Когда перед ними будто из-под земли выросла громадная тень жабы, больше похожей на гору, вершина которой почти терялась во мраке пещеры подземелья, Хан Юджин не знал, что и думать.
Но у него все равно получилось крикнуть, не рассчитывая на ответ:
— Что это, блять, такое?!
Ему нужно было просто получить ещё одного ребенка S-класса, он что, так многого просил?
Разумеется, судьба не была к нему благосклонна достаточно, чтобы дать спокойно пожить без неприятностей.
Блять, да эти проблемы находили его сами! Хан Юджин почувствовал на себе пристальный взгляд, но не обернулся, сильнее вжимаясь в золотистый, чуть грязноватый мех Мира.
«Этот ублюдок», — само собой, Юджин знал, кому принадлежал этот убийственно спокойный, со слоем насмешки взгляд.
Зачем вообще Хёндже, этот старый лис, пошел с ними?
Не то чтобы Хан Юджин сомневался, просто…
Этот приводящий в ужас панк, разумеется, не стал бы делать что-либо без веской причины.
Тогда какого черта он просто стоял и, казалось даже, следовал каждому слову Юджина?
Но даже эти мысли, довольно часто поселяющие темную макушку, рассеялись, стоило появиться… Ну да, если вы не успели забыть, перед ними в одно мгновение выросла она: жаба размером с высоченное здание.
— Слава Богу, она будет неповоротливой…
Эта мерзкая жаба в самом деле казалась медленной: жаль только, что сила ее лап, стоило этому земноводному просто сделать ебучий шажок, заставила землю затрястись.
Разумеется, Юджин был вынужден придумать план, который смог бы осуществить его желание сделать из Сонхана настоящего охотника S-класса, так ещё и позволить им выжить (задание со звездочкой, с везением-то Юджина).
О да, он смог, пусть и поддерживаемый этим ублюдком Сон Хёндже, пусть и слушающий, слегка дрожа от страха и чего-то
другого, тяжёлое прерывистое дыхание человека, держащего его на руках…
В общем, даже потратив все силы и чуть больше, используя почти что все свои способности и усиления, Юджин смог воплотить свои планы в жизни. Оба пункта, что казалось почти невозможным.
И даже факт того, что Хёндже, сильнейший и просто самый самоуверенный человек на всей планете, дышал как-то странно, все сильнее сжимая тело Юджина, прижимая к себе ближе и ближе с каждой секундой, когда он медленно осознавал свою силу, увеличившуюся вдвое…
Юджин все равно упал в обморок, откидывая голову на чужое плечо почти без каких-либо сомнений.
Разумеется, стоило его сознанию отключиться полностью, погрузиться в чернильные объятия обморока, Сон Хёндже остановился вместе с ним.
Если и раньше Хёндже знал о своей силе, ощущал ее каждой клеточкой тела, чуть ли не желая самого себя с ног до головы вылизать, обычно позволяя это делать другим…
Получив в свои руки сокровище, самую ценную драгоценность, дышащую, говорящую даже, больше напоминающую зверушку, способную…
Способную
увеличить его и без того могущественные способности вдвое…
Сон Хёндже почувствовал, как теряет терпение.
«Я с лёгкостью убью их всех», — крутилось жестокое, пропитанное ревностью и жаждой в голове, когда Хёндже смотрел на приближающихся охотников, на мальчишку Юхёна, других…
На тех, кого он может буквально одним взмахом своего оружия убить, разумеется, если он будет великодушен достаточно, чтобы сделать это быстро и без боли.
Они с Юджином были партнёрами, вот только Хёндже плевать хотел на чувства других: хотя, возможно, своему сокровищу он позволял слишком много, без труда терпя его запросы, оскорбления и даже опеку.
Потому что Юджин был
занятным настолько, что хотелось все же покопаться в этой милой головушке, может, совсем слегка пустить кровь и проверить, такого ли же цвета она, как у Хёндже.
И его хотелось… Ну, знаете,
просто хотелось, потому что настолько невозмутимый человек, смеющий говорить всю правду без капли лжи, но с огромной долей притворства, не мог существовать взаправду.
Иногда Хёндже в самом деле думал, что весь этот чертов мир, вся вселенная, в которой Юджин жил, ходил по грешной земле своими невинными, чистыми ступнями, оставляя следы, по которым хотел пройтись языком, — что вся эта реальность…
Что все это, окружающее его иногда целыми днями, — блядская выдумка, плод его ненасытного воображения, галлюцинация, созданная скучающим мозгом наравне с желанием обладать целым миром и одиночеством даже среди сильнейших.
