Секрет брутального альфы

— Юнги, мне кажется, что он мне изменяет, — беспокойство родилось быстрее Тэхена, присущая ему неуверенность наступала на пятки, скользким червячком шептала о неверности любимого, ведь как по-другому объяснить чужие поступки? — А теперь вспомни, о ком мы говорим, и скажи это еще раз, — омега на другом конце провода чем-то шуршит на фоне, разговаривая по громкой связи. — Не неси бред. Чонгук за тобой хвостом бегал почти два года, а тут вдруг изменяет. Каждая буковка от Юнги — не что иное, как факты. Альфа долго и красиво ухаживал за Кимом, дарил если не самые дорогие, то чистосердечные подарки, растапливая айсберг постепенно. Нагревал равномерно со всех сторон: покорял и демонстрировал порядочность, показывал, что он — то самое плечо, на которое не стыдно опереться, за которым можно спрятаться. С Чонгуком можно поделиться любой проблемой и быть уверенным, что к решению её они придут вместе. Вот только последние полгода не внушают должного спокойствия: альфа что-то утаивает от Кима, не делится, хотя с омегой всегда охотно беседовал на любые темы. Тэхен обреченно вздыхает, потирая переносицу, вот странности снова повторяются: Чонгук задерживается на работе, много нервничает и отказывается спать с омегой в одной постели. За два года отношений они провели множество совместных течек Тэхена, но ни разу гон Чона. И это беспокоит светлый ум омеги, наводя на мысль о том, что он не единственный омега у любимого, раз свой сложный период он проводит вдалеке от него. — Как тогда объяснить, что сейчас без десяти одиннадцать, а мой ненаглядный только что прислал мне смс, что не придет домой вообще! — очевидно психует. Закусывает губу в неверии, уставившись на открытый диалог с «Чони». Короткое, но содержательное сообщение длиной в восемь слов разозлило до невозможности, острое желание что-то разбить преследовало: «Прости, не жди сегодня, ложись спать. Работы много». Слишком сухое, безэмоциональное, что пробивает на слёзы, а это «прости» больше звучит как насмешка над тонкой душевной организацией омеги. — Да, это неприятно. Я своего бы уже убил за такие выкрутасы, — Юнги притихает на проводе, словно обдумывает план, как до правды докопаться. — Но все равно не верю, что он тебе изменяет, Чонгук на руках тебя носит, делает всё, что ты ни попросишь, вероятность измены крайне мала. Позвони ему. — Он снова прикрылся работой, — голос на грани того, чтобы позорно разрыдаться в трубку. — Он хоть и качок, но точно не тупой. Чонгук ни за что с тобой так не поступит, — слова закрепляются сталью, Тэхен хочет верить Мину, но это так трудно дается, учитывая обстоятельства. — По календарю у него гон должен начаться со дня на день, — невзначай роняет, шмыгая носом. По началу их отношений первую течку и гон они провели раздельно, а затем Тэхен был не в силах отпустить альфу во время своего тяжелого периода. А вот Чонгук стабильно раз в четыре месяца куда-то ускользает, буквально исчезает на три дня. Возвращается невозмутимо, как ни в чем не бывало, они не разговаривали на эту тему. Тэхен переживал, что сорвется, а Чон просто молчал. В данный момент омега задыхается от возмущения и ревности, накатывающей усиленной бурей. Какого хрена этот альфа проводит свой гон черт знает где? Без единого оправдания. Мин не знает, что Чонгук ни разу не проводил свой гон за два года как полагается: над омегой. Вместо приятного и полезного времяпрепровождения — шлялся бог знает где. Вообще никто не знает тэхенову боль, что пожирала его до сих пор. — Дак хорошо же! — взбудоражено восклицает Юнги, чем пугает хлюпающего соплями омегу. Тэхен подобрался, выровняв