Розы

      — Сербия, давай поговорим? — Россия стучал в дверь. Он стоял на лестничной площадке в ожидании чуда, — Звёздочка, дай мне все объяснить!       — Рос, уходи. Тебя ребёнок ждет, — послышался женский голос с другой стороны двери.       Тусклый свет освещал площадку. Голубоватые стены, синие двери. Минималистический стиль. Ничего нового. Новыми были разве что чувство вины и желание извиниться. Прямо здесь. Прямо сейчас. Он больше не мог ждать. Он не хотел, чтобы так получилось.       Хотя, с момента их ссоры прошло не более двух дней.       — Я не уйду. Руслан спит. Я правда, не хотел. Я не хотел, слышишь?!       — Уходи!       — Сербия, мать твою! Открой! — Россия дернул ручку. Зачем? Он и сам не знал. Может, показать ей его настрой?       — Не ломай дверь!       — Тогда открой!       Молчание. Такое тяжелое и волнительное.       Россия прошелся по лестнице и снова вернулся к двери. В руке он сжимал толстый букет роз. Красивые, красные, с крупными бутонами. Именно такие любила Сербия. Именно от таких она смеялась, загадочно смотрела, подмигивала. Счастливый блеск в её глазах успокаивал нервного Россию.       Но сейчас если ее глаза и блестят, то только от слез и обиды. Россия тяжело вздохнул. Сам виноват.       — Сербия, пожалуйста. Я тебя умоляю.       — Уходи. Просто уходи. Оставь меня в покое.       — Я не могу. Понимаешь? Не могу. Просто по-человечески не могу. Открой, прошу.       Вдруг послышался звон ключей.       Первый поворот. Россия поднял голову.       Второй поворот. Где-то в груди сердце начало громко стучать.       Третий. Дверь отворилась.       Россия отошел на шаг назад. Перед ним стояла она — Сербия.       Обиженная. Грустная. С дрожащими губами. С нахмуренными черными бровями. И злыми голубыми глазами. Простая серая кофта. И короткие черные шорты. Черные, с красными прядями, волосы аккуратно легли ниже худых и белых плеч девушки.       Россия печально улыбнулся.       — Я зайду?       — Попробуй, — дрожащим голосом сказала Сербия.       По спине мужчины побежали мурашки.       «Только не плачь!»       Всхлип. Девушка развернулась и зашла на кухню своей квартиры.       — Обувь сними. Я полы сегодня мыла.       — Обязательно, — сказал Россия. В тот же миг он вспомнил о розах, — Ам, Сербия. Подойди ко мне, пожалуйста.       Девушка раздраженно выдохнула и подошла к нему.       — Что?       — Это тебе. Я, возможно, не самый лучший парень и не всегда могу тебя поддержать. Наверное, у меня плохо получается преподносить сюрпризы в правильные моменты. Но! Но, я хочу, чтобы ты знала. Что я. Тебя. Люблю, — Россия вручил Сербии в руки букет. Он говорил тихо, а последние слова и вовсе сказал шёпотом.       Девушка держала цветы, но смотрела на него. Она тяжко вздохнула и наконец строго спросила:       — К чему весь этот цирк, скажи мне?       — Я хочу услышать, что ты больше не обижаешься.       Россия медленно потянул руку к ее голове и поправил выбившуюся прядь.       — Хорошо. Я не обижаюсь. Доволен?       — Нет, звёздочка, ты обижаешься. Ой как обижаешься, — Россия покачал головой.       Сербия закатила глаза.       — Ты сегодня обувь снимешь или нет? Кажется, ты хотел зайти.       Россия слабо улыбнулся.       — Тобой залюбовался просто. Ты очень красивая.       Сербия хмыкнула. Россия так и не понял, усмехнулась ли она от неверия, или от того, что ей, понравился первый за пару недель комплимент. Она вытерла последние слезы и снова ушла на кухню.       Сняв свои ботинки он огляделся. Белый потолок, ламинат цвета пепла. Светлые обои. Черные круглые часы, висящие прямо напротив двери. Черное трюмо, на котором стояли духи, помады, тушь. Вот красный флакончик с духами в форме сердца. Когда Сербия брызгалась этими духами, она пахла корицей, шоколадом и чем-то ещё, слабо уловимым удивительным ароматом, который так цеплял Россию. Только Сербия могла так вкусно пахнуть. Только она.       Мужчина зашёл на кухню. Сербия наливала воду в керамическую вазу, которая была по-детски разукрашена неаккуратными рисунками. Наверняка тому, кто ее раскрашивал было очень непривычно водить кисточку не по бумаге, а по вазе. По крайней мере, так думал Россия.       — Тебе не жарко? — спросил Россия, поправляя очки.       — Нет. А тебе?       — А мне да. Можно снять рубашку?       — Сними, раз так хочется, — девушка пожала плечами, но тут же покраснела, — Но я не советую.       — Почему? — спросил Федерация, расстёгивая прозрачные пуговицы на белой рубашке, — Тебе не нравится мое тело?       Сербия закусила губу. На такие вопросы она никогда не понимала, как отвечать.       — Звёздочка?       — М?       — Не молчи, пожалуйста.       — А что говорить? — Сербия на секунду взглянула на Россию, но тут же отвела взгляд, ещё больше заливаясь краской. В голове что-то загудело. Россия стоял, накинув рубашку на плечо, — Тебе может футболку дать?       — Хах, спасибо, — улыбнулся Россия, заметив смущение девушки, — не надо.       Мужчина подошел к Сербии сзади и приобнял, уткнувшись носом в её волосы. Они пахли крапивным шампунем, который когда-то Россия подарил ей. «Ручная работа!». Такие мягкие и воздушные волосы. Сербия редко когда ходила с распущенными волосами. Мешались.       Сербия забегала глазами. Что ей делать? Обижаться ли дальше, простить ли его? Она знала, к чему ведут эти объятия. Но не знала — а хочет ли она этот итог?       Решение нужно было принимать срочно.       С одной стороны, он ничего такого не сделал, чтобы обижаться на него так сильно.       С другой, он так много пакостил ей.       — Сербия? Всё хорошо?       — Д-да.       — Уверена?       — Да.       Россия продолжал дышать ей в затылок, опуская свои руки ниже. Вот они уже были на бедрах, слабо сжимая их в горячих ладонях мужчины.       Взгляд Сербии наконец упал на розы.       «Вот черт! Я все ещё вас не поставила в воду!» — подумала она и потянулась за букетом.       Красные розы. Её любимый сорт. Прекрасно. Она поставила цветы в вазу и развернулась лицом к России, заглянув ему в глаза.       «Я тебя прощаю»       Мужчина снял очки и положил их на столешницу, возле которой они стояли все это время. Он чмокнул в губы Сербию. Его руки снова оказались на талии девушки.       Сербия положила свою голову на плечо России и закрыла глаза. За окном стояла глубокая ночь. Глубокая, темная ночь. Перед приходом России она собиралась ложиться спать, но этот вредный белобрысина не дает ей воплотить свой план. В прочем, как обычно.       «Интересно, Руслан точно спит, или Россия даже не проследил за этим?» — подумала Сербия. Она обняла Россию тяжело вздохнув. «Конечно же он не проследил. Наверняка его там одного оставили, даже не запирая дверь. В целом, я не думаю, что Руслан сбежит от него».       Россия усадил её на столешницу и уткнулся в шею. Он целовал её плечи: то впивался зубами, то нежно проходил языком. Сербия поджала ноги. Кажется, в кофте всё-таки жарко. А может быть, это Россия заразил её своим пылом. В очередной раз. Почему она не удивлена?       Девушка тихо сопела от удовольствия. Россия одной рукой гладил ее по голове, другой сжимал её грудь. Он остановился и заглянул ей в лицо.       «Мне продолжать?» — словно спрашивали его глаза.       Длинные светлые ресницы, белые волосы, загорелая кожа, мощные плечи и руки, розовые тонкие губы и четкие черты лица. Сербия запустила обе руки в его шевелюру, притянула его к себе и чмокнула в лоб.       «Да» — говорили ее действия.       Россия заполз руками под ее кофту. Он лизнул ее губы, после чего Сербия схватила его за лицо и поцеловала. Мужчина не ожидал этого, но быстро вошел во вкус. Он трогал ее везде. Её небольшую мягкую грудь. Её талию. Её спину. Он чувствовал, как она немножко вспотела. Наконец Сербия отстранилась. Она тяжело дышала, ерзала на столешнице, желая бо‌льшего. Терпения хватало всё меньше и меньше.       Россия снял с неё серую кофту и бросил на пол. Сербия нахмурилась. Румянец слегка отступил:       — На диван хоть положи что ли.       — Как скажешь, звёздочка.       Россия нагнулся за кофтой. Девушка снова заюлозила в нетерпении. Она кусала губы, тарабанила пальцами, наблюдая за движениями России. Он быстро сложил кофту и положил на мягкий диван, куда следом полетела и рубашка.       Мужчина снова вернулся к своей девушке. Мягкое белое тело. Такое нежное и приятное на ощупь. Раскрасневшиеся щеки и глаза, полные похоти. Ещё несколько секунд и вот на диване уже лежал чёрный лифчик с кружевами, а погодя ещё чуть-чуть, там же оказались шорты с полупрозрачными трусиками, намокшими от естественной смазки девушки.       Сербия больше не могла смотреть ему в глаза. В голове начали всплывать пошлые факты, которые уж точно ей сейчас не нужны. Она закрыла лицо ладонями, которые тут же убрал Россия.       — Не надо. Я хочу видеть тебя, — сказал он совсем тихо, после чего улыбнулся. Он с нежностью поцеловал ее в грудь. Россия опускался все ниже и ниже, где-то кусая, а где-то целуя кожу Сербии.       — Я тебя люблю.       Девушка не могла ничего ответить. От ласк России у нее не получалось думать. Она просто хотела, чтобы наконец он вошел в неё.       Россия спустил её со столешницы и прижал к себе. Сербия оттолкнула его и встала на колени перед ним, вся красная, начала расстегивать брюки.       «Раз сам не хочешь — я сама сниму с тебя их. Надоел тянуть».       В кучу одежды полетели теперь и тёмно-синие брюки. Ноги Сербии задрожали.       Россия погладил девушку по голове.       — Остались только трусы. Сможешь сама? — спросил Россия.       Сербия провела рукой по ногам мужчины. Всё тело было в предвкушении.       Как скоро они начнут — зависит от неё.       Девушка сглотнула накопившиеся слюни. Жар не спадал. Она закрыла глаза и наконец стянула трусы…

***

      — Ох, любовнички, не дают спать никому…