Отчаянные бойцы Бакуган. В поисках лучшей жизни

      Эмили всё не давали покоя слова того монстра. И не только слова, но и сами воспоминания о том путешествии в другое измерение. * * * Школа. Кабинет литературы и русского языка. Через несколько дней после последних событий. — Эмили Джонсон! Ты меня вообще слушаешь?!       Это было сказано учительницой, которая уже несколько раз до этого обратилась к девочке, но та не отвечала. — Извините, пожалуйста! — извинилась Эмили и сказала причину, почему она молчала, — Я просто задумалась… — И о чём же ты задумалась, что не слышала меня? Что может быть интереснее урока? — начала злиться учитель. — Ничего такого, Людмила Васильевна… — Так значит слушай меня! Начинай читать с третьего абзаца!       Девочка кивнула и начала читать произведение. * * * Школьный коридор. После урока.        — О чём ты думала на уроке? — спросила Элис свою подругу. — Я уже забыла, — ответила девочка.       Это было ложью. Она помнила о чём думала, но она не могла объяснить свои мысли, свои воспоминания. — Всё же будь поаккуратнее с Людмилой Васильевной. Ведь тебе не нужно, чтобы у тебя были проблемы с ней. — Да, не нужны, — согласилась Джонсон спросила, — Какой урок сейчас будет? — Алгебра. Потом русский язык.       Эмили кивнула головой, поправила лёгким движением руки свою чёлку и, подав знак своей подруге, двинулась в западное крыло школы, где находился кабинет математики.       На алгебре Эмили снова думала о Наге, но это не мешало ей решать уравнения и задачи. Спрашивали у неё вопросы редко, т.к. знали, что она сможет ответить.       Когда 7А снова пришёл в кабинет русского языка и литературы, то был очень разочарован. Людмила Васильевна была очень злая, видимо, класс, который был перед ними, не был готов к уроку. — Ну вот! — с недовольным видом доставая учебник и другие школьные принадлежности из рюкзака, воскликнул Рома Пяльцев, когда учительница вышла за дверь. — Она злая! Угадайте с трёх попыток, кого она спросит первым? — Снова не сделал домашку? — спросила парня Оксана Мещерякова, садясь за парту и открывая конспекты. — Да, — ответил Рома и добавил, — Когда на Эмили наорали на литературе, я думал, что нам дадут дополнительные задания. К примеру, прочитать не несколько глав к завтрашнему дню, а целое произведение. Слава Богу, всё обошлось! — Да-а!.. На эту американку жёстко накричали! — с весельем в голосе сказал Максим Иванов. — Я даже тоже испугался, хотя чего мне бояться? Я же хорошо учусь. — Но не лучше всех, — кивнув в сторону Эмили, напомнила Оксана Максу о том, почему его ребята не считают ботаником в классе. — Она же у нас самая умная! Знает несколько языков, решает сложные примеры в уме меньше чем за минуту и учиться по всем предметам на пять с плюсом.       Сказать честно, Эмили в классе не любили. Никто с ней не хочет дружить, общаться, садиться с ней за одну парту. Всему виной было то, что Эмили приехала из Америки и училась чересчур хорошо для ребёнка её лет, т.е. была вундеркиндом. Всем казалось это странным и ненормальным, а потому никто и не хотел контактировать с девочкой со странностями. Плюс, все считали, что Эмили очень высокого о себе мнения. Единственным исключением в этом классе была Элис. И ничего удивительного! Она добрая, заботливая, любознательная, может найти даже в самом плохом человеке каплю хорошего. Когда Эмили пришла впервые в эту школу, Гехабит сразу познакомилась с ней, и через короткий промежуток времени они стали подругами. Элис интересовалась жизнью Джонсон, та в свою очередь доверила ей некоторые не очень хорошие факты из своей жизни.       Эмили уже привыкла к таким разговорам в классе о ней, и всё же ей они не были приятны. Кому понравится, когда о нём так выражаются? Правильно. Никому. — Не слушай их! — положив руку на плечо Джонсон, попыталась успокоить свою подругу Элис. — Они просто тебя не понимают… — Спасибо, конечно, за поддержку. Но они в чём-то правы. Я и вправду самая умная в классе. К тому же я — иностранка для всех вас. Такое отношение я и должна была ожидать, когда приехала учиться сюда.       