***
Тёплые солнечные зайчики незаметно крались по окну, аккуратно заглянули за приоткрытые шторы и тут же шкодливо кинулись врассыпную по комнате. Тихая безмятежность прервалась медленным копошением в кровати. Шуршание постельного сменилось недовольным сопением от раннего пробуждения. Хёнджин прикрыл ладонями заспанное лицо, лениво потирая глаза, поднял их выше, зачёсывая чёрные пряди; разлепил сонные глаза и упёрся взглядом в золотистый затылок. До покалывания кончиков пальцев хотелось прикоснуться. Не отказывая себе, он подполз ближе и ткнулся лицом в волосы, укрывая объятиями со спины. Яркий вкус свежей травы и цитруса вскружил голову. Хёнджина всегда удивляло, как это чудо может так невероятно пахнуть, ничем специальным не пользуясь. Спустя несколько минут сонная нега полностью спала и Хёнджин, глубоко вздохнув, стараясь никого не потревожить, аккуратно выбрался из кровати и отправился на кухню. Столик – поднос для завтрака заполнялся тарелками с яичницей и тостами, различными соусами и заправками, двумя кружками кофе и небольшим цветочным горшком, в который только вчера Хван пересадил белый мохнатый кактус. Спальня была окутана всё тем же спокойствием. Опустив поднос на пол, Хёнджин подобрался к юноше под одеялом, рассыпая поцелуи по всему лицу: - Пора вставать, засоня. Златоволосый юноша сонно закопошился, заулыбался и ткнулся ответным поцелуем в нос; потянулся, подполз выше, опираясь спиной о мягкое изголовье кровати. - Завтрак в постель, mon amour, - улыбается Хван, ставя столик – поднос на кровать, разглядывая мило опухшее после сна лицо. Феликс, любовно разглядывая криво порезанные тостовые сердечки, потянулся для маленького благодарственного поцелуя: - Ты превосходишь себя, mon chéri. После долгих рабочих будней в стрессе, сегодняшний завтрак первого дня отпуска был островком счастья и умиротворения. Двое молодых мужчин неспешно обсуждали предстоящие семейные дела. - На самом деле, пока готовил, у меня появилась идея, - Хёнджин сосредоточенно размазывал джем на тостовом сердце. – Ликс, завтра 21 марта – наша пятая годовщина отношений и вторая годовщина свадьбы. Как ты смотришь на то, чтобы отправиться вместе по нашим памятным местам? Феликс поднимает заинтересованный взгляд и ставит чашку кофе на столик: - Ты же помнишь, что наша машина всё ещё находится в ремонте? - Попросим Бан Чана, - пожимает плечами Хван, неспешно попивая кофе, – он твой двоюродный брат. Ради тебя хён и горы подвинет. - Эй, он не наш личный водитель, чтобы катать нас целый день! – возмущённо восклицает Феликс, пытаясь шлёпнуть ладонью по плечу черноволосого. Хёнджин ловко уворачивается, хватает телефон и подскакивает с кровати, судорожно тычет в экран, на котором мгновение спустя появляется уставшее, взволнованное лицо мужчины: - Хёнджин, что – то случилось? - Чани – хён, - радостно голосит юноша, - завтра наша с Ликси годовщина, ты не мог бы оказать нам честь и на одни сутки сопроводить в пути? Наша машина пока в ремонте, – поворачиваясь с телефоном так, чтобы было видно их вместе с Феликсом, что настойчиво начал махать на камеру, показывая знак «Х». Бан Чан молчаливо уставился в экран: разглядывал что – то, бормотал под нос, понятное только ему одному. - Джини, я не думаю, что это хорошая идея, - начиная говорить тише, точно их услышат все вокруг. - Хён, пожалуйста, ради нас! – взмолился Хван, прижимая свой кулак к губам, надевая на лицо маску самого несчастного человека на планете. – Такое событие, нам ведь пять лет! Бан Кристофер Чан прикрыл глаза и задумался, тяжело вздыхая: - Хорошо, - поднимая взгляд в экран, - я возьму пару – тройку выходных. Но после этой поездки, мы серьёзно поговорим! Хван приподнял свободную руку в жесте капитуляции, крикнул «Мы тебя любим!» и сбросил звонок. Он повернулся лицом к хихикающему юноше, кидаясь с объятиями.***
