Высадка в Нормандии (VR)

Сколько себя помнил, Стюи только и слышал от Кендалла, что Логан непредсказуем, как стихийное бедствие. Вот он спокоен и любезен, а в следующее мгновение уже погребает целые города под лавой и пеплом своего гнева. Но Стюи понял в какой-то момент, что Кендалл, как обычно, добавил в эту задачу параметр семьи, отчего сделал ситуацию слишком сложной, в то время как Логан функционировал буквально как бинарный алгоритм: был вежлив и любезен с теми, от кого зависело что-то для него важное, и груб или безразличен со всеми остальными. Стюи мог быть сколько угодно назойливым и прямолинейным приятелем Кендалла — и пусть в газетах, особенно лет десять назад, публиковали заметки о том, как они с Кендаллом предположительно пили вместе, долбили вместе, трахали моделей вместе и, возможно, трахались друг с другом и без балласта в виде моделей — Логан максимум награждал его кривыми улыбками и беззлобным стариковским ворчанием. Когда Стюи говорил что-то про Кендалла, Логан поливал грязью Кендалла безотносительно Стюи. Когда Стюи в присутствии Романа говорил, что сделать Романа операционным директором не более чем клоунада, Логан будто даже не замечал разницы между этим утверждением и предыдущим, о том, что вся либеральная пресса трубит о расколе в их семействе. Просто Стюи принес Логану четыре миллиарда долларов, а его дети не принесли ничего или приносили проблемы. Впрочем, попытка Стюи хоть немного ослабить медийную атаку на Кендалла вылилась в неожиданный результат. Стюи надеялся, что Логан прислушается и перестанет топить его в своих медиа, может быть, соберет семью на очередной обед из ночных кошмаров. Логан действительно прислушался, но сделал все в своей манере (и у него ничерта не получилось). — Не знаю, что вы этим хотели сказать, — Стюи протянул Логану журнал со статьей про воссоединение Роев на ранчо в Нью-Мексико, но тот демонстративно отвернулся. Журнал взял Роман, перегнувшись через спинку дивана. На обложке «Пост» красовались перепечатанная из «Вейстар» фотография Логана, Романа и Коннора на фоне пустынного пейзажа с подписью «Кендалл и Шивон Рой «громко» отсутствуют на последнем семейном фото». — Никто не читает эту помойку, — отрезал Логан. — Какая разница. Эти фото по всему «Твиттеру». Если отбросить весь карнавал сарказма, все считают, что Шив решила объединиться с Кендаллом и восстать против Империи Зла. — Наивные, — пробубнил Роман, не отрывая нахумренного взгляда от обложки. — Чего ты там увидел? — раздраженно спросил Логан. — Волосы плохо лежат? Роман поджал уголки губ и бросил журнал на диван. — Можно было не печатать эти фото, — заметил Стюи. — Чтобы паразиты решили, будто могут расстроить наши планы?! — искренне возмутился Логан. — Ну тогда стоило позвать прислугу для массовки. — Стюи всплеснул руками. — Или нарядить кого-то в одежду Шив, на случай если не все знают, как она выглядит. У Кендалла-то благодаря вам узнаваемость теперь как у Пэрис Хилтон. Логан отмахнулся от его слов. Роман, кажется, неловко усмехнулся, чем заслужил недовольный взгляд отца. — Я уже сказал Сид не публиковать больше ничего про Предателя. — Кен отзовет иск, — добавил Роман. — То есть Кен тоже был в Нью-Мексико? Роман неопределенно повел плечом. Логан также не удостоил его ответом. Стюи подошел к Роману после планерки и спросил, как прошла встреча в Нью-Мексико, но Роман и наедине не пожелал ничего рассказывать. — Позвони своему бойфренду, — посоветовал он, усаживаясь за рабочий стол. Стюи сел в кресло для посетителей. — Я бы позвонил, но он не отвечает на мои звонки. — Тебе адрес его дать? Попробуй предложить наркоты. — Вы с ним помирились, — сказал Стюи. — Иначе он не стал бы отзывать иск. — Мы не поссорились еще сильней, — уточнил Роман. — Он снова употребляет? — Он всегда употребляет. — Неправда. Это из-за травли в таблоидах? Роман странно кособоко моргнул, как при тике, но не поднял на Стюи взгляда. — Из-за таблоидов, из-за Равы, из-за тебя, из-за меня, из-за кризиса беженцев в Европе — откуда мне знать. Роман в принципе был прав: с Кендаллом логичней было искать не причину, почему он возвращается к наркотикам, а причину — почему он к ним какое-то время не возвращался. Но сам Роман, судя по напряженной позе и стеклянному неподвижному взгляду, которым он пялился в монитор, не верил в свои слова ни на одно мгновение. Так что Стюи, вероятно, угадал: официальная версия была, что они сами толкнули Кендалла обратно на этот путь. — Вы поддерживаете связь? — Отец поручил мне курировать