И кто такой этот Слава?

Дверь кабинки захлопнулась с привычным тихим щелчком. Дима повернул механизм замка, пару раз дёрнул ручку, удостоверяясь, что никто не нарушит его уединение, флегматичным взглядом скользнул по кабинке и опустился на закрытую крышку унитаза, листая ленту новостей. Конечно, это не было настоящей кабинкой туалета. Как бывший врач, Дима едва ли согласился бы использовать общественную сральню в тех целях, ради которых он сюда пришёл. Все надписи и потёртости на стенах кабинки были сделаны рукой неизвестного дизайнера, чтобы воссоздать эстетику героиновых притонов, на полу вместо голого кафеля лежал мягкий силиконовый коврик, и даже унитаз, на котором Дима сидел, являлся муляжом: вместо воды в бачке было оригинально спрятанное отделение для всяких полезных мелочей. Ну и, конечно, в одной из стен красовалось аккуратное отверстие, если говорить инженерными терминами. Если же терминами самого заведения – дыра славы. Почему славы – этот вопрос Диму не то чтобы мучил, но периодически всплывал в мозгу уже давно. Но каждый раз выяснялось, что ему-то, в сущности, по барабану. Лишь бы она не пустовала. Дима усмехнулся своим мыслям. Да, философски получилось. Ленту листать пришлось ещё минут пять, прежде чем наконец-то за стенкой не началась движуха – кто-то зашёл в соседнюю "кабинку". Иногда одолевало желание поворчать вслух, иногда – наоборот выразить более... положительные эмоции, но тогда вся анонимность псу под хвост, так что теперь нужно было держать себя в руках. Ещё через несколько минут терпение Димы было вознаграждено, и он с трудом сдержал рвущееся наружу удовлетворённое мычание. Не то чтобы он был большим знатоком, но этот член уже далеко не в первый раз попадался ему на глаза – такие совпадения Диме нравились, особенно когда ни одна встреча с неизвестным ему партнёром не разочаровывала. Дима бы даже сказал... Да, можно сказать, этот был особенным. Никакой чёткой инструкции, как общаться с партнёром в таких своеобразных условиях, конечно же, не было – в этом и весь кайф. В первый раз, когда Дима ему отсасывал, по ту сторону под конец раздался стук – будто раскрытой ладонью по стене. Доли секунды ушли на то, чтобы осознать – партнёр оказался настолько вежлив, что предупредил Диму о своей готовности кончить, давая шанс отпрянуть. Но, конечно, Дима этого делать не собирался – он лишь прижался к стенке носом, обхватывая губами основание члена, и жадно принял всё до последней капли. Воспоминание об этом и ощущение ещё слегка мягкого члена во рту отозвалось волной приятных мурашек по всему телу. Пока одной рукой Дима придерживал основание чужого члена, второй он привычно скользнул под два слоя ткани, лаская и поглаживая себя. Обычно этого хватало... обычно, самой этой обстановки и присутствия другого человека хватало, но Дима уже понимал, обводя языком головку, что сегодня этого будет мало. Он вобрал член до основания, оставил мокрый поцелуй на головке и потянулся к крышке бачка, продолжая придерживать член рукой – ему не хотелось оставлять человека за стеной в неизвестности даже на ту пару минут, что он будет снимать штаны и открывать тюбик со смазкой. Как ни крути, в отсутствие возможности видеть или хотя бы слышать друг друга, физический контакт оставался единственным доступным средством коммуникации. Очень скоро Дима вернулся к прерванному занятию, только теперь свободной рукой он неторопливо растягивал себя, скользя влажными пальцами между ягодицами, пока напряжённым языком он давил на твердеющий ствол. Дима действовал мягко, плавно – не как обычно, ведь на этот раз он нацелился на нечто большее, чем обычная дрочка, так что спешка была ни к чему. Для достижения этой цели приходилось больше работать языком и губами, чтобы ласкать и поддразнивать, задевая чувствительные места, но не давать достаточно, чтобы поддерживать его готовым к... К чему? Дима скосил глаза на игрушку, которую он достал вместе со смазкой. В общем-то, он собирался использовать её, но... Но если подумать?.. Дима выдохнул, обдав тёплым дыханием лежащий на языке член. Раньше он никогда этого не делал, но почему бы не начать?.. Убедившись, что два пальца внутри уже не доставляют дискомфорта, Дима оставил очередной поцелуй на ярко-розовой