Тени скрываются во мраке

      Ноябрьские ночи самые темные. Мрачное время суток, когда ноги спешащих поскорее разойтись по домам случайных прохожих вязнут в остатках раннего снега, уже обращенного в грязное месиво, что тает под подошвами тяжелых ботинок и шинами автомобилей, проносящихся по мокрым дорогам, которых еще не касалась лопата дворника. Грязь склизкими каплями оседает на отполированных до блеска иномарках, что раздраженно останавливаются на светофорах, а сидящие внутри молча или вслух проклинают отвратительную погоду. Если бы измученные водители озадачились чем-то помимо мерцающей в их сознаниях картинки спасительного дивана или кровати, ради которых они нажимают на газ раньше, чем красный сигнал дорожного надзирателя сменяется зеленым, они бы, пожалуй, заметили тени в проулках, куда не попадает фонарный свет, тускло освещающий лишь узкую полосу дороги этого не самого оживленного района. Эти тени, силуэты, одна за другой появляются и растворяются во мраке ночи, а их намерения благие ли, пагубные ли, исчезают вместе с ними, оставаясь еще одной неразгаданной загадкой темных ноябрьских улиц.       Вдруг одна из теней выныривает из полумрака, и мерцающий фонарь подъезда освещает угрюмое подростковое лицо, исказившееся от резкой смены освещения. Уже не обезличенная, тень шагает вперед, снова пропадая в темноте, однако последовавший за этим хлопок закрывающейся двери уведомляет всех заинтересованных в том, что потеряшка вернулась домой. Или в то, что остальные называют домом. ~       Белла с силой захлопнула ноутбук, гася последний источник света в её квартире. Не то, чтобы её так пугали счета за свет, просто она должна была спать уже часа три как, однако звонок из фирмы разрушил все её планы на ленивый конец выходного. Так, вместо сна в удобной кровати, ей досталась лишь унылая работа в вышеупомянутой кровати, чье удобство стало её личным проклятием, а магнетическая сила подушки вынуждала Беллу пускать все оставшиеся силы на неохотную борьбу с одолевавшим сном. Внутренне, она рассчитывала просто отрубиться на середине выполнения работы, однако, вопреки всем душевным (и не только) страданиям, её организм вытерпел эти пытки, а режим окончательно полетел к чертям. Так, Белла Блэк сидела на кровати в два часа ночи, осознавая, что совершенно не хочет спать. «Не хочешь спать? Нагуляй сон!» — вспоминала она какую-то нелепую фразу своей коллеги, которая в упомянутом контексте означала многое, но точно не ночную прогулку.       Белла слезла с кровати босиком, засовывая ноги в тапочки. Её мудрый жизненный опыт не предлагал ей ничего умнее, кроме как покурить на сон грядущий. Сигареты валялись где-то в кармане пальто, и, нащупывая их, женщина осознала две вещи: первая: с утра пораньше ей придется идти за сигаретами, так как если сегодня она скурит последнюю, то завтра не дойдет до работы. «Сегодня.» — мысленно поправила она себя. Новый день не заставил себя ждать, в отличие от законного отдыха.       Второй вещью было то, что в новой квартире, куда она переехала два месяца назад, не было балкона, а следовательно — никаких удобств для ночного курения. С подозрением глядя на ветер за окном, Белла подозревала, что её квартире грозит превращение в пепельницу. Или в холодильник.       Не взвешивая долго «за» и «против», воспаленный мозг требовал никотинового насыщения, и женщина, накинув поверх шелковой пижамы пресловутое черное пальто, морщась от того, как неприятно рукава её «наряда» скомкались в узких рукавах пальто, повернула ключ в замке и шагнула на лестничную клетку. Тащиться в уличный холод желания не возникало, поэтому сегодня Белла решила нарушить все предписанные моралью правила и, прислонившись к своей незапертой двери, с предвкушением открыла мятую пачку, доставая заветную сигарету.       