Хёнджин всё спланировал до мельчайших подробностей. Первая остановка: знакомство. Первая встреча, повлёкшая за собой многочисленные события, произошла на стадионе, где проходила игра их любимых бейсбольных команд. Двух конкурирующих бейсбольных команд. В тот день Феликс случайно пролил на него стакан колы, пока пробирался до своего места. Феликс залился смехом от нахлынувших воспоминаний, сидя в пустом стадионе рядом с Хёнджином, что каким – то неведомым образом умудрился договориться о посещении сего места. Хван, притворяясь искусным фокусником, вытянул из – под пластикового сидения стакан с колой и протянул его парню рядом. - Насколько я помню, тогда всё закончилось не новой колой, а горячим сексом в твоей машине, - лукаво прищурился Феликс, принимая бумажный стакан, - после попытки оттереть пятна с твоих светлых брюк. - Нет брюк – нет проблем! – эмоционально кинул, словно снимался в рекламном ролике. – Прости, в машине сегодня Чан – хён, - переходя на пару тонов ниже, – но зато вечером тебя будет ждать кое – что погорячее. - Надеюсь это не пицца, которой ты угостил меня на втором свидании, - заливаясь смехом, златоволосый опустил голову на плечо мужчины рядом, хватая под руку и ласково притираясь. – Напомню тебе, тогда вся начинка прилипла к коробке, а сама коробка выглядела так, словно ей играли в футбол. - Я не настолько безнадёжен! – возмущённое восклицание потонуло в поцелуе со сладким привкусом колы. Вторая остановка: первое свидание. Хван, в то время будучи молодым несмышлёным юнцом с кипящей кровью, а также безнадёжным романтиком и ценителем французской культуры, забронировал столик в ужасно дорогом ресторане французской кухни. Да, он хотел впечатлить молодого человека, с которым фактически познакомился на заднем сидении своей ласточки, ища влажные салфетки в бардачке, светя при этом голой задницей прямо перед лицом человека - совершенства. Никто не смеет его осуждать за это! Феликсу в ресторане было неуютно. Он не привык к такому торжественному великолепию. Хотя подобное внимание было чертовски приятным и льстило, вертело лисьим хвостом, подкармливая эго. В тот вечер, после долгих обсуждений представленного меню, Хёнджин заказал устриц для себя и утиное конфи для своего спутника. - Mon chéri, сегодня мы без экспериментов? – ласково вопрошает златоволосый, смотря в меню того же ресторана, ныне носящего звёзды Мишлена. - Mon amour, в тот раз дело было не в устрицах, - разглядывая винную карту, Хван мельком бросал взгляды на мужа. - Ох, - удивлённо воскликнул Феликс, - Джини, серьёзно? – в уголках его глаз собрались маленькие морщинки, что появлялись каждый раз, когда он улыбался. – Ты съел две тарелки устриц и после этого тебя выворачивало наизнанку всю ночь напролёт. Я боялся, что ты умрёшь прямо рядом с унитазом на нашем первом свидании, пока пытался хоть как – то помочь. - Мне до сих пор стыдно, - прикрыв лицо ладонями, уныло бубнит Хван. - Нечего стыдиться, я люблю тебя любого, - Феликс протягивает руки, в желании отнять ладони от лица. Хёнджин, не сопротивляясь, опустил руки на стол, не выпуская из захвата изящные пальцы. После чего несмело продолжил открывать страхи, спрятанные глубоко внутри: - Иногда я не понимаю, почему ты вообще меня выбрал и за что полюбил. Феликс на мгновение застыл удивленно, теряя в беспокойстве