головке, провёл ею по губам, щеке, надавив напоследок на выпирающую венку кончиком языка. От волнения и возбуждения сердце гулко и тяжело колотилось о грудную клетку, шумом отдаваясь в ушах и пульсацией в висках, но больше тянуть паузу не было никаких сил. Дима поднялся на ноги, но отчего-то прежде, чем развернуться спиной, прижался к стене грудью, сдавил в ладони свой и чужой член, размазывая по ним собственную слюну. Член его партнёра был ощутимо длиннее и, стараниями Димы, гораздо твёрже, и каким же кайфом было тереться об него, предвкушая, как вскоре он окажется внутри... На секунду ему даже показалось, будто он услышал шумный выдох по ту сторону, но сказать наверняка было трудно. Помедлив ещё немного, он всё же отпрянул на полшага, развернулся спиной и направил член между своих ягодиц, но пока ещё не внутрь. Человек по ту сторону перегородки, почувствовав, к чему всё идёт, несколько раз аккуратно толкнулся вперёд, будто показывая, что он полностью разделяет идею и ему не терпится приступить. Дима же наконец понял, зачем был нужен поручень на противоположной стенке – опершись на него, он оказался в очень удачной позиции для того, чтобы быть хорошенько выебанным. Поразительный подход к дизайну помещения, надо было отдать заведению должное. Расставив ноги, Дима наконец направил член так, что головка с тихим хлюпаньем коснулась влажной, растянутой дырочки. Дима подался назад – член скользнул в него почти сразу, но не без сопротивления, ощутимо распирая и заполняя внутренности; казалось, можно было даже ощутить его пульсацию внутри, и Дима едва сдержал громкий стон, ограничившись сдавленным всхлипом. Ещё один судорожный вздох сорвался с его губ, когда он завёл руку за спину и, ощупав основание члена, понял, что тот вошёл лишь где-то наполовину. Вздох, впрочем, был скорее восхищённый – можно было и раньше прикинуть, что по размерам его партнёр не уступал игрушке, которая при умелом использовании легко доставала до простаты, но осознать это вот так, с живым и горячим членом внутри, будоражило ещё сильнее. Конечно, далеко не факт, что такой трюк удастся провернуть в данных, несколько ограниченных условиях, но сама возможность... Думая об этом, Дима осторожно покачивался взад-вперёд, благодарный своему партнёру за то, что он не торопит события и терпеливо ждёт, пока Дима освоится. Примерно этого он и ждал и поэтому, наверно, и решился на такое именно с ним, кем бы он ни был. Конечно, странно было делать какие-то выводы о человеке по той весьма специфической информации, что у него имелась, но... Но, по крайней мере, в этой специфической ситуации Дима ему доверял. Потребовалось какое-то время на то, чтобы до упора прижаться к стене ягодицами, и, соответственно, чтобы член вошёл практически до самого основания. К этому моменту думать о чём-то кроме того, насколько он большой и насколько хорошо заполняет его, Диме было очень сложно. Поерзав ещё немного, Дима замер, надеясь, что его партнёр правильно расценит эту паузу. Он не подвёл: так и не дождавшись никаких действий, он начал двигаться сам, заставив Диму судорожно свести плечи и напрячь задрожавшие ноги, чтобы не свалиться мешком на пол – он не знал, как, черт возьми, это случилось, но первыми же мягкими, глубокими толчками партнёр задел простату, превратив Диму в желе. Пока ещё стоячее, но Дима, честно говоря, не знал, насколько его хватит, если так будет продолжаться и дальше. Оценив свои силы, Дима всё же отодвинулся, как он думал, недалеко и практически незаметно, но движения прекратились, а сзади донёсся лёгкий стук: всё, мол, в порядке? Дима хлопнул рукой по стене в ответ и осторожно покачнулся: продолжай. Дальше пошло полегче, и скоро Дима отошёл от внезапно свалившейся на него стимуляции настолько, что теперь темп побыстрее и пожестче был бы в самый раз. Как бы только это объяснить... Подавшись назад, Дима ударил по перегородке, выдержал паузу, ударил снова, пауза – удар, пауза – удар... А затем заколотил кулаком в ритме отбойного молотка, искренне надеясь, что его калечную азбуку Морзе поймут. Поняли. Поняли так хорошо, что несколько ударов совпало с резкими, мощными толчками, в точности попадающими в заданный ритм. Дальше Диме стало, конечно, ни до чего – не застонать бы во весь