запуск спутника, — нарочито небрежно сообщил Роман, но в голосе все равно слышалась плохо скрываемая гордость. — Дел невпроворот. Давай уж ты сам будешь мониторить жизненные показатели Кендалла. — Что за спутник? — поинтересовался Стюи. — В Японии, — ответил Роман и растерянно замолчал. Стюи ожидал услышать отшлифованную на миллионах светских бесед аннотацию проекта, но вопрос его будто обескуражил. Роман перевел на него взгляд. — Если вдруг Кен выйдет на связь, передам ему, что ты готов вымаливать на коленях прощение. Но специально звонить не буду. — Роман покачал головой и добавил: — Как дети. И еще говорят, что я странный. Но никаких новостей в следующие пару недель не было. Они с Сенди пребывали в тупике: без еще по крайней мере пары крупных акционеров, вроде Кендалла (в первую очередь Кендалла), им было не продвинуться вперед — оставалось только ходить в «Вейстар», как на работу, и слушать про охренительные инициативы, по типу покупки телестанций, да из первых рядов лицезреть свойственные Логану перфомансы. Стюи бы предпочел, чтобы Кендалл подал на него в суд, как на Романа, тогда был бы крошечный шанс встретиться хотя бы в суде, куда Кендалл явился бы исключительно с целью личной вендетты. Стюи готов был терпеть безумные идеи и гнетущие брифинги, только бы можно было сбросить Кену в «Вотсапп» ссылку на видео, где Логана обливают мочой, или пересказать фантасмагорические обсуждения бизнес-стратегий. И получить в ответ смеющийся смайлик, или фейспалм, или три сообщения отповеди про утраченные демократические ценности. Но Кендалл был недоступен, и Стюи казалось, будто он то ли по собственной глупости, то ли по иронии судьбы застрял в чистилище: рабочем, духовном, чувственном. В какой-то из дней на утреннем брифинге песочили Карла за косяк с покупкой очередной группы каналов. Логан сидел на диване один, все остальные присутствующие, включая Стюи, распределились по другой имеющейся в комнате мебели. Роман налил себе стакан воды и сел на подлокотник рядом с Логаном — сложно сказать, чтобы создать хоть какой-то пространственный буфер между собой и отцом или просто из-за физической неспособности сидеть в нормальных позах. Логан назвал Карла безруким недоумком, потом всю комнату назвал безрукими недоумками. — Если через две недели эти козлы не окажутся за моим столом, все пойдете нахрен! — Логан, не разумнее ли будет пока нацелиться на других игроков? — сказала Джерри. — Эти отказывают нам по идеологическим причинам. Все равно что пытаться перекупить активы у Сенди Фернесса. — Да, можно начать с тех, кто в принципе не против избавиться от своих телевизионных станций, — согласился Карл. Логан кивнул чуть погодя. — Распределите обязанности, нацельтесь на разных продавцов. Роман, ты тоже с ними. — Да, — рассеянно отозвался Роман, с искренним интересом изучающий полупустой стакан. Логан смерил его тяжелым взглядом. — Слушай внимательно, Роман. Хватит витать в облаках. Роман покорно выпрямился, насколько ему позволяла поза, и уставился на Джерри и Карла. Раздался звук вибрации, Карл вытащил телефон под вопросительным взглядом Джерри, а потом на его лице мелькнула кривая усмешка. — Да какого черта с вами всеми не так! — прокричал Логан, замахнувшись, будто собирался шандарахнуть кулаком по столу. Роман рефлекторно дернулся прочь от резкого движения, словно удар был направлен на него, и неуклюже грохнулся на пол. — А ты сядь наконец нормально! — раздраженно гаркнул он. Никто из присутствующих не шелохнулся. Стюи хотел было подойти и помочь, но не стал. Вряд ли Роман сильно пострадал от падения, к тому же он сидел в противоположном конце комнаты. — Простите, — сказал Роман, поднимаясь. Стюи думал, тот сядет на диван по другую сторону от отца, но Роман остался стоять за спинкой, судя по всему, приводя в порядок брюки или еще что-то. Стакана в его руках уже не было. Стюи прогнозировал, что Логан теперь накричит на него за то, что он не «сел нормально», как ему сказали, но, к счастью, вмешался Карл: — Я не с подружкой переписываюсь, Логан. Они готовы продать четыре из шести каналов, если мы накинем пару миллионов. Логан тут же забыл про инцидент и принялся критиковать охреневших телевизионщиков. Встреча продлилась еще минут десять. — Я позову уборщицу, — протараторил Роман, как только Логан распустил собрание, и поспешно ретировался. Логан, кажется, даже не услышал, что он сказал. Джерри пересела к нему поближе, чтобы обсудить пару дежурных исков. Стюи поднялся и обошел диван, на котором сидел Логан. Со