Розово-мятное вино

… Он сидел у барной стойки, беззаботно потягивая травяной коктейль. Ликер приятно обжигал горло, оставляя на языке мятную сладость. Именно сладкого вкуса и не хватало ему на строгих Небесных уровнях. Побывав в услужении у Его Святейшества Ансиэля, Мирай соскучился по развлечениям. Хотелось нежиться в купальнях с богинями любви, вдыхать пьянящий аромат масел и лепестков роз. Только отцу требовалось платить налог на Райскую землю. Нужны деньги. Да и самому странствующему лекарю не в обносках же помогать раненым и душой и телом? Работаешь с элитой — соответствуй их ожиданиям. А предпочитают богачи ухоженных юношей и девушек, благоухающих и услаждающих взгляд подобно цветам в клумбе. Но и не все лечение проходило гладко, как по маслу. За недавние старания в Небесном дворце Мирай получил не только достойное вознаграждение, но и удар по самооценке и бессонницу. Наследник почитаемого рода Альвах — Эниан высосал из целителя все соки: невменяемостью, упрямством и вдобавок незаслуженной грубостью. Темная сторона перевесила материнскую добродетель. Ах, Амала! На нее Мирай смотрел с особой горечью. Небожительница, покорившая его розово-мятное сердце, вдохновившая спуститься во тьму лучом спасительного травяного света. Отважная, мудрая и женственная, что говорить про ее ослепительную красоту? Он готов целовать ее нежные руки вечность, только вот благородная дева принадлежит другому. И даже любовная магия бессильна перед истинной верностью. Мирай осушил бокал. Проколотый язык жгло желание сладкой добавки. Целитель кивнул бармену: — Дерек, налей еще. Небожитель с разноцветными прядями играючи смешал содержимое бутылок и взглянул на товарища: — И куда ты теперь? — Я собираюсь вернуться. Буду массаж предлагать. Дерек рассмеялся. — У огненных в голове одна похоть. С массажем ты здесь никому не интересен. — Это будет чувственный массаж, высвобождающий сексуальную энергию. — Ты, я смотрю, не сдаешься, — ухмыльнулся Дерек, протирая бокалы. — Мирай Хилл никогда не сдается, — гордо произнес он, как неожиданно друг воскликнул: — Ты глянь, кого занесло! Отстал от своей золотой стаи? Мирай обернулся и встретился взглядом с темной фигурой. Статный незнакомец направлялся к стойке уверенной походкой. Смуглая кожа отливала золотом, а рубиновые глаза агрессивно искрили. Мирай не ощущал его агни из-за блокатора, но был уверен: парень сожжет его за секунду. Странствующий целитель встречал разных представителей темной Элиты и властных, и безгранично самовлюбленных. Подобные богам они ослепляли и величием и природной харизмой. Только Мирай ничего не ощущал к ним, кроме пустоты и жалости. Но черноволосый парень излучал опасность, словно зверь, сорвавшийся с цепи, готовый напасть. Мирай выпрямил спину и мягко улыбнулся. Вежливость и осторожность оставались его надежными козырями долгое время. — Приветствую! — обратился он к гостю. Но тот остановился, уселся, будто у себя дома, и ледяным тоном приказал: — Налейте самое крепкое, что есть. Я готов оплатить что угодно. Само Солнце б затмило от его унылого настроения. Яркие глаза незнакомца почернели, и розово-мятное сердце бога-полукровки едва не дрогнуло от жалости. Хотелось его отвлечь. — А ты уже бывал здесь? Или у нас впервые? — поинтересовался он. Брюнет вздохнул, почесал переносицу и устало промямлил: — Был уже. На недавнем Дне Независимости Нижних миров, бла-бла-бла. Мирай охнул. Как ж он пропустил настолько видную персону мимо себя? — И как? Понравилась вечеринка? — полюбопытствовал