голос, прося не останавливаться, остальное вообще где-то за гранью человеческих возможностей. Уже не только тряслись колени, ныл член, и сводило всё тело, а даже в глазах потемнело от чрезмерной стимуляции. Он держался за влажный от его вспотевших ладоней и остро пахнущий металлом поручень так, что у него болели руки, он едва мог вдохнуть, не зная, что делать, как справиться с захлестнувшими его ощущениями – Боже, как давно его не трахали настолько хорошо... Он заметил, что кончил, только когда член, в очередной раз шлепнув по животу, оставил на нём несколько крупных капель. Наклонив голову, Дима как сквозь туман наблюдал за густыми белыми струйками спермы – бля, он и не представлял, что может кончить в таком количестве. Дима оторвал дрожащую руку от поручня, слабо ударил по стене, почувствовав укол совести за то, что так быстро спёкся. Но движения прекратились тут же, хотя Диме казалось, что человек по ту сторону тоже был на грани разрядки. Хотелось, конечно, постоять вот так ещё немного, с тёплым, большим членом внутри, ощущая, будто всё его тело набито ватой, но он не хотел, чтобы его партнёр упустил свой оргазм из-за него. Он обхватил его за основание и, пошатываясь, упал на колени перед красноватым от возбуждения членом. Пожалуй, он и правда никогда не видел его настолько налившимся от сдерживаемого оргазма... Дима плотно обхватил его губами, с силой надавливая на головку языком, и, не долго думая, протолкнул его глубоко в глотку. – Ах!.. Ни член во рту, ни стекающая по горлу сперма не помешали Диме удивлённо распахнуть глаза при звуках голоса своего партнёра. Этот стон... Дима мог поклясться, что где-то его слышал, но... Сука, где?.. Он растерянно дал члену выскользнуть из своего рта, слушал какое-то время, как человек за стеной судорожно отрывал одноразовые салфетки, как второпях застёгивал ширинку, как сражался с замком, шумно сопя, пока не настала тишина. Бля. Вообще правило молчания было негласным и необязательным – ну какова вероятность, что в закрытом клубе среди сотен посетителей ты встретишь и узнаешь человека по голосу? Ну, Диме повезло. И судя по тому, в какой спешке его партнёр сбежал, он боялся быть узнанным. Как и сам Дима, впрочем – как ни крути, он был медийной личностью. Неужели и этот тоже?.. Блядь, да где же он мог слышать этот голос?

***

Воспоминания о лучшем сексе чуть ли не за всю его жизнь и сопутствующие ему события не покидали Диму всю неделю. Даже сейчас, стоя на съëмках, босой, в маске, которая не пропускала свет, он думал лишь о том, чей же голос он тогда услышал. За всё это время озарение его, увы, так и не посетило. Может, и к лучшему, конечно... Прозвучал сигнал, и стартовала игра – заслуженная мышь вышла на сцену, осторожно ощупывая пол, уставленный мышеловками. И, поскольку кем-кем, а мазохистом Дима не был, мысли о таинственном партнёре отошли на второй план: и думать об этом, и контролировать каждое своё движение, и хоть как-то участвовать в заданной ситуации одновременно было бы слишком. Игра шла на удивление гладко и для зрителей, наверно, скучновато: мышеловки зловеще щёлкали то тут, то там, но пока ни один из актёров ни разу не попался. И когда Дима уже подумал, что эту импровизацию можно закрывать, потому что они её прошли, одна из ловушек всё же достигла своей цели. – А-ах, ты-ы! – простонал Арс сквозь зубы совсем рядом с Димой. В голове Димы как будто зажглась лампочка. С треском и искрами. Он замер на секунду, обрабатывая информацию – блядь, это не мог быть Арс, это не мог быть Арс, это не мо... Дима нащупал рукав его и рубашки и, делая вид, что продолжает искать, хлопнул по его предплечью один раз – пауза, ещё раз – пауза... А затем – суетливо, обеими руками, но выдерживая один ритм. – Разве вы меня не узнаëте? – вдруг воскликнул он, пользуясь ситуацией, возникшей в ходе игры. – Это же я! – Вы, – выдавил Арс растерянно – искренне растерянно, Дима мог сказать точно, что это не было игрой. – Конечно, узнаю́! Надо отдать Арсу должное, такое откровение прямо на сцене он не только выдержал с прямым лицом, но и превратил в шутку только для них двоих. Отвратительную, конечно, но Арс на то и Арс. По руке Димы он добрался до спины и по-хозяйски уложил ладонь на Димин зад: – Ох, узнаю́!