Осколки разбитой жизни

      Конечно, до этого Галф испытывал шок, например, на экзамене, когда понял, что готовил ответ совсем не на тот вопрос, который указан в билете. Шок, стресс, краткое помутнение сознания — как это ни назови, но суть не меняется. Но именно в этот день шок настолько оглушительный и сильный, что не получается сообразить, ни где он находится, ни что он делает.              А начинался этот вечер как сотни других до этого: они с Тедом вернулись в воскресение в их небольшую двухкомнатную квартиру в самом обычном спальном районе небольшого провинциального города, в которой они уже жили почти три года с тех пор, как переехали из столицы, где традиционно жилье стоит каких-то безумных денег, даже если говорить об аренде. Настроение у Галфа было изначально несколько неоднозначным, потому что последние дни неприятные события причудливо перемешались с хорошими: на выходные он ездил в Бангкок на День рождения своего лучшего друга Майлда, с которым он поддерживает связь все три года несмотря на разделяющие их километры.              А к плохим... к плохим относится очередная ссора с Тедом до поездки и еще одна во время, но уже по телефону, когда он старался ровно дышать и не пугать Майлда напряженным выражением лица и дрожащим голосом. Но эти перепалки стали уже настолько привычными, что Галф от них отмахивается как от надоедливой жужжащей мухи и почти не обращает внимания. Ну а толку расстраиваться, если завтра-послезавтра это опять все повторится?..              Но вроде как Тед сменил гнев на милость: даже встретил его с поезда и особо не бурчал, когда он попросил по дороге заскочить к родителям, которых его парень откровенно недолюбливал.              Душ после тяжелой поездки приятно расслабляет тело и немного снимает усталость, поэтому Галф с тихим стоном облегчения вытягивает гудящие ноги на диване рядом со своим парнем, который привычно уткнулся в нотбук, что-то там выискивая и периодически печатая одними только указательными пальцами.              И тут происходит первая странная вещь: Тед занервничал из-за того, что он сел рядом с ним. И возникает подозрение, что тот старается закрыть от него экран ноутбука.              Галф недоуменно хлопает глазами и еле заметно, он надеется, косится на дергающегося возлюбленного.              «Показалось».       «Не может этого быть, чтобы он от меня что-то скрывал».       “Это все от усталости”.              Эти мысль сливаются в одну и образовывают где-то внутри грудной клетки маленький комочек тревоги, но от того оказалось так легко отмахнуться и задремать.              Второй звоночек звенит в голове через некоторое время, как только он заходит в комнату: эти нежные пальцы, прикосновения которых ему так хорошо известны, лихорадочно нажимают на клавиши, сворачивая все вкладки в браузере или вообще закрывая.              «Да что же происходит-то?!» эта мысль догнала предыдущую, они посовещались между собой и выдали третью: «Что-то тут нечисто».              И эта третья мысль словно кислотой начинает разъедать мозг Галфа, который лихорадочно пытается сообразить, что же дальше делать.              Поговорить с Тедом? Но тот на смех его поднимет за глупые подозрения, еще и истеричкой выставит.       Продолжать наблюдать? Да, другого варианта не остается.              Но судьба решает все по-своему и подкидывает Галфу шанс, о котором тот и не просил: ноутбук с тяжелым вздохом отставляется в сторону:              — Тебе что-нибудь надо?              — Ммм? — он отрывается от книги, которую пытается читать уже полчаса как.              Тед лениво потягивается и сползает с дивана:              — Я в магазин, что-то пива захотелось.              — Нет, ничего не хочу — устал очень, — Галф вымученно улыбается. — А от алкоголя я сразу отключусь.              — Ну, как знаешь.              Дверь хлопает, оповещая, что в квартире остались только они с Азаром. И тогда он делает то, на что бы раньше никогда в жизни не пошел: берет в руки ноутбук, открывает браузер и в нем — историю закрытых вкладок чтобы узнать, какие страницы так тщательно прятал от него его парень.              Почему бы не пошел?       