непристойном поцелуе. Это было зрелище. Чонхо видел, как Ёсана целуют раньше, ни Сан, ни Уён не могли прожить и дня, не разыскивая его, не заботясь о том, окружая вниманием, но в основном это было прилично. В этом поцелуе не было ничего легкого, но и не было похоже, что они боролись за доминантность, почти наоборот, выглядело так, будто они оба жадно пытались всунуть язык в рот, чтобы пососать его. Их связывали ниточки слюны каждый раз, когда они останавливались, чтобы перевести дух. Не отводя от них взгляда, Чонхо провел руками по мышцам Ёсана, натянутым из-за того, что его руки все еще были над головой. Когда он поднялся достаточно высоко, чтобы дотянуться, он провел большими пальцами по его крошечным соскам, и Ёсан вздрогнул от этого, чувствительный, как всегда. Он делал небольшие движения бедрами в поисках какой-нибудь стимуляции, возможно, даже не осознавая этого, и Чонхо никогда не смог бы оставить его в таком состоянии. Пуговица расстегнулась, молния задвигалась вниз, и он обхватил рукой напряженную эрекцию, заставляя Ёсана хныкать в следующий поцелуй Минги. Чонхо задал быстрый темп, двигая рукой так, как ему нравилось больше всего, но скольжение было слишком сухим. Он уже собирался плюнуть себе в ладонь, чтобы плавнее скользить, но ему пришла в голову другая мысль. Он дернул Минги за плечо, заставляя их разъединиться, и протянул ему свою ладонь. У них было много слюны, стекавшей по их подбородкам, чтобы помочь ему. Минги сначала смотрел на него без понимания, поэтому Чонхо поднес ладонь ближе к его уже открытому блестящему рту и поднял брови. Получив наконец сообщение, Минги несколько застенчиво потянул прядь спутанных обесцвеченных волос за ухо и выпустил струйку слюны на сжатую ладонь. Обхватив должным образом обслюнявую руку вокруг члена Ёсана, Чонхо не мог отвести взгляд от застенчивой улыбки Минги. Он выглядел таким гордым за то, что помог. Чонхо протянул другую руку, чтобы притянуть его для поцелуя. Он был не таким безумным, как тот, которым они обменялись с Ёсаном, но все же глубоким, влажным и совершенным. Они целовались не так долго, но в конце концов их прервало нытье Ёсана из-за того, что им пренебрегали, хотя он никогда не переставал дрочить ему. Чонхо отстранился от ошеломленного Минги и посмотрел вниз. Ёсан никогда не был с ним настойчив, потому что он и так всегда был в центре его внимания, и ему не нужно было этого требовать. Теперь он немного нахмурился, все еще держа руки над головой по собственной воле. Это было воистину восхитительно. Чонхо задавался вопросом, могут ли они вернуться к этому вопросу как-нибудь в другой раз. Но прямо сейчас он не собирался быть кем-то, кроме того, что хотел от него Ёсан. Он наклонился и, наконец, поцеловал Ёсана. Это был их обычный поцелуй, глубокий и всепоглощающий, может быть, более быстрый и грязный, но все же их. Если отбросить динамику в сторону, они так хорошо сочетаются друг с другом. Он продолжал поглаживать его, хотя положение было не очень удобным для его запястья, но это была достойная цена за вкус и проглатывание всех маленьких звуков, которые Ёсан не мог перестать издавать. Краем глаза Чонхо мог видеть, как Минги сжимает себя в штанах, и ему хотелось помочь ему, но обе его руки были заняты, одна касалась Ёсана, а другая держала его руки над ним. Было определенно труднее ориентироваться втроём. Но и довольно горячо. Чонхо не был уверен, насколько ему нравится, когда за ним наблюдают, но Ёсан был произведением искусства, особенно когда он выглядел немного пьяным, раскрасневшимся, с ошеломленными глазами. Ему нужно было, чтобы им восхищались, и было немало гордости в том, чтобы знать, что он несет ответственность за то, чтобы тот выглядел так. Достаточно скоро Ёсан забыл о своем добровольном подчинении и начал лапать его брюки, расстегнул их, и Чонхо застонал от его прикосновения. Он и сам не осознавал, насколько отчаянным он был. — Я хочу… я хочу, — отчаянно зашептал Ёсан. — Чего ты хочешь, детка? — спросил Чонхо, немного отстраняясь, чтобы осыпать его лицо поцелуями, один из которых попал прямо в его красивое родимое пятно. — Больше. — Мне достать смазку? — спросил Минги сбоку. Чонхо кивнул, не отрывая взгляда от Ёсана, лишь смутно осознавая, что Минги встал и ушел. — Должны ли мы перенести всё это в постель? — спросил Чонхо, целуя Ёсана в шею. — Нет, — сказал Ёсан, и когда Чонхо посмотрел ему в лицо, в его глазах мелькнул огонек. Чонхо пососал чувствительную кожу под его ухом и прошептал: — Почему нет? Тебе нравится здесь, на твердом полу? Так отчаянно нуждаешься в этом? — Отчаянно за тебя, — сказал Ёсан, и сердце Чонхо немного растаяло. Кроме того, его член дергался, заставляя Ёсана хихикать над ним. Чонхо с сожалением пришлось отойти, чтобы снять штаны и нижнее белье Ёсана, неловко остановившись на полпути, потому что он забыл сначала снять обувь. Следующим он снял куртку. Было немного жарко, вся эта ситуация, но было также буквально жарко, он чувствовал, как пот стекает по его