7 лет назад
Зад Эрика стоял для Чарльза на втором месте — между школой мутантов и блинчиками. Он понятия не имел, сколько тот поднимался в гору и метал железо для таких рельефов, но точно знал, что это неприкасаемая зона. На самом деле, было бы странно схватиться за его задницу и сказать что-то вроде: «Доброе утро, занятия в десять, не гни больше прутья забора». С переездом Леншера в школу они оба повозились. Чарльз таскал коробки с одеждой из его дома, в то время как Эрик неторопливо гулял по родным каменным дорожкам и жестами отправлял в машину все те вещи, в которых был металл: он дважды поцарапал крыло Ксавьеровской раритетной тачки, так что необходимость обучать Леншера работать со своим даром обрела значимость. Эрик не горел желанием что-то менять. Если бы существовал аппарат, записывавший выражения лица Леншера на протяжении всей его жизни, никто бы не понял, зачем такой аппарат исполинской статуе. Нельзя было определить, плевать Эрику на обучение или он действительно хотел бы направить свои силы в нужное русло. Чарльза убивал тот факт, что он тоже не мог это определить. Чертов защитный шлем Леншер носил не снимая. Им обоим немного за тридцать. Чарльз успокаивал себя тем, что они давно знакомы, и это делает их не учеником и преподавателем, а человеком, которому нужна помощь, и человеком, которому определенно нужна помощь, когда заглядывался на его крепкие плечи, еле заметно напрягающиеся во время лекций. Его низкий тембр нередко выводил профессора из строя. Ксавьеру определенно нужно было выпустить пар. — На сегодня с вас хватит, ребята. — Чарльз присел на край стола, расстегивая верхние пуговицы рубашки. Жуткая жара убивала каждого, кому приходилось досиживать занятия после обеда. — Тех, у кого сегодня практика, жду в восемь на месте. Всем спасибо за работу. Дети и те с бородами, кого уже сложно было назвать детьми, нестройно загудели и вывалились из класса. За партой в дальнем углу кабинета копошился Эрик, зарисовывая что-то в блокнот. Вид у него при этом был до жути сосредоточенный, и Чарльз даже позавидовал его мужской выдержке, ведь на столе прямо перед ним болтала ногами Рейвен, недовольная полным отсутствием заинтересованности Леншерра в ней. — Может, если я приму образ той лиственницы, которой ты так яро дорисовываешь ветки, я получу хоть каплю внимания? — Даркхолм дотянулась до его руки и выдернула из неё карандаш, порядком стершийся от усердий творца. — Вряд ли у бревна больше шансов. Но тебе стоит попробовать, — Леншерр хмыкнул и облокотился о спинку стула. Его взгляд скользнул по фигуристому телу девушки, копне золотистых волос, привлекательно заправленных за ухо, и тут же он сместил фокус за её спину с идеальной осанкой: Чарльз самозабвенно глазел на него, но только встретившись с такими же заинтересованными глазами, вмиг встал и прошел к двери: — На выход. У вас обед. К несчастью, Рейвен обладала невообразимой проницательностью. Это было чем-то вроде суперсилы — умение смотреть сквозь толщу бесполезной фальши и бить под дых. От неё не ускользнул ни изучающий взгляд Ксавьера, ни искры в глазах Леншерра. — О, так ты считаешь сексуальным способность умножать трехзначные числа? — Мистик, покрытая синей рябью, сползла с дубового стола, хищно улыбаясь. Её кожа вновь задрожала, и на лице проступили знакомые черты. — Это дерьмовая шутка, Рейвен. Прекрати поясничать и оставь Эрика в покое. — Чарльз раздраженно схватился за рукав своего клона, буквально выталкивая Мистик из кабинета. Единственное, чем удостоил её Магнето за это утро, было: — Да. Это чертовски меня возбуждает. Ксавьер утёр взмокший лоб рукавом льняной рубашки, порядком смявшейся из-за энергичных скачек по классу. Он захлопнул дверь и прислонился к расчерченной мелом доске, не волнуясь о чистоте вещей. — Да ты свеж как залежалый томат. — Эрик насмешливо хмыкнул, разглядывая товарища, крепко сжавшего веки. В таком виде Чарльз вызывал лишь те чувства, которые у Леншерра возникают при виде гладкого куска стали — это был желанный объект.Наши дни