Щелчок зажигалкой слабо развеял непроглядную темноту вокруг нее, и, поджигая белую трубочку самоубийц, Белла подняла взгляд, чтобы немного осмотреть помещение. Было довольно темно, но свет фонаря перед подъездом худо-бедно освещал соседний лестничный пролет через огромное окно. Женщина прищурилась. На подоконнике одним лестничным пролетом ниже, будто что-то лежало, подсвеченное тусклым источником света. В любой другой ситуации, она бы либо спокойно докурила сигарету, либо на всякий случай вернулась обратно в квартиру и рискнула открыть окно, однако сегодня, видимо от недостатка сна, адреналин в её крови всплеснулся, а инстинкты почему-то поддержали её уже второе спонтанное решение за сегодняшнюю ночь.       Телефон был благополучно забыт в квартире, как и любое средство дополнительного освещения, и ей не пришло в голову ничего умнее, кроме как, про себя сетуя на возможные ночные глюки, просто спуститься вниз по темной лестнице. В широкое окно первого этажа на мгновение проник яркий свет фар явно грузового, судя по высоте, автомобиля, пронесшегося за окном, ослепляя начавшую привыкать к темноте Беллу, что шепотом выругалась, но смолкла на полуслове, различив хрупкую человеческую фигурку, в верхней одежде, лежавшую на подоконнике подъезда в весьма неудобной позе.       Голова, прислоненная к стене, была склонена на бок, и, казалось, вот-вот соскользнет, а согнутые в коленях ноги не шевелились. Лицо было скрыто длинными запутанными волосами, когда Белла осторожно коснулась её плеча, но не встряхнула, хотя девушка все равно вздрогнула от контакта и зашевелилась, начиная просыпаться.       Белла на всякий случай осторожно подставила руки на случай, если та случайно скатится с опасного места ночлега. Зажигалка была забыта и небрежно откинута на дно кармана, а сигарета все еще горела, слегка освещая лицо женщины. Наверное, поэтому, свесив ноги с подоконника, сонная девушка сразу её узнала. — Мисс Блэк? — тихо прошептала она, и её мертвенно бледные губы расползлись в жалком подобии улыбки. Женщина не могла видеть ее глаз в темноте, но подозревала, что девчонка смущена. — Нет, королева Елизавета. Я просила называть меня по имени. — пробурчала Белла, подхватывая несопротивлявшуюся девушку под мышки и осторожно снимая с опасного подоконника, внутренне поражаясь, насколько легкой она была. — Спасибо, Белла. — виновато поправилась та, разминая вероятно сильно затекшую от такой позы шею. — Но зря ты меня отсюда сняла, я туда еле залезла.       Подоконник и правда находился высоко. Женщине даже представлять не хотелось, каким образом такая миниатюрная девушка туда забиралась. Наверняка, это стоило ей немалых усилий. — Ты больше туда не полезешь. — категорично отрезала Белла. — Ты могла бы свалиться оттуда во сне или просто замерзнуть и умереть! О чем ты думала? — она вопросительно нахмурилась на неуместную кривую усмешку девушки перед собой, которая появилась на словах про смерть. — Может всем бы наконец стало проще. — безразлично пожала плечами она, оглядываясь по сторонам и поеживаясь от холода, который, казалось, почувствовала только сейчас. — «Всем» бы точно не стало. Мне вовсе не улыбается отскребать тебя от этого подоконника, учитывая то, что я до него еле дотягиваюсь. — мрачно усмехнулась Белла, скорее догадываясь, что собеседница закатывает глаза, чем видя это в темноте. — Почему ты не дома?       При одном лишь упоминании слова «дом», на лице девушки словно пролегла тень, а невинное, еще почти детское лицо исказилось слишком взрослой для ее лет ненавистью. От женщины не укрылся её беглый злобный взгляд на запертую дверь соседней квартиры. — Выгнали. — процедила та, и от холода, с которым прозвучал её пустой голос, Белла поежилась. — Он опять напился и созвал своих друзей. У меня даже денег не осталось. — Черт знает что. — пробормотала женщина, нисколько, впрочем, не удивленная. Соседняя квартира вечно шумела, о чем ей неоднократно давали знать тонкие стены, и, в последнее время, она слишком часто сталкивалась с их дочерью-подростком на улице, возвращаясь с работы в довольно позднее время суток. Она бы опротивела себе, если бы не спрашивала у девушки о ее самочувствии, раз за разом задавая один и тот же вопрос: есть ли у нее место для ночлега? Каждый раз ответ был положительным, а Белла не считала нужным вдаваться в подробности, так как она по сути была никем этому отчужденному замкнутому маленькому человеку. Она сохраняла свой статус «никого», когда выходила на лестничную клетку в десять, а то и в одиннадцать вечера и приглашала ее к себе, после услышанных за стенкой громких ссор и последующего хлопка дверью. Обычно девушка лишь молча кивала, а Белла пропускала ее к себе. Им не нужны были слова, и они молчали, но то была не неловкая, а комфортная для них обеих тишина. — Так и живем. — горько усмехнулась девушка, обмякая в руках Беллы и, неожиданно для последней, неловко обхватывая ее руками.       