Больничная история

Юра открыл глаза несколько раз перед тем, как принять то, что он всё-таки проснулся. В больнице делать было нечего и теперь он спал почти постоянно. Он поворачивает голову в другую сторону и видит такого же уснувшего на прикроватной тумбочке Мишу, но совсем скоро и тот просыпается, видимо, из-за пристального взгляда. Шибанов поначалу также невольно открывает глаза, но только встретившись с чужими, резко поднимается с тумбы и потирает лицо ладонями. — Юрий Иванович, доброе утро! — говорит довольно задорно, всё ещё пытаясь взбодрить самого себя. — Ну у вас тут и атмосфера! Десять минут невозможно просидеть, сразу в сон клонит. Мне Вера говорила, что ты спишь постоянно, так я теперь понимаю почему, — Юра пока просто молчит, продолжая смотреть, а вскоре начинает улыбаться. Он успел забыть о том, как скучал по способности Миши поднимать настроение и занимать собою всё пространство болтовнёй. Заметив реакцию следака на свои слова, Шибанов тоже улыбается, а после уже мирно спрашивает. — Ну как ты? Юра отвечает не сразу, ещё несколько секунд продолжая думать о прошлых словах Миши. — Нормально, вот, отдыхаю. — Голова не болит? — Юра хмыкает улыбаясь. — Нет, не болит. — А-а, это хорошо. Я тебе апельсины, сок принёс, печенье, — Миша достаёт перечисленное из пакета и ставит на прикроватную тумбу, а после оставляет за собой неловкое молчание. — А тебя, к кровати, приковали что ли? — Почему? — Юра хмурится, не понимая к чему тот клонит. — Да я никогда не видел, чтоб ты так смирно лежал, — сначала следователь удивляется, а потом снова улыбается. Он бы шуточно замахнулся на того, да нечем было. — Дурак, — Миша тоже смеётся, но всё ещё тревожится и Юра это видит в обращенном взгляде, спеша объясниться. — Нормально всё, просто ноги болят, — опер понимающе вздыхает и садится ровнее. Как только Юру избили Миша был одним из первых, кто пришел на помощь, сразу после обнаружившей его соседки, Веры и бригады скорой помощи. Те домчались почти в ровень, Шибанов приехал всего на две минуты позже, и этого времени хватило, чтобы запечатлеть печальное положение друга в памяти. Ещё часов двадцать он вместе с Верой провел в больнице. Поначалу в тревожном ожидании новостей, а после в не менее тревожном предвещении реальных последствий, потому что врачи так и не смогли дать окончательный точный ответ. Однако один несомненно позитивный прогноз они дали — жить будет. — Как на службе? Барона поймали? — Скажешь тоже. Нет, не поймали. У нас сейчас Ухватов главный, — Миша не продолжает, видя полное понимание в тяжёлом вздохе и прикрытых глазах Юры. Миша по частям оглядывает палату, пытаясь найти что-нибудь, что могло измениться за его отсутствие. Та всё ещё была пустынной, и прибавилась, разве что, кружка и пачка пряников, но опера устраивало и это. Сначала Юру отвезли в реанимационное отделение, больше от незнания и боязни, чем от реальных угроз, но это всё равно их сильно напугало. Спустя сутки перевели в обычную палату, чему Миша после и до сих пор очень радовался. — Скучно тут? Ты хоть фильмы смотришь? — Врачи запрещают глаза перенапрягать, да и голова от них болит. — А чем тут ещё заниматься? — Да находятся собеседники. Врачи ходят, семья, ты вот. Можно послушать что-то, — Юра, кажется, не находил свое положение сколь-нибудь плачевным. — Ты сесть можешь? — Могу. — Тогда садись, — он даже не спрашивает зачем, а просто приподнимается и без усилий садится на кровати. Миша встаёт, берёт из угла комнаты и подкатывает к койке кресло, прямо намекая пересесть в него. — Давай, прогуляемся немного. Юра смотрит недовольно, но вслух ничего не говорит и соглашается пересесть. Ходить бы он и правда не смог, а прогулка была отличной идеей. Как только