«Никто из них не сможет даже приблизиться», — шепчет у него в голове мерзкий голос его собственной жадности, поддерживаемый все той же неугасимой силой, которую он может испытывать каждый раз, просто прикасаясь к Юджину…
Ох, разве он в самом деле не сокровище, которую нужно свято запереть в золотой клетке, целуя каждый миллиметр, вытирая от пыли и грязи собственным языком?
[Хёндже всегда хорошо обращался со своими вещами].
Юхён приземлился в двух метрах от них, от своего брата, все ещё жмущегося к ублюдку из Сесён, даже в небытие ощущая силу настолько мощную, что она успокаивала…
Вполне вероятно, только его одного.
Хёндже даже сделал шаг с намерением приблизиться ещё на десяток сантиметров, желая причинить боль, не сдерживаемый уже ничем, ведь Юджин мирно спал на его руках, а в наличие совести он никогда не верил.
О да, Хёндже не обращал ни малейшего внимания на яростные, взбешённые крики мальчишки Юхёна, который так сильно отличался от собственного старшего брата, что Хёндже усмехнулся, впрочем, уверенный, что его улыбка выражала животную потребность вкусить крови.
Дикий рык Мира был лишь отдаленно похож на то, как Хёндже хотел ответить на этот шум, способный разбудить его
сокровище.
Он был буквально в шаге от того, чтобы своими руками, не прибегая к использованию скиллов, вырвать у каждого из этих поганых животных, желающих
забрать то, что принадлежало ему, сердце.
Может, он немного и сошел с ума от близости горячего тела, от ощущения безграничной мощи, ещё и
удвоенной одним лишь касанием…
Впрочем, Хёндже не было до этого никакого дела. Он всегда творил, что хотел, и никто в Корее не смог бы остановить его: может, кроме сонного сокровища у него на руках.
Юхён не смог сделать даже ещё одного шага, когда Хёндже услышал в минимальной близости от чувствительного уха, моментально полыхнувшего смущением:
— Прек… рати… Ублю… док… — Юджин сразу же после этого снова потерял сознание, но помутненный разум Хёндже беспрекословно повиновался ему, будто только и ждал этого приказа, сказанного настолько тихо, что никто, кроме Хёндже, не услышал.
Все видели только, как горящие жаждой крови глаза на секунду заволокла приятная пелена чего-то, похожего на влюбленность и
нежность, перед тем, как Хёндже
отступил.
О, глава Гильдии Сесён в самом деле, наклонив по-кошачьи голову ближе к своему сокровищу, сделал несколько плавных, но от этого не менее быстрых шагов назад, все также продолжая удерживать Юджина в одном положении, самое главное,
в своих руках.
И пусть Юхён на это зарычал не хуже Мира, который продолжал скалиться белыми, почищенными заботливой рукой Юджина зубами, Хёндже не было до них дела.
Ха, он чувствовал, как бешено бьётся их пульс даже на таком огромном расстоянии. И Хёндже также чувствовал, что может остановить их сердце, просто прикоснувшись,
раздавив их всего одним пальцем…
Вместо того чтобы воплотить свое низменное желание
уничтожить угрозу его сокровищу, устранить всех тех, кто мог попытаться прибрать Юджина к грязным рукам…
Вместо всего этого Хёндже лишь усмехнулся, чувствуя, как теплое тело Юджина прижимается ближе к горячему от всех этих ощущений Хёндже, как в глазах невольно рябит из-за картинок, в которых мелькает кровать и
сокровище, которого принадлежит только ему-ему-ему…
Выражение лица Юхёна и Мира, морда которого так по-человечески забавно вытянулась в шоке, когда Хёндже использовал специальный кристалл, позволяющий покидать территорию подземелья до победы над боссом, хотелось запечатлеть навеки.
Хёндже мог бы использовать камеру или свой телефон, но увы, обе его руки были заняты тем, что трепетно прижимали к себе самого ценного человека, которого Хёндже даже в параллельных вселенных наверняка желал.
Он просто усмехнулся шире, надеясь, что его оскал напугал букашек достаточно, чтобы они не думали идти следом за ним.
В его голове не возникло ни единого сомнения, что он зря потратил несколько миллионов вон, выбросил такую громадную сумму
на ветер.
Портал, возникший из-за победы над жабой SS-класса, появился через секунду после того, как Хёндже вместе со своей драгоценной ношей исчезли в гличных бликах, похожих на системную ошибку.
***
Просыпаться под тихий рык, чувствуя по всему лицу мимолётные прикосновения пальцев и губ, оставляющих нежные поцелуи, было не в новинку.
Жаль только, что Юджин никогда прежде в этих странных отношениях с Хёндже не просыпался таким образом
после обморока, блять.
Это было дико даже для них. Хотя…
Погодите, разве прямо сейчас Юджин не находился как раз в той блядской ситуации, когда его, упавшего в обморок из-за усталости, чуть ли не буквально пожирает какая-то гигантская кошка с глазами Хёндже?
