Tragödie in zwei Taten

– Я люблю тебя. С недавнего времени почти каждое их утро начиналось именно с этих слов. Пруссия просыпался немного позже Ри, который этим нагло пользовался и успевал вдоль и поперёк облюбовать да расцеловать тело прусса. А когда Королевство с ноткой недовольства открывал глаза, русский с улыбкой и говорил эти заветные слова. Имперец вообще был щедр на такие признания для Пруссии. Сам же немец никогда не говорил того же самого, предпочитая показывать любовь действиями, а не словами. И Ри был совсем не против, легко принимая такую особенность возлюбленного. В кои-то веки Империя смог выкроить себе полторы недельки на отдых и навестить старого друга. Оба были рады увидеться в неформальной обстановке, где можно обсудить всё, что душе угодно и поговорить не только о политике. Каждый день они начинали с прогулки по солнечному и цветущему дворцовому саду, который был усажен самыми разными видами цветов. От простых ромашек до чего-то совсем экзотичного. Ри любил украдкой срывать по цветочку и оставлять его в чужих тёмных волосах. И потом со смехом слышать возмущённое "Эй!" После сада они обычно шли завтракать, а затем с интересом искали, чем бы себя занять. Охота, театры, рисование, музыка, даже дуэли на ненастоящих мечах. Почти каждая такая дуэль благополучно кончалась ничьёй. Один раз Ри ненароком оставил синяк на плече Пруссии. Долго извинялся и "замаливал" грехи, принося возлюбленному букеты цветов, нарванных в вышеупомянутом сады. Королевство тогда только со вздохом покачал головой и заключил имперца в объятия с тихим смешком: "Прощаю. Только перестань терроризировать мой сад". Русский с самым серьёзным видом клятвенно заявил, что больше так не будет. И уже на следующий день он с таким же сосредоточенным лицом старался незаметно оставить ромашку на макушке прусса. Дни пролетели незаметно, и вот уже пора снова прощаться до следующего собрания, где оба смогут повидаться друг с другом, хоть и в официальной обстановке. Они и знать не могли, что больше никогда не встретятся. Ни на собрании, ни на поле боя, нигде. Прощание было долгим. Чаепитие, объятия, много нежных слов, и всё-таки Ри уехал, с улыбкой сказав напоследок: – Даже не думай, что я оставлю тебя надолго! Скоро увидимся! Пруссия ответил на это весёлым смешком. Они непременно скоро встретятся, в этом он не сомневался. В груди приятно теплилась надежда. А затем разразилась революция. *** Стоя у нынче пустующего некогда роскошного дворца, Пруссия с тяжким вздохом поднял голову к мрачному небу. Холодный петербургский ветер неприятно обдувал лицо и так и намеревался потушить сигарету, которую мужчина с таким трудом зажёг. – Скоро увидимся... – пробормотал он в пустоту. Ответом стал сильный порыв воздуха, наконец-то потушивший многострадальную сигару. Королевство слегка раздражённо опустил взгляд на неё. – Ты никогда не любил, когда я курю... – грустный смешок невольно вырвался из его груди. Он ещё долго стоял у разгромленных крестьянами ворот. Воспоминания, связанные с хозяином этого дворца, больно кололи сердце. За всё время их знакомства чего они только не делали. И только об одном жалеет Пруссия: он так и никогда не сказал ему эти три слова. И сейчас, стоя в полном одиночестве, обдуваемый ледяным ветром, терзаемый горем и отчаянием, он снова поднял голову к небу и тихо произнёс: – Я люблю тебя. Начался ливень.