Reversing Force
СУБЪЕКТ: Адриан Шепард
ВОЗРАСТ: 22 Года
СТАТУС: Нанят
Гул лопастей конвертоплана выбил мужчину из колеи, он резал непривыкший к подобным звукам слух; глаза HECU'шника забегали по кабине Оспрея, сердце ушло в пятки, виски стали пульсировать, здравый рассудок помутился: мужчина, не слышавший ничего, помимо своих разгоняющих ненавистную тишину воплей или слов на протяжении двадцати лет, очевидно, был в полнейшей прострации. Собрав волю в кулак, мужчина с ушедшим в пятки сердцем выглянул из иллюминатора. В то же мгновение его дыхание сбилось, за зелёным стеклом противогаза и так округлившиеся от удивления глазёнки мужчины стали выглядеть крайне комично, и его вполне можно было понять: он увидел движущийся за стеклом иллюминатора мир, то, чего он не видел уже около двадцати лет! Однако радость Шепарда обрубил вновь остановившийся на месте конвертоплан и голос, такой знакомый и такой ненавистный, голос, как его именовал Адриан, правительственного агента, раздался одновременно отовсюду и одновременно в нигде. Военный стиснул зубы, а костяшки на сжавшейся в кулак руке побледнели. — Капрал Шепард, я не буду лукавить, говоря, что мне удалось высвободить вас, — мужчина оканчивал каждое слово с придыханием, словно задыхаясь, однако говорил он размеренно и спокойным, можно сказать, убаюкивающим тоном. Тот продолжил: — Из стазиса. С лёгкостью. Из-за личной симпатии, которую я испытываю к вашей персоне, я уговорил работодателей высвободить вас… в мир, — с паузами и растянув последнее «Р» — Иди к чёрту, урод! Покажи свои зелёные зенки, сучара! — сквозь зубы прошипел мужчина. Тот в мгновение ока покинул кабину, и на выходе перед ним сразу же предстал правительственный агент. Он вальяжно поправлял свой галстук правой рукой, левой удерживая старомодный чемодан, а после, уткнув подбородок в грудь, загадочно ухмыльнулся. — Я не советую. Вам. Этого делать. Знаете, лишь благодаря мне вы выжили в Чёрной. Мезе. Так что вы мне должны. За спасение. Жизни. Выполните мои требования. Чтобы стать. Свободным, — говорил он, расставляя между словами странное молчание. — Да пошёл ты нахер, козёл, я не буду на тебя работать! — замах. Зелёная вспышка. Кулак повис в воздухе. Шепард не мог даже сдвинуть руку с места, ведь он перестал её ощущать. — Грубить людям, давшим вам, Капрал, работу и даровавшим вам, мистер Шепард, жизнь — крайне плохая затея, так послушайте же, что я. От вас. Хочу. Нужный человек не в том месте может изменить мир, как вы считаете, мистер Шепард? Увы, я должен развеять ваши наивные мечтания, потому как не вы являетесь им, вы должны помочь. Этому. Человеку, — пиджак, глядя на ёрзающего и пытающегося освободить руку Адриана, глянул на того сверху вниз, как на оплошавшего курсанта. Упиваясь своей безнаказанностью, мужчина подливал масла в костёр, заставляя его вспыхивать с новой силой. Шепард злостно рыкнул, продолжая пытаться высвободить руку. Внезапно перед глазами потемнело, руку освободило, а спустя секунду в затылок ударила тупая боль. Уши в одно мгновение заложило, а дыхание сбилось, мысли стали путаться, словно попали в паутину. Под конец все мыслительные процессы словно отрубили переключателем, оставив своего должника во мраке.***
