***
К тому моменту, как все сокурсники выучили друг друга по именам, а преподаватели сумели выследить всех преуспевающих и спящих на ходу, Руфо знал о количестве шагов, отделяющих общежитие от входа в академию. Знал, сколько камер поджидает за углом и как именно можно остаться незамеченным, поднимаясь с первого этажа на третий. Погода на улице тем временем продолжала печалить. Лужи налились грязно-серым цветом, отражая грузные тучи. Руфо поглядывал на их плывущий силуэт, сидя перед раскрытой тетрадью под говор преподавателя. Казалось, будто даже те самые воздушные массы, заполонившие собой всё небо, не были в силах заметить одного скупого на слова студента. Щёлкнув чёрной ручкой, Руфо подумал, что ему не привыкать. Уединённость не томила его, просуществовавшего столько лет со страхом нажить друзей. Единственное, о чём Руфо вздыхал — это компьютер, оставленный далеко дома. Раньше, ещё будучи учеником школы, он мог целыми днями не отлипать от кресла, устремив глаза на цветастый экран. Теперь же такой возможности не было. Остался только телефон, да и тот во время занятий приходилось сдавать, а получать обратно лишь по окончанию неиссякаемых пар. Ещё одно дурацкое правило, усложняющее жизнь. Впрочем, порядков в этом месте было действительно невпроворот. За студентами велась исправная слежка, передвижение по территории и этажам академии строго ограничивалось в зависимости от статуса учащегося и времени. Судя по наблюдениям Руфо, некоторым студентам было даже позволено спускаться на минус первый этаж, но теми являлись лишь единицы, а как к этим единицам примкнуть, Руфо, к сожалению, не имел и малейшего понятия. Если так подумать, то, — Руфо закусил ручку, — о чём он вообще понятие имел? — Удивительно, но основатель, казалось бы, медицинской академии верил в то, что научным объяснениям совсем не поддавалось… — Руфо отвлёкся, зацепившись слухом за скрипучий голос преподавателя. — Конечно, лично я считаю, что его точка зрения в корне неверна… В словах, пролившихся после, совсем не представлялось интереса для Руфо. Искра зажигалась в месте, где было темно, которое было сплошь покрыто тайной. Только бы найти подсказку. Хотя бы единственную. Звезду, что указала бы верное направление. Рыжее пятно блеснуло за окном. Руфо одёрнул ручку от губ, присматриваясь к аккуратно подстриженным кустам, за которыми показалась чья-то макушка. Этот парень, наверное, тоже искал приключения на свою пятую точку, раз очутился за стенами академии в разгар занятий. Прищурившись, Руфо заметил, что рыжеволосый студент обернулся, бросил короткий взгляд в сторону и… Исчез? Часто моргая, Руфо лихорадочно осмотрел территорию, где прежде был запримечен рыжик. Однако подле кустов теперь были только лишь пожухлые листья. Хотелось скорее подбежать к окну и, высунувшись наружу, убедиться в своей вменяемости. В том, что всё это — не игра рассудка, которому не хватает вопросов и ответов. Но, кажется, чужой след уже был таков.***
Приветствую вас, дорогие читатели. Полагаю, вы были действительно заинтересованы в Академии Святого Уэльса, раз отыскали эту книгу. По секрету скажу, что она была издана в единственном экземпляре, который теперь может гордо красоваться на полках нашей именитой Академии. Что ж, надеюсь, что своим скромным писанием я смогу утолить ваше любопытство в полной мере. Скажу сразу, что данная книга не является строгим научным источником. Читайте её не как энциклопедию, а как чьи-то воспоминания о месте, которому он посвятил добрую часть своей жизни. Как память близкого друга человека, возведшего это место, а впоследствии ещё и преданного сотрудника. Прошу любить и жаловать.С уважением, доктор Рипли.
Перелистнув страницу, зрачки Руфо быстро забежали по тексту, следовавшему далее. В вечернее время народа в библиотеке оставалось всё меньше, а полная тишина вокруг помогала хорошенько сосредоточиться и выжечь в памяти каждое слово. Единственным отвлекающим фактором была спина, начинающая завывать от неудобной позы. Всё-таки читать лёжа в кровати — не самая лучшая привычка, и теперь приходилось терпеть. Как говорится, много воды утекло с тех пор. На дворе был 19ХХ год, мы со Стивеном были ещё совсем молодыми. В наших венах бурлила кровь, в головах был целая кладезь невоплощённых идей, а также воз энтузиазма, с помощью которого мы те самые идеи и желали претворить. Вероятно, вам может быть интересно то, каким же человеком был Стивен. Это был… действительно невероятный человек. Сказать честно, узнай я о нашем будущем чуть раньше, то не поверил бы своим ушам. Либо глазам, если бы мне выпала честь это увидеть. Думаю, Стивен сейчас бы непременно высказался о том, что и такое тоже возможно — видеть будущее своими собственными глазами. Впрочем, именно в этом и была особенность Стивена. Ещё с самого детства, как говорил он сам, ему во снах чудились невероятные вещи. Он верил в то, что нормальный человек счёл бы полной чушью. Я, вдаваясь в откровения, тоже редко относился к его задумкам серьёзно. И всё же не спешил останавливать его, ведь стоило только увидеть этот горящий взгляд, так сразу пересыхало во рту. Язык не поворачивался пуститься в спор. Да и казалось, точно переубедить Стивена — невыполнимая задача. Он многому научил меня этой своей чертой… Руфо читает, пока не начинают слипаться глаза. О том, как Рипли взрослел на пару со Стивеном. Об их безумных идеях, которым не суждено было обрести