Через секунду женщина сориентировалась, обнимая девушку в ответ и делая короткий шаг вперед, наступила на тлеющую сигарету. Последнюю сигарету, которую она наверняка уронила, когда снимала девушку с подоконника. В любой другой ситуации, Белла бы не замедлила погоревать о своей потере, но сейчас она просто осторожно втоптала её в пол, и, убедившись, что окурок окончательно потух, сконцентрировала все свое внимание на девушке в своих руках, которая заслуживала столько заботы и поддержки, сколько Белла никогда бы не смогла ей дать. Но попытаться собиралась. Девушка положила голову на плечо женщины, и та осторожно коснулась ее нерасчесанной «гривы» спутанных локонов. Прижимаясь щекой к шее Беллы, младшая с наслаждением вдохнула ее аромат. Женщина всегда пользовалась одними и теми же духами, и их запах глубоко отпечатался на легких девушки, в которых словно вспархивала стая бабочек, когда Белла так её обнимала. Чистое наслаждение, которое она хотя не понимала, но принимала, не зная чем еще истолковать свою тоску по этому запаху и прикосновениям, когда долго не виделась и не прикасалась к Белле. — Знаешь, ты могла бы просто прийти ко мне. Да, я много времени провожу на работе, но если тебе в следующий раз не получится переночевать у подружек, просто позвони мне в дверь. — после долгого молчания проронила женщина. — Да какие там подружки. — отмахнулась девушка, осторожно отстраняясь от нее и неловко усмехаясь. — У меня никогда не было друзей. Просто, одна моя знакомая разрешала мне переночевать в её магазине в комнате для персонала. Сейчас там повесили камеры. — Ты… что?! — Белла возмущенно вытаращилась на нее, разве что не открыв рот. Столько раз она задавала один и тот же вопрос и столько же раз она, как последняя идиотка, не разглядела глупого детского вранья. — Почему ты мне не сказала? — выдохнула она. — Я бы помогла. Я же предлагала, спрашивала, столько раз… — Да стеснять тебя не хотела. У тебя своих дел полно и без меня. — неловко пробормотала девушка, машинально пряча руки за спиной и неожиданно громко хлюпая носом. — Не хотела она. А заболеть ты, значит, очень хотела. — все еще в неверии проворчала Белла, — Ну теперь ты точно не отделаешься от моей компании. — она коснулась рукой ледяного носа виновато улыбающейся собеседницы и в ужасе воззарилась на нее: — Да ты холодная, как труп, черт возьми!       Она схватила неподвижно стоящую девушку за локоть и настойчиво потащила за собой в квартиру. Яркий свет на мгновение ослепил их обеих, и девушка пошатнулась, пока Белла быстро запирала дверь и подхватывала её под руки. — Стоять можешь? Голова кружится? Что-то болит? — затараторила она, подозрительно осматривая её на наличие каких-либо травм. — Нет, все в порядке. — пробормотала девушка, хватаясь за дверной косяк. — Это свет просто слишком яркий. — Хорошо бы, если б это было правдой. На лампочки пол-зарплаты спустила. — хмыкнула Белла, скидывая пальто и аккуратно вешая его на вешалку в шкаф. — Быстро разувайся и проходи, я думаю от горячего кофе ты точно не откажешься…эм..— женщина неожиданно осознала, что на протяжении всего их взаимодействия даже ни разу не спросила имени девчонки, хотя свое сообщила почти сразу. Глупо же она, наверное, выглядела, обходясь простым «ты», и даже не задумываясь над более замысловатым обращением. Девушка выглядела не менее удивленной этим открытием. — Гермиона. — нервно улыбнулась она. — С сахаром или без сахара, Гермиона? — словно это было для них какой-то обыденностью, поинтересовалась женщина, сразу же рассеивая случайно возникшую неловкость между ними. — Кстати, имя красивое, удивлена, что не спросила тебя раньше. — добавила она, скрываясь на кухне с широкой улыбкой, и огромным приливом бодрости, весьма необычным для нее в два часа ночи — Спасибо. — просияла девушка Гермиона, тоже искренне улыбаясь, скидывая промокшие кеды где-то в углу прихожей и следуя на кухню вслед за хозяйкой квартиры.       