следователь занимает свое место, Миша тут же разворачивает кресло и идёт к выходу. — Я ваши коридоры плохо знаю, но что-то успел запомнить. Например, в соседнем часто ходят красивые медсестрички, — Юра улыбается, а Миша разворачивается и теперь ведёт их в то самое крыло. Сама больница была однообразной и скучноватой, в каждом коридоре были просто новые номера палат и растения по углам. Миша прокатывает его по всем трём поворотам и подходит к одному из окон. — Немноголюдно у вас, и лифта нет, — он смотрит в окно, разглядывая внутренний двор. — Есть, он в противоположном крыле, — Юра тоже пытается выглянуть в окно, но из-за кресла и высоких подоконников получается плохо. Впрочем, Миша быстро переводит внимание обратно и снова берётся рулить. — Ты бы сразу сказал, а то чего круги наматываем, — пока Брагин обиженно вздыхает, Шибанов, пользуясь безлюдностью и отвлеченностью друга, решает разогнаться и преодолеть длинное расстояние коридора чуть быстрее обычного. На первом повороте заносит, но так даже интереснее. Следователь цепляется в ручки кресла от неожиданности и, чтобы не упасть, а после молчаливо огромными глазами смотрит на Мишу. Тот только неловко улыбается и в ответ получает такую же неуверенную маленькую улыбку. Следующие два коридора они так же пролетают, по пути иногда преодолевая выдуманные препятствия и вновь еле выруливая на поворотах. — Кажется, оторвались, — выдыхает Миша, заезжая в лифт и нажимая на первый этаж. — С таким водителем, несомненно. — Ничего, он ещё возьмёт реванш. Они спускаются и выходят во внутренний двор. В нем можно было спокойно прогуляться по нескольким асфальтированным дорожкам, между кустов и деревьев. До этого будучи отчасти угрюмым и сонным, сейчас Юра на пару с Мишей улыбается и смотрит вверх на солнце. — Грязно у вас, — бурчит опер, сворачивая с проложенной дороги. — Так дождь был, — Юра не особо вглядывается на взятый курс, в основном наслаждаясь солнечной погодой. Миша мычит в ответ и продолжает уперто куда-то их вести, пока не встревает окончательно около какой-то неухоженный скамейки и сам не садится на неё. — И чего мы здесь? — вдруг спрашивает Юра, когда перестает видеть вокруг себя других людей. Двор был довольно большим, как и сама больница, оттого в нем можно было затеряться не хуже, чем в обычном парке. Людей, конечно, всё равно было видно, но где-то за кустами и в метрах двадцати. — Миш, — опер не сразу отвечает и, подождав десять секунд, Юра переспрашивает уже более нервно. — Я не только к тебе пришёл, Юра, — приглушённо серьёзно отвечает. — В смысле? — В вашей больнице лежит один авторитет, которого всем отделом искали, ну и нашли. Только предъявить не смогли, потому что он калекой притворяется, — Миша вдруг нагибается и просит быть потише. Юра на всякий случай делает то же самое. — Вон он, — шепчет Шибанов, указывая пальцем куда-то вперёд. — Кто? — В коляске который. — Да ладно. — Вот тебе и ладно, — они молча наблюдают за тем самым разыскиваемым мужчиной довольно преклонного возраста, боясь привлечь внимание и спугнуть. — Он же совсем старик. — Юра, в преступном мире нет такого понятия, — следователь хмурится и недоверчиво смотрит на опера, а после снова поворачивает голову. — И что ты его задерживать будешь? — когда мужчина скрывается из виду спрашивает. — Не-а, пока только вынюхиваю информацию, — как только чужой силуэт совсем пропадает опер расслабляется и вновь ровно садится на скамейке. — А что он сделал-то? — Тебе нервничать нельзя, не скажу, — Юра вздыхает и недовольно смотрит в ответ, силясь что-то ответить. — Иногда я тебя просто… — То же самое, Юр, — перебивает, не дожидаясь, когда следователь соберёт предложение воедино. В итоге, тот выдыхает и раздражённо