Сейчас бы в карты...

      Утро. Бункер X-16. Несмотря на раннее время суток, ни единый солнечный луч не осветил помещений укрепления. Любой контакт с миром блокировали толстые свинцовые и бетонные слои стен и потолка.       Действие берет свое начало в небольшой комнатке в конце бункера. Она больше напоминала купе в поезде, чем жилую комнату, однако с этим приходилось мириться. Внутри тускло горела небольшая электрическая лампочка, мощности которой едва хватало чтобы освещать две двухъярусные койки и старый помятый деревянный столик. Все койки в помещении были пусты и аккуратно заправлены, будто там никто никогда и не спал. Лишь на одной из них, нижней, справа от входа, таилась жизнь. С усталым и сонным мычанием, из-под зеленого покрывала показался человек. Судя по мятой униформе, это был научный сотрудник. Поерзав, потянувшись и протерев глаза ученый встал со своего спального места, кое-как заправил его и вышел из помещения.       Еще 15 минут прошли спокойно и ничем не примечательно: утренние процедуры, туалет и прочее. Завершив свой утренний ритуал небольшой разминкой, ученый отправился к выходу из своего бункера. Возле тяжелой свинцовой двери висела совершенно странного вида таблица: неровные границы клеток, беспорядочно выделенные цветами куски текста и заметки от руки, сделанные не очень аккуратным почерком. Местами даже виднелись капли от какого-то напитка и кляксы. Судя по всему, это было чем-то вроде самодельного графика, который долго и внимательно разглядывался ученым. Что-то разобрав и поняв из этого чуднóго вида документа, научный сотрудник с усилием открыл тяжелую скрипящую дверь и вышел наружу. Его обдало небольшим порывом прохладного ветерка. Как обычно, ученого встретила «вечная осень» Зоны. Трава неестественного цвета, корявые и иногда голые черные деревья, почти неизменная прохладная погода. С самого дня приезда нашего героя ничего так и не изменилось: даже деревья будто не выросли ни на сантиметр.       Закрыв дверь и чуть вздохнув (то ли от сонности, то ли от тяжести двери), ученый обошел бункер-лабораторию справа и вышел прямиком к небольшой «пикниковой зоне»: крупный квадратный деревянный стол в лучших традициях Советского Союза, три лавки вокруг него же и штыри, торчащие из земли и держащие на себе плотный тканевый навес, укрывающий место отдыха от непогоды. На столе лежали файлы с документами. Присев за стол, ученый жестами попросил новенького охранника сварить ему чашечку чая, и принялся читать. В файле лежали ежедневный и еженедельный отчет по результатам экспериментов, которые постоянно проводились в X-16, и сегодня как раз было воскресенье. На бумаге были нарисованы необычные диаграммы и таблицы, огромное количество цифр и обозначений химических элементов. Да, наш герой – химик.       Мне кажется, пришло время описать внешность нашего ученого. Это был молодой человек на вид лет 25-30. Он имел острые и строгие черты лица, выраженные скулы и низкий лоб. На лице красовались сероватые глаза, до жути прямой нос и небольшие губы, уголки которых постоянно смотрели вниз, из-за чего ученый все время выглядел недовольным. Его голову украшали длинные темные волнистые волосы, которые были с утра собраны в хвост. В плечах химик не был широк, но и узким назвать его было трудно. Стройная фигура, длинные руки и ноги, однако совершенно бледная и местами болезненного вида кожа. Ростом ученый был приблизительно 180 сантиметров, а может и слегка меньше. Традиционный белый халат научного сотрудника подчеркивал его фигуру, но также выделял кожу и мешки под глазами. На ногах химика были высокие коричневые ботинки в сочетании с черными плотными джинсами, на которых, как и на халате, красовался отличительный знак научных сотрудников: синяя колба на фоне красноватой Земли.       – Дмитрий… Саныч, вот, держите. – С трудом, сквозь противогаз, прочитал имя на бейджике новенький охранник, вернувшийся к ученому с горячим черным чаем в старой, местами ржавой, железной кружке и небольшим кусочком бородинского хлеба.       – Можно «товарищ Наумов». Спасибо. – усталым баритоном с легкой хрипотцой ответил химик. Как было упомянуто ранее, нашего героя зовут Дмитрий Александрович Наумов, известный в Зоне под кличкой «Хлор». Он уже около 5 лет работал в лаборатории X-16 над изучением химических свойств местной флоры и аномальных образований, известных как «артефакты». Как только молодой охранник развернулся и собрался уходить по своим делам, Хлор успел окрикнуть его и тот был вынужден остановиться.       – Слушай, тут дело такое… – Начал химик – Если вкратце, надо мне сопровождение достать. Мне по планам в Рыжий Лес путь держать, и туда бы кого-нибудь поопытней с собой взять, понимаешь? Сходи-ка до долговской стоянки ближайшей, будь другом, а? Монетку получишь, за мной не заржавеет. Когда ученый закончил, новичок помялся, чертыхнулся про себя, но быстро смирился. Лаконично кивнув, он оставил Дмитрия наедине с горячим чаем, хлебом, отчетами и необыкновенной природой озера Янтарь.       Завершив трапезу и чтение отчетов, химик двинулся обратно в лабораторию, в которой по обыкновению осмотрел подопытные экземпляры органов мутантов, артефактов, различной флоры Припяти. Изменив настройки некоторых приборов и в последний раз оглядев помещение, Наумов пошел к своему рабочему месту. Присев за стол перед крупным квадратным окном для контакта с гостями бункера, Хлор занялся рутинными вычислениями и расчетами, в которые мы с вами не будем вдаваться. Час, второй, третий… прошло немало времени с тех пор, как попавшийся под руку ученому охранник отправился к базе «Долга». Он что, в Бар пошел? – такие мысли наполняли голову Наумова, пока, наконец, новичок не вернулся с задания.       – Дмитрий С… – Охранник запнулся на полуслове – Товарищ Наумов! Я сходил. Такой мужик хороший там был, столько рассказывал...       – Что по цене? – Прервал разговорившегося молодца химик.       – А, да… – Новичок замялся. Из противогаза было прекрасно слышно его нервное дыхание. – Там, понимаете, с кадрами дела не очень, да и финансы шалят...       – Цена. – Коротко и строго отрезал ученый, не желая слышать оправданий от охранника       – С-сорок пять. – Ответил он, чуть запнувшись. – Сорок пять тысяч. Ученый в момент переменился в лице. Грозно сведя брови, Наумов достал из ящика своего рабочего стола небольшую связку купюр и со стуком вбил их в стол. Когда бедняга-новичок забрал их себе, химик кратко и крайне недовольным тоном сказал.       – Молодец, спасибо. Свободен. С радостью воспользовавшись случаем, охранник ретировался из помещения обратно на свое рабочее место. Дмитрий, в свою очередь, стал бродить по своей небольшой комнатке, злобно пыхтеть и бормотать что-то про «возмутительную наглость», время от времени приправляя свою зловещую тираду крепким словцом. Недовольно побродив достаточно длительное время, химик быстрым шагом прошел в коридор бункера, взял с собой некоторые вещи, пистолет с парой магазинов, и вышел, пройдя всевозможные дезинфекции на выходе. Затем он что-то тихо сказал охраннику и вопросительно кивнул. Увидев утвердительный кивок в ответ, ученый двинулся ближе к выходу с охраняемой территории, где быстро собиралась пара ребят с боевым снаряжением. Закончив сборы, все трое двинулись конвоем в сторону контролируемого военными НИИ «Агропрома». Так как дойти сразу до Бара напрямую в такой группе было проблематично, ученый спланировал пересадку и смену сопровождающих на базе военных, где Хлору предстояло поговорить с комендантом Кручельниковым, а затем отправиться в Бар, где ученый сможет договориться с «Долгом» и взять, наконец, сопровождение для своего первоначального задания в Рыжем Лесу. Пейзаж по дороге был, мягко скажем, невеселым. Каждый шаг сопровождался то хрустом травы и листьев под ногами, то противным звуком влажной грязи. По пути конвой постоянно окружали тоскливые голые деревья, сгорбившиеся как страдальцы в аду. Вся природа выглядела изжитой, желтой от старости и уставшей. Каждый взгляд навевал тоску и печаль, и лишь временами апатия сменялась холодком и страхом, когда в ушах отдавался далекий вой и рычание местной фауны, с которой приходилось уживаться в этой чудовищной дыре. По дороге в голову ученого постоянно приходили мысли о прошлом и будущем, воспоминания. Такая невеселая дорога была своеобразным «отдыхом» для химика. Итак, в сопровождении суровой природы Зоны, конвой добрался до военной заставы на НИИ «Агропроме». Попрощавшись с провожатыми, Дмитрий оглядел стоянку. Побитые и обшарпанные стены ранее эксплуатируемых зданий возвышались на много метров в высоту. По всей площади базы бродили туда-сюда люди в разнообразных костюмах, бронежилетах, противогазах. В таком месте выражение «серая масса» принимало буквальное значение, так как после взгляда на местный контингент, человек может ощутить себя героем черно-белого старинного фильма, лишь с поправкой на советский антураж и временами выделяющуюся цветную флору. Теперь, та неприветливая лесостепь, через которую проходил химик, выглядела дружелюбной и гостеприимной.       