Та уже заваривала им обеим кофе и обернулась, лишь когда девушка подошла ближе: — Так с сахаром или без, дорогая? — усмехнулась она, и окинув грязную одежду девушки придирчивым взглядом, проконстатировала. — Ты промокла насквозь. — Я знаю. — фыркнула Гермиона. — Хотя сейчас уже почти высохла. Без сахара, если можно. — смущенно добавила она, замечая, как Белла потянулась к шкафчику, где у нее стояла сахарница. Просто удивительно, как хорошо девушка всего лишь за месяц их знакомства запомнила где и что лежит в минималистичной кухне соседки. Было ли это сигналом, что она стала бывать здесь слишком часто? — Я уж думала, не дождусь. — хмыкнула женщина, убирая руки от дверцы шкафчика и протягивая девушке кружку с дымящимся напитком. — Пей до дна.       Горячий кофе обжег горло, и по телу Гермионы разлилось долгожданное тепло, когда она с упоением допила чудесное лекарство до конца, замечая на себе пристальный взгляд Беллы. — Лучше? — нетерпеливо спросила она, обхватывая её руку своей и подмечая, что прежде белые, словно обескровленные пальцы снова начали розоветь. — Намного. — благодарно улыбнулась девушка, ставя кружку в раковину. Она уже хотела включить воду, когда Белла её остановила. — Тебе нужно срочно переодеться, пока ты окончательно не околела, или не проснулась завтра с ангиной. Иди, прими душ, а я пока поищу что-нибудь из моей одежды, что могла бы тебе подойти. — Белла, ты не обязана.. — медленно начала Гермиона, когда Белла закатила глаза и вышла из кухни, не обращая внимания на то, что девушка увязалась следом. Раньше она никогда не оставалась на ночь, а уходила поздно вечером, пробираясь в квартиру, в надежде, что родители уже спят, и пьяный отец не заметит ее возвращения. Удавалось не всегда, но лучше так, чем Белла подумала бы, будто она использует ее квартиру как ночлежку. Однако сейчас женщина сама настойчиво её к этому склоняет. — Серьезно, ты много для меня сделала, и я тебе благодарна, но ты не должна.. — снова попыталась Гермиона. — Ради Бога, не начинай. — отмахнулась Белла, распахивая дверь спальни и выдвигая ящик шкафа, в котором хранила домашние вещи. Будучи в пижамных штанах, она вспомнила, что второй такой же комплект пару часов назад отправился в стиральную машину и никак не может быть найден здесь. Доставая из ящика более-менее не мятую белую безразмерную футболку с крупной надписью «Coca Cola», Белла услышала, как Гермиона фыркнула, и повернулась к ней: — Что? — Футболка с кока-колой? Ладно, это не совсем то, что я о тебе думала. — задыхаясь от смеха проговорила Гермиона, на секунду позабыв о своей неловкости. — А ты на что рассчитывала? Что я хожу дома в пальто? — притворно оскорбилась Белла, прикладывая руку к груди, будто девушка обидела ее до глубины души. — Ну, может, что-то более вычурное. — пожала плечами девушка, уворачиваясь от полетевшей в нее пресловутой футболки. — Посмотрим, как она будет выглядеть на тебе. — хмыкнула Белла, с невинным лицом поворачиваясь к ящику, пока Гермиона развернула футболку, рассматривая ее. — Ты серьезно хочешь отдать ее мне? — недоверчиво переспросила девушка. Пусть, футболка и была обыкновенной, но то, что Белла спокойно отдавала ей носить свои вещи. Было в этом что-то… особенное, что заставило сердце Гермионы биться чаще, когда она свернула футболку, неосознанно прижимая её к себе. — Еще один такой вопрос и ты будешь носить её постоянно. — это могло бы прозвучать угрожающе, если бы Белла тут же не рассмеялась. — Что ж, видимо мне придется извиняться, так как в моем скромном гардеробе нет ничего даже отдаленно напоминающего штаны, пригодные для сна. Нет, если хочешь, я могу отдать тебе эти, — она показала на те, что были на ней, — но… — Нет, не нужно, все в порядке. — нашла в себе силы отказаться Гермиона, хотя мысль о том, чтобы надеть штаны, которые только что были надеты на Белле, и, вероятно, насквозь пропахли ей и пропитались теплом ее тела была.. заманчивой.       «Серьезно, Миона? Она пригласила тебя ночевать, чтобы ты не сдохла от холода на том подоконнике, а ты думаешь о том, чтобы её раздеть? Ты реально идиотка.» — раздраженно констатировал её внутренний голос, заставляя девушку покраснеть. Белла в непонимании посмотрела на нее. — Ты же знаешь, где ванная? — спросила она, поднимаясь с колен и подозрительно разглядывая румянец на щеках Гермионы. — Да! — пропищала та, морщась от того, насколько высоким и дурацким прозвучал её голос. Развернувшись на носках, она вылетела из комнаты мимо удивленной Беллы, что громко прокричала ей вслед: — Можешь использовать любые средства на полке!.. — ответом ей послужил лишь хлопок закрывшейся двери в ванную.       Гермиона вбежала в комнату и захлопнула дверь, сгорая от стыда. Она тяжело дышала и представляла, как глупо выглядела в глазах Беллы в тот момент. Избавиться от мокрой и местами все еще прилипшей к телу одежды хотелось больше всего на свете, и она разжала руки, потянувшись к молнии кофты, когда на пол упал предмет, который она, видимо, все это время держала в руках, просто не замечая этого. Девушка наклонилась, поднимая с пола белую футболку с надписью «Coca Cola» и с улыбкой положила на стоящий тут же туалетный столик. Представить, как заспанная Белла сидит тут по утрам и красится было легко, хотя, по мнению Гермионы, утонченной красоте женщины не требовалось искусственного дополнения. Она была из тех людей, что будут выглядеть идеально, даже обернутые в мешок.       Скидывая широкие, не по-размеру ей, брюки, девушка включила душ, усиливая напор и наслаждаясь потоком горячей воды вместе с жаром, обволакивающим расслабленное тело. Струи воды стекали по мокрым волосам девушки, а равномерный стук капель о дно душевой помогал ей снова погрузиться в мысли, которые не расслабляли её мозг так же, как пар, идущий от приятно обжигающих ее кожу капель. «Что произошло, Миона?» — вопрошал инстинкт самосохранения. «Я не знаю.» — убеждала себя девушка, однако чем дольше она стояла здесь, тем сильнее она понимала, что знает. И эта мысль совершенно не успокаивала. «Ты знаешь.» — протестовала её разумная и слишком честная в последнее время часть. — «Это не впервые с тобой, Миона, и ты прекрасно понимаешь, что с тобой происходит.» — Я не могу так поступить. — бессильно прошептала девушка, игнорируя воду, попадающую ей в рот. Она сплюнула капли с губ и закрыла глаза.       Она не может, не должна любить единственного человека, который так хорошо к ней относится. Это все испортит, а Гермиона не переживет, если Белла захлопнет дверь перед её носом. Честная ее часть кричала, что Белла в любом случае так не сделает, и девушка мысленно была готова с ней согласиться. Она слишком добра, чтобы послать её подальше, но девушка не собиралась пользоваться ее добротой. Она даже сейчас боялась, что Беллу может оттолкнуть ее неудачный образ жизни и вечные ссоры с семьей. Пожалуй, в этом и была причина, когда она натянуто улыбалась Белле на улице и врала об очередной несуществующей подружке, лишь бы не грузить лишний раз уставшую женщину своим дерьмом, которого за последние дни собралось слишком много.       Мыслей было много, и они путались между собой, порождали новые, однако неизменно упирались в один и тот же идиотский, по мнению всех остатков мозга девушки вопрос: «Есть ли хоть один шанс, что Белла может чувствовать что-то к ней?»       Нет, конечно нет. Белла заботится о ней по доброте душевной, однако полюбить брошенку? Неудачного ребенка, а кого еще она может видеть на её месте? Она опустила взгляд на свои руки. Хрупкие запястья, которые до этого были скрыты объемной кофтой, были покрыты огромными синяками. Из горла вырвался громкий всхлип. Прошло почти две недели, но эти уродливые отметины каждый раз, когда она позволяла себе мечтать о большем, напоминают ей, кто она и чего она стоит. Глупо мечтать о том, что все может чудесным образом измениться.       