спину, слезы быстренько по щекам размазал и уши навострил, готовый слушать друга. — Сейчас раздеваешься и кидаешь ему самые развратные фотки! Альфа в предгоне от тебя такого готового не откажется, вмиг про всю работу забудет, членом только думать и будет. Будешь мне потом жаловаться, что на тебя целый зверь напал, а не твой Чони. Идея бредовая до смешного, но истеричный мозг Кима воспринимает ее как самое эффективное решение проблемы, да и как там про шампанское… — Я попробую! Звонок прерывается, а встревоженный омега подрывается с места, держа путь в общую спальню. Останавливается на секунду, рассматривая стену из их полароидных фотографий, столько всего за два года. Тэхен не сомневается в любви альфы к себе, о неверности предпочитает не думать. Должна же быть причина, по которой взрослый и здоровый альфа отказывается проводить с омегой гон. В голову сразу лезут слова Юнги, что, возможно, Чонгук становится неконтролируемым зверем, чей напор он будет не в силах выдержать. Быстро встряхнув голову, Тэхен скидывает свободную футболку, а кромку шорт чуть опускает, оголяя пах, но трусы закрывают все стратегические места. Его не так сложно напугать, особенно после его-то требовательных течек, Чонгук должен был понять, что омега может долго, ненасытно и властно седлать чужие бедра, чуть ли не выжимая досуха. Но если Чонгук и правда превращается в зверя с немереной силой, то Тэхен примет это с гордо поднятой головой — подчинится мужчине, станет той самой послушной подстилкой, которую драть будет одно удовольствие. — Лишь бы сработало, — он намеренно не фотографировал лицо полностью, только участок с острым подбородком и пухлыми губами, которые он соблазнительно прикусил на фото. Две понравившиеся фотографии улетели в личные сообщения к пользователю «Чони», Тэхену остается ждать ответ: пан или пропал. Ответа нет долго. А сообщения были прочитаны почти сразу, помечаясь двумя галочками. Страшно. Чонгуку не понравилось? Это было слишком? Тэхен переборщил? До этого они не практиковали откровенные фотографии в личку посылать, похоже, альфа очень удивился. Кончики пальцев стынут, не в силах дождаться хоть какой-то реакции. Хочется отправить вдогонку еще пару сообщений, но руки не слушаются, а глаза застилает пелена слез. Все, конец? Чонгук и правда где-то с другим омегой и не желает проводить гон со своим? Ну точно, альфа ведь такой идеальный… Не то, что сам Тэхен… Чон будто из книги вышел, весь такой неземной: высокий, трудолюбивый, а главное, целеустремленный. Захотел — завоевал. Кажется, только зря башня падала: ее оставили. Чонгук — мечта любой уважающей себя омеги, с кучей тату, пирсингом — не боится самовыражаться; разъезжает на крутом байке, имеет машину, ключи которой отдал Тэхену. Собрал все стереотипы, но это же хорошо. А омега? Ничего особенного в нем нет, такой же как все — серая масса, недавно университет закончил, учителем устроился в школу, живут потихоньку, основной доход на альфе лежит. Может, тянуть обоих надоело? Поток бессвязных мыслей прерывается одним сообщением. От «Чони». Дыхание спирает, длинные пальцы сразу же смахивают незваные слезы, омега, силясь на хорошую весточку, включает телефон. Там только неизвестный адрес, без всяких объяснений, без дополнений и просьб. Просто адрес. Тэхен решает не испытывать свои нервы на прочность, сразу поиск открывает, просматривая, что за здание и где оно расположено. «Отель?» — мысли бьют шквалом, и похуже электрошокера, разряд пробегает вдоль позвоночника, дрогнувшего от осознания, куда ему нужно ехать. А нужно ли? — В любом случае я туда поеду, расставим все по своим местам, если хочет расстаться, то