улыбку. Сосредоточенно вглядывался в молодого мужчину напротив, словно пытаясь понять, шутит ли тот. Немедля более ни секунды продолжил, хватая крепче за руки: - Ты – лучшее, что случилось в моей жизни. Тебя невозможно не любить: твою эмоциональность, искренность и нежность, твою заботу и увлечённость тем, что тебе действительно нравится, твой профессионализм в работе и хобби, твоё умение сосредотачиваться тогда, когда я не могу взять себя в руки, твою силу духа, твою страсть к жизни и в жизни. Феликс, волнуясь и прерываясь на мимолётные паузы ради дополнительного глотка воздуха, дабы успокоить разбушевавшееся сердце, пытался сказать о своих чувствах, подобрать нужные сейчас слова: - Джини, ты впустил меня, позволил заглянуть в разные уголки своей хрустальной, оберегаемой души. Было страшно, но ты доверился мне. И я не предам твоё доверие, и, что бы не случилось, ни за что не оставлю тебя. Люди за соседними столиками обернулись на громкий звук падающего стула. Они стали свидетелями, как высокий черноволосый мужчина опустился на колени перед своим спутником, что последовал за ним на пол, укрывая от всего мира в крепких объятиях. Третья остановка: годовщина «6 месяцев». Парк аттракционов встретил вдохновляющей суматохой, сладкой ватой и далёкими душераздирающими криками страха. Незначительную для многих, но не для Хёнджина, годовщину 6 месяцев он хотел сделать незабываемой. И конечно ему это удалось. Феликс ранее предупреждал, что чертовски сильно боится некоторых аттракционов. Взяв за основу данное знание, Хёнджин выбрал только безобидные и безопасные, если аттракционы вообще можно так назвать. Вооружившись парными ободками с ушками, пара отправилась исследовать парк развлечений. Зона античности сменялась местностью мультфильмов Диснея, а за ними европейскими и восточными улочками, детские карусели сменялись адскими американскими горками и следующими за ними водными горками. Всюду витала атмосфера сказки. Феликс крепко переплетал их пальцы: в такой толпе, когда на улице вечереет, потерять друг друга не составит большого труда. То тут, то там с радостными криками носились дети и, не менее радостные, подростки, множество парочек прогуливались по цветочным паркам. - Нам вон туда, - Хван указывает пальцем на место, где люди усаживались в открытые кресла канатной дороги. Канатная дорога вела на самую вершину высокого зеленого холма, на котором расположился небольшой уютный планетарий. Парные кресла плавно скользили вверх, иногда мягко покачиваясь от тёплых дуновений ветра. Феликс крутил головой рассматривая парк с высоты, указывая на места, которые хочет посетить с Хёнджином. Идиллия продолжалась до момента, пока кресло не дёрнуло с силой и канатная дорога не застыла, а ручки безопасности не распахнулись, даря полную свободу, которой прямо сейчас совсем не хотелось. - Mon chéri, мы приехали в парк развлечений, чтобы побить наш прошлый рекорд, - скептически разглядывая высокие аттракционы, Феликс жался ближе к мужу, - по времени нашего спасения? Хёнджин, видя нарастающую тревогу, притянул ближе к своему боку, и, успокаивающе поглаживая, самоуверенно заверил: - Ни в коем случае! Мы просто создадим новые яркие воспоминания, а вместе с ними и новый рекорд по самому быстрому сексу в кабинке колеса обозрения! - Дурак! – пихая локтем в бок, Феликс подхватывает заразительный смех Хёнджина. Четвёртая остановка: годовщина «1 год». Первая годовщина обещала быть грандиозной. По крайней мере, Хёнджин так планировал. Трёхчасовой водный круиз с живой музыкой, медляками, шампанским и изысканными блюдами начался с небольшой