В Магнето не было жалости. В нём не было места для сочувствия, сострадания и отчаяния. Всё, что он делал, было пропитано жаждой мести и жгучей ненавистью к человечеству, потому что именно оно ставило всю его расу под прицел. И чем дольше Магнето питал свои убеждения очередными доказательствами, глупыми поступками глупых людей, тем меньше в нём оставалось места для Эрика. — Я не просил помощи. Зачем ты пришел, Чарльз?— Леншерр сжал ладонь в кулак, и монета, которая с легкостью лавировала между его пальцев, превратилась в крепкий металлический шарик. Он поднял взгляд на давнего друга, чьё лицо выражало крайнюю степень озабоченности. — Ты никогда не попросишь помощи. Тогда зачем ты спрашиваешь? — Ксавьер выбрал для себя душку кожаного кресла. — Ты ведь всё равно откажешься, что бы я не предложил. — Наши бессмысленные разговоры меня забавляют. — Ты находишь это забавным? — Я нахожу это необходимым. Как кислород. Эрик неторопливо вытянулся в своём кресле, будто беседа начала его утомлять. Чарльз хорошо читал все его знаки, и не было нужды лезть в его голову. — Ты даже не представляешь, на что способен. То, что ты делаешь, лишь сотая доля твоих возможностей. И на что ты их направляешь? — Ксавьер ослабил ворот тесной рубашки, расстегнул рукава. Он раздраженно всплеснул руками. — Я просто хочу показать тебе… — Как я могущественен? Не утруждай себя, Чарли. Я знаю это. Я помню. Леншерр с удовольствием употреблял это имя. Каждый раз он смаковал его на языке, прежде чем выплюнуть в нужный момент, потому что сдержанного Ксавьера от произнесенного будто окатывало чаном ледяной воды. — Моя школа всегда открыта для тебя, Эрик. Но не бери с собой Магнето. В наших краях его не любят. Чарльз ещё раз взглянул на давнего знакомого: он действительно потерял своё прежнее я. Возможно, в нынешнем Эрике ещё жила какая-то часть известного ему парня, но в остальном решения за него принимала отчаянная потребность в отмщении. Во всяком случае, Ксавьер был полон решимости помочь, однако и для него было вопросом: Зачем ты пришел, Чарльз? — Я не уверен, что готов к приёму, Хэнк. Мы можем перенести встречу? — Прежде, чем в дверном проёме появился Хэнк с широко распахнутыми глазами, Чарльз почувствовал недостающий кусочек пазла, наконец решивший встать на своё место. — Можем перенести встречу в бар, дружище. Чертов Эрик Леншерр, такой домашний и, о господи, желанный, вошёл в кабинет с необычайной вальяжностью, потому руки Хэнка посинели, а сам он, готовый выпроводить гостя, вопросительно взглянул на профессора. — Всё в порядке, Генри. Это мой старый друг. Полагаю, вы уже успели познакомиться? Вместо ответа Зверь распахнул дверь, открывая обзор на раскуроченную в щепки замочную скважину у входа. Затем так же быстро захлопнул её, и спустя мгновение топот затих. — Тебя не учили стучать? — Я стучал. — Глядя на Чарльза, Леншерр дважды постучал по столу. Ксавьер тут же ощутил себя умственно-отсталым, и это при его-то мозгах! Он бы обязательно запустил в него своей излюбленной кружкой, если бы тот принялся объяснять ему свойства стука на пальцах. — Ты буквально вломился в школу. Выломал замок. — Чарльз выдохнул и терпеливо сложил руки на груди, кивая на шлем в руках Эрика. — Даже не наденешь? — Надену. Но сперва покажу тебе кое-что. Мы оба должны понимать, что я здесь делаю. И к сожалению, мой друг, ты будешь знать даже чуть больше, чем я. Чарльзу отчаянно хотелось выхватить из его рук этот идиотский барьер между ними, затолкать его в мусорку и накрыть кипой бесполезных бумаг. Эрик хитро оскалился, крепче сжав ладонь, лежащую на шлеме. Когда ему удалось поймать бегающий по нему взгляд Чарльза, он медленно склонил голову набок и коснулся пальцами своего виска, призывно улыбаясь. Чего, черт возьми, он хотел? — Я обещал… — Не лезть в мою голову. Я разрешаю, друг. Сам того не понимая, Ксавьер нуждался в этом. Прежде ему так хотелось разобраться в его чувствах, в его