Стагнация

Йени больше пошёл в мать... Такой лёгкий, весёлый и радостный блондин с яркими голубыми глазами и прекрасным рядом белоснежных зубов, которые делали его улыбку ещё более очаровательнее. Мать — Элли, или как её по взрослому называли другим именем — Элизабет, любили всех свои детей. А было их только двое. Сам же владелец поместья не хотел слишком долго решать проблемы с передачей наследства, хотя и так все сразу понятно. Йенин — старший брат. Значит все получит он. Кико — младше его на два дня. Но для наследства это огромный промежуток времени. Кико больше пошёл в отца... Ранимый меланхолик, с еле заметной улыбкой и очень романтичной натурой. Его кудри достались от Элли, а вот каштановый цвет волос от отца. Йени и Кико с раннего детства стали друг другу самыми близкими людьми: мальчишки всегда ходили вместе, мечтали о чем-то похожем, делали все рядом друг с другом, радовались каждый раз когда кто-то из них приходил домой после такого долгого и мучительного для них обоих занятия немецкого или французского. — Я объявляю вас мужем...и...мужем? — Нет, матушка! Кико моя жена! Не бывает двух мужей! Кико в ответ на это лишь робко кивнул, поправляя белое свадебное платье, которое оба мальчишки слезно просили у мамы на время их игры. Так же слёзно как Йени просил Кюттера быть его женой, а когда шатен наконец-то соглашался снова надеть матушкины шпильки, то блондин также сильно радовался, довольно обнимая тёплого брата, прижимая к себе его сонную тушку и с огромным энтузиазмом ведя младшего брата в комнату родителей. Каждый раз такие игры заканчивались тем, что Йен неумело хватал за плечи своего Кико и пытался в какое-то подобие поцелуя. Брюнет был не то что удивлён от того что его целовали, а от того что он всегда чуть было не падал из-за давления на плечи и каблуков. Один раз Йенин подслушал разговор двух камеристок, которые обсуждали все что можно и нельзя в доме этой семьи. От цен на рынке до Бога, пока речь наконец-то не дошла до юных наследниках поместья. — Арогаста...Я не думаю что у мальчишек нормальные игры...Им уже по шесть лет, это довольно взрослые дети... — Верóника, хаха, они же все равно дети! У них нет ни малейшего представления о том как выглядит настоящий брак. Пусть поиграют пока они ещё маленькие... Этот диалог надолго засел в голове юнца, подтолкнув его на первые размышления о жизни и смерти. *** Кико боялся темноты. Он впринципе всего боялся. Пока его брат был смелым и отважным, решительным и умным, Кюттер в этом время плакал от того что убил комара и ему наверняка больно. Или что Йенин случайно чуть было не наступил на бедную улитку! Тогда Мелкий хватал глазастых улиточек в свои маленькие ладошки и тащил их в траву. Чтобы их никто не задавил. Время шло, а парни не менялись. Вообще ни капли. Только внешность да и только. Под натиском моды Франции пришлось отращивать волосы даже парням, а сюртуки сменить на бархатные жилетки. Однако было то, что отменить к сожалению было никак. Отец вместе с матерью пытались своим сыновьям найти невесту, в которой уже взрослые парни не очень то и нуждались в шестнадцать лет. В таком возрасте их вообще не интересуют девушки. Скорее карьера и приключения! Например...отправиться со старшими братом в Великобританию.. Сейчас оба юноши вместе гуляли в небольшом саду за их огромном поместьем. Сад этот был усеян яблонями с которых в сезон падали пряные и сладкие яблоки, которые мальчишки в детстве радостно собирали и отдавали служивым, чтобы те сделали пирог например. Даже по сей день братья заходят сюда весной и собирают яблоки в плетеные корзинки. Здесь всегда было тихо..так тихо, что Йен слышал неровное сопение Кико. В этом месте они всегда молчали. Блондин не раз говорил, что молчать вместе — сильнейшая степень доверия. Когда понимаешь что в некоторые моменты куда лучше молчать чем разговаривать. — Кико, ты опять заболел? Йенин наконец-то обернулся к шатену, который неровно плелся по дорожным камешкам босымм ногами. — М...не знаю, возможно,..Только сейчас насморк появился... — Да, это потому что ты в одной пижаме, а мы в саду, братец — Знаю Кюттер наконец-то скромно улыбнулся, останавливаясь. — Хм...Йен, помнишь Марго? Блондина аж передергнуло. Это та самая девушка, которую приводили домой, чтобы братья посмотрели на неё. Эта девчонка понравилась матери своим покладистым характером, а отец часто говорил про её красоту: пышная грудь и бедра, сладко-розовые щеки и губы, тонкие брови и длинные прямые волосы. Неужели Кико собрался жениться на ней?. А как же все планы на будущем которые они строили?. Этот вопрос буквально застыл на лице старшего, что Кико быстро прочитал и мило заулыбался, немного прикрывая глаза и опуская голову. Он всегда так делал когда улыбался.. — Ахаха, нет! Не волнуйся! Она до жути скучная.. Я на днях прочитал одну книгу. Она про путешествия на кораблях.. Марго сказала что это все бред, потому что нельзя бросать дом, семью, детей (которых у Кико нет) ради приключений. Что домой надо всегда возвращаться. Что дома всегда тепло, всегда есть те кто поддержат.. Но ведь дом создают, верно? — Верно, мой дорогой братец. — ...