Разумеется, никаких кошек, ни больших, ни маленьких, Юджин не увидел, когда с трудом открыл глаза.
Стало ли от этого легче? Абсолютно нет.
Хан Юджин просто прикинулся спящим, зажмуриваясь так сильно, что заболела голова. Но лучше уж так, чем пытаться выдержать голодный, горящий настоящим зо́лотом взгляд.
Хёндже, конечно, вел себя дико временами, но не
настолько. Да, он мог прикусить кожу до крови, мог сжать бедра до неприятных синяков, но…
Разве когда-нибудь Хёндже позволял себе трогать бессознательное тело? Ох, думал Юджин, это было неожиданно.
Парень сомневался, что Хёндже сделал бы с ним что-то
по-настоящему ужасное, тем более он пусть и не сразу, но заметил, что они оба лежали в одежде.
Правда, Юджину дискомфорт доставлял чужой член, упирающийся ему в бедро и натянувший спортивки этого кошака до предела.
Юджин не хотел возбуждаться после энного количество часов (или дней?), проведенных в отключке.
Но кто его спрашивал, верно?
Хёндже, разумеется, быстро понял, что Юджин не спит: не зря же они столько времени потратили на разговоры, обсуждение их предпочтений в постели и вне ее. Не зря они выучили друг друга наизусть.
Договор, подписанный обеими сторонами и даже заверенный грёбаным нотариусом, лежал у каждого из них в двух экземплярах.
Хёндже заворчал, будто в самом деле превратился в большую кошку в гоне, и прижался своим языком к чужой шее, рвано выдыхая обжигающий воздух.
— Какого чёрта ты творишь, — Юджин не смел сказать «нет» Хёндже, помня, как тот довольно умело защищал его от атак дурацкой жабы, послушно следуя каждому его слову, уподобившись милому пушистому котёнку.
Но он должен остановить этого придурка сейчас, пока он не —
— Я остановился в подземелье, когда ты попросил, не смей делать этого снова, — с этими словами Хёндже, не слушая тихих писков (но безумно упиваясь ими), стянул с Юджина штаны одним профессиональным резким движением, не обращая внимания на треск тонкой ткани.
Он прикоснулся языком к полутвердому члену, пуская слюни, пока не делая ничего больше.
Юджин заскулил, когда одна из рук Хёндже несильно сжала его бедро, а вторая обхватила талию, чтобы удержать его на месте и придвинуть ближе к жадному рту.
Трусы порвались даже легче, чем пижамные шорты Юджина, в которые, видимо, его переодел Хёндже, когда они только очутились здесь…
«Здесь» оказалось комнатой на верхнем этаже Гильдии, которую Юджин никогда прежде не доводилось посещать. Пейзаж за окном был похож на сад, в котором Юджин гулял вместе с Миром… Что ж, теперь у него прекрасная возможность прогуляться здесь, если, конечно, Хёндже соизволит выпустить его из кровати хотя бы на пятнадцать минут.
Из горла Юджина вырвался мяукующий стон, когда Хёндже уверенно, не колеблясь, лизнул головку, помогая себе рукой возбудить Юджина до конца.
Ему определенно стало удобнее, когда член, упругий и плотный, скользнул между губ: Хёндже издал такой пошлый стон, что Юджин все же стыдливо прикрыл глаза рукой.
Остановило ли это Хёндже от того, чтобы взять по самое горло?
Совершенно нет.
И Юджин почти задохнулся от удовольствия, когда этот несносный кошак, никогда не спрашивающий перед тем, как сделать (и не думающий, судя по всему, тоже), просто
заглотил его до конца, издавая настолько громкие звуки, что казалось, будто именно ему делали минет, причем отменный.
Что ж, Юджин не был против получить подобный сюрприз, задыхаясь на неприятных хлопковых простынях от удовольствия, которое ему дарил упругий мокрый язык, скользя по каждой вене, нажимая на головку, сжимая ее задней стенкой горла.
Юджин чувствовал, как каждый мускул в его теле натягивается, подобно струне, которая готовится быть порванной после долгой игры на гитаре.
Однако Хёндже оторвался от его члена до того, как Юджин успел кончить глубоко в чужую глотку.
Он простонал громко от разочарования, впрочем, не смея просить или же умолять: услышав, что Юджин все ещё может говорить, Хёндже наверняка занялся бы им всерьез, доведя до иступления и полуобморочного состояния.
Поэтому Юджин только вздохнул, простонал громче, одновременно с этим раздвигая ноги шире, чтобы Хёндже устроился между ними.
Старший мужчина снова рыкнул, когда ему на глаза попалось красноватое колечко мышц. Воспоминания, где они трахались на весу или у стены, заставили облизнуться.