Однако, времени на страдания не было, у Дмитрия предстоял неприятный разговор с комендантом Кручельниковым. Почему неприятный? Потому что Иван Геннадьевич Кручельников являлся одним из самых неприятных людей во всей Зоне, с которым нужно было вести дела. Хоть и заслуженно получив свое звание, комендант совершенно не сходился с людьми и настоящих друзей здесь толком не имел, отчего обозлился на местных еще больше. Своих людей держал в ежовых рукавицах, да и чужим не давал спуска. Специально замедлив шаг, химик оттягивал встречу с офицером, но, к сожалению, бесконечно так продолжаться не могло. Войдя в главное здание и чуть его оглядев, ученый пошел вверх по старой, ржавой металлической лестнице, ведущей на небольшой кусок второго этажа, на котором и располагался кабинет Кручельникова.       Сообщив о визите охранникам, Дмитрий дождался приглашения внутрь и, вздохнув, отворил красивую деревянную резную дверь, сильно не подходящую под общую железобетонную обстановку. Внутри помещения все было обито деревом, на полу был красивый ковер, который частенько можно было встретить в любой советской квартире. В дальнем конце комнаты стоял крупный деревянный стол, за которым с важным видом сидел Кручельников, суровый мужчина лет 35 с парой шрамов на щеке и неаккуратно выбритой щетиной. Военная униформа хорошо подходила к брутальной внешности коменданта, отчего страх перед ним лишь усиливался. Хлор неуверенно начал беседу, все еще держась на расстоянии от офицера.       – Доброго денечка, Иван Геннадич, такое дело, понимаете… – Несмотря на обыкновенную просьбу, ученый все равно был скован и боялся, что его нехило отчитают.       – Наумов, не мямли. Говори, зачем пришел, а потом вперед и с песней. – Отрезал комендант. Он явно был не в лучшем расположении духа, но делать было нечего. Он подозвал химика и жестом указал ему на стул, на который ученый послушно присел.       – Да-да, конечно. – Сказал Дмитрий, ругая себя за мягкотелость в отношении Кручельникова – Если вкратце: мне нужно, чтобы Вы выделили мне пару парней, чтоб они довели меня до Бара, а там я их отпущу.       – Каким макаром тебе в Бар стряслось идти?       – Такое дело…       Хлор высказал дело как есть коменданту. Кручельников задумался, потер щетину и, сухо прокашлявшись, хриповато-задумчиво сказал       – Наших чего не возьмешь?       – Ну, Иван Сергеич, понимаете… Ваши ребята молодцы, вопросов нет, но все-таки в сравнение с долговскими, ну… не идут. – Крайне неуверенно ответил Наумов, после чего решил поправиться, чтобы не звучать чересчур грубо – Но… Однако, ему не дали закончить предложение. Добротно ударив по столу (Химику показалось, что там осталась еле видная вмятина), отчего ученый подпрыгнул на стуле, комендант грозно и почти без пауз начал говорить       – Никаких но, нарик! Понял я уже, что ты за человек, тьфу, блять. Я с тобой торги вести не буду, по-хорошему сдрисни отсюда и на глаза мне не попадайся. На выходе спросишь Крыльцова, он тебе выделит двух ребят, и чтоб не жаловался мне потом! Че-то с парнями случится – я тебе лично хребет через жопу высуну, понятно изъясняюсь?!       Риторически спросил Кручельников. Сейчас ситуация была совершенно зеркальной и грубой версией диалога охранника и Наумова. Решив не уточнять, с каких пор его стали звать «нариком», Хлор нервно кивнул и встал со стула. Он будто был провинившимся первоклассником, которого отчитывал директор за сломанную парту. Ощущения решительно неприятные. Попятившись назад, не отрывая взгляда от коменданта, как от дикого животного, и промямлив что-то на прощание, Дмитрий вышел из кабинета и быстрым шагом спустился вниз, выходя на свежий воздух. В этот момент ученый несколько раз переосмыслил свои обязанности, смысл жизни и за что ему выпала такая доля. Расспросив пару людей, Хлор нашел Крыльцова, о котором ему говорили. Это был долговязый брюнет с короткой стрижкой, с насмешливыми глазами и такой же ухмылкой. Такое смазливое лицо всегда вызывало желание по нему ударить, но все, конечно же, сдерживались. Военный, с насмешкой глядя на ученого, написал что-то на КПК и отвел нашего героя к противоположному концу от места, из которого он пришел. Познакомившись с новыми сопровождающими, Дмитрий выдохнул с облегчением и вновь двинулся в путь. В этот раз ему предстояла дорога на базу «Долга» в Баре, и там же разговор уже с генералом Шумовым.       