А потому, что для него доверие — это основа отношений.              Галф искренне не понимает, как можно быть рядом с человеком, жить с ним, делить кров, пищу и эмоции, но при этом не доверять на 100%. Поэтому подобный поступок для него самого сродни предательству собственных принципов, но что-то в этой ситуации сейчас заставило ими поступиться.              В закрытых вкладках всего одна страница — аккаунт Теда в соцсети. Галф с облегчением нервно смеется, чувствуя себя круглым дураком:              — Нашел, что прятать! Я же и так знаю, что ты постоянно там сидишь и шлешь мне всякие смешные картинки с котиками.              “Но зачем ты это от меня скрываешь?» четвертая неприятная мысль поприветствовала своих сестер, которые удобно расположились рядом в его гудящей голове и с интересом наблюдают за происходящим.              Его пальцы в нерешительности зависают над тачпадом ноутбука, а потом он решается:              — Ладно, всего раз зайду в его аккаунт, чтобы убедиться, что я идиот-параноик. Пусть мне потом будет стыдно, но я не хочу мучиться в сомнениях и подрывать веру в Теда из-за глупых подозрений!              Галф открывает страницу профиля и видит несколько непрочитанных входящих сообщений. Дрожащей рукой он кликает по вкладке, ноутбук немного гудит, притормаживает, но загружает страницу.              Теперь у него сильно трясутся руки.              Галф просматривает сообщения, не открывая их, только первые несколько строк. Но даже так он понимает, что это значит, и от этого его колотит так сильно, что ноутбук ходуном ходит в его руках, а расшатанная от времени крышка жалобно поскрипывает на разболтавшихся шарнирах и грозит вот-вот распрощаться с корпусом.              У его Теда кто-то есть.              Браузер закрыт, ноутбук возвращен на место, а Галф на негнущихся ногах медленно шаркает по темному коридору на кухню. Там он нашаривает неудобную табуретку, чтобы почти упасть на нее, но даже не обращает внимания на отсутствие комфорта. Невидящим взглядом скользит по столь привычной обстановке и новому кухонному гарнитуру, который они с Тедом вешали вместе еще несколько месяцев назад в канун Нового года.              Ну как вместе: Галф подрабатывал «принеси-подай-подержи-отойди не мешай», при этом выслушивая монолог с руганью и матами о том, какую плохую мебель делают в этой стране, какие кривые стены, какие плохие гвозди и все в таком же духе. К такому вечному недовольству Галф почти привык, но когда Тед срывается на мат в его сторону, то у него резко возникает желание сделать назло орущему парню, развернуться и уйти. Это, конечно, еще больше провоцировало того на ругань, но его так обижала подобная грубость и злость, потому что своей вины он в этом не видел.              Обстановка-то привычная, но Галфу кажется, что он не у себя дома, а завис в каком-то космическом вакууме среди черной холодной пустоты. Он полностью дезориентирован в пространстве, да и чего уж там — в своих чувствах. От ощущения нереальности происходящего у него кружится голова и шумит в ушах, а взгляд цепляет некрасивые худые руки, которые как будто пытаются удержаться за столешницу стола, словно он вот-вот упадет.              — Нет, не может быть... Не может. Это, наверное, сон. Надо себя ущипнуть — и я проснусь.              Галф с усилием поднимает как будто ватную правую руку, нащупывает нежную кожу на внутренней стороне левой руки, изо всех сил зажимает ее, практически скручивает в попытке почувствовать хоть что-то. Он ощущает боль, но как будто под наркозом: приглушенно, отдаленно.              И не просыпается.       Страшный кошмар оказался не менее страшной реальностью.              В голове пусто, все мысли от ужаса просто испарились. Или они не вынесли напряжения и покончили с собой?              Что же Галф их понимает: так жить точно нельзя.              Хлопает входная дверь. С пакетом в руках на квартире появляется Тед, пахнущий улицей и парфюмом, что подарил ему на годовщину Галф, такой родной и привычный.       Такой чужой и незнакомый.              — Галф, ты не поверишь: я только что встретил в подъезде нашего соседушку-пьяницу. Он за две бутылки вина согласился вытащить на свалку весь тот мусор, что я уже который месяц не могу вынести. Вот свезло так свезло! — парень радостно сверкает глазами — сделка удалась.              Галф делает над собой практически фантастическое волевое усилие и на таких же негнущихся ногах выходит в прихожую к парню. Он все еще одет после душа в теплый махровый халат нежно-персикового цвета, который Тед ему купил на какой-то из праздников.              Но его дико трясет от холода.       Или от нервов?       Или от сдерживаемого напряжения?              Он не знает, просто на автомате выдает угу-реакцию, даже выдавливает из себя какое-то подобие улыбки.              И смотрит.              Просто стоит и смотрит на такое знакомое лицо с довольными и чуть прищуренными глазами, непослушной шевелюрой, широкой яркой улыбкой.              — Что с тобой? Ты как-то странно выглядишь, — Тед все же отвлекается от «интереснейшего» рассказа про пьяного соседа и замечает, что с ним что-то не так.              — Все нормально, я просто устал, — у Галфа все же хватает сил выдавить из себя эту стандартную отмазку, которая всегда безотказно работает.              — Да? Ну ладно, отдыхай, — и парень, раздевшись, топает в зал, чтобы как можно быстрее взять в руки ноутбук и открыть баночку холодного пива.              Галф не может это видеть.       Нет, ни под каким предлогом.              Смотреть на почти что радостное лицо своего парня, с которым они вместе уже пять лет, который так увлеченно переписывается с НИМ, довольно жмурясь и иногда даже улыбаясь, чего давно не наблюдалось в отношении него самого.              ОН — именно так Галф решил называть для себя того человека.       Еще варианты: сука, блядь, тварь.              Интеллигентность? Нет, не слышали. Когда твой мир рушится, то высокие выражения оставим для романов 19 века. Когда твое солнце гаснет, нет смысла подбирать эпитеты.              А ведь Тед им и был: теплым, светлым, солнечным. Согревал своей любовью, своей нежностью. Галф так его и звал: «солнце». «Солнце, пошли обедать...», «Солнышко, не забудь купить...».              Его Тед.       Его солнце погасло.       Для Галфа.       Оно теперь светит для другого человека.              Опять эта жесткая табуретка на кухне. Но лучше так, чем сидеть в одной комнате и отслеживать эмоции на лице Теда. И гадать, что такого его парень пишет. И что ему отвечает ТОТ человек.              Галф опускает взгляд на свои трясущиеся руки, которые лежат на кухонном столе. Пальцы судорожно перекрещены в «замке», но даже столь сильная фиксация не спасает от дикой дрожи. От нее даже стол начал немного шататься и поскрипывать, но парень всего этого даже не замечает, как и того, сколько времени он просидел в одной позе неподвижно.              В голове кристально чисто. Мысли так и не вернулись. Наверное, они обиделись на хозяина за шоковую терапию — мало кому понравится такой «теплый» прием.              Из этого своего рода транса Галфа выводит знакомый голос. Он поднимает голову, которая, как оказалось, была безвольно наклонена вперед. Перед ним стоит Тед, озадаченно нахмурившись.              — Что? — Галф переспрашивает, потому что тот явно что-то до этого говорил, но сознание не соизволило это до него донести.              — Я говорю: что с тобой сегодня? Почему ты тут сидишь? Пошли в комнату, — Тед беспокойно дергает головой.              «Что, мешаю тебе общаться с твоей новой пассией? Отвлекаю от увлекательной беседы?»              О, какие люди! Мысли вернулись, и даже несколько ехидные. Вслух Галф этого, конечно, не говорит. Он просто сидит и продолжает безмолвно смотреть на парня, который уже начинал нервничать от того, что ему не отвечают.              Он собирается с силами, открывает рот и выдавливает из себя хриплое, сам не веря в то, что говорит:              — Ну а теперь садись и расскажи, с кем это ты так активно переписываешься.              Тед резко дергается и бледнеет, глаза расширяются от удивления и ... испуга? Но Галф слишком подавлен, чтобы уловить все эти нюансы:              — Садись, поговорим.              Парень молча выдвигает вторую табуретку и садится рядом.