успех. О том, как ещё подростками они оба пуще заинтересовались аномалиями, когда столкнулись с шестилапой мышью, спокойно живущей под домом Стивена. Позже их главным увлечением стала, наконец, медицина, в которой Стивен всегда пытался отыскать пробоину. Стивен будто всегда шёл навстречу тому, что зияло, но что не имело как такового источника. Смело бросался в неизвестность, находя успех близко, но не там, где желал по-настоящему. Так случилось и с академией. Он нашёл поддержку учёных, которые помогли ему с созданием собственных небольших курсов. Они позволяли людям взглянуть на медицину с другой стороны и убедить их в том, что её не стоит бояться. Так и был построен фундамент академии. Идея, фитилёк которой разгорелся до великих масштабов. Но фитилёк, который так и не смог утолить тягу Стивена к науке непостижимому. …так он и нашёл своё пристанище в Академии Святого Уэльса. Я устроился сюда лишь обычным медбратом, но зато часто имел возможность повидаться со Стивеном и поболтать часок другой за чашкой чая. Однако, конечно, без падений не бывает и взлётов. Были времена, когда дела у Стивена шли не в гору, а с точностью наоборот… Здесь сердце Руфо вдруг замерло, так как следующие страницы книги отсутствовали. Судя по всему, те были аккуратно вырваны, да только причина сего действия была неясна и весьма сильно встревожила сознание. Текст продолжался только со слов: …и о том случае все предпочли забыть. Академия вернулась к своей привычной учебной программе, а Стивен ещё долго оставался хмур. Мне не оставалось ничего, кроме как стать для него главной опорой и поддержкой… — Время работы библиотеки подходит к концу! Просьба всех студентов сдать взятые книги и вернуться в общежитие! Голос библиотекарши будто бы выталкивает Руфо из-под толщи воды. Вдохнув полной грудью, где-то внутри растекается едкое разочарование от того, что он так и не успел исследовать глубину этого таинственного океана. Впрочем, погружение было слишком коротким, чтобы разглядеть каждую нерку или рыбу покрупнее. Приходится захлопнуть книгу.***
Два дня спустя Руфо замечает знакомое рыжее недоразумение, поднимающееся по лестнице на первый этаж. Поначалу он действительно было списал того парня на мираж. И всё-таки жизнь любезно подкинула опровержение этой сладкой в своей простоте теории. Правда, как только Фоэль решил приблизиться, студент поспешно ретировался. Впрочем, из этой ситуации вытекало два факта: сказочное исчезновение — не галлюцинация, а также у подозрительного студента имеется доступ к минус первому этажу. Дело начинает становиться на порядок интереснее, верно? К сожалению, догадки всё ещё оставались догадками, а прямые доказательства чего-либо напрочь отсутствовали. И что теперь Руфо будет делать с этим парнем? Не сказать, что его социальные навыки находились на высоте. Уж точно не у человека, который все последние годы делил либо сам с собой, либо с малословными трупами, которых ему услужливо подкидывало в виде галлюцинаций проклятие. Да, на редкость весёлое времяпрепровождение. Что ж, в его круговороте одиночества была виновата не только Шинигами. Ещё в те светлые годы, когда проклятие не превратило его свободу в кандалы, Руфо не мог похвастаться дружной компанией. У него никогда не было того, с кем через огонь, воду и медные трубы. В его мире гулянку всегда могла заменить хорошая игра, манга или аниме тайтл. Руфо хмыкнул, провожая взглядом значок с персонажем из «Тетради смерти» на своём рюкзаке. Словом, подружиться с объектом интереса априори являлось провальной задумкой. И раздумья непременно бы изъели нутро, не объявись в тот самый миг Шинигами. На этот раз элементарным игнорированием спастись не удалось. — Да что тебе? — Руфо обречённо вздыхает, оборачиваясь на мрачный силуэт за своей спиной. Фоэль несколько секунд вглядывается в помехи, которые составляют лицо Шинигами, пока его не передёргивает. Никак не реагируя на дерзость Руфо, Шинигами устремляется к окну. Её присутствие разверзает комнату надвое, заполоняя всё вокруг скрипящими звуками. Впрочем, Руфо привык настолько, насколько к такому вообще можно привыкнуть. Любопытным было скорее то, как Шинигами будто бы намекала о том, что стоит отвлечься от продумывания трёхэтажных планов и обратить внимание на нечто, находящееся на улице. Отбросив сопротивление, Руфо сдаётся и встаёт с нагретого места. Время было уже позднее. Ночная прохлада и тьма уже во всю сгущались, окольцовывая академию со всех сторон. И всё же нашлись люди, коим и комендантский час был нипочём. Как, например, тот рыжий сорванец, мелькнувший среди облезлых осенних кустов. Руфо прищурился, сверяясь, не обманывают ли его собственные глаза. Однако шли секунды, а облик студента не пропадал из виду, хоть его и было достаточно сложно различить в вечернем сумраке. И как только ему удаётся скрываться от камер и глаз, ведущих пристальное наблюдение за каждым здесь? А самое главное, с какой целью этот парень так рискует? Уж явно не забавы ради. В эту академию не так-то просто попасть, чтобы потом вытворять подобные оказии. В следующую секунду Руфо замечает ещё одну вещь. Или же не вещь даже. Приходится напрячь всё своё зрение, чтобы разглядеть очертания ещё одного существа позади рыжика. Сердце начинает биться всё быстрее, как только начинают подробнее вырисовываться неестественно длинные руки существа, покрытые серой слоящейся кожей. Те практически вплотную