стороны окна, в месте, куда упал Роман, валялись осколки стакана. На ковре и на самих осколках темнела кровь. Стюи вышел из кабинета и направился в ближайший туалет, чтобы найти Романа, но на полпути передумал и остановился. Вникать слишком сильно в сложные психологические проблемы Роев было чревато последствиями для собственной психики, это Стюи прекрасно выучил. Стокгольмский синдром надежно укрывал всех троих, будто гигантский зонтик, и вытащить кого-то из них из его уютной тени было делом нереальным. А проявить участие, даже просто интерес, означало самому, пусть и ненадолго, оказаться в радиоактивной пустыне. Правда в их с Кендаллом случае метафора зашла несколько дальше: Стюи всерьез начало казаться, что они с ним поменялись местами. Стюи развернулся и направился в другую часть этажа. Хотелось умыться. Двое выходивших из туалета сотрудников негромко переговаривались о чем-то с плохо скрываемым негодованием в голосе. Стюи дернул на себя дверь, но почувствовал слабое сопротивление с той стороны, будто кто-то в последний момент взялся за ручку одновременно с ним. В следующую секунду Стюи оказался лицом к лицу с Романом. — Я же сказал, воспользуйтесь… — тот замолчал, как только понял, кто перед ним стоит. Стюи решил, что кто-то его проклял. Взгляд невольно упал вниз, к его кровоточащей ладони, из которой торчал осколок стекла. Очень хотелось последовать совету Романа и воспользоваться другим туалетом, но развернуться и уйти сейчас означало проигнорировать слона в комнате. — Тут же наверняка где-то есть медпункт, — сказал Стюи. — Не знаю. Я слышал только про кабинет психологической помощи. Роман посторонился. Стюи вошел внутрь и запер за собой дверь. — Только рука? — спросил Стюи, выдавливая мыло себе на ладонь. Роман кивнул, становясь через две раковины от него (как будто Стюи сейчас помоет руки, сходит отлить и уйдет), но воду включать не спешил. — Помочь? Роман посмотрел на него так, будто Стюи просит его решить логарифмическое уравнение. Стюи подошел к Роману и открыл кран, осторожно взял его ладонь в свою, рассматривая масштабы повреждения. Крупный осколок вошел достаточно глубоко. Рука Романа рефлекторно подрагивала, дыхание — сейчас Стюи это слышал — участилось, но в целом он выглядел спокойным. — Отвернись, если боишься крови, — сказал Стюи и осторожно вытащил стекло. Роман заскулил от боли. Стюи удостоверился, что из крана течет холодная вода и потянул его вперед, чтобы промыть рану. — Здесь где-то должна быть аптечка, — сказал Роман куда-то в сторону. — Положили во все туалеты, потому что сотрудники постоянно жаловались на порезы от бумаги. — Держи пока так, — сказал Стюи, осматриваясь. Взгляд Романа упал на окровавленный осколок стекла на раковине, Стюи тут же выбросил его в ближайшую урну. Аптечка, хоть и скудная, действительно нашлась. Впрочем, бинты и антисептик там имелись. Стюи промокнул края раны и туго замотал место пореза. — Тебе все равно нужно к врачу, — сказал он. — Швы наложить, наверное. Порез глубокий. Никто из них не комментировал происходящее. Весь абсурд и ужас ситуации для Стюи был в том, что он и так все понимал. Каждый момент случившегося. Почему Роман вдруг дернулся и упал, почему не сказал никому про то, что поранил руку, почему потом стоял в таком состоянии еще пять или десять минут, когда Логан поносил своих конкурентов (которым почему-то хватало мозгов избавляться от мелких ТВ-каналов, а не скупать их пачками). А если Романа об этом спросить, он либо пожмет плечами и сделает вид, что не понимает, либо, что, возможно, еще хуже, начнет объяснять, почему в происходящем нет ничего странного. — Все равно надо ехать переодеваться, — сказал Роман. — Хорошо, что светлый костюм не надел. Рукав рубашки, пиджак были испачканы в крови, даже на брюках виднелись пятна. — Ты в порядке? — все-таки спросил Стюи. — Ну да, — сказал Роман. — Спроси кого хочешь. Стюи решил, что такой ответ его устроит. Роман рассматривал свою замотанную ладонь, как в трансе, но не спешил уходить. Стюи подумал, что он хочет поблагодарить его, но Роман вдруг поднял на него взгляд — глаза большие, но близко посаженные. Стюи помнил, что, когда он впервые увидел Романа, его глаза казались еще больше и несуразней из-за стекол очков. — До завтра? — сказал Роман совершенно светским тоном. — До завтра, — машинально ответил Стюи. Стюи представил, что вот сейчас Роман выудит из кармана стиратель из «Людей в черном» и последние тридцать минут просто исчезнут из его памяти. Но Роман, к сожалению, просто вышел.