О загорелых коленках и длинных волосах

Стоял знойный август — каникулы подходили к концу. Случайно ставшие друзьями приехавшие в один дачный поселок ребята тусовались вместе, провожая лето. Вечеринка была в разгаре. Они играли в семь минут в раю. И не понятно, как в компашке, где большинство парней, очередь пала на двух девочек. Подходящего шкафа на этой даче не было, а чулан был слишком просторным — они залезли в тумбочку. Еле поместившись, переплели голые коленки — были в шортах обе. Даже в темноте, в луче из тоненькой щелочки между створками было видно — ноги Дженни загорелее. Джису залюбовалась на гладкую янтарную кожу и даже провела рукой — в конце концов эта игра и подразумевает что-то такое? Дженни игриво улыбнулась в ответ, сузив лисьи глазки и обнажив самую очаровательную в мире улыбку. Дженни похожа на звезду, думалось Джису. Такая яркая и смелая, когда она есть в комнате, смотреть куда-то еще совершенно невозможно. И одевалась она круто, вон даже прическа самая трендовая — розовые пряди у лица заплетены в крошечные косички — не то что Джису с ее бабушечьим широким ободком и отложными воротничками. Джису неловко кашлянула, поняв, что тишина затянулась и судорожно искала чем ее прервать. Потянула руку, подцепляя пальцами косичку. Вопрос глупый для студентки наверное: — Родители не были против? Убирая руку, нечаянно коснулась усыпанной блестками щеки — и костяшки пальцев тоже засияли волшебной пыльцой. Джису зависла, глядя испуганно то на руку, то на лицо напротив, не испортила ли чего-то? Дженни широко улыбнулась, и блестки под глазами заискрились в новом танце. — Я волосы крашу с четырнадцати. Мама смирилась через неделю после первого раза, — расширила глаза, будто только сейчас Джису увидела, — Постой, а ты — никогда? Джису опустила взгляд (он нечаянно уперся в четыре голые коленки, чуть поблескивающие в тусклом свете — а больше взгляд деть было некуда; Джису надеялась что не краснеет слишком ярко в темноте), заправила за ухо прядь нетронутых химией лоснящихся волос и прошептала: — Меня бы убили. У девушки напротив загорелись глаза: — Тебе бы пошел бордовый. Протянув руку, теперь Дженни касалась чужих волос, случайно (или нет?) задевая шею. — Такие мягкие! — шелковые пряди ускользали из пальцев, и девушка цепляла их снова, — Но так тебе тоже очень идет! Придвинулась ближе, насколько позволяли коленки, рассматривая, лучик света мазнул по губам и Джису ощутила чужое теплое дыхание очень близко. Дженни невероятная, думала Джису, смелая, даже слишком смелая. Сказав что-то о цепочке старшей, снова пальцами по шее провела, потом рассказала какой-то секрет шепотом, и Джису сможет сохранить его до гроба, ведь прослушала все — помнит лишь как горячее дыхание скользило по коже, чужие губы постоянно задевали ухо, а розовая косичка смешно щекотала щеку. Когда дверцы распахнулись внезапно, хоть и не делали «ничего такого», Джису испугалась, ударилась о стенку головой, дернувшись. Друзья громко смеялись, ругая Дженни за то, что она пристает к бедной раскрасневшейся и напуганной Джису. Дженни тоже смеялась, выпутываясь из чужих коленок и с трудом выбираясь из очень маленькой тумбочки, а после подала руку Джису. Яркий свет и громкий смех — игра закончилась, но они все еще держались за руки. Дженни посмотрела на Джису как-то хитро и теплом разливалось осознание — их теперь будто связывает какое-то общее такое личное воспоминание, своя тайна, своя маленькая история. Джису улыбнулась в ответ и опустила глаза. Она крепко сжимает руку в своей и очень хочет, чтобы эта история продолжилась.