заминки. Команда судна нервно мельтешила, при этом успокаивая пассажиров вокруг. Через сорок беспокойных минут их рассадили и судно наконец отчалило от берега. Никто и подозревал, что в тот день в камбузе орудовал ранее скандально уволенный повар сети плавучих ресторанов, что хотел свершения мести. Хёнджин почувствовал себя плохо спустя час после сытного ужина и лёгкого покачивания на водной глади; спустя ещё тридцать минут половина пассажиров свешивались с палубы. Феликс в это время нервно кружил вокруг своего молодого человека, что настойчиво пытался выплюнуть свой желудок. Сам он, на удивление, чувствовал себя прекрасно. Ещё час спустя корабль – ресторан пришвартовался к ближайшему причалу, где в спокойном ожидании стояли медики скорой помощи. В тот вечер Хёнджин попал в больницу с острым отравлением, где ему несколько раз промывали желудок. - Я так понимаю, сейчас мы на нашей первой годовщине? – хихикает Феликс, рассматривая небольшую вёсельную лодку. - Не думаю, что мы оба хотим повторить тот вечер, - сморщив лицо, Хёнджин помогал мужу аккуратно забраться на пластиковое сиденье, укрытое тёплым покрывалом. Грести вёслами, как оказалось, не так – то просто – лодку крутило в стороны, как бумажный кораблик. Наловчившись, Хёнджин доставил их к живописному месту, где можно было покормить мимо проплывавших уток. - Джини, тебе не кажется, что наши свидания до свадьбы были "слегка" неудачными? – Феликс задумчиво засыпал специальную птичью подкормку в плавающую кормушку, цепко хватаясь за борт крошечной лодки, дабы не не нырнуть в воду. Хёнджин, аккуратно перебираясь ближе к молодому мужчине, схватил поперёк талии, окутывая тёплом объятий: - Mon amour, наш союз – удача, которую не каждый встретит. Пятая остановка: годовщина «2 года». Стоя рядом с аляповато яркой дверью, Феликс фыркал и дулся, словно рыба фугу. - Come on, baby, - Хёнджин настойчиво пытался заглянуть в глаза златоволосого, - всего одно занятие в честь нашей пятой годовщины. - Хван Хёнджин, тебе было мало прошлого раза? – злясь ещё больше, щурится мужчина. Во вторую годовщину Хёнджин решился на необычный эксперимент – парная йога. Возможно, именно этого и не хватало в их уютной размеренной жизни: совместное хобби, в которое они могли бы затянуть и своих лучших друзей. Всё началось вполне дружелюбно. Группа из пяти пар оказалась разномастной: одна пара молодожёнов была навеселе – шутили и развлекали остальных, кидали пошлые безобидные подтрунивания и зазывали всех в гости; вторая пара всё время косо поглядывала на единственную пару, где оба партнёра мужчины; третья пара оказалась в солидном возрасте, что решила освежить свои отношения; четвёртая пара оказалась в предразводном состоянии, что по совету психолога отправилась "чинить" отношения с помощью парной йоги, и пятая пара, конечно же, Феликс с Хёнджином. Йога – мастер была добродушной, улыбчивой молодой девушкой, что помогала всем и каждому. Но любимчиком был определённо Хёнджин. Феликс ревновал – шипел дикой кошкой прямо в ухо своему молодому человеку, вдвое больше обычного касаясь его у всех на глазах. Хёнджин внутренне млел и наслаждался реакцией, внешне же делая вид прилежного ученика. Занятие проходило прекрасно до того момента, пока мужчина из второй, очевидно гомофобной, пары, думая, что его не услышат, кинул оскорбление Феликсу в спину, а после и их паре в целом. Хёнджин никогда не считал себя агрессивным или способным на жестокость, но в тот момент его накрыло пеленой ярости. Он не помнил, как накинулся на того мужчину. - Хёнджин, тебе тогда руку сломали! Ты даже