Мирай. — Скучно. Все бухали и терлись друг о друга, я чуть сам не блеванул, — скривившись, выпалил гость. Мирай чуть не упал от грубости. А Дерек так и вовсе выронил стакан. Раздался звон стекла. — Терлись в смысле танцевали? — вмешался Дерек, убирая осколки. — Ага. И не только. — А ты предпочитаешь развлекаться сам по себе, да? Гость сверкнул глазами так, что казалось, из радужки полетели огненные стрелы. — Как видишь, да. Аж сюда приперся. Только моей выпивки все еще нет. Ты нальешь мне или как?! Мирай сравнил его с угрюмой тучей. Но на Черном Эдеме грозы никогда не гремели и не прогремят. Потому Мирай взял инициативу на себя и произнес: — Дер, у тебя остался абсент? — Остался. Его никто не пьет. Трава есть трава. — Да плевать! Дай мне уже хоть что-то, а! – настаивал гость, — Сколько мне еще ждать?! Небожители переглянулись. А парнишка-то нетерпелив. Глядишь, вспыхнет. Дерек вяло потянулся к бутылке с божественным в прямом смысле пойлом изумрудного цвета. Гость же не унимался: — Не нужен мне стакан! Дай мне бутылку! — Я ж красиво подать хочу! — Да пофиг мне на твою эстетику! Давай бутылку! — Малой, а тебе не много? Ты ж упадешь! — Не того малым называешь! Я — совершеннолетний, – прошипел гость и сорвал браслет с запястья. Мерцающее украшение рухнуло со звоном на поверхность глянцевой стойки, привлекая внимание стеклянных глаз. — На! Продай за достойную цену. Золото настоящее. Можешь не сомневаться. Я не ношу дешевку. Дерек схватил изделие и с грохотом поставил бутылку с нужным напитком. Мирай осуждающе взглянул на друга: — Продажный же ты! — Как и ты. Но сегодня удача на моей стороне, смирись! Мирай разочарованно вздохнул, как гость ухмыльнулся, потянувшись к кулону на шее. Кроваво-красный камень овальной формы зловеще сверкнул на груди. — Цепочку не отдам: она фамильная, — раздразнил богач и подмигнул Мираю. Пока целитель думал, как привлечь внимание обеспеченного всеми благами гостя, тот схватил бутылку и уверенно направился в сторону купален. Глоток, еще глоток и походка стала шаткой. Парнишку качало на ходу. Нет, не к добру это. Упадет, ударится головой, а виноват будет божественный персонал, конечно же! А снадобий Мирай с собой не счел нужным брать. И помочь нечем. Нельзя допустить, чтобы золотой мальчик разгуливал пьяный по острову. — Постой! — окликнул целитель и бросился следом. — Так где ж эта гребанная пещера? — ворчал гость, петляя у купален, — Ох… Как и ожидалось, бутылка божественного абсента победила самоуверенного парнишку. Тот со всплеском рухнул в купальню, вызвав у Дерека хохот. — Не смешно! Он же захлебнется! Но улыбка продолжала висеть на лице товарища. — Да ну тебя! — выругался Мирай и героически нырнул за гостем. Золотой мальчик, возможно, успел к тому времени удариться головой о каменное дно. Целитель вылез с дурнем без сознания обратно на траву и потащил на плече к шатрам. Он уложил его на пурпурную простынь, осторожно проверил пульс: парень жить будет, куда денется. Хотелось шлепнуть по лицу за опрометчивый поступок: напился и устроил представление! У этих богачей слишком много свободного времени. Они бездумно спускают его на попойки, да нескончаемый блуд. Но золотой мальчик не выглядел хитрым развратником. Напротив, от него искрило наивностью и мечтательностью. А Мирай слишком рано вкусил горький плод взрослой жизни. Выращивание трав с юных лет и вековое служение людям слепили из бога заядлого трудоголика. Он позволял себе прохлаждаться только пару лунных суток, а после снова возвращался к