скатертью ему дорога. Флаг в руки и новую омегу в жопу. Он еще раз сверился с адресом, который ему отправил Чонгук — отель совсем близко к его работе и не так уж и далеко от их квартиры. Собрался Ким относительно быстро, надеть пару тряпок труда много не надо, а вот лицо привести в презентабельный вид — другое дело. От слез глаза опухли, а щеки стянуло соленой корочкой, тушь некрасиво обляпала лицо, поэтому пришлось повозиться. Макияж смыл полностью, чего Чон не видел на нем. Вызывает такси, по пути все перебирал пальцами, нервы выстроились в тонкие струнки, не понимает, чего можно и нужно ожидать в отеле. Предательские ноги запутываются, а голос дает петуха, когда он просит девушку с ресепшена проводить его к Чон Чонгуку из 205 номера. Омега пару минут повторяет мантру и долго не решается постучать, прикладываясь ухом к двери, воображая себя агентом 007, в надежде услышать что-то компрометирующее, но к облегчению там его встречает тишина. Тэхен заносит костяшки на уровень своей груди и достаточно сильно стучит пару раз. Тяжелые шаги сразу слышатся по ту сторону стены, и что-то массивное буквально впечатывается в дверь, заставляя Тэхена прижать кулак к себе и отпрянуть на пару шагов назад. Чонгук предстает перед ним усталый, заплаканный и такой… разбитый, отчего сердце сжимается до ничтожной точки. Совестно становится, что в такси он материл альфу на чем свет стоял и представлял картины, как будет вырывать волосы его любовнику. А Чонгук тут весь дрожит будто стоит голый на тридцати градусном морозе, волосы липкие и влажные — гон в самом разгаре, как долго он в отеле? Был ли вообще на работе? Немного потупив, Тэхен тянет руку к альфе, что еле стоит на своих двоих, и быстро оказывается рядом, стоит чужим ногам подкоситься. Он перебрасывает руку Чонгука через плечо, отчетливо отмечая, что альфа будто стал тяжелее за короткое время их разлуки. Они ковыляют до огромного дивана в номере, Тэхен не без стона облегчения сбрасывает огромную тушку на диван, разминая свои тонкие плечи. Чонгук в качалке добрые часы проводит, отчего мышцы его все рельефней, а тело чуть ли не тонну весит. Оглядев пространство вокруг, Тэхен не заметил кровати, зато увидел еще одну дверь. Там ведь никто не прячется? Это не подозрительность, а чистая ревность, для спокойствия души проверить не помешает. Только он хотел отойти, как почувствовал крепкую хватку на своем запястье. Альфа выглядит таким рассеянным и напуганным. Его ноздри раздуты, а спина и плечи напряжены, Чонгук глубоко и размеренно дышит, не похоже, что он хочет «напасть». Скорее наоборот, поспать. Такой вымотанный, будто несколько дней трудился на стройке под палящим солнцем, таскал тяжелые мешки и все на своих плечах. Нежность подкупает, то, как Чонгук ведет кончиками пальцев по запястью, собирая запах Тэхена с желез, сводит с ума. Альфа перехватывает ладонь омеги другой рукой, а ту, что со шлейфом, подносит к носу. Блаженство поселяется на его лице, он словно наркоман, получивший необходимую дозу. Его зрачки становятся не по-здоровому большими, руки трясутся, не освобождая Тэхена из своего захвата, к себе привязать хочет. Ким же тянет носом по помещению, не замечая ничего чужого, не своего — его нежный аромат теплого персика отдаленно отзывается в номере. Постороннего запаха поблизости не наблюдается, и у Тэхена на один пункт сокращается список причин убийства Чон Чонгука. Омега отцепляет прилипшие к нему пальцы, фыркает беззлобно на расклеившегося альфу, который стонет в нежелании отпускать. Липучка. Тэхен впервые видит Чонгука таким… Неидеальным? Несобранный, плаксивый, Тэхен готов поспорить — футболка на его спине некрасиво и противно взмокла. Чонгук так не любит пот на себе, чистюля, душ принимает по два раза в день. Но в данный момент альфа игнорирует свою грязь напрочь. Еще попытка побега остается безуспешной, Тэхен сразу понял, что Чонгук не пускает его в смежную комнату, буквально вгрызаясь в него. — Объясни нормально, что происходит? — неопределенность надоела, он буквально устал пожирать себя своими мыслями по ночам. — Почему ты не сказал, что у тебя начался гон? Снова! В который раз ты просто сбегаешь от меня? — хмурится, упирая руки в бока. — Скажи честно, чем я тебя не устраиваю в гон? Такая тирада не осталась без внимания, Чонгук слушал и внимал, хрустальными глазами смотрел на разбушевавшегося омегу. Стыдно становилось за себя так, что уши пылали. Он ничего плохого не подразумевал, думал, что обойдется. Но всему есть предел, терпению Тэхена, например. Альфа и так долго мучил омегу, тот в неясности утопал, себя в раздумья загонял. — Прости, — только удалось выдавить. — Изменял мне? — приходят горькие выводы. — Нет! — красный нос Чонгука подрывается с места быстрее него, падая с мягкого дивана номера. Такого обидного умозаключения от Тэхена он не ожидал. Слова без ножа резали. — Я бы никогда… Нет! — А что я должен был подумать по-твоему? — срывается, он видит как альфа тяжело дышал, изнывал от головной боли и ломки в теле, но ведь он, омега, может ему помочь, всего-то стоило позвонить, маякнуть, да то же короткое сообщение с адресом. — Мой альфа не хочет проводить со мной свой гон. Причем систематически! Ладно бы просто отказывался от секса, но ты гон проводишь не дома! — Прости. Прости, что заставил волноваться, — Чон еле собрал ноги, присаживаясь перед омегой, хватая того за холодные пальцы. — Я… Чонгук замолкает, взгляд отводит, проследить за ним нетрудно — в другую комнату устремлен. Тэхен помогает ему подняться, решительно настроенный понять, что такого ужасного в другой комнате может скрывать его любимый человек. От волнения Чонгук заметно тормозит, а на его спине как и предполагал Тэхен — мокрые пятна от пота, вся футболка сырая. Они встали впритык к закрытой двери, Чонгук не решался впустить омегу в свое пространство, неописуемое стеснение накрывает. Ноги подкашиваются, так стыдно перед Тэхеном, а он худенький, вынужден сгибаться под Чоновым весом. Тэхен помогает ему крепко взяться за косяк двери, а сам танком входит, обрубая веревки отступления и сомнений. Комната темная, с первого раза не разглядишь ее содержимое. Глаза, быстро привыкшие к темноте, вцепились в кровать, на которой тепло расположилось… Гнездо? Это ведь оно! Оно самое, Тэхен его всегда узнает, он тоже часто гнездился по началу течек, пока не встретил Чонгука, надобность строительства пропала, когда он оказался под покровительством сильного в слабый момент. Этот ворох одеял и пледов, малая часть одежды, вроде даже лежат полотенца. Стоп, это его, Тэхена, полотенце! Своих маленьких утят он увидел, но вроде как оно должно лежать в стирке. Ким медленно подходит к конструкции, опирается ладонями в колени — ничего не трогает. Знает, что гнездо достаточно хрупкое, к тому же, как отреагирует Чон — неизвестно. Тэхен бы сагрессировал, приблизься кто к его гнезду. Чонгук использовал много вещей Тэхена, взятых из корзины с грязным бельем, но они самые вонючие, эффект от такого гнезда был бы колоссальным, будь все наоборот. Все, конечно, мило и забавно, но гнездо. Гнездо, сделанное альфой в гон. Откуда у Чона омежьи инстинкты? — Мне стыдно, отойди от него, пожалуйста, — Чонгук подобрался ближе к Киму, его тяжелое тело ощущалось таким даже на расстоянии