На уроке, как все и ожидали, Людмила Васильевна спросила первым Пяльцева, но тот, к удивлению всех присутствующих, смог ответить практически без запинок. Учителю нечего было сказать. Тогда она начала спрашивать других, но все смогли более менее хорошо отвечать. — Так… — Людмила Васильевна посмотрела в электронный журнал и в тетрадь, где она делала пометки. Через полминуты молчания она снова повторила, — Так…       В классе снова нависла гробовая тишина, которая давила на всех учеников. Все волновались за свои отметки, потому молча ждали продолжения событий. — Так… — в третий раз сказала учительница и устремила свой взгляд вглубь рядов. — Ну дело так не пойдёт! В прогнозе стояло солнце, а, судя по вашим оценкам за урок, пойдет снег. Ни одной плохой отметки! Даже у Пяльцева нет двойки. Чтобы вам придумать? — Людмила Васильевна начала внимательно разглядывать каждого ученика. Когда её взгляд дошёл до Эмили, то девочка не выдержала и сказала: — Людмила Васильевна! Вы меня извините, пожалуйста, но так же нельзя! — У тебя есть какие-то претензии ко мне? — спросила учительница. Уголки её рта немного приподнялись в усмешке. — Да. Разве это правильно давить вот так на учеников? Специально давать им дополнительные задания, с целью снизить их успеваемость. Я считаю, что это — не есть хорошо!       Класс вздрогнул от таких слов ученицы, обращавшейся к учительнице, которую боится практически вся школа. Даже в начальных классах знают Людмилу Васильевну, как самую строгую и беспощадную учительницу во всей школе, хотя сами младшеклассники могли ни разу не увидеть её.       Хочу кратко описать отношения Эмили с этой учительницей. Когда девочка только пришла сюда учиться, Людмила Васильевна отнеслась к ней как к очередной своей жертве. Она начала спрашивать у Джонсон вопросы, думая, что та не сможет ответить. Но та ответила без запинки, на чистейшем русском, будто она жила всю жизнь в России, а не в Америке. С тех пор Людмила Васильевна не очень доброжелательно относилась к девочке, она считала её выскочкой. — Знаешь, Эмили, — учитель русского языка и литературы встала из-за стола и прошла к окну. — Ты мне напоминаешь одну из моих учениц. Это было давно. Та девочка тоже любила высказать свое мнение. — И к чему вы это мне говорите? — Да так. Просто мысли вслух. У вас последний урок? — Да, — ответила Эмили. — Можете собираться и идти домой. В честь того, что вы единственный класс за сегодня, который был готов к уроку, я вас отпускаю пораньше и не задаю домашнего задания. Всё, можете идти. * * * — Американка! — окликнул её Рома, когда девочка шла домой.       Эмили остановилась и обернулась к мальчику. Тот быстро подбежал к ней и сказал: — Что это было на уроке? — Ты имеешь ввиду то, что я высказала своё мнение учителю? — Да. Это. — А что такого? Просто поставила Людмилу Васильевну на место. — Ты, конечно, круто сделала, но следи за базаром! — Ладно. На этом у тебя всё? — Практически. Проводить до дома?       Джонсон удивилась. Для неё это было неожиданностью. — Ну… Если хочешь, — в нерешительности ответила девочка. — Но учти, идти далеко. * * * — Ничего себе домик! — парень присвистнул от удивления. — Двухэтажный! — Да, он относительно большой. Ну всё, мне пора. Спасибо, что проводил, — поблагодарила Эмили своего одноклассника, открывая калитку. — Да не за что!       Парень ушёл.       Эмили вошла в дом. Там её встретила миссис Стэллар: — Привет. Что нового в школе? — Всё как обычно. Сегодня я высказала своё мнение учительнице русского языка и литературы. — Что случилось? — Да, она давит на нас, учеников. Старается снизить оценки всеми способами. Это мне не понравилось, и я об этом сказала, — рассказала девочка, зайдя на кухню, где была её приёмная мать, и садясь за кухонный стол. — Я думала она начнёт на меня злиться, но нет. Она более менее спокойно отнеслась к моим словам. Плюс к этому, ещё и рассказала, что на её памяти была ещё одна такая ученица, как я.       Миссис Стэллар обернулась к девочке и спросила: — И как зовут эту учительницу? — Людмила Васильевна. — Знаю эту девочку, о которой она говорила! — с хитрой улыбкой сказала женщина. — Правда? — Джонсон удивлённо посмотрела на свою приемную мать. — Да. Это была я. — Вы?!       