Вода уже давно не обжигала, а бессмысленно стекала по распаренному телу. Гермиона уже не стояла, а сидела. По волосам текли новые и новые ручейки воды. Они стекали по лицу вниз и смешивались с мокрыми дорожками таких же горячих слез безысходности на обветренных щеках. Девушка не знала, сколько прошло времени, но видимо, много — решила она, когда в дверь ванной раздался осторожный стук. — Ты в порядке? — спросил взволнованный мягкий голос снаружи, и Гермиона, опомнившись, резко подскочила в душе, выключая воду. — Да, сейчас выхожу! — крикнула она чуть дрогнувшим голосом, вылезая из кабины и наскоро отжимая полотенцем мокрые волосы.       Через пять минут она вышла из ванной, переодетая в длинную белую футболку, что доходила ей до колен и выглядела поистине безразмерной. Белла вышла ей навстречу из спальни. — Ну вот, другое дело. — улыбнулась она, но тут же посерьезнела заметив покрасневшие и наполненные слезами глаза девушки. Женщина нахмурилась. — Что случилось? — Ничего. — пожала плечами девушка, отводя взгляд заплаканных глаз, словно боясь, что Белла может найти в них ответ. — А это еще что? — вдруг резко спросила последняя, осторожно, но настойчиво беря Гермиону за руки и поднимая их ближе к глазам, чтобы убедиться, что ей не показалось. Старые синяки на запястьях уже пожелтели, однако на свету выглядели еще уродливее. Ахнув, Гермиона отшатнулась, вырывая свои руки из ослабевших рук женщины, однако Белле хватило одного раза, чтобы на её лице отразилось понимание. — Господи, это же не… — Это было давно. — пролепетала девушка, пряча оклеймованные руки за спину. — Он что-то тебе сделал?.. — прошептала Белла, заглядывая Гермионе в глаза проницательным взглядом. Сколько девушка себя помнила: никто никогда так за нее не волновался. — Нет. Только попытался. — она почти чувствовала вздох облегчения от женщины. — Он тогда совсем никакой был. Кажется, не узнал меня даже. — бесцветным голосом пробормотала девушка, падая в объятия Беллы. — Бедная моя девочка.. — шептала та, игнорируя тот факт, что они обе стоят на ледяном полу, а на часах уже перевалило за третий час. Сейчас имела значение только совсем молодая девушка, почти ребенок в её руках, которая так была вынуждена пострадать от безответственности и жестокости взрослых. Белла была готова отдать все, лишь бы забрать ее боль себе, однако все, что она могла — укачивать Гермиону в успокаивающих объятиях и чувствовать, как ее дыхание выравнивается, и она обмякает, полностью опираясь на женщину.— Я убью его. — прошептала Белла куда-то в плечо девушки. — Не надо. — горько усмехнулась та. — Не ради меня точно. — Конечно нет. Ради моего спокойного сна, который они нарушают по ночам своими орами. — мрачно усмехнулась женщина, отстраняясь и поднося руку девушки к губам. — Болит? — Не-а. Уже свое отболели. — пожала плечами Гермиона, не отрывая взгляда от губ женщины так близко к её пальцам. Как завороженная, она смотрела, как Белла улыбнулась и оставила легкий, почти воздушный поцелуй поверх отвратительных синяков, заставляя сонных бабочек в животе девушки очнуться и затрепетать пестрыми крылышками, приводя чувства в пестрый беспорядок. Она сама не заметила, в какой момент её челюсть так отвисла. — Ты выглядишь так, будто я тебе предложение сделала. — фыркнула Белла. Девушка уже на полном серьезе собиралась ущипнуть себя и твердо убедиться, что все происходящее — реальность. Уж настолько сюрреалистично все это выглядело. — Я думаю, нам все же придется пойти спать, потому что ты, конечно, можешь стоять здесь всю ночь, а мне завтра на работу вставать. — после нескольких минут молчания заключила женщина, обходя молчащую Гермиону и демонстративно направляясь в спальню. Опомнившись, девушка засеменила за ней, в недоумении останавливаясь на пороге и наблюдая, как Белла достает из шкафа вторую подушку и кидает её на диван. Вслед за подушкой, туда же полетел плед, с трудом извлеченный выругавшейся сквозь зубы женщиной из-под гор постельного белья. — Тебе я уже постелила, можешь ложиться. — деловито сообщила Белла, падая на диван, не удосужившись даже расправить плед. — Ты ляжешь не на кровати? — недоуменно спросила Гермиона, оглядывая большую заправленную кровать с несколькими наверняка невероятно удобными подушками. — Нет, глупышка, на ней сегодня спишь ты. — усмехнулась Белла, — Даже не смей отказываться. Я не желаю слышать ни слова.       