30 секунд до полного пиздеца

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Бессмысленный и тусклый свет падал на лицо Зинаиды Муравьёвой. Да, она шла в аптеку за гематогеном (кокосовым или с ежиком). По пути в чудесное место торговли сеим чудом женщина любовалась звездами, которые напоминали ей о Харитоне. Тяжело вздохнув, она продолжила свое мрачное и одинокое похождение в аптеку за гематогеном. Эхх, а ведь Зиночке всего-то 40 лет. Кажется, что вся жизнь ещё впереди, однако она не могла забыть своего возлюбленного профессора Захарова. Зина не могла забыть его. И снова Зиночка поддалась своим мыслям и начала представлять то, как бы ей хотелось вцепиться в его губы и изо рта забрать гематоген. В голове Муравьевой это выглядело очень романтично: она забирает последний и самый сладенький кусочек гематогена прямо изо рта возлюбленного. Да, она все ещё тоскует по нему, хотя и понимает тот факт, что он все равно продолжает жить у неё в сердце, а еще на руке. Причём в прямом смысле. Дабы не расстраивать Зинку, профессор Сеченов решил отдать все, что от него осталось – нейрополимерная перчатка с сознанием учёного. Да, это никогда не заменит его. Никогда. Незаметно для себя женщина быстро добралась до пункта назначения. Для неё все происходило как в тумане. Пара минут и она уже держит гематоген в левой руке. Зина помнит, что Харитон при жизни тоже любил гематоген, а потому положила его именно туда. – Ты специально дразнишь меня? – спросил ХРАЗ с некоторой обидой в голосе – Ты мертв, Харитон. Ты принёс себя в жертву науке. Тебя больше нет. – с печалью в голосе ответила Зинаида Муравьёва. – Ну кто-то же с тобой разговаривает, верно? Тут Зина замолчала. На её глаза навернулись слезы и она посмотрела в небо. Женщина не смогла не заплакать и в порыве очередной волны воспоминаний сказала: – Надеюсь, тебе сейчас там хорошо. ХРАЗ не выдержал, слушая столь печальные слова от своей доброй знакомой. – Мне напомнить, что я здесь? Хоть я уже и не тот Харитон, которого ты знала когда-то, но нельзя сказать, что я "мёртв"! – Не верю я тебе, жидкий. Наверняка Сеченов не по доброте сердечной тебя мне всучил. Но уж придется потерпеть тебя гада... И тебе тоже. Последние слова она произнесла совсем тихо. На этом их диалог окончился, гематоген отправился в хранилище умной перчатки, и Зинаида пошла домой. Хотя точнее будет сказать, что дом пошел к ней. Уже через мгновение на пустыре возле аптеки возникла высокотехнологическая избушка. На землю опустилась лестница и капитан взошёл на борт. Сняв верхнюю одежду, Зина поспешила на кухню заваривать чай. Причем не абы какой, а ромашковый, чтобы успокоить нервы и истерзанную душу. Чайник стоял на плите и неспешно закипал. Газовая плита лишь тихонько шипела, а языки синего пламени подергивались, будто изображая некий танец. Баба Зина с нетерпением ждала закипания чайника. Женщина в это время рассматривала свою перчатку. Вскоре она улетела далеко в свои мысли, и из этого "полёта" её вытащил противный писк чайника, который оповещал о том, что вода уже вскипела. Женщина выключила воду и, насыпав в кружку чай, залила его кипятком. Приятный вкус натурального чая снова заставил её задуматься о своём возлюбленном. Она уже опустошила кружку и не заметила этого. Из нового напора мыслей её вывел факт того, что у неё во рту уже не чай, а та трава ромашки и чай. Зина моментально выплюнула это в раковину и помыла кружку. Тем не менее, чай сделал свое дело и, уставшую от своих же мыслей, женщину потянуло в сон. Кровать тут же приняла её в свои объятья. Разум погрузился в мир желанного и пугающего. В этом мире не было ничего реального: ни улиц, ни аптеки, ни гематогена. Лишь образы людей, которых когда-то знала Зина, возникали в тумане и тут же в нём пропадали. Кроме одного. Лишь он один, несмотря не время и события, что произошли в реальности, возникает в голове страдающей Зинаиды изо дня в день. Образ того самого, того любимого Харитона Захарова. Но почему то сны были куда радостнее обыденных размышлений. Здесь всплывали моменты её бурной жизни, жизни рядом со своей второй половинкой. Ныне же ей представился первый совместный вечер. – Что же, вечер переходит в ночь, - говорил полураздетый Харитон, - пора нам менять и досуг. После этих слов он начал медленно раздевать непонимающую Зину. Пуговица за пуговицей, одежды на ней становилось всё меньше. Так же смягчился и нрав нашей сновидицы. Она решила принять это, как осколок былой счастливой жизни. Пережить заново то, за что она особенно любила Харитона. Казалось, что всё вокруг потеряло смысл, лишь он один притягивал внимание расплывчатого ведения, лишь он и его главная гордость. Все вокруг