ладони. Тэхен был уверен, если Чонгук захочет, то он может раздавить его своим весом. Плаксивость никуда не ушла, прибавляя побитый вой. Голос, некрасиво дрогнувший, привел омегу в чувства, позволяя наконец оторваться от созерцания гнезда Чонгука. Оно выглядело большим и теплым, совсем как сам Чонгук. Тэхен почувствовал неконтролируемое желание зарыться туда носом, добавить еще больше своего запаха, обтереться об одеяла, чтобы абсолютно все пахло его сладким персиком, а не порошком отеля. — То есть, все это время ты не проводил со мной гон, потому что строил гнезда? — Чонгука сейчас хочется ударить, да чем-то потяжелее. В свое оправдание Чон только осторожно кивнул, недовольно пожирая глазами собственное гнездо, которое строил с большой любовью и отдачей. Тэхен видит, как чешутся ладони Чонгука. То, как он смотрит на гнездо и Тэхена, каждая мелочь отпечатывается на зрачке омеги. Чонгук делал это гнездо для Тэхена, для своего омеги, желая обеспечить ему безопасность. Он борется с преследующей мыслью зарыть парня в вещи гнезда, накрыть собой, и охранять цепным псом. Альфа хочет быть надежным для своей половинки. — Мне казалось, что ты бросишь меня, когда узнаешь. Это ведь не по-мужски, гнезда строить. Думал, что посчитаешь меня слабым и недостойным, — его губы поджались в тонкую полоску, а взгляд сразу потускнел. — Я, конечно, не слышал, чтобы альфы гнезда строили, но у меня будет большое исключение, — делает акцент на предпоследнем слове, играя бровями, хихикает совсем беззвучно. Его альфа с возмужавшим телом, но такой детской душой, делал из омеги фруктовое желе. — Есть еще что-то скрытое? Омега нашел пока только один скелет в шкафу, но уверен, что таких еще несколько. Чонгук, надеявшийся, что на гнезде дело остановится, кусал нервно губы. Его руки не слушались, расчесывая упругую накаченную грудь через хлопок футболки. Блондин считает ее абсолютно лишней. — Не уверен, что мне хочется секса в гон, — тихо признается. Чонгук вне этого периода открылся со всех сторон перед Тэхеном. Он был ненасытным, но чутким любовником, на первое место ставил удовольствие омеги, чем собственное. А в гон он превратился в мягкий зефир, который нужно кусать и облизывать. — Я обычно приставучий, постоянно липну ко всем, сестра сказала, чтобы я не проводил свой гон с омегой, ведь от меня только устать можно. А еще я скулить могу. Тэхен видит, как Чону сложно даются слова, альфа такой эмоциональный, что страх одолевал за него. Сколько таких мучительных и одиноких гонов он провел? Сестра, которая казалась Тэхену очень приветливой и милой, раскрылась с гнилой стороны. Даже в свою течку Тэхен не испытывает такого эмоционального давления, а Чонгук только упомянул о плохих словах девушки, как глаза помокрели. Тэхен закусил полную нижнюю губу, не придумывая ничего наперед, подходит к альфе. Снимает быстро свою и чужую футболки по очереди, прислонившись к жаркому телу Ким чувствует медвежьи ответные объятия. — Хочу закопать тебя в гнезде, — озвучивает совсем не пугающие мысли. — Хочу съесть тебя, всего вылизать и никуда не выпускать, — Он прижимается крупным носом к ямочке между острыми ключицами, затягиваясь особо шумно. Неспешно проводит языком по запаховой железе, собирая вкус сладости. — Чони, мне правда не противно, или о чем ты мог подумать. Я хочу помочь тебе пережить гон так, как ты этого хочешь, — Тэхён зарывается тонкими пальцами в темные спутавшиеся волосы, захватывая в плен полные альфьи щеки, играет с ними, сжимая словно моти. — Ты же исполнял мои желания, даже самые грязные и постыдные. Мне тоже было неловко просить тебя вылизать меня за ушами и под пупком, ты