соединялись с головой, покрытой то ли волдырями, то ли ещё какими уродливыми вздутиями. Руфо даже не назвал бы это лицом вовсе. Морда. Страшенная морда, на которой нельзя было различить отдельных частей, как на человеческом. Дыхание Руфо застывает на вдохе. Леденящий душу ужас будто бы заменяет воздух, остужая разум и тело. Кажется, дурной студент совсем не обращает внимания на опасность, которая возвышается за его согнутой спиной. Руфо видит, как существо двигается, будто бы ствол старого дерева на сильном ветру: медленно и лениво. Смотреть на это более нет сил. Резко распахнув окно, Руфо перелезает через подоконник и выпрыгивает наружу. Ноги ноют от неудачного приземления, но Фоэль не задумывается о боли, дыша чистым адреналином. С каждым шагом, быстро перерастающим в бег, звуки скрипа и помех усиливаются. Становятся почти невыносимыми. Руфо видит очертания жуткого существа всё чётче, слышит мерзкий рокот и клокотание. Страх острыми лезвиями врезается в ноги, но не может заставить развернуться назад. — Берегись! Сзади! — Руфо не различает свой голос, утонув в завываниях существа и стуке сердца в висках. Разве парень не слышит, какие ужасные звуки издаёт это? Здесь до Руфо доходит осознание. Рыжий студент на секунду поднимает взгляд, прежде чем раствориться вместе с чудовищем позади. Ноги на последнем издыхании переносят Руфо к кустам, в которых только что должна была произойти сцена кровавой расправы. Упав коленями на влажную землю, он пытается прийти в себя, но паника никак не отступает. Слёзы подступают к глазам, когда ними вновь и вновь прокручиваются совсем свежие воспоминания. Темнота. Холод. Страх. Галлюцинации? Что из этого на самом деле явь? — Эй, парень, ты… Ты в порядке? Впереди будто бы рассеивается дымка, когда уши улавливают голос. Не скрип, помехи или ужасающий рокот. Руфо садится на землю, переминая в дрожащих руках края своей безразмерной толстовки. Он чувствует, как что-то трогает его за плечо, а потому судорожно поднимает взгляд. Первое, за что он цепляется — рыжая макушка и янтарные глаза, в которых зияет вопрос. — Ау?.. Я должен спросить, сколько пальцев показываю? — кажется, парень не придумал ничего лучше, чем показать «фак» прямо в лицо бледному Руфо. — Сорян, но я не уверен, что знаю, как вести себя в подобных ситуациях… Да я же и сам обосрался, когда ты побежал на меня! По крайней мере, теперь Руфо точно был уверен, что перед ним сейчас не галлюцинация. Остатки паники всё ещё удушливой волной накатывали изнутри, но теперь они хотя бы не могли свести с ума. Сил хватило на то, чтобы прошептать короткое «подожди» и кануть в борьбу с пучиной испуга. Прохладный ветер шептал, щекотал кожу и заставлял её покрываться мурашками. Молчаливая луна глядела из небесного амфитеатра, не прерывая тишь громким «браво». Неизвестно, сколько времени они просидели так под звёздами, но звон в ушах отступал. Дышалось на порядок легче, а конечности перестали пародировать кукольные. К сожалению, оправиться полностью Руфо не позволила ещё одна шутка судьбы. — Кажется, их заметили здесь! — издали послышались взрослые голоса, а кусты сонно заморгали от света фонариков, направленных в их сторону. — Успокойся, они нас не найдут, — судя по всему, студент заметил, как Руфо моментально напрягся, поэтому поспешил успокоить. Руфо ощутил, как хватка на его плече крепчает. Буквально в паре метров от их укрытия замаячила пара преподавателей. Сердце вновь ускорило свой ритм, однако парень рядом был подозрительно спокоен и тих. Не было времени выяснять причину. Руфо крепко зажмурился, когда фонарь поймал их двоих в своё судное кольцо. А затем… ничего? — Ну вот, а ты боялся, — только после этих слов Руфо раскрыл глаза, во все оба пялясь по сторонам, словно впервые видит белый свет. Руфо и не заметил то, как оказался приобнятым своим новым знакомым. Этот человек явно вызывал вопросы. И не просто парочку, а целый ящик. К слову, одна весомая догадка на примете уже имелась. — Извини за нескромный вопрос, но… — Руфо прошептал, пока что не удаляясь от объятий, ибо холод грыз кости. — Ты проклятый? Неудивительно, что от таких вопросов рыжий опешил. Это было видно и по губам, раскрытым в молчаливом вопросе, и по непонятливо приподнятым бровям. Фоэль уже было хотел исправить ситуацию, став немного более тактичным, но не успел. — Да ладно, ты даже имени моего не знаешь, а уже задаешь какие-то странные вопросы… — смех парня врезался в берега неловкости, звуча из-за этого несколько не к месту. — Если тебе всё же интересно имя твоего чудесного спасителя, то я — Росен Фон Вондерберг, а ты — ужасно странный чудик, которому пора вернуться в общагу и хорошенько проспаться, м? — Нет, я видел… — Руфо нахмурился, мотая головой и совсем не слушая последнюю болтовню Росена. — Да, я тоже много чего вижу, когда… Эй, ты чего? Отвратительно. Это именно то слово, которым можно было описать состояние Руфо сейчас. Ослабшая психика не смогла вывезти споры с Росеном, который пытался уверить его в том, за что сам Фоэль так свято держался. Не после встречи с иллюзией того существа и не после преподавателей, которые только чудом не заметили двух студентов прямо перед носом. Возможно, реакция Руфо была бы иной, будь он в более, так скажем, благоприятном расположении духа. Он обязан успокоиться. Только вот даже глубоким вдохам не перекрыть загробный шум, что всегда преследовал его жизнь фоном. Руфо поднимает тяжёлый взгляд на Росена, не замечая, как тот вздрагивает. — Я знаю, что они что-то скрывают, — спокойный голос вонзается в Росена не хуже, чем стоический взор Фоэля. — Утайкам нет места там, где кончается время. И я знаю, что звучу сейчас, как умалишённый философ, но всё не так просто, как кажется. Росен, верно? Пожалуйста… Если ты правда понимаешь, о чём я говорю, то помоги мне. Так и появился на свет их роковой союз.***