И вот, вновь пред химиком открылась чистая, никем и ничем не извращенная натура Зоны. Все такая же суровая, но после всех нервных разговоров и неприятных людей вокруг, кривая, опасная, брутальная и недружелюбная природа явилась для Хлора чем-то вроде духовного собеседника, странного, сатиричного, но мудрого и понимающего. Лишь звук голосов провожатых военных нарушал этот необычный глубокодуховный тет-а-тет химика с лесом. Хоть Зона и сильно повлияла на Дмитрия как на человека, он, однако же, временами вспоминал о своей былой меланхоличности и молчаливости. В такие моменты он любил побыть в хорошей компании. Когда как, то с другом, то с литровой бутылкой чего найдется. За немым диалогом с окружением химик не заметил, как скоро закончился путь до базы «Долга». Несколько секунд Наумов простоял в недоумении, однако сразу же был разбужен добротным хлопком тяжелой руки одного из военных, Паши, если не ошибаюсь.       – Мы, эт, пойдем с Кирюхой, а? Вам тут, как б, удачки желаем, вот. Увидимся! – Добродушно сказал мужчина, все время глотая окончания слов. Вяло махнув в ответ и с недовольным видом погладив плечо, ученый вздохнул. Теперь пора идти к Шумову, чуть более приятному собеседнику, чем Кручельников, но тоже не сахар.       Небольшая цепочка договоров, вопросов и уточнений, и вот, Хлор стоял перед кабинетом генерала. В этот раз у него не было толкового входа в кабинет: его чертоги распространялись на добрых пол этажа старого советского здания. Размеры помещения внушали дискомфорт гостям, однако, судя по всему, владельца это не очень уж и волновало. Простучав по твердому серому полу ботинками, химик вышел к хозяину кабинета и, приосанившись, начал говорить:       – Доброго вечера, товарищ генерал. Вы меня помнить должны, я из X-16…       – Наумов, не мямли. Говори, зачем пришел, а потом вперед и с песней. – До боли знакомо звучали слова Шумова… ученый будто испытал дежавю. Прокашлявшись, он поспешно кивнул и начал говорить чуть более напряженно, но уверенно.       – Да, безусловно, так точно. Если кратко, то Ваш человек заламывал цену за сопровождение, понимаете? Да еще как заломал, 45 кусков, холера… Кхм. Я бы хотел получить сопровождение в Рыжий Лес по адекватной…       – Кто заломал? – Бесцеремонно прервал собеседника долговец, серьезно глядя тому в глаза.       – Врать не буду, уж не знаю, не я торговался. Ну, сказал мне парень, что «хороший мужик» какой-то, черт бы его… «Нехватка кадров, понимаете, финансы шалят», тьфу…       – Ох, блять. Знаю я одного “хорошего” с «кадровыми проблемами». Мх, Митя, сука, я ж тебе земки повыколупываю… – крайне раздраженно сказал Шумов, последнюю фразу договаривая тихо и сдавленно, будто уже находился в процессе “выколупывания земок”. – Короче, Заумов, или как там. Я сейчас черкну человечку, тебе дадут на пару часиков пару молодцов. Ты, вроде, человек не гадкий, ничем мне не солил, доверю тебе их на пока. Гляди мне, не угробь их там. – Уже более спокойно и относительно вежливо продолжил генерал. Во взгляде его зеленых глаз, капилляры в которых полопались от постоянных поздних засидок, читалась усталость. Почти все тело и голову скрывал костюм и капюшон, но на вид он был человек без мудреностей, высоких принципов и прочей мишуры, присущей многим “внешним” людям. Кивнув и показав жестом “ОК”, что он все понял, Дмитрий покинул владения Шумова. Короткий контакт взглядами, пара секунд молчания, но сильный эффект. Вот и вся разница между генералом и комендантом: Шумов не старается быть сильным и строгим, потому что сам по себе лидер, и в нем это чувствуется вне зависимости от состояния и внешнего вида. С такими мыслями шел вперед химик, направляясь по КПК прямиком в сторону выхода. Ближе к пункту назначения он услышал громкий зов       – Су-у-у-ударь! Снарягу хватай, щас пассажир прискочит! И в самом деле, вскоре подошел «пассажир». Им был сам Наумов. Оглядев присутствующих у КПП ребят, сплошь уставших и вымотанных последним заданием, глаз ученого привлек один сталкер, чье лицо было скрыто за «хомяком».       – Здорово. Где Сударь, не знаешь? В ответ на вопрос долговец снял противогаз. Химику открылось пухлое, бородатое и веселое лицо. Улыбнувшись от уха до уха, весельчак сказал       – Слышь, Хлор, ты че? Это ж я Сударь, слепошара ты!       Да, действительно. Это был тот самый, давным-давно знакомый Дмитрию сталкер Борис, чью фамилию так никто из него и не выудил. Один из первых и последних действительно доброжелательных к Наумову людей в этой дыре. Весело поздоровавшись после долгой разлуки, два приятеля разболтались обо всех новостях за последнее время. И об убитом бандите Выдре, и о непьянеющем мужике на «Скадовске», и о учащении выбросов. Наконец, химик вспомнил о первоначальной задаче своей экспедиции.       – Сударь, а второй наш где? Мне Шумов обещал двух. Не подох же? – Обеспокоенно поинтересовался ученый.       – Нет конечно, дурная башка. Вон он, топает. – Сталкер указал в сторону приближающегося к КПП долгоцвца усталого вида и скрюченного в плечах. Сложив руки у рта, Сударь крикнул. – Го-о-олу-у-убь! Ходь сюды!       