Затылок запульсировал. Мужчина нехотя приоткрыл слипающиеся между собой веки. Перед HECU'шником предстал укрытый серым одеялом туч нежный небосвод, сквозь который игриво выглядывали солнечные лучи, падающие на сальный противогаз мужчины. Периферийное же зрение приметило закоптелые пятиэтажные здания, старые, совсем обветшалые, белая штукатурка на которых облупилась, откололась под напором времени, оставляя от зданий лишь голый скелет проржавевших реек. В ноздри ударила сырость вперемешку с запахом ржавчины. Невольно нахмурившись, Шепард пустил пальцы сквозь пропитавшиеся кровью пряди волос на затылке. Внезапно в нём что-то перемкнуло: к нему пришло осознание, что ни каски, ни противогаза на лице нет. Покрывая пиджака трехэтажным могучим, он повертел головой; заметив в темноте знакомые зелёные окуляры и немного выцветшую каску, тот с облегчением вздохнул. Мужчина редко выныривал из объятий резинового товарища. Вероятно, лишь благодаря нему Шепард сейчас не страдал от лучевой болезни. Он помогал держать эмоции в узде, не показывая онные другим. Однако помимо своего верного боевого товарища он заметил что похуже — непонятное подобие плесени телесного цвета. Это нечто было покрыто спорами, и поверх основного слоя есть ещё подобие паутины, или сетки, тут уж кому как удобнее… После этого же идёт «вена». Всего одна, она всем своим видом, помимо цвета, напоминает или ствол дерева, или вену. У Адриана эта штука вызывала ассоциации со вторым вариантом, но он старался думать о первом. Вся эта муть, очевидно, насторожила углядевшего споры на всём этом непонятном месиве Капрала, поэтому он стремглав бросился к противогазу. Привычная резиновая кожа вновь была на нём. Резина душила, заставляла задыхаться, но за этой плотно прилегающей материей ему было куда комфортнее. Дыхание вновь выровнялось. Шепард — снова тот самый непризнанный герой, идущий наперекор судьбе. Перед мужчиной предстало подобие улицы. Или же, как он её сам назвал, кишки, которую окружают стыкующиеся на углах друг с другом дома. Казалось, что каждый дом был частью другого, что всё это — один отлаженный механизм. — Райское местечко для колхозника, — отметил он в голове, а после продолжил свои рассуждения: «Да вот только, если закрыть глаза на разруху, то в любом случае всю эту идиллию, утопию, разрушает эта мерзость. Я её подобие в Чёрной Мезе видал, когда телепортировался, пару островков из этой заразы, но чтоб в реальном мире… Она ж, блин, как плесень к зданиям прилипла, да и споры доверия уж точно не внушают, стоит на всякий разжиться оружием…» С этими мыслями мужчина двинулся вперёд. Здания быстро сменялись друг другом. Какое-то было целее, какое-то было превращено в свой осквернённый прах, однако, что было куда важнее — вся эта флора и фауна с каждым пройденным домом расширялась, и каждый из них был заражен сильнее предыдущего. Казалось, словно он идёт в никуда, но он наконец-то смог уцепиться взглядом за что-то новое, и это «новое» совсем не обрадовало бойца. Как попавшаяся в сети паутины муха, свисало бездыханное тело мужчины с толстой проржавевшей трубы. Он словно сросся вместе с флорой Зена. Приглядевшись внимательнее, Шепард понял, что ноги его были разорваны, превращены в примитивное месиво из плоти и кожи. В руках бедолага мёртвой хваткой держал разводной ключ с выцветшей красной краской. Пожав плечами, Адриан подпрыгнул и, ухватившись за гаечный ключ, с чавканьем вырвал его из руки неудавшегося сантехника. На рукояти осталась часть кожи… Воровато оглянувшись, Капрал невозмутимо отодрал от ключа кожу бывшего владельца. Двинув дальше, он продолжил искать выход отсюда, теперь уже с ключом наперевес, однако внезапно его слух уловил слова: — Ты слыхал, говорят, что Фримен вернулся в Сити-17, а ещё то, что он с армией муравьиных львов штурмовал Проспект, ну ты прикидываешь? Я конечно не уверен, но слишком уж много об этом слухов, да и у нас командование всполошилось. — голос его был искажён вокодером и уж точно не внушал доверия. Не мешкая, Шепард нырнул во тьму переулка. Пальцы крепко сжимали немудреное