Щелчок двери, отделивший их вдвоём от внешнего мира. Руфо дёргает дверь каждой кабинки туалета, чтобы убедиться, что в помещении нет и единого лишнего уха. Когда душа была успокоена, его взгляд пал на Росена, нетерпеливо сложившего руки на груди. Это был второй раз, когда они разговаривали напрямую. Этот опыт, наверное, был несколько экзотическим, но другого выхода не было. В эти времена Руфо держался за любую возможность руками и ногами. А с появлением в его жизни Росена, в голове начал назревать один хитроумный план. Только бы удержаться на плаву. — Итак, теперь ничего не мешает тебе объяснить мне, что же за сказочная чертовщина здесь творится, — Росен кивает, передавая словесную эстафету Руфо. — Что ж, — тот принимает её без пререканий, зачиная рассказ. — Думаю, ты уже знаешь о том, кто был основателем этой академии. Стивен Уэльс — лауреат медицины, именитый научный деятель и весьма сомнительная личность, как не погляди. — И что же такого сомнительного ты нашёл в обычном фанатике человеческих внутренностей? — сравнения Росена никогда не блистали остроумием и тактичностью. — А то, что он был совсем не обычным фанатиком. Ходят слухи, что он изучал природу проклятий и знал способ того, как от них избавиться. Тишина вновь воцарилась вокруг, давая Росену пространство для размышлений. Руфо внимательно следил за тем, как края его бровей спускаются ниже, а глаза отлипают от пола и теперь смотрят в ответ. Было понятно без предисловий, что обсудить им предстояло ещё многое. — Во-первых, с чего ты решил, что верить этим слухам вообще можно верить, а во-вторых, какого хрена я должен тебе помогать? Моё проклятие, знаешь ли, больше походит на дар, — Росен усмехается, нахально приподняв краешек губ. К слову, Руфо подготовился к подобным вопросам. — У Стивена в биографии есть огромный пробел, который приходится как раз на то время, когда проклятия только начали распространяться среди людей. Плюсом ко всему Стивен всегда был заинтересован в аномалиях. И всё же его исследования о проклятиях учёные могли счесть просто бредом сумасшедшего, поэтому они и не возымели огласку. Ещё один странный факт — увольнение Стивена с поста генерального директора. Это, считай, его собственная академия, так с чего бы отстранять его от заслуженной должности? — объяснил Руфо, по одному взгляду на Росена понимая, что тот едва ли увлечён историей жизни Стивена. Очевидно, Вондерберга больше волновала вторая часть вопроса. — А насчёт помощи… На самом деле у меня нет никаких гарантий, что ты поможешь мне. — Получается, я могу сказать «нет» и валить? — голова Росена, как убегающая стрелка часов, наклоняется ближе к плечу. — Да, но перед этим… — Руфо немного мнётся. Прежде ему редко приходилось просить сделать одолжение у кого-либо. — Выслушай меня. Проклятие — это не всегда дар. Некоторым с этим ужасно не повезло, поэтому в первую очередь я нацелен помочь тому, кто действительно нуждается в избавлении от него. Потом можешь просить меня о чём угодно, если нам удастся разгадать эту тайну. В этой академии тысячи камер и закрытых дверей, а твоё проклятие — это ключ, который позволит остаться незамеченными. От Росена следует выразительное «о-о-о». Кажется, кто-то наконец понял, в чём же весь сыр-бор. — Ты хочешь сказать, что… просто хочешь эксплуатировать моё проклятие? — спросил Росен, как рассказывая плохой анекдот. — Во благо общества, — ровным тоном отражает удар Руфо. — И что же ты хочешь увидеть? Думаешь, что отыщем в подвале проклятых, над которыми проводят опыты? — Сомневаюсь, но вот кабинет Стивена, как я слышал, и вправду находился этажом ниже первого, — Руфо задумчиво хмурится, пока его вдруг не осеняет. — Кстати говоря, я видел, как ты поднимался по лестнице, ведущей на минус первый этаж. — О, точно, — улыбка Росена, появившаяся в эту секунду, совсем не предвещала ничего хорошего. — Ну, на самом деле мне нельзя там быть. — Вижу, добропорядочность — твоё второе имя… — Руфо качает головой, не выпуская глубокий вздох из недр лёгких. — Ты только что намекал на то, что с моей помощью хочешь попасть в места, которые так и орут «посторонним вход воспрещён!», разве нет? Счёт сравнялся.***
