Привычки

Была тёплая и подозрительно спокойная летняя ночь. Ничего не происходило вот уже третий день подряд. Это немного настораживало, но не могло не радовать. Наконец четвёрка получит свои законные выходные. Герои спали в Хамелеоне. Почти все. Руби опять не спалось. Не только из-за жуткой жары. Её в очередной раз тревожили не самые радужные мысли. Она решила пойти проветрить голову. На девушке была тонкая белая майка на бретельках, так как рубашку и камзол она сняла. Но на улице прохладно, поэтому Руби решила всё-таки накинуть камзол сверху. Шляпу оставила на месте. Свежий ветер приятно обдувал лицо, но не избавлял от назойливых мыслей. Пиратка отправилась в неизвестном направлении. Она часто гуляет вот так, посреди ночи. Потому что это единственное время, когда им не приходится спасать мир, и когда она может дать волю чувствам. Конечно, плакать Руби не собирается, но ей надо много о чём подумать. Джин предпочитал по ночам спать. Но в последнее время это ему удавалось всё реже. Пиратка снова куда-то уходит. Он снова следует за ней, не зная, зачем ему это. Она всегда поступает одинаково. Учёный выучил этот алгоритм наизусть. Сначала Руби немного стоит около дерева, потом садится на траву, обнимая колени, и смотрит на небо. Обычно он наблюдал за ней издалека. Но сегодня Джин решил наконец-то разобраться, в чём дело. В конце концов, его немного беспокоило поведение подруги. Вдруг что-то случилось? И сейчас девушка снова пошла к тому же дереву и встала рядом с ним, облокотившись на ствол. Со спины её силуэт, подсвеченный луной, смотрелся красиво, почти волшебно. Джин беззвучно откашлялся и поправил волосы, пытаясь придать себе собранный вид, будто он вообще не спал. Поправил складки на полурасстёгнутой рубашке и сложил руки за спиной. Затем тихо шагнул по направлению к девушке. Пугать её не хочется, но и сообщать о своём присутствии заранее тоже. — Не спится? — спросил учёный, не зная, с чего ещё начать диалог. Руби слегка вздрогнула и обернулась. — Как-то не очень, — спокойно ответила девушка и отвернулась обратно. Учёного тоже периодически мучила бессонница, но что-то подсказывала, что в данном случае проблема в другом. Руби не тот человек, который уходит куда-то без причин. И она слишком сильная и стойкая, чтобы идти плакать из-за неудач. Поэтому, скорее всего, её беспокоили гораздо более глубокие и важные переживания. У Джина есть привычка искать объяснения всему подряд. Поэтому он решил не медлить и спросить у Руби напрямую, что с ней происходит. — Ты в последнее время часто уходишь посреди ночи. Что-то случилось? — прозвучало слишком обеспокоенно, Джин поправил воротник рубашки, застёгивая пару пуговиц, и издал тихий кашель. Он ведь имеет право, как хороший друг, интересоваться её состоянием, верно? Только пиратка ожидала подобного вопроса от Джина в самую последнюю очередь. Нет, безусловно, его интересует состояние друзей, но учёный обычно молча наблюдает, получая все ответы самостоятельно. Может, в этот раз одних наблюдений ему недостаточно? — Ничего. — она на первый взгляд, безразлично пожала плечами. Потом продолжила тише и несвязно — Просто…много думаю о…всяком. — Джин подошёл ближе, чтобы услышать её. Теперь он стоял совсем рядом, почти касаясь её плечом. — Ну, знаешь, о детстве…об отце… Руби с каждым словом наклоняла голову ниже, стараясь спрятать лицо. Она не умеет плакать, но зачем-то хочет скрыть печаль в глазах. Джину ведь всё это не нужно. — Тебе грустно? — Зачем же он тогда так искренне задаёт все эти вопросы? Пиратка всегда думала, что он предпочитает обходится без лишней информации. — Наверное. — она вздохнула, так как почувствовала, что собственный голос задрожал. Нет, она не заплачет. Ни при каких обстоятельствах. Руби почему-то не думала останавливаться, хотя всё, что она говорила вслух было очень ей неприятно — Иногда мне кажется, что я испортила своему отцу жизнь. Он отказался от всего ради меня. Джин приподнял брови от удивления. Он не мог сказать, что у Руби замечательный характер, и с ней легко погладить, но даже представить себе не мог, как она способна испортить чью-то жизнь. Да, она была излишне прямолинейной, местами грубой, упрямой, но