оружие. Показалось слабое синее свечение, а то есть окуляр маски расплывчато отразился на асфальте. А за свечением показался сам силуэт мужчины, но военный думал больше о другом. «Фримен, твою-ж мать. Неужели он и был тем самым человеком, чёрт, да он мне скорее голову проломит фомкой, чем доверится, да плевать! Пусть этот урод в костюме идёт к чёрту! Сам выпустил меня на свободу, сам будешь разгребать последствия!» Он выровнял сбивающееся дыхание. Глаза внимательно рассматривали показавшегося в проёме человека: он был одет в белый стерильный костюм, лицо перекрывал такого же цвета противогаз, явно не походящий на обычный — вместо резины был или пластик, или нечто другое. Нижняя половина противогаза была чёрной и выпирала, а на лбу красовался странно выведенный номер «16». На спине же красовалось два баллона с сжатым воздухом, а в руках — огнемёт. Позади него немного гнусаво прозвучал другой голос: — Да ну, ты веришь в это? Бредятина, давай, работай, я тебе не друг, чтобы ты со мной сплетни распускал! Я иду в сектор C, А ты тут работай. — послышались поспешные шаги, несчастного стало даже жалко. Тот, что-то пробурчав себе под нос, зажал гашетку и вспыхнуло пламя. Оно достаточно быстро начало дезинтегрировать биомассу. Запах гари повис в воздухе, огонь то играючи вспыхивал, озаряя своим ярким светом переулки и Шепарда, подыскивавшего лучший момент для атаки, то освещал мужчину. Он достаточно быстро закончил эту процедуру и внезапно развернулся в сторону места, в котором скрывался Адриан. — Когда ж ко мне будут относиться нормально, а не как к скотине чёртовой… Бредятина? Да иди ты… — Продолжал он выплёскивать своё недовольство. Однако внезапно его взор уловил скользнувшие слева зелёные окуляры противогаза военного. — Стоять! Вы обвиняетесь по протоколу… — хруст. Шлем говорящего сломался. Мужчина навалился на него всем весом. Началась напряжённая борьба, позиции в которой менялись каждую секунду — они катались по полу, пытаясь выверять момент, чтобы нанести противнику сокрушающий удар. Однако Шепард всё же смог перебороть его, и, находясь над ним, он выхватил упавший рядом ключ, схватился за его рукоять обоими руками. Череп был раздроблен, глаза уже давно вытекли из положенного места, части шлема впивались в кожу врага, а пользующийся этим Адриан вбивал осколки всё глубже и глубже. Они пронзили плоть и утыкались в остатки черепа. Удар за ударом. Капрал калечил не подающего признаков жизни беднягу, пелена крови застила ему глаза. Сейчас Шепард был бешенным псом, которого наконец-то отпустили с цепи. Он представлял, что сейчас вместо лица этого неизвестного человека — рожа того пиджака, чьё имя ему не суждено узнать, и оно с каждым увечьем превращается в бесформенный фарш. И когда он пришёл в себя, опознать противника было невозможно. От его лица осталось лишь кровавое месиво. Он опустил руки вниз, оставив их висеть между своих ног. В лёгких всё скребло, в висках пульсировало, уставшие руки ныли. Он всеми силами пытался восстановить сбившееся дыхание. С отвращением глянув на сотворённое им зверство, он поднялся и вернул на пояс разводной ключ. Послышались шаги. Он схватил ранец трупа и, накинув его себе на спину, осмотрел огнемет. «То что нужно.» И без промедления его взял. Военный, рывком преодолев расстояние между собой и главной улицей, ожидаемо лицезрел одетого в такую же униформу, что и убитый им неизвестный, ликвидатора заразы. Гашетка была зажата. Аккомпанемент диких воплей жертвы, тело, которой склеивалось аки резина… Всё это приносило Шепарду извращённое удовольствие. После стольких лет наконец-то высвободить всю свою ярость — дорогого стоит.