Хвостатые Дети Мелькора

В далёкой древности, когда мир ещё освещался двумя светильниками, и валары мирно жили на острове Алмарен, ожидая прихода Детей Илуватара, Мелькор стремился разрушить и исказить всё, что они создавали. Главным желанием Мелькора, из-за которого он обратился в Темного властелина, было творение. По сути, таковым было желание каждого из валар, и с ним они создавали Арду. И Мелькор мог бы также, но он желал творить не как его браться и сёстры, а как сам Иллуватар. Двигала им в первую очередь зависть к своему творцу, из которой выросла ненависть. Жаждал он творить не во имя красоты и совершенствования мира, а ради самого творения, в протест Единому. В творении его не было любви, а лишь злоба и гордыня. И постепенно, за тысячи лет, тьма в нём разрослась так, что он полностью лишился возможности творить. И мог отныне лишь искажать уже созданное, уродовать, вливая свою ярость и тьму. Но то будет позже. А до этого, в начале времён, сидя в своей морозной цитадели Утумно, Мелькор, уже снедаемый завистью и злобой, всё ещё был больше подобен валарам. Далеки ещё были времена, когда он обернётся Морготом, ужасным и чудовищным. Нет, тогда он был айнуром, могущественнейшим из них, сильнейшим из творений Эру, что, в прочем, и стало причиной его падения. Горделивый, озлобившийся, но всё ещё прекрасный и близкий к совершенству, тьма в его душе была лишь небольшой язвой, что терзала, нарастала, но пока не пропитала его сущность настолько, что он весь стал её воплощением. И в то время совершил он деяние, которое никто не запишет ни в какие летописи, и даже следовавшие за ним айнуры, ставшие позже балрогами и прочими духами тьмы, не вспомнят. Лишь Саурон, уже после изгнания своего господина, пару раз поделился этой историей с совращёнными им нуменорцами, и то, полностью её исказив. То был момент, когда Мелькор попытался сотворить искренне. Он решил создать своих детей, свой разумный народ, прежде чем явятся Дети Эру. Это деяние всё ещё было пропитано гордыней и завистью, но также было глубоко в нём и светлое зерно. Истинная любовь, которой не проявит он позже никогда. Вложив всё своё могущество и дух, он сотворил существ, которых задумал сильными, горделивыми и мужественными. В своих мечтах он видел народ воинов и завоевателей, рождённых для сражений, огромных и могучих. То были мохнатые существа, с длинными хвостами, и лицами со звериными чертами, но можно было разглядеть и сходство с эльфами или людьми, хотя те ещё не пришли, и Мелькор лишь отдалённо представлял, какими те будут. И во время работы над ними, он между делом создал их меньшие подобия, маленьких зверей, юрких и хитрых, которых позже назовут обезьянами. Своих детей он назвал озару. И хотя внешне они были грозны, но Мелькор вложил в их создание всю душу и весь свет, что ещё в нём оставался Однако, когда его дети были закончены, и он попытался вдохнуть в них жизнь… Те не открыли глаза, в которых виднелся бы разум, а вместо этого скорчились от боли, зарычали, тела их исказились, став больше похожи на чудовищных зверей, потеряв даже намеки на красоту. Не было в них ни разума, ни души. Ибо, хотя Мелькор вложил в них любовь, но и зависти с гордыней вложил немало, и темная часть перевесила светлую, обернув их в ужасных чудовищ. Намного позже, подобно Мелькору, своих детей попытается создать Ауле. Но в отличии от Мелькора, в его творении не было зависти и гордыни, а лишь любовь и желание подарить жизнь, пусть и вопреки воле Эру, но без желания бросить тому вызов. Потому Эру простил Ауле, и даровал гномам души. Озару же были созданы в намеренной попытке перечить его замыслу, несли в себе тьму, и потому такого дара не получили. Увидев этот провал, Мелькор впал в ярость. Проклял он свои творения и Эру, которого винил в неудаче. В обиде и гневе он схватил своих ужасных детей, и кинул прочь с такой силой, что те пересекли границы Мира, и улетели в Ничто. С тех пор окончательно озлобился Мелькор. Ни в одно своё творение больше не вложит он любви, да и не будет он творить, а лишь искажать. Орки будут изуродованными эльфами, тролли – ожившими камнями, лишь в драконов он вложит хоть какое-то старание и искру, но и в них будет видеть лишь инструмент, оружие, рабов. И всех них он будет презирать, каждый раз вспоминая своих неудавшихся детей. Но не знал он, как и никто в Арде, что история озару на этом не закончилась. Ибо когда они вылетели за пределы мира, оказавшись в бескрайней пустоте, то смогли чудом это пережить, настолько крепкими и живучими их сотворил Мелькор. И в пустоте подхватила их рука самого Илуватара. Эру сжалился над этими созданиями, последним деянием Мелькора, в котором были крупицы света. И потому решил исправить их, довести до идеала, которого Мелькор не достиг. Эру