О да, Хёндже
знал, что Юджин не нуждается в растяжке, потому как они занимались этим перед тем, как отправиться в подземелье, старательно делая вид, что их отношения строятся на чем-то
другом, что не было потребностью в близости друг с другом.
Ох, какими же великолепными лжецами они оба были!
— Сокровище такое милое, — шептал Хёндже, чуть не мурча. — Так сильно хочет, чтобы его трахнули.
Юджин раскрыл глаза, готовый прошипеть что-то вроде «ты не сможешь доставить мне удовольствие своим мелким отростком», прекрасно помня ощущение толстого, длинного члена внутри, но…
Хёндже не дал ему возможности ответить: поцелуй был действенным средством заткнуть кого-либо в любые времена.
— Милый, ласковый партнёр, — это обращение, сказанное так тихо прямо в губы, заставило Юджина задрожать… разумеется, в отвращении. — Уясни маленькую деталь:
не смей останавливать меня, когда я хочу доставить тебе удовольствие.
Ох, эта угроза, заставляющая сжиматься в попытках стать меньше, как-то странно подействовала на Юджина. Вместо того чтобы все равно сказать, что думает (о, поверьте, он был безумно красноречивым рядом с голым Хёндже), он застонал сильнее, почти не сдерживая восхищённого вздоха.
— Можно подумать я когда-либо смогу остановить тебя, — Юджин не успел даже как следует подготовиться, как два длинных бледных пальца Хёндже, покрытые смазкой, скользнули внутрь одним быстрым движением, сразу же находя простату и надавливая на нее самыми кончиками.
— Ты!..
— Моё сокровище хочет что-то сказать? Хочешь
отнять моё? — Хёндже выглядел безумно, горячо, а ещё
безумно горячо или горячим до безумства.
Однако долго развить эту восхитительную логическую цепочку до конца Юджин смог не сразу, впрочем, не факт, что он пытался: когда после нескольких минут тщательной, сильной растяжки, из-за которой Юджин оказался на грани оргазма (дважды!), к мокрому от смазки колечку мышц прижался член Хёндже…
— Двигайся, ебучий ты козёл, — желание Юджина исполнилось ещё до того, как последние буквы сорвались с его красивого рта: Хёндже сцеловал каждое слово, кусаясь и затыкая милый рот своей разговорчивой детки. Он прижался к шее, целуя, лаская языком и всасывая тонкую кожу снова и снова, и снова...
— Что, даже не заставишь умолять? — Юджин мог говорить и говорить, даже чувствуя жжение в местах, где его касался Хёндже, даже чувствуя, как горит его задница от трения по кровати.
Хёндже в ответ лишь усмехнулся.
[Он заставит умолять позже].
Каждый толчок сопровождался слаженными вздохами, редкими криками удовольствия и шепотом «твою мать», когда Хёндже перестал играться, наконец начиная тереться головкой о простату каждый раз, когда скользил внутрь.
Юджин, разморенный губами этого мужчины, его пальцами, а затем ещё и членом, не смог продержаться долго, бурно кончая в момент, когда на его члене оказались горячие, как и все тело, пальцы Хёндже.
— Ты… Можешь… внутрь… — прошептал Юджин, находясь на грани, чувствуя на своем ухе горячее дыхание и шепот:
— Сокровище, — повторяющийся снова и снова.
Хёндже издал предупреждающее рычание, похожее на рык зверя, перед тем, как вонзиться глубоко внутрь, окрашивая внутренности Юджина в развратный белый.
Хёндже, выносливый гад, аккуратно встал уже через минуту, моргая своими все ещё красивыми, но уже не пугающими до жути глазами. Он стащил с прикроватной тумбочки пачку салфеток и тщательно убрал сперму с живота Юджина.
— Идём… спать… — Юджин еле ворочал языком в попытках донести свое желание. Хёндже понимал его и без слов, поэтому и скользнул под одеяло к этому разговорчивому, невыносимому человеку, переплетая их пальцы на руках.
Вскоре они заснули, окутанные тёплым одеялом и любовью, о которой никто из них даже не смел догадываться.
[— Ты идиот! — слышались утром крики из ванной, пока Юджин, все ещё сонный, с гнездом на голове, рассматривал в зеркальную поверхность свое лицо, уставшее и красное от смущения, пока его глаза не отрывались от…
Хёндже тоже скользил взглядом по россыпи засосов, багровых, таких манящих и вкусных, что его пальцы сами потянулись к собственническим меткам на шее, груди и плечах, — но Юджин ловко увернулся, уже поворачиваясь к этому несносному придурку, собираясь начать гневную тираду…
И моментально замолкнувший, стоило горячим тонким губам коснуться его собственных.
«Черт, почему он настолько невыносимый?» — это было самое близкое к признанию, что каждый из них мог себе позволить.
Но это уже совсем другая история, верно?]