— Бля-я… Следующая пара опять у этого дебильного деда! — Росен недовольно складывает руки на груди, идя по просторному коридору академии. — Ригли ещё не настолько стар, чтобы называть его дедом, — Руфо пожимает плечами, без интереса разглядывая помпезные люстры под потолками. Затем люстры сменяются высокими окнами с изысканными узорчатыми рамами, широкими мраморными подоконниками и, наконец, глазами, блестящими янтарём. Это было непривычно — ходить вот так с кем-то на пару. Руфо, очевидно, чувствовал себя не в своей тарелке, когда не пытался слиться с тенью от случайной винтовой колонны. Похоже, что ему действительно удалось впечатлить Росена, раз тот теперь преследовал его повсюду. Руфо успел пережить всё: и любопытствующие взгляды, и совершенно безвкусные шутки, и диалоги, в которых смысл терялся, даже не возникнув. Даже Шинигами неожиданно замолкала, объявись на горизонте рыжий вихрь. Может, тоже боялась, что её сейчас снесёт куда-нибудь ненароком? Руфо не задумывался об этом, когда Росен появлялся в пределах видимости. Оказалось, что они ровесники, правда учатся на разных факультетах. Когда пары совпадали, Росен обязательно подсаживался к Руфо и всячески мешал его мозговой деятельности. То каждое слово преподавателя начнёт комментировать, то тетрадь прямо под носом заставит исчезнуть. Факт того, на какие чудеса способен этот студент, бесспорно поражал, но у всего должны быть свои границы, ведь так? Подумать только! Демонстрировать свои навыки посреди пары, где это может увидеть каждый случайный зевака? На такое способен только сумасшедший. — Как ты вообще поступил в эту академию? Не вижу, чтобы ты питал интерес к учёбе, — Руфо шёпотом спрашивает Росена, устав закатывать глаза на чужие выходки. — Хм-м, знаешь ли, стырить ответы — плёвая задача, когда тебя буквально никто не видит, — в ответ пожимают плечами, заставляя мигом округлить глаза. Точно! И как только Руфо не подумал об этом? Проклятие Росена, хоть тот и не мог поведать о нём во всех аспектах, было буквально ключом от дверей, которые ранее были защищены множеством замков. И Росен даже не сбивал эти двери с петель, а просто аккуратно просачивался в отверстия, отделяющие их от пола. Метафорически, конечно. Вондерберг вряд ли мог сокращаться до размеров мухи, настолько же надоедливой, как и он. Однако Росену это и не нужно было, чтобы забрать своё. Ах, как же несправедлив его путь. Кто-то ведь коптел над рядом сложнейших экзаменов, чтобы попасть сюда. Руфо мог только лишний раз вздохнуть, мысленно поражаясь своему новому… другу? Нет, Росен вряд ли видел в нём друга. Их объединяла тайна. А после её разгадки последует ничего. — Ну ты и придурок, конечно, — Руфо качает головой, убеждая себя, что ему всё равно. Кстати говоря, на минус первом этаже этот самый придурок хоть и побывал, но ничего толкового не отыскал. Ещё в тот самый раз, когда они знали друг друга только украдкой. Второй же, так скажем, спуск на глубину они ещё только планировали. Изначально Руфо не думал, что эпопея затянется на такой долгий срок, пока не объявилась одна крупная проблема. У всех супергероев были свои ахиллесовы пяты, потому Росен, к сожалению, исключением не стал. Только пятой его являлось далеко не хамство или безалаберность. Однажды они взялись сделать первый шаг на пути к разгадке. В кабинете директора находились все документы, содержащие сведения о когда-либо учащихся здесь студентах и работавших сотрудниках. Последние им и были необходимы. Дождавшись, когда кабинет опустеет и закроется на ключ, они укрылись от камер и лишних глаз. Росен крепко взял Руфо за руку, в момент заставляя их конечности стать прозрачными. Сердце забилось сильнее, на что повлияли новые своеобразные ощущения и страх того, что что-то пойдёт не так. Не хотелось бы, чтобы первый же этап обернулся крахом. Итак, прошмыгнув сквозь дверь, перед взглядом предстал сокровенный кабинет. Всюду витал запах роскоши, устилая собой дорогое оборудование и мебель, от которой разбегались глаза. Ряды полок у стен были завалены документами. Удивительно, что шкафы не начали заваливаться набекрень от такого количества бумаги. Не теряя времени, Руфо подбежал к полкам, дабы изучить надписи на толстых папках. Долго поиски не продлились, так как Руфо заметил, как лицо Росена начало стремительно меняться. — Всё в порядке? — на всякий случай шёпотом спросил Фоэль. Не говоря ни слова, Росен побрёл в сторону широкого стола, что горделиво стоял посреди кабинета. Руфо не противился, недоумевающе сжимая чужую руку и спешно перебирая ногами по красному ковру. А вот когда Росен присел на корточки, вопрос сам собой слетел с языка: — Что ты делаешь? — Увидишь, — последовал короткий ответ Росена голосом, вызывающим подозрения. Они оба устроились под столом, где, на удивление, хватило места для двоих. Хотя Руфо не мог сказать, что нахождение здесь было несказанно комфортным. А потом Росен начал дышать так, будто только что пробежал марафон. — Ты чего это? — Руфо встревоженно посмотрел на него, думая о том, что могло вызвать такое поведение. — Се… сейчас… — в перерывах между вдохами и выдохами выдавил Росен. Кровь Руфо заледенела в жилах, когда он услышал звук открывающейся двери. Не говоря ни слова, Руфо много раз стукнул Росена по плечу, чтобы тот снова сделал их невидимыми. Тот кивнул. Они снова взялись за руки и Фоэль заметил, что дыхание Вондеберга замерло в тот миг, как они вдвоём пропали из виду. Так Руфо и узнал об ахиллесовой пяте Росена. Чтобы заставить что-либо исчезнуть, он должен обязательно задержать дыхание, что ужасно ограничивало время и возможности использования проклятия. — Почему ты мне сразу не сказал? — спрашивал потом Руфо, пока голова кружилась от пережитого ужаса. — Ты видел во мне… такого супергероя… что мне не хотелось… тебя разочаровывать… — а вот у Росена, очевидно, голова кружилась от недостатка кислорода в организме. Поэтому, да, с тех пор с планом они немного медлили. Нужно было как можно более грамотно распорядиться своими возможностями, чтобы выйти сухими из воды. Зато вот Росен, похоже, чувствовал себя отлично, таща за собой Руфо в столовую во время обеда, и незаметно воруя сладости из буфета прямо под носом персонала.***
