— чее — откуда?
***
— Виолетт, ты прекрасна... — шептала Медведева, целуя чужую шею. А Виолетте неприятны прикосновения, неприятны поцелуи, которые покрывают её тело. Виолетта сама не своя, в уголках глаз слёзки скапливаются, мозг воспроизводит ту переписку, что перед глазами мокрыми всплывает. Прекрасной Виолетте от самой себя противно. А говорила, что не фоткаешься. У Виолетты слова на репите производятся, и мерзким голосом в голове отдают. Она не хочет, чтобы кто-то видел ее тело и уж тем более трогал. Ей противно от него. — И почему ты такие формы под слоями одежды прячешь?.. — задала вопрос Кира, поднимая кофту девушки. Виолетта после того случая никому свое тело не показывала, никому не скидывала, слишком больно ей этот урок пришёлся. Виолетта свое тело за мешковатой одеждой прячет, чтобы не дай бог его кто-то увидел или крикнул в след:"Так это её слили!". Виолетта на блондинистую макушку смотрит, и в груди сердце стучит, очень быстро и больно. Видит, как карие глаза на её зелёные заплаканные взор поднимают и останавливаются, застыв будто. Ой, ты такая недотрога. Ой, такая ты недоступная. — Лучик мой, я сделала что-то не так? — взбодрившись, протараторила Медведева. Так ты шлюха? У Виолетты слезы еще сильнее идут, всхлипывать громко начинает, рот рукой прикрывая, пока Кирюша лицо начинает целовать, не понимая, что же произошло, что она не так сделала. — Виолетта, родная моя, что у тебя случилось? Что я не так сделала? Расскажи, доверься мне, пожалуйста, — просила Кирюша, как крик душераздирающий слышит. И это крик её девочки, её души, крик того, что покоится в глубине сердца и уходить не желает. Чувствует пальчики на спине, что футболку её с силой особой сжимают, берёт на руки девушку и к себе на колени сажает, ткань тут же намокает, как и глаза Медведевой. Видеть, как плачет любимый человек, очень больно. — Год назад, я познакомилась с одной девушкой, и у нас была одна знакомая, у которой были мои интимки, — Виолетта всхлипнула. — и она перекинула ей. А эта девушка пыталась вывести меня на такие фотографии, но я не скинула, и мы перестали общаться. Спустя несколько дней, она перекидывает мои фотографии, мол моё ли. Она говорила не хорошие вещи, но не шантажировала. С тех пор мне противно свое тело. Я не могу его касаться, я не могу на него смотреть, мне стыдно, что я так сделала, что я доверилась и... — девушка хотела продолжить, но руки, что начали водить по её спине, успокаивая, и хриплый голос прервали. — Ты не виновата, родная, — Медведева взяла дрожащие ручки в свои, смотря на запястье, где были видны полосы. — Никто не должен заставлять причинять себе вред, ты не должна позволять задевать твою добрую и хрупкую душу, запугивая. Твоё – значит только твоё, не губи себя и своё прекрасное тело, — Кира оставила лёгкий поцелуй за ушком. — Прошу тебя, пойми это, покажи мне свои красоты, как будешь готова и не заставляй себя, если не хочешь. У Виолетты слезы второй волны. Ей нужны были эти слова год назад, ей нужны были эти тёплые объятия, как сейчас. Ей нужны были те короткие и нежные поцелуи в щеки. — Кирюш, ты такая хорошая... Спасибо тебе... — Виолетта подняла свою руку с полосами и поцеловала внутреннюю часть запястья. — Мне так нужны были эти слова... — Моя Виолетта, мой ключ к счастью, моя душа.