эмоциях и импульсивных выбросах, что он принял решение закопать это глубоко в себе, поклясться, что они будут выстраивать отношения на равных. Ох, Леншерр даже не представлял, какое преимущество у него было всё это время. Чарльз поспешно вынырнул из-за стола и остановил себя лишь тогда, когда его бедро уперлось в ногу Эрика. Он отдернул себя и сделал шаг назад. В этом не было необходимости. Никто из них не чувствовал дискомфорта, когда они были так близки. — Ты уверен? — Телепат пошевелил пальцами у виска Леншерра, предоставляя ему выбор. Эрик давно сделал свой выбор, но вдруг выпалил: — Я передумал. — Когда Чарльз сжал губы и его напряженная рука дрогнула, он издевательски рассмеялся. — Давай живее. Мне несложно в действительности передумать. Эрик придвинулся ближе, опаляя лицо Ксавьера горячим дыханием. Глядя, как рука профессора неуверенно петляла в воздухе рядом с его виском, Леншерр схватился за чужое запястье и прислонил холодные пальцы к своей голове. — Эрик? Чарльз сморгнул пелену перед глазами, продолжая держаться за чужую голову. — Какого черта ты натворил? Рейвен стояла у ограждения. Её волосы, светлые и легкие, слабо трепались на ветру. Она знала, что он придет. Он знал, что она будет ждать. — Рейвен. — Голос Эрика был её внутренним спасением. Он был спасательным кругом, за который она яростно цеплялась, но продолжала тонуть. — Не спится? — Обстоятельства. — Мистик неопределенно пожала плечами, расставляя руки шире на металлическом барьере балкона. Если бы Эрик шевельнул мизинцем, они бы обязательно соприкоснулись. Но он стоял неподвижно. — Зачем ты пришла, Рейвен? — Парень чуть склонил голову, и проблески луны осветили часть его расслабленного лица. Его серые, безжизненные глаза были спокойнее обычного, а металл не дрожал, лишь только попадая в его поле зрения. — Не называй меня обстоятельствами. Людям не пишут ночью и не зовут на пирс, чтобы поговорить про обстоятельства. Даркхолм опешила. Ей потребовалось две минуты, чтобы привести пульс в норму, чтобы собраться с мыслями, чтобы убедить себя, что она поступает правильно. Порой его проницательность убивала в ней всё живое. Она еле слышно выдохнула: — Они убьют нас. Рано или поздно, они начнут видеть в нас угрозу, а не защиту. Да они и не видели никогда настоящей защиты. Мы ведь очищаем мир лишь друг от друга. Может быть, в этом наша вина? — Люди всегда боятся неизвестного. Не стоит их в этом винить. — Эрик заинтересованно повернулся к ней, делая шаг навстречу. Их руки по прежнему разделяла пара сантиметров. — Ты знаешь, что это не просто страх. Ты знаешь, что грядет, Магнето. — Порывисто дыша, Мистик шагнула к крепкой фигуре, которую так благословляла с их первой встречи. Она видела в нём ключ ко всем замкам, ко всем запертым дверям этой Вселенной, отрицая тот факт, что он не подходил ни к одной замочной скважине. — Да. Знаю. Леншерр обхватил её шею своей широкой ладонью, почти невесомо провел пальцем по розовой щеке. — И мне очень жаль, что… — Его пальцы вдруг сжались, лишая Рейвен кислорода. Синяя рябь поглотила её тело, оставляя на нём причудливые лазурные узоры. — Мне жаль, что ты остаешься с Чарльзом, думая при этом так, как ему бы не хотелось, чтобы ты думала. Внезапно Эрик отпрянул, и мир вокруг Чарльза прояснился. Больше перед глазами не мелькало задыхающееся тело Мистик и крепкие ладони Магнето, стискивающие её глотку. Мёртвой хваткой Ксавьер вцепился в ворот его рубашки и толкнул назад: — Что ты сделал с ней? Что ты сделал с Рэйвен, Эрик?! — Не видя перед собой ничего, он продолжал хвататься за его одежду и с усилием рвать на ней пуговицы, пытаясь добиться ответа. — Знаешь, в чем твоя проблема, Чарльз? Ты все ждешь от людей, что они перестанут быть такими, какие они есть. А я пытаюсь дождаться того момента, когда ты устанешь ждать. Но я никогда не перестану защищать тебя от изменников. Холодный, режущий тон Леншерра вынудил Ксавьера дослушать: — Я просто хочу тебе помочь. — Зачем ты пришел, Эрик?