Так минул месяц, коротаемый в компании запутанных мыслей и беспардонных лиц. Порой Руфо проводил вечера в библиотеке, пытаясь отрыть что-нибудь, что дополнило бы уже имеющиеся материалы. А временами он виделся с Росеном, который сваливался на его голову, точно снег. Одни выходные, например, Руфо намеревался провести в общежитии, закрывшись и не подпуская себе кого-либо, кто помешал бы его уединению. Однако Росен объявился тут как тут, говоря, что знает идейку в разы более увлекательную, нежели подобное затворничество. Руфо одержал поражение в этой битве, в конечном счёте оказавшись в квартире Вондерберга. Цветастые плакаты, раскиданные всюду банки от энергетиков и аэрозольные краски… В комнату какого панка Руфо только попал тогда? В углу даже примостилась гитара, украшенная десятками стикеров. И… стоп. Это что, дорожный знак под кроватью? Руфо ненароком усмехается, вспоминая тот день. Тогда они до самого заката играли на плейстейшен, духовно сближаясь, наверное, как никогда раньше. Фоэль, кажется, впервые ночевал в месте, что не являлось родительским домом или комнатой в общежитии. А ещё он точно никогда не будет спрашивать, каким сказочным образом Росен добыл деньги, чтобы снимать квартиру. Пускай это будет ещё одной тайной, на которую Руфо в кои-то веки не будет искать ответ. Оказывается, что к общению достаточно легко привыкнуть. Прошло всего ничего, а Руфо уже не помнил, какого это — держаться стороной ото всех, молча почти сутками напролёт. Непонятно, почему Росен решился увязаться за Руфо, как хитрый лисий хвост, но жаловаться не на что. В один момент Фоэль поймал себя на том, что ему скучно без Росена, щебечущего над ухом. И на том дне он обязал поставить крест, так как это не имело смысла. Они перестанут общаться, как только Руфо узнает правду о проклятиях. Часики тикали, а они так и не сдвинулись с мёртвой точки. Руфо решил назначить вылазку, сомневаясь, что дальнейшее прозябание к чему-либо приведёт. Выбирая дату, он игнорировал мимолётную грусть, поселившуюся внутри.***
Судная ночь заявляла о себе очередным хмурым днём. В обрывах между серыми тучами можно было увидеть редкие звёзды, которые будто бы знали о всех планах заранее, устроившись в роли зрителей. В комнате Руфо темно. Единственный свет лунной дорожкой пробирался из-за окна, смешиваясь с бликами зажжённых фонарей. Росен рядом: сидит на кровати, скрестив ноги и сияя привычным бесстрашным взглядом. Руфо в последний раз проверяет, закрыта ли дверь, прежде чем шёпотом заговорить: — Маршрут помнишь, так? — Так точно, — бодро отвечает Росен, а после поднимается на ноги. Они осторожно покидают комнату через окно. Как только их подошвы целуют холодную почву, вылазка начинается. Руфо переплетает пальцы с Росеном, образуя надёжный замок. Не привлекая лишнего внимания, студенты почти добираются до пункта назначения, отвлекаясь на небольшую передышку в тени неподалёку. Дверь, через которую они вошли, не представляла собой главный вход. Это был один из запасных выходов, возле которого было меньше всего назойливого видеонаблюдения. И теперь, бесшумно пробравшись внутрь ночной академии, можно было поразиться её безжизненному виду. Строгая роскошь по щелчку приобрела более мрачные очертания, пугая своими огромными пустыми коридорами и узорчатыми арками. Теперь всё здесь действительно больше походило на дворец, нежели на современное учебное заведение. Скрываясь под проклятием, как под плащом невидимкой, они добрели до широкой лестницы. По пути Руфо интересовался состоянием Росена. Когда тому требовалась передышка, они пристраивались в слепых зонах, где зорким камерам их было не достать. Гробовая тишина угнетала, поэтому каждую секунду приходилось озираться и стараться не обращать внимание на стук сердца в висках. К счастью, вплоть до спуска по лестнице вылазка продвигалась удачно, несмотря на холодеющие от волнения руки. Вздох срывается с губ Руфо, когда они минуют первые несколько ступень по пути вниз. Росен крепче сжимает его руку, подбадривающе подмигивая. Однажды Росен сказал, что любые риски ему нипочём, поэтому лучше лишний раз не париться, а пустить всё на самотёк. Может, сейчас он думал так же? Во всяком случае, Руфо кивает и спешит двинуться дальше. Чем скорее закончат, тем скорее вернутся. На минус первом этаже их ожидает дверь, сквозь которую они без промедлений проходят. — Судя по записям, кабинет Стивена находился в самом конце… — Руфо шепчет, настороженно разглядывая длинный, будто бы бесконечно тянущийся вглубь коридор. Что было там вдали? Ядовитый зелёный свет исходил от таблички «выход», висящей на двери, сквозь которую они прошли. Этого хватало только на то, чтобы разглядеть ближайшие пару метров. Хмурясь, Руфо пару секунд вглядывался в кромешную тьму. Стоял неприятный гул, исходящий от таблички. Фоэль не слышал даже собственного дыхания, когда взгляд будто бы уловил невнятное шевеление вдали. Блеснул короткий свет, который Руфо изначально принял за фонарик. Потом снова и снова. Слова засохли на языке, когда сияние начало принимать вид двух точек, похожих на… глаза? Точки медленно перемещались из стороны в сторону, будто бы их владельца шатало. И пока его не могло удержать на одном месте, точки становились всё больше и больше, а по коридору начал эхом разноситься лязгающий звук. Глухой грохот вспыхивал каждый раз, когда существо наклонялось вбок. Руфо поздно понял, что вжимается спиной