еще и потом ниже полез! Чонгук хихикает, отдаваясь воспоминаниям на пару минут, Тэхен в течку и правда нечто: такое лохматое, требовательное и развратное. Подталкивал змей-искуситель на постыдные поступки, а потом пестрил щеками, яро отрицая свою причастность. — Тогда я требую тебя в своем гнезде. Будем обниматься, и я хочу вылизать твою шею. Чонгук нехотя отрывается, почувствовав вседозволенность, он обрел второе дыхание. Силы откуда-то взялись, хотя минуту назад без опоры в виде Кима стоять не мог, не шатаясь. Он довольно легко поднял пискнувшего мышью омегу под бедрами, аккуратно укладывая в свое гнездо. Глаза Чона залились опасной дымкой — он перестал отдавать себе отчет, что творит. Омега дала сама свое согласие, чтобы провести гон вместе. Шуршащие простыни летали по кровати: альфа переделывал гнездо под нового жителя. Тэхен даже пошевелиться не смел — боялся потревожить, к тому же, животный утробный рык от брюнета его насторожил. Чонгук урчал довольным хищником, который за свои старания потом попросит погладить по животу. Потемневшая радужка не сулила хорошего, но и на плохое намека не было, просто необычно. Будто Тэхен с волком проводит гон, только совсем не животный, а мягкий. Волк, кстати, на щенка похож будет. Довольное урчание медом струилось из гортани альфы, пока он строит новые бортики около омеги, он подобрал две футболки с пола и тоже поместил их в свой план. Тэхену кажется, что строитель гнезд из Чонгука лучше, чем из него самого. Как потом альфу в свое гнездо звать? Сгорит же заживо от стыда. За пару часов Тэхен по-настоящему понял, что значили его слова о «липучке». Чонгук в прямом смысле к нему прилип: окольцевал руками и закинул на него ногу, можно сказать полностью спрятал: с одного бока сам альфа, а со второй его выстроенная баррикада. Чонгук уснул через час, после того как насытился вкусом тэхеновой шеи, обкусал за всеми ушками, оставляя маленькие фиолетовые точки. Даже на музыкальных пальцах остались следы от зубов, Чонгук метил свою территорию активно и не позволял отстраниться ни на миллиметр. Прижимал вдвое сильнее, если чувствовал, как омега пытается хоть немного уйти от жара чужого тела. Чонгука совсем не заботило собственное напряженное тело, тяжелый мускусный запах, его не волновал твердый член, который утыкался во все омежьи бока. Чонгук будто и правда его не замечал, игнорировал тяжесть головки и вытекающую из уретры смазку. Все нипочем, главное, он целый час вылизывал тонкую солоноватую шею, причитал о божественности омеги. Терся своими железами на шее о запястья Тэхена, где были такие же запаховые заначки. Тщательно, с особым знанием дела, вылизывал чужой загривок, притираясь ближе возбуждением и довольствовался мягкой податливой задницей. Облапал его бедра, щипая внутреннюю сторону. Сейчас он мирно спал, зарывшись носом в светлую макушку Кима, его руки плотным кольцом сжимали чужие плечи и талию, ноги длинные и тонкие были в плену более сильных. Тэхен почувствовал себя игрушкой, мягкой и любимой, чей запах на первом месте после маминого. Ближе к вечеру все тело Тэхена ломило от неудобной зажатой позы, он смирился с ролью косточки для игривого и ласкового щенка Чони, который и правда поскуливал от нежного запаха Тэхена. Выпускал свой успокаивающий запах, гладил вздувшиеся венки на руках, что прилипли как репей. Омега не спал, наблюдал, как трепещут во сне чужие редкие ресницы. Голова уже была облачная, он не понимал время, ведь комната была полностью зашторена. Чонгук же продолжал спать, иногда порыкивал во сне, но все действа сходили на нет, стоило Тэхену уткнуться задницей в чужой пах. Никаких других