Когда тот в ускоренном темпе трусцой прискакал к товарищу, Борис разложил ему ситуацию. Устало помотав головой и громко, недовольно вздохнув, Голубь взял из здания пропускного пункта снаряжение, выпил на дорожку и всей компанией «три мушкетера» отправились в сторону Рыжего Леса, вызывающего у некоторых сталкеров мурашки одним лишь упоминанием.       В этот раз дорога проходила веселей, чем в предыдущие разы. Сударь постоянно подшучивал то над Хлором, то над Голубем, иногда приправляя это старой байкой, которую все его знакомые сто раз слышали и прекрасно помнят. А иногда проскакивал и анекдот-другой, что сильно разбавляло обстановку, создаваемую окружением. Голубь вечно молчал, до сих пор Дмитрий не услышал из его уст ни единого словечка. Может, немой?       Компания на своем пути к Лесу приближалась к Армейским Складам, так как такой путь был наиболее быстрым для компании, однако пришлось мириться с одним пренеприятнейшим для них фактом – «Свобода» имела на этих территориях прочную основу, и единственным безопасным местом для них был один небольшой хуторок, обыкновенно служащий перевалочным пунктом для долговцев во время их миссий. Лишь успел химик подумать о том, как бы не нарваться на приключения, они подоспели сами. Слева на холмике из кустов донеслось конское ржание и мычание. Когда группа Дмитрия настороженно остановилась, из-за растений показались три человека в костюмах желтоватых оттенков. Судя по всему, по своему обыкновению свободовцы были не совсем трезвы. Словно быки боевики озверели при виде красного цвета на униформе «Долга». Громко и неразборчиво промычав, один из компании начал вести беспорядочный огонь в сторону идущих. Делать было нечего, компания спряталась за деревья, каждый за свое, благо их тут росло много и везде.       – Ну, Эйнштейн, че делать будем? – Поинтересовался у товарища Сударь. Действительно, пора что-то предпринимать, иначе сюда могут нагрянуть больше вооруженных пьянчуг.       – А ты как думаешь, идиотина? Стреляй давай, нахрен я вас с собой брал?! – Шутливым тоном, однако серьезно сказал ученый. Не впервой он находился в Зоне под обстрелом, и главным правилом было не терять самообладание. Согласно кивнув, Борис сделал жест второму долговцу. О чем-то договорившись с помощью специальных знаков, оба вышли из-за своих деревьев и, пригнувшись, открыли ответный огонь. На трезвую голову было проще, однако всю ситуацию портил холм и кусты, мешающие точному ведению стрельбы. Спустя несколько минут, Хлор достал из-за пояса свой пистолет, обычно хранящийся в лаборатории, и попытался помочь товарищам, однако его инициативу быстро пресекла пуля, попавшая в кору дерева в паре сантиметров от руки ученого. Почувствовав холодок, тот быстро спрятал оружие и принялся смирно сидеть в ожидании успехов своих провожатых.       Сударь с Голубем тем временем активно продвигались ближе к холму со свободовцами. По предположениям товарищей, у пьяниц должны были вскоре кончиться патроны, и их можно будет спокойно обезвредить без риска для жизни. Еще пара минут аккуратного восхождения, и противники были почти на расстоянии вытянутой руки. Сударь вскинул свой АКС, нажал на спуск… и вспомнил, что планировал перезарядиться до того, как идти на свободовцев. В потерянном состоянии он схватил попавшуюся под руку пустую бутылку «Казачьей» и бросился на ближайшего человека в желтом. Однако, по бутылке прилетела шальная пуля, от чего та разлетелась вдребезги и стекло порезало капюшон на голове Сударя, из-за чего тот отпрянул назад и болезненно схватился рукой за голову. Голубю повезло больше, и тот потратив всего пол магазина навсегда обезвредил трех пьяниц. Возможно, это было чересчур жестоко, но в Зоне каждый выживал в меру возможности…       Услышавший окончание действа ученый с опаской вышел из-за дерева и уже более спокойно подошел к товарищам. Вид мертвых людей не очень радовал Хлора, но делать было нечего. На скорую руку осмотрев рану Бориса, химик предложил сделать привал на вышеописанном хуторе. Получив всеобщее одобрение, идея была принята. Команда выдвинулась к пункту назначения.       