в дверь, цепляясь за руку Росена так, будто бы хочет сломать. — Эй, ты чего? — голос Росена, словно проводник, пытался вернуть его с глубин жестокого океана. Потом Росен сделал шаг, закрывая собой вид на тёмный коридор. По его взгляду было ясно, что поведения Руфо он не понимал, а времени на это понимание совсем не имелось. Долго он без воздуха не протянет. Гул таблички снова вернулся ко слуху Руфо, заменив собой грохот и леденящий кровь лязг. — Да… Извини, — сглотнув слюну, Фоэль решается направиться дальше. Первый шаг в темноту даётся с трудом, второй — легче. Руфо старался думать только о том, что Росен держит его за руку, а это значит, что он в безопасности. Так чудовища отступали, отдавая своё право царствовать в ночи. Удачей стало то, что на этом этаже, как и на остальных, имелся свой туалет. Нашли они его по ещё одному еле-еле светящемуся указателю. Единственное место, в котором со стопроцентной вероятностью не будет камер. Зайдя внутрь, Росен делает глубокий вдох, не отпуская руку Руфо. Но противиться последнему факту почему-то совсем не хотелось. — Так что… — Росен предпринимает попытку заговорить, не отдышавшись. Что ж, это было вполне в его репертуаре. — Ты отдышись сначала, — тихо, почти беззвучно отвечает Руфо. Всё-таки сейчас они были вполне себе видимы и слышимы. — Фух, — Росен мотает головой, а после продолжает уже спокойно. — Что с тобой произошло? Так глаза выпучил, будто призрака увидел. — Ты знал, что когда так говорят, то обычно так и происходит? — Руфо хмыкает, жалея, что не может увидеть реакцию Росена прямо сейчас. — Неважно. Уже неважно. — Как скажешь, — явно нехотя отвечает Росен, пока что, наверное, откладывая все вопросы в долгий ящик. — Так, сейчас выходим, а затем по стенке направо, хорошо? После короткого «ага» они опять ныряют во тьму коридора, быстро шагая в сторону его конца. И только на этом моменте Руфо позволяет себе достать телефон из кармана. Яркость экрана была минимальной, но даже её хватило, чтобы разглядеть, что в конце коридора находилось… ничего? Обещанная дверь просто-напросто отсутствовала. — Что за… — Руфо не успевает возмутиться, будучи перебитым Росеном. — Погоди. А после его дёргает вперёд. Прямо в злосчастную стену, на которую Вондерберг бесстрашно навалился. Руфо без утаек чувствовал себя волшебником, впервые попавшим на платформу номер девять и три-четверти. За стеной находилось помещение. Правда, сделав вдох, Руфо закашлялся. Пыль словно поработила каждый квадратный метр вокруг. Так, что свободно дышать превращалось в невыполнимую задачу. Лёгкая паника охватила сознание, на что повлияла дезориентация в темноте и затруднение дыхания. Включив фонарик, нашлось удостоверение в том, что кабинет представляет собой Богом забытое место. Благо ещё не настолько старое, чтобы начать разваливаться, но вот пыли здесь собралось достаточно. Даже Росен, наученный опытом Руфо, осмелился сделать вдох только через рукав рубашки. Глаза Фоэля продолжали бегать, исследуя каждый уголок кабинета. Мебель явно отличалась от всякой, что можно увидеть в других частях академии. Стол, стул, полки — без лишних изысков. И всё же самое главное, что посреди бардака не притаились камеры, которые при наличии уже могли бы создать им проблемы. Руфо всё-таки пришлось расцепить их с Росеном пальцы, чтобы подойти к полкам, на которых вразброс лежали разные бумаги. Что-то даже лежало на полу, мешаясь с осколками стекла неизвестного происхождения. — Пока что не вижу ничего необычного… — говорит Руфо, свеча на ряды букв фонариком. — Отчёты, отчёты, ещё какая-то бюрократия… Книга про… мутации? Окей… — Ну вот, — Росен тоже достаёт телефон, чтобы продолжить осмотр кабинета вместе. — Чел просто интересовался всякой научной фигнёй. Может быть и необычной, но научной же. — Стой… — не церемонясь, Руфо сваливает всё ненужное на пол, когда видит несколько вырванных книжных страниц под кипой книг. — Росен… — Что? Там моё имя написано, что ли? — Нет, — он перебирает немного помятые листы в руках. — Помнишь о той книге, про которую я говорил? Её ещё Рипли написал. — В которой страниц не хватало? — здесь тон Росена начинает приобретать нотки интереса. — Она самая, — кивает Руфо, прежде чем Росен подходит к нему. — Смотри… В те дни Стивен особенно увлёкся вещами, несопоставимыми с тем, что можно объяснить с научной точки зрения. Разговаривать с ним в те дни было особенной мукой. Стивен держал в голове идеи настолько неразумные, что мне становилось жаль своего самого дорогого друга. Я верил, что с возрастом к нему придёт просветление, что он, наконец, поймёт, что чудес не бывает. И глупо ошибался, не замечая очевидных вещей под носом. Как же горько было наблюдать, как цветок науки увядает, поверив в несуществующее синее солнце и повернувшись к нему всем корпусом. Самым страшным стало то, что он начал распространять своё видение мира среди детей, учащихся в нашей академии. Стивен начал писать собственные лекции, вручал их преподавателям и ныне велел проводить занятия только по ним. Он рушил законы физики, строил невероятные теории и поселял настоящий хаос в головах студентов. Я уже пытался ругаться с ним, но он всё стоял на своём. Сначала мы стали реже собираться на чай, а после и вовсе почти не виделись, хоть и работали в одном и том же месте. Словом, тяжёлое время было. Кажется, тогда я и понял, что мой друг потихоньку сходит с ума. Понял, но не верил. Не