Потом мы говорили с ней про смысл жизни.. Она сказала, что не женское это дело: думать о таких сложных вещах. Будто только мужчинам открыты дороги в большой мир. — Мне интересно посмотреть на её родителей, пх — Да брось! Она правда красивая, но скучная. Она даже разговор про немецкий поддержать не может, что уж там про миросоздание. А у тебя как прошёл день, Йен? — Я даже не нашёл с кем из девушек поговорить. Меня..меня бесят что они все такие куклы...я хочу искреннего человека, а для этого не надо.. — ...Рассказывать каждой девушке что ты из знатного рода. — Halt die Klappe, Kiko. Блондин всегда переходил на немецкий когда ему что-то не очень нравилось. В ответ послышался лишь издевательский смешок. — Ну так вот. А для этого, мой дорогой брат, не надо устраивать кучу балов за неделю чтобы найти женщину. Я хочу кого-то любить. Например тебя..Мне с тобой никто не нужен. Если ты умрёшь, то и я умру. — Ха, я никогда не умру, Йен. — Клянешься? — Клянусь. *** Конечно это когда-нибудь должно было настать, семья знала об этом, однако подготовиться они так и не успели, думая, что этого в конечном итоге не произойдёт и откладывая сборы на потом. Началась революция во Франции. Так как фамилия была известна как и сами её носители — это все могло очень плохо кончиться, поэтому чтобы спасти свои жизни и хоть какое-то состояние семье ничего не оставалось кроме как эмигритовать в Великобританию, бежав из родового поместья, забрав только очень ценные вещи. Когда-то парни вместе мечтали путешествовать по Великобритании, а теперь в страхе бежали туда от смерти. К несчастью семьи Кико снова заболел. Очень тяжело и серьёзно. В дорогу никто не взял хоть каких-то лекарств ведь болезнь одного из сыновей даже в голову никому не приходила. По прибытию в Англию родственники искали врачей, которые могли бы помочь, но не у кого не получалось в конечном итоге. Было видно как юноша угасал. Антибиотики только облегчали болезнь, а не убирали её. А Йенин просто часами сидел у кровати брата. Когда тот спал, то Йен всегда сидел с ним, чтобы ничего не случилось, хотя он прекрасно понимал, что ничего и не случиться сейчас.. Читал ему книги или стихи которые написал сам, когда младший слабел... Играл ему на скрипке и разговаривал с ним на разные темы. Блондин мог не спать целыми ночами. Он не мог бросить брата.... В один из дней стало понятно, что юноше осталось совсем немного. Вся семья сидела у кровати. Кико стал совсем худым и бледным, весёлый блез в глазах потух. Йен не мог поверить что это его брат. Такой невзрачный, тусклый...словно перед ним не его Кюттер, а подделка такого жизнерадостного и весёлого человека, который волновался даже о жизнях насекомых.. Все старались подбодрить друг друга хотя сами лили горькие слезы. Сбивая дыхание Кико негромко произнес — ему не хватало сил даже говорить: — Отец, матушка, я очень сильно вас люблю...не расстраиваетесь так..у вас всегда будет Йени как замена нам обоим. Все будет хорошо... Нет. Не будет. Ничего не понимал. Йена злило это самовнушение, но он понимал почему брат так делает... — Можете выйти? Я хочу поговорить с братом. И они повиновались. Мать еле как успела стирать слезы платочком с своих щек, а отец лишь обнимал свою жену, пытаясь её успокоить. Когда дверь закрылась, то Кико сразу повернулся к брату. — Хей, Йен, ну что ты так поник? Я же правду говорю – все будет хорошо. Но можешь...исполнить моё одно желание? — Любое.. — Пообещай что ты будешь путешествовать как мы и хотели. Я хочу чтобы ты помнил о наших планах всегда. Даже когда меня уже не будет рядом. — Нет!. Ты будешь рядом, я знаю!. Кико лишь виновато опустил голову... У них было столько планов.. Прожить всю жизнь вместе, путешествуя по разным странам, бросив родителей и глупых девочек, которые ничего не смыслили в их увлечениях. Казалось, Кюттер ненавидел себя за свою же скорую смерть, оставив старшего брата совершенно одного. — Не уезжай навсегда...Я останусь в Англии. Я хочу чтобы ты мог вернуться ко мне хотя бы раз в год... Блондин взял брата за хрупкие кисти рук, нежно их поглаживая. Казалось, что Кико из стекла. Один раз надавишь сильнее и рука сразу сломается.. Шатен, больше схожий на мертвеца, вдруг улыбнулся. Так нежно и радостно, что Йенин на секунду подумал что тот прямо сейчас вылечился, подумал, что все хорошо и они снова, как детстве, пойдут гулять по саду: — Ты же знаешь что я люблю тебя, так? — Конечно знаю, Кико... — Наклонись ко мне. Сам брюнет уже давно не мог ходить... Кюттер быстро поцеловал старшего в лоб и отвернулся от него, смотря в белое окно. — Я знаю что мне осталось совсем немного. Возможно я умру уже сегодня...Просто сдержи обещание, хорошо?. Юноша умер через двадцать минут. Рыдания их матери продолжались ещё две недели, пока Йен вообще не плакал. Его психика отказывалась воспринимать смерть брата даже тогда, когда все их родственники стояли в церкви, зачитывая молитвы. Заплакал он только когда пошёл в училище. Спустя два месяца, когда понял, что это не шутка и не очередной глупый прикол от его любимого братика. Кико не сдержал клятву, которую дал в саду. Как бы старший не старался.. путешествовать он так и не смог. Он не мог это делать, понимая что брата, который так мечтал об этом, с ним не будет рядом. Йен остался в Англии, часто приходя на могилу младшего, чтобы рассказать душевные терзания. Йени умер с ним морально. Юноша был уверен, что Кико его слышит.