Пятница — наш день.

Такого утра у Сяо Чжаня ещё точно никогда не было. Все еще спали, когда в дверь комнаты постучали. Сынён был почему-то уверен, что это Ибо и во всю глотку заорал: «Ван Ибо, мать твою, пошел вон! Чего припёрся в такую рань!» — а потом спрятал голову под подушку. Сяо Чжань от такого крика проснулся окончательно, если тихий стук ещё можно было игнорировать сквозь сон, но вот вопль Сынёна вряд ли. Тем более в дверь постучали настойчивее. — С чего ты взял, что это он? Это, наверное, из универа, — произнес себе под нос Сяо Чжань и, обреченно вздохнув, пошел открывать дверь. Он ожидал увидеть коменданта, старосту, кого угодно, вот только не огромный букет подсолнухов, упавший ему в руки. — Доброе утро, гэ, я пришел пригласить тебя позавтракать со мной. Впустишь? — и протянул пакеты с едой. — Привет, — разулыбался Сяо Чжань, отступив назад и зарывшись носом в цветы, — спасибо! Они такие яркие! — Я помню, как-то ты восхищался подсолнухами Ван Гога и решил, что живые тебе тоже понравятся… — Ван Ибо! — вновь заорал Сынен, — я тебя ненавижу! — Как он догадался, что это ты? — удивился Сяо Чжань, кивая на Сынёна, бубнящего под подушкой. — Да, мы же с детства вместе, у нас даже день рождения в один день, как у близнецов. Мы друг друга, как облупленные знаем. — Как-как? — высунул нос Чо Сынён, — этот балбес от счастья и не такое вытворить может, так что ты присматривай за ним, Чжань-гэ. О, бро, ты завтрак принес? Так бы сразу и сказал! Я первый в душ! — прокричал он и ускакал в ванную комнату. Парни даже не успели что-то ответить. Сяо Чжань все так же стоял посередине комнаты, зарывшись лицом в букет. Ван Ибо понял, что пора спасать своего гэ от цветочной пыльцы, когда тот чихнул несколько раз. — Давай поставим его куда-нибудь, — сказал Ван Ибо забирая букет и откладывая его на стол, — гэ, ты весь жёлтый, — улыбаясь, он принялся стирать с носа и подбородка Сяо Чжаня разводы пыльцы. — А где мой утренний поцелуй? — прошептал Ибо, потершись носом о нос парня. — Я зубы не чистил, — буркнул Сяо Чжань, и потянул Ибо за собой в кровать, — пойдем лучше полежим ещё, пока Сынен в ванной. Они улеглись в обнимку, было не очень удобно на узкой кровати, но близость и тепло желанного тела компенсировали все неудобства. К тому моменту, когда Сынён вышел из душа, парни уже дремали, устроившись в объятиях друг друга. — Так, я не понял, нас разбудил, а сам спит, а ну, подъём! — завозмущался Сынён, подходя к кровати, — Чжань-гэ, душ свободен, иди, а мы тут пока завтрак организуем, да, Бо-Бо? — ехидно протянул он. Сяо Чжань нехотя выбрался из теплых объятий. Стоя под струями воды, он чувствовал, что не может прекратить улыбаться. Ещё вчера все казалось таким безнадежным, а сегодня заиграло новыми красками. Если бы Ибо его не поцеловал, они бы так и ходили вокруг друг друга, не смея признаться. Завтракали все вместе, перебрасываясь шутками и историями с занятий. Оказалось, что парни хорошо знакомы с Пэн Чуюэ, он был популярен на их факультете, и что уж скрывать, хорош, как танцор. Они танцевали в конкурирующих группах и по очереди занимали призовые места на конкурсах. Ван Ибо хмурился, когда Сяо Чжань рассказывал об их совместном проекте, а Чо Сынен ехидно смеялся и дразнил друга директором уксусного завода. Наконец Чо Сынен встал и сказал, что ему тошно наблюдать за их влюбленными взглядами, поэтому он уходит и до вечера не вернется, при этом так играя бровями, что они чуть не уползли на лоб. Сяо Чжань весело рассмеялся, краснея ушами, а Ван Ибо махнул другу, вали, мол, нашелся тут доброжелатель, без тебя разберемся. — Что делать будем, Чжань-гэ? — спросил Ибо, когда дверь за Сыненом закрылась. — Я бы для начала закрылся на ключ, — таинственно улыбаясь, ответил Сяо Чжань и встал, направляясь к двери. — Что ты задумал, Чжань-гэ, м-м-м? — состроил заинтересованное лицо Ван Ибо, но хитрой улыбки скрыть не смог, — дверь закрывают только если не хотят, что бы их увидели или прервали. — Кто-то еще не получил свой утренний поцелуй, а скоро время обеда. Или этот кто-то уже не хочет? — Сяо Чжань закрыл дверь, повернулся к Ибо