отцу и помогал в изготовлении снадобий. Парнишку следовало б переодеть. И на удачу на той же кровати в углу нашлась стопка махровых халатов для искушенных гостей. Не пришлось бежать в другой шатер для персонала. Обычно богини ухаживали за искупавшимися посетителями, вытирали их накаченные тела до суха и накидывали на широкие плечи мягкие халаты. Мирай быстренько расстегнул шелковую рубашку на госте и стянул свободного кроя штаны. Золотой мальчик выглядел поджарым, напоминал залитую лучами закатного солнца тростинку. Он разложил мокрую одежду на траву и сам оголился, не боясь замерзнуть. Боги воздуха постарались на славу, создав на редкость комфортную температуру на крошечном островке Нижних миров. И скверну вычищали лучами света под небесные песнопения и заговоры. Никакая зараза теперь к коже не пристанет. Теплый ветерок тонким хлопком ложился на плечи. Понежевшись под серебристым лунным светом, Мирай вернулся в шатер и завернулся в халат, как в сиреневое облако. Пациент тем временем беззаботно сопел, пуская слюни. Такое же дитё, как и все, только в детстве облизывал не ржавую ложку, а золотую. Мирай наклонился к пациенту и укрыл простыней. Ладонь прошлась по кудрявой шевелюре. Незначительное сотрясение дурень все же получил вдобавок к перепою. Покачав головой, Мирай прилег рядом. Глубокий аромат лаванды убаюкивал. А босые ноги, напротив, звали освежиться в купальне и переместиться к отцу. Пальцы мысленно перебирали склянки с отварами, снимающими похмелье. Но разве можно оставлять избалованного дуреху одного на закрытом острове? Ответ пришел сам в виде навалившейся усталости. Широко зевнув, Мирай повернулся на бок и позволил насыщенному лунному дню погрузить в спокойный сон. Он проснулся от резкого удара в лицо. Парнишка, видимо, ворочался и заехал локтем по носу: не такой благодарности ожидал целитель за оказанную помощь. Мирай вскочил с постели и закрыл ладонью ноющую от боли переносицу, как сбоку зазвенели недовольства. — Эй! Ты какого святого забыл в моих покоях? Ты кто вообще? — возмущался пациент. Но Мирай сложил руки на груди и ответил зазнавшемуся богачу: — Черный Эдем закрыт для посетителей в непраздничные дни. Я имею полное право позвать стражу и выгнать тебя отсюда. — Чего? — протянул с непониманием кудрявый. — Одевайся, вот чего. — Подожди, — огляделся парнишка, — А чего я голый? Мы спали? Мирай устало закатил глаза:нехило золотой мальчик ударился головой. — Пить меньше надо. — Ты не ответил на вопрос. — Ты напился, упал в воду и ударился головой. Я привел тебя сюда и ждал, когда ты проснешься. Но спишь ты долго, и я не дождался и тоже уснул. Еще вопросы? — То есть, я все это время спал? — Да. — Ну и дела! — Слушай, — не выдержал Мирай и распахнул шторки шатра, впуская лунный свет. Лучи засеребрили смуглое лицо. Пациент сощурился и прикрыл глаза рукой, — тебя, наверное, родители обыскались. Домой пора. — И ты предлагаешь мне вернуться голым? — возразил он и на эмоциях швырнул покрывало в сторону, оставшись в чем мать родила. Мирай устало потер лоб. Взбалмошный парнишка оказался прав. И чем быстрее Мирай его выпроводит, тем скорее вернется к отцу, жаль, что с пустыми руками. А ведь руки-то способны свернуть золотые горы, правда, только метафорически. Целитель не обладал исполинской силой. Он выбежал из шатра и схватил в охапку вещи. Одежда обоих, к тому времени, успела высохнуть. Повезло ж! Вернувшись к пациенту, он с улыбкой положил его вещи на простынь: — Вот, держи. Черные глаза заискрились, и, казалось, парнишка