представить себе не можешь, - Феликс кривит лицо, словно испытает ту же боль, и закрывает глаза, - как сильно я тогда испугался за тебя. - Mon amour, - Хван осторожно прикасается к острым скулам, - всё в порядке - я цел и невредим. Понимаю, что у тебя остались не лучшие воспоминания об этих занятиях, но давай попытаемся их развеять и создать новые, лучшие и самые счастливые. Как ты на это смотришь? Хёнджин ласково гладил мягкую кожу щёк; скользил взглядом по шоколадной крошке, рассыпанной на лице, борясь с желанием пройтись по ним губами. Феликс несмело кивнул, соглашаясь на очередную авантюру ради того, за кого готов отдать свою жизнь. Шестая остановка: годовщина "3 года" и предложение руки и сердца. Набегающий волнами шум моря приносил с собой чувство умиротворения и свободы. Проблемы, под натиском стихии, убегали прочь, прятались в тёмных уголках пляжа, там, куда люди не доберутся. На расстеленном пледе лежали двое. Хёнджин самозабвенно рассказывал о звёздах и о том, что, смотря на небо, мы видим одновременно прошлое и настоящее; показывал всем своим существом все оттенки эмоциональной феерии. Глаза Феликса в это время сияли, неотрывно следили за Хёнджином. Его, до самых краёв, заполнило таким нестерпимым чувством обожания и любви к этому невероятному человеку, что, не стерпев, вымолвил: - Mon chéri, выходи за меня. Монолог о небе и звёздах тут же прекратился – Хёнджин неверяще уставился в ответ. - Тогда ты ответил мне: «Я согласен», - Феликс ближе жмётся, утыкаясь лицом в сгиб шеи, щекоча кожу горячим дыханием. Их памятный пляж остался всё таким же: шум прибрежных волн, крик неугомонных чаек, запах свободы, и они вдвоём на расстеленном покрывале. - Кстати, это, возможно, одно из тех свиданий, что прошло без происшествий, - подтрунивает Хван, водя своими ладонями по спине мужа, пытаясь согреть. - Не считая того, что чайки украли нашу еду, - смеётся Феликс. Смех постепенно затухает под шумом воды и шуршанием песка; они прячут от посторонних чувства, что разведённой акварелью стекают сейчас по горящим от поцелуев губам. Седьмая остановка: свадьба. Бан Чан сидел за рулём, задумчиво протирая переднюю панель от пыли, когда двери открылись и двое молодых людей уселись на своих местах. - Чани – хён, осталась последняя остановка, - радостно щебечет Хёнджин с соседнего от водителя кресла машины, - наша свадьба. Я ранее тебе… Дальше Кристофер не слушал счастливое щебетание, неосознанно отключаясь. Эмоции, силой цунами, накрывают и погребают под собой его с такой силой, что руки начинают мелко подрагивать. И лишь жалобный скулёж начинает вырываться: - Хёнджин, пожалуйста, прекрати. Хёнджин в непонимании поворачивает голову и видит, как по лицу его лучшего, бесконечно сильного хёна начинают катиться слёзы. Паника, своими костлявыми пальцами, цепляется за шею: - Хён, что случилось? Почему ты плачешь? Бан Чан хватается за руль, пытаясь найти опору и успокоение. - Пожалуйста, прекрати. Я больше так не могу, - жалобно скулит Крис, тут же перебивая Хёнджина, что только открыл рот для следующего вопроса. – Тебе нужна помощь, Джини. Хван хмурится сильнее: - Я не понимаю… Не позволив договорить, Хвана прерывают криком: - Его нет уже два года! Слышишь, два года! Остановись, наконец! Хёнджин в непонимании смотрит сначала на Бан Чана, а после пытается повернуться назад и проговаривает: - Mon amour, что с твоим б-братом… Едва закончив, глаза Хвана распахиваются в ужасе. Перед его взором заднее сиденье автомобиля, на котором, закрепленная ремнём безопасности, стоит бело – голубая, как само небо, урна с прахом. - Н-нет, э-это