и склонил голову к плечу. Ван Ибо конечно хотел, особенно, когда его Чжань-гэ выглядел так очаровательно и притягательно. Он стремительно пересек комнату, заключив парня в объятия, и нежно заглянул в глаза. — Как гэгэ мог подумать о таких ужасных вещах? Этот диди только и делал, что мечтал о том моменте, когда сможет поцеловать его. Знаешь, совместные завтраки с Сыненом, конечно, весело, но я бы предпочел наедине. — Я тоже… — выдохнул ему в губы Сяо Чжань, прежде чем накрыть своими. Ван Ибо плавился, ему казалось, что внутри него течет раскаленная лава, накрывая все внутри жгучей патокой. Губы Сяо Чжаня были такими мягкими, такими требовательными и такими нежными одновременно. Он не просто целовал, он присваивал каждый миллиметр, подчиняя себе, заставляя дрожать всем телом, не позволяя перенять инициативу. И Ван Ибо позволял, ему нравилось, так нравилось чувствовать эту страсть. Дыхания становилось все меньше и меньше, а хотелось целоваться не переставая. Ван Ибо на миг оторвался от таких желанных губ и взглянул в подернутые страстной дымкой глаза. — Чжань-гэ… — его голос звучал так хрипло и непривычно, что Ибо задохнулся словами, не в силах высказаться дальше. — Тебе подойдет такой утренний поцелуй, Бо-ди? — томно спросил Сяо Чжань, улыбаясь, — а теперь твоя очередь, я тоже хочу свой утренний поцелуй. И кто, Ван Ибо такой, чтобы отказывать этому прекрасному гэгэ. Он мягко стал подталкивать парня к кровати, с каждым шагом прижимая к себе все ближе, поглаживая руками поясницу, спину вдоль позвоночника. Он смотрел прямо в глаза, ловя каждую эмоцию, каждый вздох. Наконец Сяо Чжань коснулся края кровати и сел, утягивая Ибо за собой. — Мой поцелуй, Бо-ди, я жду… — от такого гэгэ сносило крышу, он был смелым, таким Ван Ибо его еще не видел, и это вызывало дикое желание схватить, утащить ото всех и спрятать. — Мой нетерпеливый гэгэ, — прошептал ему прямо в губы Ван Ибо, прихватив нижнюю, слегка засасывая, прошелся языком по верхней, прикусив в уголке. — Я отдам тебе все, что пожелаешь, — последние слова потонули в поцелуе, в который Ван Ибо вложил всю свою страсть, всю нежность, все желание. Когда он оторвался и глядя в глаза произнес: «Я счастлив», — то в ответ получил: «Я тоже», — и это было важнее любых слов, что они могли сейчас сказать друг другу. Звук поворачивающегося ключа в двери заставил замереть. — Простите… Я не смотрю, не смотрю… Но мне очень надо! Я, правда, не хотел, но забыл тут… — парни с удивлением смотрели на Чо Сынена, который закрыв лицо руками пытался пройти к своему письменному столу. — Вы хоть одеты? Мне надо документы взять, а с закрытыми глазами не получится. — Сынен! — возмущенно прошипел Ван Ибо, а Сяо Чжань не выдержал и засмеялся во весь голос. — А если бы мы тут раздетые были, тебя бы это как будто остановило, да? — Да, что я там не видел-то? У меня то же самое, — виновато произнес Сынен, убирая руки от лица. — Так вы что? Вы одеты и даже ничем не занимались? А я-то думал! — в его голосе зазвучало разочарование. Это заставило Сяо Чжаня засмеяться еще громче и согнуться пополам, утирая слезы. — Я убью тебя, придурок, ты что нас планировал голыми увидеть? — тут уже не выдержал Ван Ибо и заржал, как чайка, — ты бы видел свое лицо! Чжань-гэ, ну, все-все, — он уже повернулся к Сяо Чжаню и начал гладить того по голове. — Чо Сынен, ты нечто! — сквозь смех сказал Сяо Чжань, — как ты вообще додумался дверь открыть, ведь ясно же, что закрыто — значит не беспокоить. — Ну, я оставил документы на мотоцикл, а без него пешком не добраться. Я думал потихоньку, вдруг вы меня не заметите. — На этих словах Сяо Чжань снова согнулся от смеха. — Все, иди уже отсюда! Не заметят его, — и Чо Сынен стремительно вышел из комнаты, пока Ибо не передумал и накостылял ему. — Момент упущен… — Ибо он печально повернулся к Сяо Чжаню. — Ну, что ты, я по-прежнему счастлив, — улыбнулся Сяо Чжань и притянул его к себе. — Вот только мы пока не прояснили один вопрос. Ван Ибо, ты будешь моим парнем? — Конечно, Сяо Чжань, без вопросов. А ты моим? — ухмыльнулся в ответ Ибо. — Конечно, Ван Ибо, больше вопросов не имею.