По прошествии пары часов, Голубь с Наумовым молча сидели и пили сладкий невкусный чай в небольшом бедно обустроенном баре и отдыхали после нервной стычки. Одна шальная пуля – и поминай как звали. Тот выстрел ведь мог попасть сразу в висок Сударя, а не в бутылку водки. Однако, обошлось, и нечего уже об этом думать. Из здания неподалеку вышел Борис с перемотанной головой. Бинт уже успел немного покраснеть от крови, слегка сочащейся из ровной раны возле виска. Будет шрам. Подойдя к товарищам, Сударь показал, что он в порядке и, допив чай, все трое молча отправились к Рыжему Лесу, в этот раз напрямую и без пересадок. Красные, желтые, рыжие деревья выглядели завораживающе, и одновременно пугающе. Они были как дикие животные, окрашенные в яркий цвет, чтобы предупредить окружающих об опасности. Чем ближе группа подбиралась к пункту назначения, тем тише становилось. Сударь уже не отпускал шутки, и Голубь молчал тише обычного. Безмолвная дорога в лучших традициях Зоны. Поэтично и меланхолично, однако не очень приятно в действительности. Гул ветра затих, вой мутантов был уже не слышен сквозь густые ряды нарядных деревьев. Если бы не шум листьев и грязи под ногами, химик, кажется, мог услышать собственное сердцебиение.       Вот конвой и подобрался к финишу – ведьминому кругу. Несколько корявых и погнутых, будто пластилиновых деревьев образовывали область, внутри которой сильно искажалось пространство и ярко светились собранные аномалией комки пыли. Осмотрев вещи в своей сумке, которая все время была при нем, Хлор пошел ближе к аномалии.       – Посидите пока. Минут 15 займет, скука смертная. – Разбавил томящую тишину химик. Провожатые согласно кивнули и присели на подмеченную ими ранее лежанку, судя по всему, недавно покинутую владельцами. Деревяшки все еще тлели в кругу камешков и подстилки были неаккуратно смяты бывшими хозяевами.       Дмитрий достал из походной сумки небольшую киянку и металлическую трубку с загнутым концом, после чего принялся работать. Аккуратно встав возле дерева, стараясь не попадать в область действия аномалии, стал вбивать трубку гнутой частью в кору. Когда у него это получилось, ученый вынул из этой же сумки прозрачную баночку и поднес к концу металлической детали, начиная собирать материал для анализов. Тишина сгущалась. Стало не по себе всем троим. Несмотря на логичность ситуации, такая тишина вызывала беспокойство и смятение внутри группы. Внезапно, в тишине извергся странный звук. Сударь быстро огляделся и, толкнув приятеля в бок сказал       – Слышь, Голубь. Это мне с голодухи чудится или там куст кашляет? Зырь. И в самом деле, звук исходил из куста, который сразу после слов долговца прекратил шуметь. Голубь понял, что нельзя рисковать и вскинул свой ПБ-1с, модифицированный глушителем, и произвел несколько выстрелов в растение. В такой тиши выстрелы явились словно извержением вулкана. Ученый чуть не свалился в аномалию от испуга, и наскоро спрятав банку и бросив оборудование в дереве, в полуприсяде подошел к долговцам. Куст неистово задергался и издал сдавленный стон. Напряжение в ведьмином кругу росло. Теперь даже листва затихла, потому что все трое застыли. Каждый из них мог услышать только тяжелое дыхание друг друга. Начало заметно холодать, а может это у них поднялась температура? Громкое шипение сзади, шум листвы. Бах, бах. Звук треска камней и короткий звук мычания слева. Дыхания Голубя было уже не слышно. Зато были слышны тяжелые шаги сзади и справа. Хлор повернулся вполоборота налево. Зрелище было странное. Голубь лежал, и даже крови не было видно. Была лишь гнетущая пустота из небольшой дырки во лбу долговца. Химик начал кашлять. Было неясно, от волнения ли, или воздух стал слишком холодным чтобы вдыхать...       Бах. Темно, еще темнее, вокруг ничего не видно, а уши слышат лишь бульканье крови, все еще циркулирующей по телу. Наивная мысль пронеслась в голове ученого: Я все еще в Лесу?.. Конечно же это был не Рыжий Лес, но сонный и туманный рассудок не давал здраво оценить ситуацию и понять, что его глаза закрыты, и лежит он лицом вниз на мокром деревянном полу...

***

      Когда Наумов пришел в себя и был в состоянии оценивать ситуацию, он услышал звуки дождя, гул мотыльков и начал подниматься. Однако ему это не удалось: попытку пресекли на корню, неприятно ткнув ученому в ключицу, отчего тот ткнулся лицом обратно в мокрые доски.       – Слышь, фраерок, морду в пол и не возникай мля. – Бесцеремонно сказал хриплый прокуренный голос вслед опустившейся голове научного сотрудника. Ситуация была не лучшей: похоже на бандитов.       Положение тела Хлора было несколько дискомфортным: он лежал на животе, отчего халат со штанами чуть промокли из-за влажных досок, лицо его лежало на твердом полу, из-за голова с каждой минутой все больше начинала болеть, руки онемели, находясь в одном положении со стяжками на кистях. Благо, дышать Дмитрию разрешали. Повертев глазами, он заметил своего товарища Сударя, также беспомощно лежавшего слева. Похоже, что он был не очень доволен раскладом. На очень скрипящем стуле перед пленными сидел мужчина в балаклаве, сам раздраженный звуком несмазанных ножек. На коленях у него лежал АКС-74У, и бандит периодически его поглаживал.       