отворачивается. — И долго мы тут сидеть будем? — теперь он был бы рад уйти, или хотя бы уехать от Шибанова, но тот предусмотрительно завёл его в ловушку. — Он сейчас обратно пойдёт, а мы пока тут побудем. Минуты две они вглядываются в то же место, после Юра отворачивается, будучи скептически настроенным ко всей этой авантюре. Он собирался прогуляться, а не сидеть в засаде. Скоро и Миша отворачивается от пустующей дорожки и обращает внимание на друга. — Хочешь, за ним поедем? — Брагин пожимает плечами. — Ну как скажешь. Чуть поодаль на небе снова собирались дождевые тучи, но пока приятно светило яркое солнце и обогревало собой землю. И всё же, поднимавшийся ветер всё явнее намекал на то, что солнечная погода не может длиться долго. Юра прикрыл глаза, наслаждаясь свежим воздухом, пока Шибанов занимался своей работой. За три дня взаперти он даже не заметил, как успел по нему соскучиться. Из окна тоже, конечно, дуло, но совсем иначе. И шелест листьев снаружи звучал куда ярче и естественнее, чем в палате. Он не знал, сколько времени прошло, но, кажется, от такой медитации он вновь успел провалиться в сон, только совсем ненадолго. — Подъём, — Миша чуть трясёт его за плечо, заставляя открыть глаза. — Уже вернулся? — Нет ещё, свернул, наверное. — Чего тогда? — Скучно стало, — честно признаётся Миша и пристыженно улыбается, а после протягивает ладонь с какими-то ягодами. — Будешь? С дерева сорвал. — Нет, не буду. — Я что, зря рвал что ли? — Юра вздыхает, сдается и берёт пару ягод, сначала рассматривает их ближе, а потом съедает, вроде не кислые и даже вкусные, однако настроение всё равно отчего-то было плохим. Он ещё пару секунд молчаливо сидит, а после сдается. — Пойдём отсюда, а то скоро дождь начнется, потом своего авторитета прокараулишь, — Миша подозрительно странно молчит, продолжая бродить около дерева. — Миш, ты меня слышишь? Шибанов оборачивается в сторону дорожки и резко припадает к земле, пригнувшись передвигаясь ближе к Юре. — Он в той стороне, я быстро схожу посмотрю, ладно? Ты только не уходи никуда, — похлопав по плечу, Миша быстро скрывается из виду, оставляя за собой смятённого следователя. — Очень смешно, — бурчит себе Юра под нос, глядя под ноги. Встать он бы и мог, может даже пару шагов сделать, но ни врачи, ни кости спасибо за это не скажут, потому он просто пытается разглядеть что-то в стороне, в которой скрылся опер, но тот словно испаряется. Не было слышно ни шуршания кустов, ни каких-либо других звуков, люди тоже внезапно пропадают из поля видимости и теперь кажется, что он тут совершенно один. Погода всё сильнее намекает на приближающуюся бурю и поднимается ветер. Юра же смирённо остаётся на месте, никуда не дергаясь, и только ждёт верного сбежавшего друга. Его покой нарушает не новый порыв ветра, а внезапное появление со спины, Миша хлопает его по плечам, отчего он вздрагивает и оборачивается на смеющегося опера. От такого резкого испуга на пару секунд пропадает дар речи, благодаря чему Шибанов остаётся без комплиментов. Тот спешит увезти Юру и себя обратно в здание, пока не успел начаться дождь. В этот момент на улице и правда уже никого не было. До палаты он снова доезжает с короткими гонками, а внутри наконец отдаёт волю на передвижение Юре, паркуя кресло возле кровати. — Так что с подозреваемым? — первое, что спрашивает Брагин, после того как они уходят с улицы и оказываются внутри палаты. — Каким? — Со стариком, — вопрос был странным, но Шибанов часто говорил что-то, чтобы заполнить пространство. — Он же совсем старый, Юр. Какой он преступник? Брагин пристально смотрит на того пару секунд, а после отворачивается, накрываясь одеялом и пытаясь снова заснуть. Хватит с него Шибанова на сегодня.