вот-вот покажет зубки. И он их показал. — Может, свалишь, а? Не люблю, когда на меня пялятся. Ответ совершенно не обрадовал, зацепив самолюбие ржавым крючком. Неблагодарная Элита не видит дальше вздернутого носа. И такой грубиян носит золотую цепочку и ни в чем не нуждается! Несправедливо! Мирай на минуту задумался: неужели побрякушки прорастают гнильцой в душе каждого, кто их надевает? Придется отобрать у Дерека выпрошенный браслет, а то станет таким же отвратительно заносчивым. — Не свалю. Ты меня ничем не удивишь, — отрезал он. Ни золотые, ни серебряные мальчики не вправе повышать на него голос. И хотелось добавить недостающее слово. Оно чесало язык похлеще сережки. Мирай глубоко вздохнул и отчеканил: — Я тебя насквозь вижу. — Да ладно! — ухмыльнулся пациент и нехотя начал одеваться. Худые плечи обтянул шелк. Когтистые пальцы потянулись к позолоченным пуговицам. И пока пациент справлялся с рубашкой, Мирай продолжал говорить о себе в ином ключе: — Да. Я вижу, что у тебя под кожей, и мне абсолютно все равно: голый ты или нет. — Лжешь, — не поверил парнишка, натягивая штаны. — Это невозможно. — У тебя зажимы в шее. Много сидишь и ленишься. А еще куришь. — констатировал Мирай, рассматривая почерневшие легкие. Избалованный пациент себя не бережет. Или то гнилой характер так влияет? Услышанное явно ошарашило золотого мальчика: черные глаза расширились круглыми монетами, а пальцы замерли на поясе. — Да, я курю кальян каждые лунные сутки. И мне это нравится! Успокаивает. Я бессмертный и от курения точно не отправлюсь к деду, — гордо подтвердил он, завязывая изящный узел. — И спина периодически болит. Здесь ты тоже угадал. Мирай победно усмехнулся: пациент поверил. Осталось навязать ему укрепляющий массаж спины. Карманы халата мысленно тяжелели от монет. Но стоило открыть рот, чтоб предложить свои целительские услуги, как парнишка задал неожиданный вопрос: — А ты можешь так моего брата посмотреть? Насквозь, как меня. — А что с ним? — Ну, — начал парнишка, приглаживая ладонью непослушные кудри, — я сам не знаю, что с ним. Никто не знает. Хотелось пошутить про отличный ответ, но Мирай сдержал себя. Назревал выгодный разговор, и спугнуть златокрылую птицу удачи мог только глупец. — Приводи, посмотрю. А сколько ему лет? — Шесть. Мирай несогласно покачал головой. Детей на остров взрослых развлечений не пускали. Даже уговоры и увесистые мешки драгоценностей влиятельных родителей не способны убедить Ксантоса переписать правила под капризных чад. И сама госпожа Камелия не одобрила б здесь нахождение несовершеннолетних. Зону семейного отдыха боги не раз обсуждали на Небесных собраниях, но так и не смогли прийти к единому решению. Мало кто горел желанием снова вычищать скверну и сталкиваться с тенями. Да и Бездна не резиновая. Проще в Мире людей организовать что-то подходящее. — Нет. Это исключено. — Ну, тогда сам приходи ко мне. Я заплачу. Много. Мирай задумчиво потер подбородок. В черных глазах парнишки тлела давняя мольба. Целитель и подумать не мог, что его начнут упрашивать. — Малыш Атис не спит уже больше месяца и кричит. А после ареста дяди он совсем от нас закрылся, ни с кем не разговаривает. Я не хочу потерять брата! Помоги, ну, пожалуйста! Последние три слова отразились звонким эхом. Умеет же грубиян при острой необходимости быть вежливым! Хитрый змей… — Куда я должен идти? — Второй уровень. Зеленые врата. Сладко звенящие монеты зазывали отправиться в опасное путешествие. На Черном Эдеме амбициозный Мирай находился под