спине. Он тоже подумывал бросить рубашку, но тут Минги вернулся со смазкой. Он потерял свою рубашку где-то по дороге и представлял собой настоящее видение, стоя там с обнаженной грудью, глядя на них с благоговением, гладя себя сквозь штаны. — Вы, ребята, можете просто… я, знаете, если вы не возражаете, — пробормотал он, отступая. Чонхо на секунду был в замешательстве, пока не увидел, как он передвигает массажное кресло в их гостиной, чтобы лучше видеть, и падает в него, все время не отрывая взгляд от них. И, честно говоря, Чонхо даже не беспокоился о том, что его будут так внимательно рассматривать, потому что в тот момент, когда он оглянулся на Ёсана, уже нетерпеливо касаясь себя, остальной мир перестал существовать. Чонхо подумал о позе, в которой он мог бы разместиться получше, но твердый пол все равно был твердым полом, а Ёсан четко обозначил свою позицию по поводу перемещения на кровать. Он подтолкнул Ёсана встать на четвереньки и, не теряя времени, вонзил в него два смазанных пальца, хорошо знакомых с его желаниями и ограничениями. Ёсан сделал резкий вдох и толкнулся к нему, прося еще. Чонхо не мог себе представить, чтобы в чем-то ему отказать. На мгновение комнату наполнили только хлюпанье смазки и хриплые стоны Ёсана. Чонхо мог заниматься этим часами, но его собственный член пульсировал от желания, поэтому он максимально ускорил подготовку. — Я готов, — задыхаясь, сказал Ёсан. И хорошо, если он был уверен. Чонхо стянул рубашку с пути, но она все еще мешала ему видеть. Вот почему он предпочитал секс в постели без одежды. Разочарованный, он схватил подол зубами, выстроился и врезался в Ёсана, закрыв глаза в абсолютном блаженстве. Это не могло продолжаться долго. Отпустив ткань, он тут же начал двигаться и мгновенно передумал о сексе в полуодетом виде. Было что-то непристойное в том, что Ёсан был голым под ним, а он нет. Чонхо навис над ним, ему нравились его мускулы и все такое, но он все еще мог накрыть своим телом все тело Ёсана, даже сейчас. Давить на него, прижимать к земле, пока грудь Ёсана не коснется пола, и он не упрется в предплечья. Чонхо вернулся к мысли о том, как все это началось. Что вообще нашло на него, чтобы вот так наступить ему на спину? О, верно. — Ты доволен, хён? Ты этого хотел, выставляя себя напоказ? — спросил Чонхо. Он не имел это в виду, не совсем так, просто это какой-то «грязный» разговор. Но Ёсан внезапно вздрогнул под ним и простонал: — Да. — О, детка, ты мог бы просто попросить, — пробормотал Чонхо. Он укусил Ёсана за плечо и отодвинулся назад, чтобы усилить давление. — Тогда получай это. Он держал бедра Ёсана и продолжал двигаться, но этого было недостаточно. Чонхо протянул руку и схватил Ёсана за локти, толкая и одновременно оттягивая его назад, оставляя его без поддержки и полностью в его власти. Раздалось сдавленное «ох, блять» и долгий стон, возвещавший о том, что Минги достиг своего оргазма. Напоминание о том, что за ними следят, только подстегнуло его. Затем Чонхо отпустил руки Ёсана и снова навис над ним, положив одну руку ему между лопаток и толкая вниз, как и раньше, не замедляя своих толчков. Ёсан хмыкнул под новым углом, пытаясь за что-нибудь ухватиться, но ничего не было, только осталось поцарапать деревянный пол. Чонхо сделал усилие, чтобы сохранить угол и силу своих толчков неизменными, пока Ёсан не вскрикнул и не кончил, не прикоснувшись к себе. Чонхо трахал его до тех пор, пока не стало очевидно, что он слишком возбужден. Затем он вырвался и дрочил так близко к тому, чтобы кончить, что потребовалось еще несколько ударов кулаком. Он разрисовал спину Ёсана веревками спермы, размазывая ее рукой, любуясь изгибами его прекрасной спины, пока не смог больше оставаться в таком положении и не упал на пол рядом с ним. Ёсан наполовину забрался на него и лег, потянувшись к грязной руке, чтобы облизать ее. — Черт, вы, ребята, грязные, — с благоговением сказал Минги. Он убрал свой член и встал над ними, очень впечатленный. Чонхо повернул голову, но у него не было сил смущаться. Пол был твердым, и он был совершенно истощен. Ему также было жарко, так как все еще носил большую часть своей одежды. Возможно, это был лучший секс в его жизни. И он чувствовал, что это лишь вершина айсберга того, что может быть в будущем. Ёсан уткнулся носом в его плечо, выглядя полусонным. — Я так понимаю, мы сегодня никуда не выходим? — сказал Минги, глядя на них с улыбкой. — Давай просто закажем жареного цыпленка, — сказал Чонхо, похлопывая себя по карманам в тщетной попытке найти свой телефон, вероятно, все еще где-то в куртке. Ёсан издал одобрительный звук, затем открыл один глаз, чтобы посмотреть на Минги, и протянул к нему ищущие руки. — Давай устроим тебя поудобнее, — напевал ему Минги, легко поднимая Ёсана в стиле невесты на свадьбе. — Давайте наполним ванну. Чонхо посмотрел на отступающую спину и руки Минги, гораздо более стройные, чем у Ёсана, но все еще четко очерченные и достаточно сильные, чтобы нести его. Ох, подумал он.