Через несколько минут дверь в помещение распахнулась, и внутрь косолапо ввалился чуть ли не идентичный сидящему головорез.       – Ухх… Утопал, короче, Леший, приказал чучел этих сторожить. Я пойду типа посмолю, не кисни. Мля, молись, чтоб я сюда пришел и ты не дрых, Бычара.       – Медленно и нерасторопно промолвил бандит в блатной манере, от чего второй закатил глаза и недовольно ответил: – Да понял я, Желтуха мля! Командир епта…       После чего «командир» довольно взял со стола несколько самокруток и вышел, весело напевая до боли знакомый химику украинский мотивчик, сильно хлопнув дверью. Сидящий остался в явно недобром расположении духа. Отсутствие второго и третьего членов шайки давало нашим героям большое преимущество. Ученый как бы невзначай прокашлялся, стараясь привлечь внимание напарника, однако, к великому сожалению, бандит тоже имел уши. Встав, тот злобно сквозь зубы сказал:       – Сука, холера ты!       После чего пару раз больно ударил химика ногой по спине, от чего тот лишь сильнее раскашлялся, но уже по-настоящему. Несмотря на цену, цель была достигнута: Сударь обратил внимание на Наумова и стал внимательно следить. Понадобилось около получаса и нескольких сломанных ребер для того чтобы добиться взаимопонимания и разработанного на скорую руку плана. Ждать было нельзя, время ограничено.       – Слышь, Бык, анекдот хочешь? – Поинтересовался Дмитрий.       – Ебло стяни. – Отрицательно ответил Бык.       Раз нельзя по-нормальному, то придется по-больному. Ученый принялся извиваться во все стороны и пытаться освободиться. Бандит не стерпел такой наглости и, быстро встав, стал активно и долго бить ученого в больной бок. Несколько секунд, и резкий сдавленный звук. Похоже, это был какой-то мат, после которого головорез упал ничком, но все еще дышал. Позади места, где был Бык, стоял Борис и тяжело дышал. Физические тренировки прошли не зря, он сумел подняться несмотря на стяжки. Быстро поднявшемуся химику, Наконец, предоставилась возможность оглядеть помещение получше: деревянный сарайчик с небольшим окошком возле потолка; маленькая керосиновая лампа, свисающая с потолка кое-как покрывала светом половину помещения; деревянный круглый столик и два стула с разных его сторон. На столе красовались продукты, чай, пара пустых бутылок водки и ошметки табака с травой. Сударь с помощью товарища развязал свои путы, и как только дело дошло до связанных рук Наумова, дверь отворилась. Внутрь, дико шатаясь и хихикая, с громким звуком вошел Желтуха. Без возможности издавать членораздельные звуки, он лишь довольно мычал, и, похоже, у него было что-то потяжелее косяков с водкой. Пока Борис стоял в растерянности, химик ринулся в сторону противника и больно влетел тому головой в живот, так как руки все еще были связаны. Разбойник издал злобное мычание, похожее на рев быка на корриде, и потянулся за пистолетом. Нетрезвый бандит держал его в кармане, «на легке», и как только оружие оказалось у него в руке, он открыл огонь, не успев даже вынуть свою «Марту». Все в помещении отделались испугом, кроме самого владельца, всадившего себе в икру порядка 3-4 пуль и Хлора, больно ударившегося о колено падающего бандита.       Разобравшись со стяжками, пленные наскоро отыскали свое оружие. Сударь вскинул АКС, подобранный у Быка, чтобы убить его же, однако ученый вовремя заметил это и запретил. Вот и проявился характер Дмитрия, в самый ответственный момент. Неохотно поддавшись желанию товарища, Борис кивнул, и они оба вышли на улицу, побежав как можно подальше. Пара минут бега, и позади до группы донесся громкий крик, приправленный крепким словцом и нечленораздельным завыванием. Кажется, Дмитрий не зря попросил оставить бандитов в живых. Со временем бег перешел в шаг, а шаг в периодические передышки. Борис примерно ориентировался в этой местности, и даже под покровом сумерек смог отыскать дорогу к хутору «Долга», на котором сегодня делал остановку наш конвой в полном составе. Между товарищами повисло напряженное молчание. Оба понимали, что не так хорошо знали Голубя, и тот ушел совершенно по-дурацки. Они не чувствовали почти ничего о смерти человека в паре метров от них, и уже от этого начинали ощущать в себе вязкое чувство омерзения. Оба понимали чувства друг друга в данный момент, и слова были излишни. Общая радостная и веселая обстановка на хуторе в честь какого-то локального праздника совершенно не поднимала настроения. Сударь передал кому-то информацию о лагере бандитов неподалеку, и оба отправились в сторону НИИ «Агропрома», чтобы там же и разойтись, каждый по своей дороге.       