разве это такая большая проблема? — Почему ты так думаешь? — озадаченно произнёс учёный. — Я не знаком с твоим отцом, но уверен, что это не так. — Мне так сказали. Папа… Рубенс нашёл меня, когда я была ещё младенцем, и решил взять на воспитание. — Подумай, почему он это сделал, Руби? — вероятнее всего, Джин перебил пиратку, но ему вдруг резко понадобилось переубедить её. — Он сам так решил. Да и разве он жалеет о своём выборе? — тон Джина стал слишком эмоциональным. Очень непривычно. Он, как будто, оживлённо спорил с кем-то по поводу новых моделей транспорта, а не просто поддерживал подругу. — Не знаю…– девушка положила руку на предплечье, рассматривая носки своих сапог. Было неловко от мысли, что учёный так упорно пытается поднять ей настроение и успокоить. Зачем ему это? — Я думаю, он живёт счастливой жизнью именно благодаря тебе, Руби. — Девушка подняла на него удивлённый и одновременно радостный взгляд. Это действительно сейчас сказал Джин, или ей послышалось? Он положил руку ей на плечо и с теплотой посмотрел в глаза. Спустя несколько секунд зрительного контакта девушка смущённо отвела взгляд. Джин задумался. Не только Рубенс счастлив, благодаря ей. — А у тебя.. – робко начала Руби. Она не знала, стоит ли спрашивать о таком. –..Есть родители? — Были. Я их почти не помню. Они погибли, когда мне было 5 лет. После чего меня воспитывал Доктор X — Джин улыбнулся, давая понять, что эта тема совершенно не болезненная для него. Руби искренне удивилась и издала смешок. Ей никак не верилось, что такого, как Джин воспитал кто-то вроде Доктора X. Они же совершенно противоположные. — Серьёзно? Этот чокнутый старикашка? — Трудно поверить, но он не всегда был…таким. Мы неплохо ладили, пока Доктор X не увидел во мне конкурента. — Руби мысленно согласилась с ним. Джин уже давным давно превзошёл своего учителя по всем параметрам. Учёный стал серьёзнее и немного нахмурил брови. — В каком-то смысле, я покинул Технополис, чтобы показать ему, на что способен. Да и не только ему. Никто не верил, что за пределами города есть жизнь, представляешь? — Ты скучаешь по прежней жизни? — спросила с волнением Руби. Что, если каждый из них мечтает вернуться на родину, но молчит об этом и вынужденно шатается по всему миру, спасая нуждающихся? Что, если её друзья не хотят быть героями, а от них просто этого требуют обстоятельства? Кажется, Джину тоже на секунду так показалось. — Иногда. Но жизнь в Технополисе слишком скучная. – задумчиво произнёс учёный и слегка помедлил – А ты бы хотела вернуться на Пороховой остров? — Нет. — Руби уверенно помотала головой. Предыдущая мысль показалась бредовой. — Нет, там слишком тоскливо. Тем более, что там есть Акулья Борода и нет вас всех. — Кажется, парень покраснел. Руби нечасто признавалась в таких вещах. Если это, конечно, вообще можно считать признанием. — Я там лишняя. И даже не потому что единственная девушка. — Наверное, сложно было? — в голосе Джина чувствовался неподдельный интерес и совсем немного беспокойства. — Да, непросто. Но пираты были слишком глупы, чтобы как-то навредить мне. А потом мне пришлось бежать. Я бежала не от проблем, ты не подумай. Иначе бы я туда не вернулась, — девушка странно усмехнулась, с небольшой горечью. — Нужно было спасти отца, и ещё я гналась за приключениями — короткий вздох — Меня не устраивал тот факт, что в жизни пиратов путешествия — не частый гость. Джин понимающе хмыкнул и слегка улыбнулся. Ему очень знакомо это чувство. И эта свобода во время побега. Он сам бежал с Технополиса. И сам же вернулся. У них подозрительно схожие биографии. — Я скучаю по отцу, — вновь нарушила тишину Руби. — Если хочешь, мы навестим его. — Правда? — Конечно. Завтра, например. — Спасибо Всё вокруг погрузилось в тишину. Пиратка то и дело поправляла на себе камзол и лямки майки, которая была ей слегка велика. Джин смотрел в небо, на звёзды, наверняка мысленно перечисляя все видимые созвездия. Было слегка прохладно. Учёный подумал, что, наверное, надо было всё-таки захватить пиджак. Присутствовало желание поговорить о чём-нибудь ещё, но молчание было слишком уютным. Руби немногим доверяла, и обычно тишина её настораживала. Но сейчас ей