покровительством влиятельных богов Ксантоса и Камелии. Но уровни Ада принадлежали правящим королям, и никакие небожители не властны в тех огненных краях, кишащих кровожадными тварями. За редкими сокровищами ныряют во тьму глубин. И она ведь спускалась в саму Бездну помочь обреченным душам. Бесстрашная Амала. Об одной лишь мысли о ней вздрагивало сердце. Скрытые чувства напоминали бескрылых птиц, что никогда не взлетят. Судьба злобно насмехалась над полукровкой, способным влюбить в себя любую небесную или земную красавицу и исцелить всевозможные раны, но только не свои сердечные. — Ну, ты поможешь мне? — вытащил из сумрака колючих мыслей чужой голос. Он прогремел раскатом грома и вернул заплутавшего в грезах лекаря. Ответ был очевиден. — Да. Я готов идти хоть сейчас. Только мне надо переодеться и лекарства забрать. Подождешь меня? — воодушевился Мирай, представляя наполненные золотом карманы. — Нет. Я не буду тебя ждать. Приходи завтра к зеленым вратам, я тебя встречу. Только не смей без меня через них проходить, — сказал парнишка и угрожающе провел костистым пальцем поперёк горла. И без слов стало ясно, какой опасности Мирай себя подвергнет, если минует адские врата в одиночку. — А как я пройду к вратам? — поинтересовался Мирай, состроив незнайку. Он то прекрасно знал, как будет добираться до Второго уровня Ада. С заветной печатью он не потеряется. Только о ней он молчал подобно рыбе. Тысячелистный лотос оторвут вместе с рукой, если заметят. А ему еще этой же рукой исцелять других. — Тебе нужен Правый коридор. Спустишься вниз до зеленых факелов и выйдешь к вратам. — Я понял. Тогда до встречи! — Ага. Шумный гость стремительно покинул шатер, оставив после себя бодрящий алкогольный шлейф. Кому-то сегодня влетит от родителей, а, может, для его семьи самовольность не в новинку. Мирай забрал с травы высохшие брюки и спокойно переоделся в шатре. Хотелось подольше пощеголять рельефным прессом. В Нижних мирах оголяются только нищие извращенцы. Придется прятать ухоженное тело под слоем хлопковой ткани. И кто придумал одеваться важной луковицей в пекло? Пальцы зачесали назад спадающую челку. Оставалось постирать белье и халат к прибытию новых гостей. Но какая может быть островная рутина, когда на носу спуск в огненные земли? И словно молнией пронзило осознание — он забыл спросить имя. А если доверчивого лекаря никто не встретит? Куда идти-то? Как он найдет нужный особняк? — Подожди! А как тебя зовут? — выбежал он из шатра и окликнул парнишку. Но ответило лишь эхо. От незнакомца и след простыл. Мирай разочарованно вздохнул. Ладно, доберется сам, не глупый же! Пока он дошел до барной стойки, Дерек успел закончить смену и вернулся домой. И смену закончил успешно: отполированные бокалы сверкали в свете луны ярче драгоценный камней. А хотелось похвастаться ему, ведь выпрошенной золотой побрякушки надолго не хватит. «Сегодня удача на моей стороне, смирись!» Мирай поспешно покинул территорию развлечений и улыбчиво помахал стражам. Те кивнули ему, по привычке пропуская к зеркалу-порталу. Он остановился перед внушительным артефактом и развязал бинт на запястье. Печать-пропуск ко вратам всех миров приветственно замерцала сиреневым. Он прикрыл глаза и представил отцовские рассады целебных трав. Запахло родной мятой и лавандой. И на следующие солнечные сутки он облачится в хлопковую мантию, спрячет яркие глаза под цветными стеклами очков, соберет сумку с травами и склянками и шагнет в мир несметного богатства, объятый изумрудным пламенем...