Кто ты такой

Никогда в жизни вы не думали, что окажетесь в таком положении со связанными и связанными кандалами руками на каталке, с прищуренными глазами на резкие белые флуоресцентные огни какой-то адской дыры склада, в которой вы оказались в ловушке. Не так вы ожидали, что день пройдёт мимолетно. Но когда вы смотрели в потолок, прислушиваясь к гулу огней, вы начали готовиться к тому, что должно было произойти. А потом вы услышали: хлопнула металлическая дверь, тяжелые стальные носки ботинок по линолеуму пола. И в углу вашего периферийного зрения появляется фигура. Его лицо было закрыто медицинской маской. По комнате разносится вздох, и вы видите, как он поворачивается к медицинскому подносу рядом с каталкой, при дальнейшем осмотре вы можете увидеть ряд инструментов, от медицинских… до не очень медицинских, и пока вы смотрите, как он созерцает начинает проясняться реальность того, что с вами произойдет. Вы были в заложниках, но это было другое. Вы знали этого человека, вы бы даже назвали его другом. Но когда он стоял там, осматривая поднос с инструментами, беря каждый в руки, качая головой и кладя обратно, вы не знали, как его назвать. И поэтому вы заглушили одно слово. — Джеймс.. Его голова наклоняется при звуке вашего голоса, и он поворачивается к вам, держа что-то похожее на костяную пилу, и он замечает, как ваши зрачки сужаются, а нос раздувается при виде этого. Ты чувствуешь, как учащается твой пульс, и твой взгляд метается между ним и предметом в его руке. — Джеймс, пожалуйста… — Твои отчаянные попытки заговорить с ним не увенчались успехом, поскольку он отворачивается от тебя, на мгновение откладывает пилу для костей и берет пару черных виниловых перчаток. Ты снова напрягаешься, не в силах пошевелиться ни на дюйм, грубая кожа впивается в мягкую кожу твоих запястий и раздражает кожу там. Ты не можешь контролировать свой сердечный ритм, и ты начинаешь паниковать, из твоих тяжелых штанов вырывается дрожащий воздух, когда он снова берет костную пилу и поворачивается к тебе. — ты этого не почувствуешь, Нэйтен. — Наконец он говорит тише, чем можно было бы ожидать в текущей ситуации, в которой вы находитесь. В этот момент ты рыдаешь, горячие слезы текут по твоим щекам, когда ты умоляешь его сделать что-нибудь, что угодно, только не это. Но ваши мольбы снова не достигают его ушей, и вместо этого он смотрит в монитор и регулирует капельницу, которая у вас на руке, когда он удовлетворен, он бросает на вас последний взгляд, темные глаза смотрят в ваши. Но там нет никакой реакции, как будто смотришь на совсем другого человека, чем тот, которого когда-то знал. Ты попробуй еще раз. — Джеймс… — Но он закрывает тебе рот рукой в ​​перчатке, прежде чем потянуться к чему-то рядом с собой, кожаному ремню, который он засовывает тебе в рот, и приказывает откусить. — На всякий случай — бормочет он себе под нос, и оглушительный визг оживающей костяной пилы наполняет ваши уши. Вы не можете заставить себя смотреть, как он держит пилу в вашей ведущей руке, и вы напрягаетесь от волнения, когда чувствуете, как вибрация вращающегося металла соприкасается с кожей на вашем бицепсе. От этого ощущения вас тошнит, а чувство тошноты в желудке нарастает, пока вы не почувствуете, что вас вот-вот вырвет. Только когда вы услышали увеличение громкости пилы, вы поняли, что он достиг кости, и с увеличением частоты сердечных сокращений, размытостью зрения, звуком сверла в ушах, который становился все громче и громче, ваше тело давало вам одна вещь, которая могла бы избавить вас от этой ситуации. Когда вы проснулись, ваши ноздри наполнились едким запахом металлической крови и горящей плоти. Ты сделал резкий вдох, прежде чем открыл глаза, и, повернув голову, заметил, что ты один, ты не мог заставить себя осмотреть повреждения на руке, ты еще не хотел смириться с этим. И так вы лежали там, казалось, часами, восстанавливая дыхание, пытаясь не думать о том, где вы были, и кто это сделал с вами, но ваш мозг продолжал повторять один и тот же вопрос по петле. Почему? И когда вы задавали себе этот вопрос, и когда ваш мозг прокручивал сотни раз, когда вы и человек, который сделал это с вами, работали вместе, вы услышали те же тяжелые шаги на полу и звук стула, тянущегося к каталке. Ты не повернул голову, чтобы посмотреть на него. И он ждал тебя, ждал минут десять, прежде чем вздохнул и заговорил. — Я полагаю, вам интересно, почему это происходит. — Он заговорил, и ты немного повернул к нему голову, все еще не полностью взяв на себя обязательство смотреть прямо на него. — Я не мог позволить тебе застрелить меня, когда я развязал тебя, не так ли? Так вот почему он взял тебя за руку? Значит, ты был беззащитен. Ты усмехнулся, и его голова наклонилась к тебе. — Думал, я буду держать тебя здесь привязанным? — спрашивает он, и ты поворачиваешься, чтобы посмотреть на него. Я не думаю, что ты собираешься меня отпускать, — говорите вы, проклиная себя, когда ваш голос дрожит в конце фразы, и вы слышите, как он хихикает. — Нет, ты прав, я тебя не отпущу, но у тебя есть шанс заработать кое-что, — и ты хмуришься, твоя голова все еще раскалывается от лекарства, которое он тебе дал, — Заработать что-нибудь? — Вы бормочете, что, черт возьми, вы могли бы заработать, когда человек только что взял вас за руку. Он встает и обходит каталку, чтобы отстегнуть оставшуюся руку. Прежде чем подождать мгновение, чтобы оценить, попытаетесь ли вы сделать попытку пошевелиться, но ваши ноги все еще связаны, и вы знали, что в этом состоянии у вас не было шансов против человека. — Ты можешь заработать теплую постель, если будешь вести себя прилично, я даже могу забрать тебя из этого склада, ты ведь хотел бы сменить обстановку, не так ли, мышонок? Он говорит, и ты понимаешь, что происходит. Он будет держать тебя, сделает из тебя игрушку… Домашнее животное. Ты отворачиваешься от него, и его рука хватает тебя за подбородок, дергая за голову, чтобы посмотреть на него. — Да ладно, зайка, ты ведь не хочешь, чтобы я еще что-то у тебя брал? — спрашивает он, и ты качаешь его головой, все еще удерживаемый им, и почти довольный, что он отпускает твой подбородок. — Ладно, я дам вам немного отдохнуть, вам понадобятся силы. И с этими словами вы слышите, как его шаги удаляются из комнаты, оставляя вас все еще привязанными ногами и грудью к каталке, слезы снова наворачиваются на ваши глаза.