разделил их темную и светлую стороны, но не разорвал полностью. И получилось у этого народа два обличья. Одно обличье, вобравшее в себя всю тьму, всё ещё напоминало ужасных озару, и даже стало ещё более грозным, громадным и чудовищным, чем было раньше. Другое же обличье, вобравшее в себя свет, сильно походило на Детей Илуватара, людей и эльфов, хоть и были они куда более крупными, грубо сложенными, и сохранили мохнатые хвосты. И этому народу Эру дал новое имя – сайаны. Были они могучи, сильны, своенравны, любили сражения и жаждали их. Но были и не лишены понимания чести и доброты, обладали острым умом и были по-своему красивы. Воистину, то был народ гордых, яростных, но благородных воинов. И Эру радовался, глядя на них. В себе саяаны воплотили всё, чем мог бы стать Мелькор, не впади он во тьму. Но вернуть их обратно в Арду Эру не мог, ибо не мог дать какому-либо народу жить в ней до пробуждения эльфов. Потому, у порога своих Чертогов Безвременья, он создал новый, вторичный мир, и нарёк этот край Садала. Он поручил нескольким айнурам, из числа тех, что не отправились в Арду, обустроить его для Детей Мелькора. То был край теплый и плодородный, и представлял из себя сильно меньшее и простое подобие Арды. Весь он был покрыт множеством гор и скал, между которыми росли густые джунгли, по которым текли реки и гремели большие водопады. Диким и буйным был тот мир, под стать его обитателям, но вместе с тем прекрасным. Там и поселились сайаны, начав обустраивать свой быт. Они были невероятно сильны, крепки и быстры, ни одно из существ живущих в Арде не могло с ними сравниться, настолько много труда вложил в них Мелькор. По натуре своей они были гордыми и отважными, но из-за сидящего в них зла создателя, это перерастало в злобу и жестокость. Часто спорили и враждовали они между собой. Первые эпохи этого народа были омрачены раздором и войнами. Мало что известно о тех временах и истории сайнов, судьба у этого народа во всём уникальная, не похожая ни на эльфов, ни на людей, ни на гномов. И удела у них своего не было, а потому неизвестно, куда они отправляются после смерти. Живут они не вечно, но невообразимо дольше, чем люди или гномы, поскольку много силы вложил в них Мелькор. Много своих невзгод и конфликтов произошло на Садале. Были у сайанов свои взлёты и падения, но в конечном итоге, смогли они усмирить тьму, что таилась в их природе. Поскольку Садала находился у самых чертогов Эру, часто посещали их айнуры, и хотя далеко не все к ним прислушивались, но были и те, кто собирался вокруг послов Эру и внимал их мудрости. Учась у айнуров, они стремились отринуть тьму, унаследованную от создателя, контролировать себя и усмирять свою звериную натуру. Много времени проводили они в медитациях и изнуряющих тренировках, стали творцами множества боевых искусств, но всё это было сделано не чтобы вредить кому-то своей силой, а напротив, чтобы осознавать и сдерживать её, не давать овладеть собою, и использовать лишь для защиты от зла. Некоторые Айнуры даже поселились на Садале, приняв для этого облик мохнатых существ, во многом напоминавших озару в их изначальном виде, но без чудовищных черт. Таких сайаны на своём языке прозвали вуконгами, учителями, они поселились высоко в горах, готовые принять любого, желавшего просвещаться у них. А Илуватара сайаны прозвали Ками. И был один айнур, что даже стал жить среди сайанов, приняв их облик. Позже он, однако, по каким-то причинам покинул Садалу, и теперь забыто его имя, даже не известно, обернулся он мужчиной или женщиной. Но от него или неё пошёл королевский род сайанов, который в будущем объединил враждующие племена в единое царство, Веджету. И так, со временем, стал их народ мудрым и благородным, в красоте и искусности способным потягаться с эльфами. И Веджета стал прекрасным краем, хоть и сильно уступавшим Валинору, но превосходящим любое место в Средиземье. Хотя жили они отдельно от Арды, и не соединялись два мира никакими путями, но в будущем предстояло некоторым сайанам оказаться в Средиземье, и сыграть большую роль в его судьбе. Однако это будет намного позже. И ходит среди сайанов и вуконгов пророчество, что когда большему миру наступит конец, когда Моргот вернётся туда и начнётся Последняя Битва, в которой тьма будет окончательно повержена, старый мир будет уничтожен, и будет создан новый, чистый и неискажённый. Только тогда, спустя ещё долгие-долгие годы, Моргот, полностью разбитый и ослабший, наконец искренне раскается в своих деяниях, и Илуватар простит своё дитя. Переродится Моргот, дух его очистится от тьмы, и снова станет он Мелькором, прекрасным и могучим, но теперь свободным от зла. И тогда, Эру проведёт его в Веджету, воссоединит со своими детьми, и там Темный Властелин наконец обретёт мир и покой.