Миссис Стэллар кивнула в ответ головой и спросила: — И что ты собираешься делать? — Да не знаю, — Эмили стала перебирать пальцами, — может попробую рассказать директору. Ведь так нельзя делать учителю, это ведь сплошное издевательство над учениками! — Ну что ж, попробуй.       Девочка снова удивлённо посмотрела на свою приемную мать. — И вы не против? — Нет, я не против. Надо же когда-нибудь поставить её на место. * * * На следующий день.       Эмили как хотела сделать, так и сделала. Она пошла к директору и высказала свою критику в адрес Людмилы Васильевны. Конечно, прежде чем пойти к директору, девочка несколько раз меняла своё решение, но, быстро всё себе объяснив, она всё же сделала это. Директор как это ни странно, выслушал со спокойствием Джонсон и сказал, что сделает нужное замечание Людмиле Васильевне. * * * — А живёт наша американка в двухэтажном доме! — с живостью рассказывал Пяльцев о том, что он узнал об Эмили, когда сама героиня его рассказа вошла в кабинет. К счастью или нет, у неё сейчас был русский язык. — А вот и она!       Весь класс, слушавший секунду назад мальчика, обернулся в сторону Джонсон. — Привет, американка! — поздоровалась с девочкой Оксана. — Ну чем сегодня нас удивишь? — спросил с усмешкой Кирилл Богомолов, главный задира класса.       Эмили молча прошла к своему месту и, приготовив всё необходимое для урока, села. — Ха-ха! Смотрите, она молчит! — продолжил с издевающим тоном говорить Кирилл. — А вчера как разглагольствовала на уроке! — Ладно, Кирилл! Довольно, — попросила замолчать мальчика Оксана. — А то она набросится на тебя! Смотрите, — она кивнула головой в сторону Джонсон, — у неё руки уже сжимаются в кулаки!       У Эмили правда руки сжались в кулаки. Всё дело в том, что девочка не могла контролировать нормально свои эмоции, основном гнев. Это было причиной многих плохих моментов в её жизни. Её легко можно вывести из себя. Так она сломала руку и нос своему однокласснику в Америке. Ей очень тяжело контролировать гнев. И вот сейчас, когда над ней насмехались, она старалась из всех сил сдержать эту эмоцию и не подойти к Кириллу, чтобы врезать ему что есть силы. К счастью прозвенел звонок и все успокоились. Эмили облегчённо вздохнула, гнев отошёл, и посмотрела на место рядом с собой, на котором обычно сидит её подруга. — Интересно, а где Элис? Она обычно не опаздывает в школу. Может заболела? Если так, то надо будет к ней зайти сегодня и проведать, — подумала про себя Джонсон.       Через некоторое время зашла Людмила Васильевна. Она была очень злая и недовольная. — Повторяйте домашнее задание по литературе, проведём её сначала следующим будет русский язык. Сидите тихо, я сейчас приду! — кинула ребятам учительница и вышла из кабинета. — Что она такая? — спросил Максим, когда дверь захлопнулась за учителем. — Вроде бы это первый урок, никто ей ничего плохого не мог успеть сделать. Что случилось?       Никто ничего не ответил, только Эмили понимала почему она такая. По крайней мере она предполагала.       Через минут десять учительница пришла ещё более злая, и она начала рассказывать о том, что ей сделал выговор директор. Эмили тихонько усмехнулась, и это заметила Людмила Васильевна: — А тебе, я гляжу, смешно! Учителю сделали замечание, а ты смеёшься! — Нет, я не смеюсь… — Не ври мне в глаза! Я вижу, что смеёшься! Ты совесть вообще имеешь или нет?! — начала кричать на свою ученицу Людмила Васильевна и продолжила говорить в том же духе, какая Эмили плохая.       Дело дошло до того, что Джонсон выставили из кабинета за то, что она пыталась оправдаться.       После этого урока весь класс смеялся над девочкой. Все привыкли видеть её как мисс совершенство и любимицу учителей. Даже Рома, который ещё вчера провожал Эмили до дома, смеялся над ней. На русский язык, который как и вчера стоял последним уроком, она не пришла. Ей от слова "совсем" не хотелось встречаться с учительницей русского языка и литературы.       Домой она пришла рано и объяснила это ложью: — Сегодня нас отпустили с последнего урока.