было так спокойно на душе. Скорее всего, от их разговора. Удивительно, конечно, получается. Они впервые поговорили вот так вот спокойно, по душам. Джин чувствовал себя непривычно. Как будто стало легче. Как будто тяжёлый груз, лежащий где-то в самом дальнем уголке сердца, наконец-то упал вниз. Он никогда и никому не рассказывал о своём детстве. Да и не планировал, в общем-то. Тогда почему так охотно выдал всё девушке? Руби чувствовала что-то похожее. Она сидела к нему очень близко, соприкасаясь кончиками пальцев и коленями, но почему-то не хотела оттолкнуть. Впервые такая близость её не раздражала, а дарила теплоту и успокоение. Пиратка даже почти уснула, уронив голову на его плечо, но вспомнила, что им надо бы вернуться в Хамелеон до рассвета. У Алекса и Твинкл будут вопросы. Джин и сам был слишком расслабленным. Даже его обычно каменное выражение лица приобрело более мягкие черты. Губы тронула лёгкая улыбка, а глаза сами собой прикрылись. Только бы не заснуть. Странно было осознавать, что учёный, который вообще не имеет никаких навыков психолога, смог за один разговор избавить Руби от всех переживаний. И сам избавился. Так работают все беседы с хорошими друзьями? Хотя ему почему-то кажется, что слово «подруга» сюда вообще не подходит. Они давно перешагнули этот этап незаметно для себя. Обратно возвращаться не хочется. Но и идти вперёд страшно. В итоге пиратка и учёный застряли где-то между дружбой и…любовью? Джину не хотелось об этом думать. Не хотелось портить настолько безмятежную ночь серьёзными вопросами. Какая разница, в конце концов? Он точно знает, что любит её. Неизвестно пока, как именно, но разве это имеет значение? Руби сама не знала, что ей теперь думать об учёном. Но бежать теперь не хочется. Никуда. Только тихо сидеть здесь и зачем-то сжимать его руку. Пиратка не успела подумать, как обнаружила, что их пальцы плотно переплетены. Стало ещё теплее. Она бы даже обняла его, если бы он позволил, и если бы это не выглядело подозрительно. Хотя то, что девушка позволила прикоснуться к себе, уже кажется чересчур подозрительным. Прошло ещё немного времени. Они почти одновременно подумали о том, что пора возвращаться, и почувствовали почти одинаковую печаль. Жаль терять этот момент. Не хочется, чтобы он закончился, а потом просто затерялся среди повседневной рутины. Руби встала первой и печально улыбнулась, ощутив пустоту в руке. Учёный тоже поднялся на ноги, и их глаза встретились. В воздухе повис немой вопрос. Что дальше? Руби поджала губы. Если бы она только могла прямо сейчас переместиться в Хамелеон. Не пришлось бы придумывать слова для расставания. Что им сейчас говорить? Спокойной ночи? — Пойду я, наверное, спать, — прошептала печально пиратка и уже развернулась, чтобы уйти. Джин удержал её за руку. Его прикосновения отозвались лёгкой дрожью. Может из-за того, что у учёного очень холодные руки? Он приоткрыл рот, будто хотел что-то сказать, но просто молча и неподвижно стоял напротив девушки, всё ещё сжимая её пальцы. Он смотрел в её глаза с растерянностью. Обычно в такие моменты происходят романтические поцелуи. Но девушка не была к этому готова. Она вообще не была готова к тому, что сегодня встретит Джина и проведёт с ним вместе почти час. Но её никто не спросил. Руби хотела выхватить свою руку из чужой хватки и удалиться, но что-то мешало. Она оставалась на месте, глупо хлопая ресницами. Потому что бежать уже поздно. Она могла бы сбежать минут 10 назад, до того момента, как стало слишком тепло на душе. Это же Джин. Она совершенно не хочет держать его за руку! Никого не хочет! Она пират. Её все эти нежности не интересуют. Даже если ночью одной холодно, а учёный подарил тепло одними лишь словами. Да о чём она вообще думает? Но все мысли испарились, когда учёный вдруг несмело обнял Руби, неловко положив подбородок на её макушку. Её, должно быть, бесит разница в росте. Иначе зачем она всегда носит такую большую шляпу? В ответ Руби крепко сомкнула руки на его спине и закрыла глаза. Она больше ни о чём не думала. Чем дольше они обнимались, тем меньше хотелось отпускать друг друга. Уже начинало казаться неважным, что подумают друзья и сколько сейчас времени.