стало уже настолько не важно для Зины. Всякий раз в её мечтах было снова увидеть его, ощутить и испытать снова те былые чувства. Муравьёвой все больше и больше хотелось отдаться ему. Она смотрела за уверенными действиями своей пассии. Пару мгновений спустя и на ней уже нет одежды. Взгляд Зины был сосредоточен лишь на хитрой ухмылке Харитона, который в свою очередь уде раздевался сам. Он делал это очень медленно, как вы наслаждаясь тем, что Зинаиде очень неловко в данный момент. Та же в свою очередь с нетерпением ждала того самого желанного момента. Она уже пускала влажные мысли только при одном виде обнаженного Харитона. И все забытые эмоции сразу захлестнули женщину. Она уже и забыла, каково это: чувствовать себя счастливой рядом с любимым. Она решила, что это её шанс снова почувствовать то самое забытое тепло. – Ну иди сюда скорее. – произнес Харитон, расправляя руки для объятия. Зина кинулась к нему. Она прижалась к его телу и обхватив руками его затылок и затянула в длительный поцелуй. В этот момент все бабочки в её животе словно проснулись от длительного сна. Муравьева и правда почувствовала себя лучше. Ровно 30 секунд товарищ Харитон ласкал её рот своим языком, а затем отстранился, как бы играя на её эмоциях. Раненное и иссушенное сердце Зины будто забилось заново с ещё большей скоростью. Она уже и не помнила того, как давно она это чувствовала. Она кинулась к нему и повалила на кровать. Женщина впервые за долгое время искренне улыбнулась. Харитон же подло улыбался ей в ответ. Он быстро сел на кровать и положил уже Зину на неё. Та в свою очередь не смела и шевельнуться. Приятная дрожь пробежала по телу Муравьевой, когда тот очень нежно касался кончиками пальцев её кожи. Он медленно провел рукой по шее женщина, затем спустился на грудь, после на живот и все ниже. Зина доверилась Харитону и не стала его останавливать. Спустя довольно небольшое количество времени подлец Захаров вставил в Зину свой чл#н. Армия предательских мурашек снова пробежалась по её телу с новой волной холодного пота. Бедолага совсем растерялась от такого наплыва эмоций. Женщина не понимала всего происходящего, а Харитон же пользовался её положением и пока та в непонимании, он оперся руками о кровать, нависая над Зиной. Он смотрел ей прямо в глаза, в то время, как Муравьева пыталась отвернуться или вовсе закрыть глаза. Он двигался в ней очень медленно, не желая причинять вред возлюбленной. Взгляд мужчины не менялся: он был хитрым и держал Зину в напряжении, в то время, как изо рта бедолаги вырывались очень скудные стоны. Она пыталась сдерживать в себе этот наплыв новых ощущений. А Харитон все не унимался. Ему льстило то, что Муравьева вот так стеснялась его. Чл♡н Захарова все ускорялся, что заставило женщину выдавать более правдоподобные стоны. О таком Зина даже мечтать не могла. Ей было так хорошо рядом с ним. Муравьевой не хотелось, чтобы это все заканчивалось. С каждым разом Зиночка становилась все увереннее. Она уже не была скована страхом и сумела расслабиться. Теперь же она смотрела возлюбленному прямо в глаза, показывая, что она его больше не боится. Ухмылка Харитона стала только шире и более заметной. Он ускорился, что заставило Зиночку отбросить свою уверенность и снова засмущаться от собственных стонов. Бабочек в животе было уде не остановить. То чувство лёгкости от боли и переживаний заполняло её. Она и забыла о собственных проблемах. Все шло слишком идеально для неё... Стук в окно. Предательский шум дождя и грома. Карканье вороны за окном. Все это заставило женщину проснуться от столь сладкого сна. Груз проблем снова обрушился на неё как только она поняла, что это все лишь сон. Её любимый по-прежнему мертв в привычном понимании. Он пожертвовал себя науке. За это Зина очень злилась на него, хотя и понимала, что ничего уже не сделает. Тоска по прошлому осталась. Зудящая боль в её душе никуда не делась. Женщина подошла к окну и смотрит на то, как капли воды падали с неба, разбиваясь о камни, лестницу и землю. Точно так же разбилось и сердце Зинаиды, когда она узнала, что любимый больше никогда не обнимет её и увидеть она сможет его только на фотографии и могилы, в альбоме или во сне. В доме было очень тускло так что женщина без труда видела то, что происходит за окном. Моргающая лампочка лишь больше угнетала и так больную душу Зины. Всякий раз она винила, злилась и бранилась на Харитона, но как всегда после всей этой бурт эмоций следовало лишь сожаление и угрызения совести. Она угнетала себя за то, что не смогла остановить любимого от такого самопожертвования. А небеса лишь продолжали ронять свои "слезы", будто сочувствую горю Зины и оплакивая Харитона...