какая – то шутка, - шёпот подрагивает от рвущих нутро эмоций. Внутри Хёнджина словно разорвалась ядерная бомба, не оставляя после себя ничего живого. – Чан – хён, вы ведь с Ликсом просто так шутите? Правда ведь? Задушенный плач заставляет повернуться. Глаза Хёнджина застилаются пеленой, что сменилась кадрами прошедшего дня: вот Хёнджин просыпается и обнимает «небесную» коробочку, лицом утыкаясь в ворох разбросанных вещей Феликса, завтракает и звонит Бан Чану, и в камеру показывает кровать, на которой урна с прахом укрыта одеялом; вот он сидит совершенно один на стадионе и пьет два стакана колы; вот он сидит за столиком в ресторане совершенно один, а после встает на колени перед пустым стулом, и на него смотрят кто с сочувствием, кто с отвращением; вот он катается один на колесе обозрения, что несмотря высоту так любил Ликс; вот он плывёт один на лодке и кормит уток; вот он один посещает класс йоги, где матер смотрит со скорбью и жалость всего мира, а другие пары шарахаются прочь; вот он один на берегу моря, вспоминает момент, когда муж сделал ему предложение руки и сердца. Тремор охватывает всё тело, воздух застрял поперёк глотки, не давая возможности дышать. - Нет – нет – нет, - Хёнджин начинает нервно посмеиваться, хаотично указывая руками на пространство вокруг, — это всё неправда. Нет, это неправда, - зажмуривает глаза до белых мушек, в отрицании судорожно крутит головой. Бан Чан, всё также всхлипывая, продолжил рассказывать: - Джини, два года назад 21 марта состоялась ваша свадьба… Хёнджин переступил порог администрации, сделав шаг в новую жизнь. На его руках счастливый Феликс, с высоко поднятыми руками, показывал всем вокруг официальные документы о заключении брака и кольцо, что опоясывало его безымянный палец. Вокруг шумели друзья – кричали, хлопали и взрывали конфетти, кидали рис под ноги. Их машина кричала, встречающим её людям, что они молодожёны – стучали жестяные банки, пока разноцветные ленты под силой ветра кружились и создавали витиеватые узоры, а цветочные слова "Навсегда" отпечатывались ярким воспоминанием в чужих социальных сетях. - Прежде чем мы вернёмся в нашу квартиру, что сейчас оккупируют наши друзья, - Феликс по – кошачьи ластился к боку своего мужа, кончиками пальцев невесомо приближаясь ближе к паху, - давай отправимся на пару часов на наш пляж. Хочу повторить наш первый секс в машине, только теперь в качестве мужей. - Для тебя всё, что угодно, mon amour, - перехватывая руку, что настойчиво выводила его из равновесия. Хёнджин на секунду отвлекается, чтобы притянуть руку мужа и оставить поцелуй на пальце с кольцом, когда слышит длинный гудок автомобиля, после которого накрывает непроглядная темнота. - Расследование показало, что пьяный водитель вылетел на встречную полосу, - сбивчивая речь Кристофера острым ножом вспарывает внутренности. – Ты пролежал в больнице около шести месяцев, а Феликс, - судорожный выдох, что планировался, как успокоительное, заставил дрогнуть, а после замереть сердце, - Феликс не смог. Он не выкарабкался. - Ты же врёшь мне, хён, - Хван диким взглядом следит за водителем, цепляясь пальцами за ремень безопасности. – У вас с Феликсом просто дурацкие шутки! Яркая вспышка разрезает напополам небо, после чего разносится грохот, будто сами небеса за спиной обрушились на землю. Лицо, подсвеченное светом молнии, выглядит посмертной восковой маской, что залили в момент мучительной смерти. - Позволь мне помочь тебе, Хёнджин? – тихая жалобная просьба. И, вместо ответа, только небо, затянувшееся чёрными тяжелыми тучами, начинает плакать навзрыд.