важно

саша думает, что яра ей, должно быть, сильно нравится, если она готова проехать пол-москвы в тряпичных кедах, промокших до нитки, только чтобы отдать той забытый павер. а может это просто предлог — иначе зачем яре понадобился павер, забытый несколько месяцев назад? саша выбирает не задумываться. яра ждет ее в переходе метро — проездной опять закончился, а последние деньги она потратила на свой выебистый латте, — и такой же американо для саши — горький, словно ее депрессия. яра поднимает уголки губ, протягивает ей стаканчик и тянет к выходу. саша зачем-то перехватывает ее руку. смотрит в глаза. — дождь уже закончился? — спрашивает бесцветно. хочется хоть чем-то заполнить тишину и этот режущий взгляд. — его и не было, — также бесцветно отвечает яра. саша смотрит на стену перехода. там на сером камне существует чей-то угловатый автограф, наверняка написанный перманентным маркером. рядом идет царапина — неизвестно откуда. саше хочется спросить — все хорошо? ты в порядке? — но саша знает ответ на каждый из этих вопросов. и все равно боится их задать — потому что ответом станет нет. яра срывается первая. — вообще-то, могла и ответить. столько дней прошло. — извини. я… не могла. саше на самом деле жаль. яра переводит все в шутку — но саша видит: в глазах болит и сверкает, и яра смахивает ладонью непрошенную слезу, неумело переводя жест к волосам. саша смотрит на неё — пронзительно и внимательно, — хочет запомнить такой, какая она сейчас — почему-то ещё счастливая, нескладная, недоломанная... ей, сашей, недоломанная. саша не хочет её ломать. но такова участь влюблённых лисов — отпускать, надеяться и уже ничего не ждать. яра снова поднимает уголки губ, показывая подобие улыбки, и снова тянет ее в сторону выхода. саше, наверное, очень нравится яра — она соглашается, несмотря на то, что точно будет лежать пластом весь ближайший день. улыбка яры яр-чеет.

***

ливень настигает их — налетает холодными каплями и обливает холодной водой. яра громко смеется и тянет руку, приглашая танцевать под воображаемую музыку. саша искренне улыбается яре в ответ — в глазах загораются смешинки, на щеках выступают ямочки. мне ничего не страшно пока я с тобой. хватает ее ладонь и ведет тур вальса. яра путается в ногах, и смешно ворчит, когда они заканчивают. саша смеется, целуя ее в нос. у яры краснеют щеки и блестят глаза. у саши, кажется, — тоже. — спасибо, что… ты тут. точно. саша сбегает к скамейке и роется в своём рюкзаке — достаёт тот самый павер, и яра смеётся, перехватывая его тонкими пальцами: — мне надо чаще у тебя что-то оставлять, я так буду тебя хоть иногда видеть. саша качает головой. — яр... — и виновато улыбается: — иди сюда. и яра ныряет к ней — зарывается лицом в большую черную толстовку, пока саша несмело гладит её по острым плечам. — все будет хорошо, солнц.— только не со мной. мне жаль. — только не плачь ладно? — ладно, — шепчет яра и шмыгает носом. саша, на самом деле, не так важна, как яра — это яра — огонь, спичка, зажигающая одним касанием, это яра — свет. а саша... саша рутина. саша — серая одинаковая жизнь. саша, на самом деле, должна взять эту спичку и сжечь последние мосты, чтобы не сделать хуже. саша... саша гладит ее выступающие лопатки. — не думай, — шепчет яра. — что? — ты думаешь о чем-то плохом. не надо, пожалуйста. — яр... — саша выдыхает и обнимает ее крепче. это, конечно, до безумия важно.