Вот и заключительный пейзаж на день сопровождал странника по дороге к военной базе. Ужасная неприветливость и, наоборот, самые чудесные и завораживающие детали природы были скрыты за простынью сумерек. Тьма покрывала и мертвых мутантов, и деревья и даже будто бы звуки окружения. Все уснуло, кроме двух душ и фонарика, освещавшего им дорогу. На дне была четко поставлена точка, которая, однако, являлась замаскированным троеточием, так как обоих ожидал неведомый никому путь, который был предначертан им кем-то невообразимым. Ну, или же проживут как повезет, как считал сам Дмитрий Александрович.       Показались фонари, железобетонные конструкции и сонные, поникшие люди на территории НИИ. Товарищи выторговали у первого попавшегося вояки бутылку «Казачьей» и присели за одинокий потухший костерок, зачем-то сложенный внутри жестяной банки, успевшей подгореть внутри и подплавиться по краям. Возродив пламя и подкинув немного топлива в лице мелких чурок, оба бывших пленных разбавили сухое молчание терпкой горькой жидкостью. Водка была не из лучших, будто бы лекарство от кашля, где спирта было больше чем воды раза в два. Борис слегка разбавил тишину.       – Знаешь, а я тут частенько Голубя встречал. Сидел тут на кой-то хрен, будто в Баре места не хватает… Хороший мужик был, слово держал, дело делал, не пакостил, да и стихи вроде писал. Нехорошо получилось, нехорошо… Ученый молча согласился.       – Слушай, а гитары у тебя нет, случаем? – Задал странный вопрос Сударь.       – Нет, конечно. Куда я ее засуну-то? – Озадаченно ответил химик Борис грустно улыбнулся, кивнул, и полез в карман. Сделав озадаченную мину, он достал оттуда камень.       – Гляди, нашелся, а я и не ждал. Голубь своим корешам такие подогнал, круглые, говорит, как Земля. Дураком его все посчитали, да и забыли. Странный он был, но хороший. – С этими словами Сударь кинул камешек прямиком в жестяную банку, в которой горел огонь. Символично.       – Знаешь, Борь… – Ученый назвал товарища по имени. – А не кажется тебе, что херня это все? Ну, живем мы так месяцами, и уже вот на людей не похожи. Парень помер, а мы выпили да забыли… Тяжело оно как-то. Интересно это, наверное, друзей иметь... Был и у меня один знакомец. Хороший мужик. В классе 8 на курсах химии познакомились, закорешились. Вместе до выпуска гоняли по окрестностям и всякой фигней страдали. А потом я в столицу уехал, а он, по слухам, остался. Не виделись давно, вроде пути разошлись, ниче такого не случалось... А потом в Зоне уже, в X-16 как-то сидел, года два назад. Сахаров ушел на исследования, я его замещал. Дверь как-то тихо открылась, и шаги тяжелые такие пошли. И вот он появился. Вот как вытянутой рукой потрогать мог, зуб даю! Меня не признал, собака. А это он был, правду говорю! Ну не могу напутать его с проходимцем каким-нибудь... И вот значит артефакты из сумки достал, ничего особо такого примечательного: Медуза вроде с Глазом. Ушел потом…       – Ну развязка-то в чем? – Нетерпеливо поинтересовался долговец.       – Да щас… Ну вышел он, и тут гам какой-то на выходе начался. Подхожу к двери из бункера, и мне тут говорит охранник перед дверью "Дмитрий Саныч, тут жмур, не смотрите. Мужик вышел, головой нам кивнул и прям ничком на землю... окочурился сталкер." И я просто встал тогда, да и ушел. Ведь ничего не почувствовал, а почему? Друг хороший, с детства. А пришел как привидение и ласты склеил через минуту, да еще и осмотрели дохленького потом. Обдолбался тварина... И ничего не было. Ни слезинки скупой. Тогда спать не мог ночью, в себе разобраться пытался, чего я вдруг таким стал черствым... ну да и не твое дело, и так я тут сморозил историю не к месту. Посидим еще на дорожку, да и пойдем. Хватит с нас… – Удрученно и мрачно закончил Наумов.       Действительно, была пора прощаться. Сегодня был действительно необыкновенный день даже по меркам Зоны. Но так и приходилось выживать, терпеть ежедневные «необыкновенности» и черстветь, грубеть и закаляться. И никто не ответит, хорошо это или плохо. Это данность, и думать тут нечего.       Хлор пожал сударю его крепкую тяжелую руку, они вместе выпили последние граммы спиртного, и, сурово взглянув друг другу в глаза, разошлись в разные стороны. Один пошел договариваться о сопровождении до X-16, второй пошел прямиком до Бара. Когда все было кончено, и Дмитрий вновь отправился в путь с незнакомыми ему солдатами, у него в голове пронеслась коротенькая мысль, которая от усталости вырвалась вслух, произнесенная усталым и сдавленным голосом ученого:       – Эх… Сейчас бы в карты…