Девушка шокировано посмотрела на нее, не веря своим ушам. — Молчание — знак согласия. — фыркнула женщина, поднимаясь со своего дивана, чтобы помочь Гермионе расположиться. Расправив подушку, и подоткнув ей, как маленькой, одеяло, Белла нежно улыбнулась сонной гостье и погасила в комнате свет. Она уже возвращалась к своему дивану, когда со стороны кровати послышался умоляющий шепот: — Останься… — Я не ухожу, я лягу здесь, рядом. — нерешительно прошептала Белла в ответ. — Нет, останься со мной. — пролепетала Гермиона, когда женщина в очередной раз за сегодняшний вечер подошла к ней. — Ты хочешь, чтобы я легла с тобой? — с сомнением закусила губу Белла, задумчиво оглядывая свободное место с другой стороны. Нет, разумеется, кровать куда удобнее дивана, но стоит ли?..       Тем временем из горы подушек послышалось шевеление, которое могло означать в данный момент только утвердительный кивок. — И тебя не будет смущать перспектива проснуться на полу? — уже просто веселья ради уточнила Белла. — Ради Бога, просто ложись. — засмеялась Гермиона, поднимая с краю одеяло. — Ты приглашаешь меня в мою же кровать, как я могу быть серьезной? — хихикнула Белла, охотно воспользовавшись приглашением и укладываясь рядом. Лежа на спине и рассматривая потолок, она прислушивалась к неровному дыханию девушки. Та, видимо, тоже не могла уснуть.       Белла повернулась на бок, сильнее закутываясь в одеяло. Она не удивилась столкнувшись на мгновение с изучающим взглядом Гермионы, которая поняв, что поймана с поличным, быстро закрыла глаза. Со стороны это выглядело довольно комично, и щеки девушки даже в темноте ощутимо порозовели. — Тоже не спится? — шепотом спросила Белла без тени смеха. — Холодно.. — выдохнула девушка, сильнее закутываясь в одеяло и натягивая его между ними. — Просто иди сюда. — закатила глаза женщина, раскидывая руки и обнимая девушку обеими руками, позволяя их ногам спутаться. Девушка была холодной, словно ледышка, и прижалась к ней в ответ так, словно от этого зависела её жизнь. Кладя подбородок на голову девушки и, морщась от неудобной позы, Белла почувствовала, как все еще мокрая после душа голова ложится на её грудь. — Так лучше? — криво улыбнулась она, чувствуя, что ноги девушки уже начали согреваться от тепла ее тела. — Если кто-то скажет тебе, что ты горячая, он будет прав. — хихикнула Гермиона, чувствуя, как тело Беллы затряслось от беззвучного смеха — Сейчас отправишься спать на диван. — Молчу-молчу. — притворно испугалась девушка, на что женщина снова закатила глаза.       Они немного помолчали, Белла уже почти начала засыпать, когда услышала тихий, почти грустный шепот девушки куда-то ей в шею: — Тебе когда-нибудь говорили, что ты невероятная? — сердце женщины подскочило куда-то к горлу, когда она искренне улыбнулась и погладила сонную девушку в своих объятиях по волосам. — Спи уже. — мягко ответила она, целуя Гермиону в макушку, и зарываясь лицом в пышные и уже почти совсем сухие мягкие волосы. Через пару минут они обе спали.       Та ноябрьская ночь стала особенной, ведь тогда сразу два человека обрели свое счастье, хотя пока и не догадываются об этом. Незаметно между ними пали стены, и всего за пару часов они разрушили кучу правил и формальностей, сковывавших их. Иногда любви не нужны громкие слова, и только действия показывают её настоящую глубину.       Унылый свет уличного фонаря прокрался в окно спальни и был здесь единственным мерцающим источником света. Большая кровать отбрасывала еще более громадную тень на пол, но была не пуста. На ней в обнимку лежали две мирно спящие тени, которые раскрыли свои лица лишь друг для друга, а для остальных стали новой загадкой, скрывающейся во мраке ночи.