выпадов Чон не делал, лишь дышал, лизал, до трескающихся костей обнимал, буквально тискал. И с пугающим рвением обменивался запахами на железах, больше двух часов не проходило, чтобы он не потерся о шею омеги, где пахло более дурманно. Такой гон странный — не пугающий, не отвратительный, не отталкивающий от самого альфы. Просто странный. Не то чтобы Тэхен такое не переживет. Всего раз в четыре месяца, у него течка и то чаще. Через три дня Чонгук окончательно пришел в себя, вспомнив все постыдные моменты: от себя скулящего на диване и до плачущего в ванной из-за того, что Тэхен отказался тереться о полотенца гостиницы, предпочитая забрать еду. Привычка проводить гон одному плохо на нем сказалась, и буквально расшатало осознание, что это был его первый совместный гон. Нервы сдали, и он буквально капризничал, заставляя Тэхена быть постоянно с ним, ныл ему какой у него красивущий омега и как Чонгуку повезло с ним. Ким его с ложки кормил, а потом залезал в гнездо, подминая одежду и одеяла под себя. В то время как Чонгук устраивался между его ног, кусал ляжки, подолгу вылизывая их. Мял бедра и ягодицы, ужасно нежничал, но далеко не заходил, даже не раздевал до конца. Переодеваться запретил. Чтобы запах не исчезал. — Я себя странно чувствую, — на грани шепота признался Чонгук, отрешенно смотря на омегу. Тэхен был тут с ним, видел каждый его позорный шаг. После такого в одну постель, наверное, не ляжет. — Прости меня. Альфа не озвучивает остальные дурные мысли. Боится. Тэхен выглядел более чем спокойно, слегка потрепанно, но вид не портился. Чонгук позволил ему с утра сходить в душ и привести себя в порядок. Спадающий гон вернул разум и стыд. — Я тоже, — совсем не скрывал удивления. Для него три предыдущих дня были сумасшедшими, новая глава Чона показалась перед его глазами, и ему понравилось… Необычно, странно, но какая еще омега сможет похвастаться что для нее альфа целое гнездо делал? Даже несколько раз. — Но в хорошем смысле. Ты не подумай. И следующий твой гон я бы предпочел провести дома. — Следующий? — он точно проснулся? Тэхен же к нему обращается? — Ты уверен? — Да, Чони, уверен, мне совсем не понравилось не мыться три дня, а дома полно моих вещей, там ты сможешь хотя бы раз в день отпускать в душ, — усмехается, присаживаясь к альфе. Омега укладывает голову на покатое плечо, соединяя две ладони, пальцы переплетает. Тепло. — Я думал, что ты в гон диким становишься и боишься мне навредить своей силой. Смеется, делится своими первыми предположениями, сейчас, оглядываясь назад, он все еще думает, что Чонгук дикий. По-своему дикий. — Лучше бы так и было, — фырчит почти обиженно. Ему всегда казалось, что его такого высмеют, и по рекомендации сестры альфа сидел три дня в номере отеля. Радовался, что Тэхен ничего не спрашивает. — Я бы хотел эти два года тебе помогать. Ты был милый. Липучка. Но милый, обниматься было тепло. Тэхен прикрывает глаза, впервые засыпая. Чонгук, отдохнувший вдоволь, укладывает омегу, ему точно нужен отдых после таких потрясений. Заказанный букет ждет в другой комнате отеля. Его вручат по выходе из номера, чему Тэхен будет рад. Чонгук был смущен до ужаса, перспектива того, что кто-то узнает о его маленькой слабости — любви к мягким гнездам, в которых омега будет нежиться, его не прельщала. А Тэхен лишь загадочно улыбался, утыкаясь лицом в цветы. Юнги потом узнает о бушующем звере внутри Чонгука, который обкусал все ягодицы, не оставив живого места на теле омеги. Тэхен похвастается красной шеей в доказательство, что по сути единственное место нападения красных пятен. Мину же знать настоящую тайну совсем не обязательно.