хотел верить. Впрочем, неудивительно, что подобное поведение Стивена заметили быстро. Жалобы в первую очередь последовали от преподавателей, несогласных читать студентам лекции, полные сказок про розовых единорогов. И если это уладить успели, то за ментальное здоровье Стивена спохватились поздно. Стивен и вправду возомнил себя святым. Он считал, что сможет создать нечто, что сделает человека непобедимым. Что именно он искал? Бессмертие, неисчерпаемую силу и суперспособности? Казалось, что именно об этих вещах Стивен и грезил, запираясь в своём тёмном кабинете день за днём. В один день он просто перестал делиться со мной идеями, видя, что я каждый раз отвергаю их, пытаясь убедить его передумать. А что ещё мне оставалось? Надежда умирает последней, хоть она и тлела на самом конце фитилька уже давным-давно. Сначала Стивена отстранили от поста генерального директора академии. В один момент всё дошло до того, что даже у меня прав было больше, чем у основателя. Впрочем, я не злорадствовал. Пишу о том случае кратко, так как больно вспоминать о временах, когда я потерял своего когда-то лучшего друга. Теперь вместо него был лишь безумный фанатик, верящий в то, что он сможет пройтись по воде, как Иисус. С того дня общались мы мало. Теперь поведаю о том, что всё ещё вспоминаю, как страшный сон. Может однажды кто-то, читающий сей отрывок, поверит мне, а не закроет книгу, отбросив обратно на пыльную полку. В те дни я уже давно не ждал от Стивена приглашения на чай. Однако и в этой жизни порой суждено случаться самым неожиданным вещам, верно? Как вы уже успели понять, Стивен с какого-то перепугу решил вспомнить обо мне и провести в моей компании часок-другой. Знай я тогда, чем всё это обернётся, — не согласился бы спуститься в его кабинет снова. Тогда же счёл предложение то безобидным. Тем же вечером мы устроились в кабинете, который ранее я решительно обходил стороной. Как сейчас помню радио, давящееся помехами, и чай, казавшийся совершенно безвкусным. Исписанные сверху донизу бумаги валялись повсюду: лежали на полу, висели на стенах и ютились в высоких стопочках поверх прочих поверхностей. Стивен же был необычайно молчалив, всё глазея и глазея на меня (по-другому этот взгляд, к сожалению, охарактеризовать не могу). — Зачем тебе столько записей? — спросил тогда я, чтобы тишина больше не смущала уши. — Нас ждёт великое дело. Помню эти его слова, точно сказанные вчера. Тогда ещё в моей голове не было догадок о том, почему он вдруг вздумал, что дело ждёт именно нас, а не его. Кажется, ответ на это ожидал меня чуть позже. Подобно волку, притаившемуся в тени, чтобы в нужный момент накинуться острыми клыками и когтями на неповинную жертву. Сначала я не обращал внимание на то, что везде, где бы я ни был, свет гас вслед за мной. Каждый шаг был точно затмением. Свет продолжал пропадать, сколько бы я ни пытался включать его снова и снова. Странно, но первой же моей мыслью в голове всплыл Стивен. Я был ужасно зол, когда направлялся в его кабинет. А зайдя внутрь и захлопнув дверь, — вы не поверите! , — лампочка под потолком лопнула! — Я создал дар! — вскликнул тогда Стивен так радостно, как никогда раньше. — Это не дар, а настоящие проклятие! — перекрикивал я его… — Твою мать… — прокомментировал записи Росен. Руфо был полностью с ним согласен. — Так получается, что Стивен не был тем, кто придумал, как от проклятия избавиться… — Он был тем, кто создал их, — кивнул Руфо, сжимая страницы в кулаке с такой силой, что те мгновенно покрылись морщинами. Ради интереса Фоэль направил фонарик телефона на потолок. Сердце ёкнуло, когда глаза заприметили лопнувшую лампу, битое стекло от которой было разбросано по полу. Разочарование тихой волной подбиралось всё ближе и ближе, грозясь захлестнуть все чувства с головой. — Ру… — осторожно позвал Росен, взывая посмотреть на него. — Пойдём. — Нет, нужно осмотреть всё здесь, — дальше Руфо слушать не собирался. Он хотел пробраться сюда слишком долго, чтобы вот так всё бросить. — Всё в порядке, мы ещё вернёмся, — Росен подходит ближе, кладя ладонь на плечо Руфо. — Может ещё и этого старикана Рипли найдём. Он-то точно побольше знает. — Он ещё не настолько стар, чтобы называть его стариканом. — А вот и мой Руфо, — Росен усмехается, а вид его, словно маяк, являлся ориентиром среди тревожной глади проблем и волнений, с их помощью возникающих. — Знаешь, это дело стало слишком интересным. Я считаю, что мы должны добиться правды во что бы то ни стало. Сердце Руфо ёкнуло ещё раз, но уже не от разбитой лампы или страшного видения тьме. — Ты останешься со мной? — Обещаю, — знакомая бесстрашная улыбка поселилась на губах Росена. — Хотя, нет, я знаю, как дать тебе надёжную гарантию. Возражения не успели появиться на языке, когда Росен примкнул слишком близко. Настолько, что Фоэль чувствовал лёгкий нажим его губ на своих. Если до этого в мыслях ещё крутились осколки ламп, тайны проклятий и чёртово подполье академии, то теперь их будто бы загородило плотиной. А потом Руфо впервые за последние несколько лет попал в чьи-то объятия. Оказалось, что это намного приятнее, чем можно подумать. И, к счастью, привыкнуть к этому так же просто, как и к дурацким шуткам, безрассудным вылазкам и тысячам загадок. Загадок, от которых отыскать ключ — задача намного более сложная. Кладя ладони на спину Росена, Руфо думал о том, что он справится. Или… Нет, не так. Они справятся.***