Бесшумная нирвана на двоих.

Вечер. Четверг. 18.06. Акаши едет по пустой дороге. Удивительно, трасса у города совершенно пустует, а фонари мигают. Может быть из-за штормового предупреждения? Да, так и есть, но Харучиё всё не почём. Особенно когда так хочется уехать из Токио. Из-за сильного ветра машину, как картонку, заносит в стороны. Но Акаши хороший водитель, да и он никогда не боялся смерти. Муто бесконечно звонит на телефон, от чего тот вибрирует, экран горит и высвечивает сначала звонок, а потом и очередной пропущенный. Раскладушка лежит на переднем пассажирском, Харучиё просто игнорирует излишнюю заботу. А может и контроль. Пожалуй, Ясухиро иногда перегибает палку. На экране светиться очередной вызов. Это уже не Муто. Доракен? Откуда у него номер? Почему именно Акаши? Все вопросы уходят в сторону, когда Харучиё с опаской поднимает трубку. — Санзу? — звучит на том конце трубки, прежде, чем порыв ветра залетает в динамик телефона. — Внимательно слушаю. — Акаши хмуриться, пытаясь понять, что происходит. — Майки сказал, что у тебя есть машина. Не мог бы ты выручать заместителя главы Тосвы? Акаши выдохнул и притормозил, не желая ехать быстро, говоря по телефону. — Прости, не думаю, что могу помочь, я за пределами Токио- Акаши перебили. — Отлично! Мой мотоцикл сломался по дороге из него и будет славно, если ты сможешь довести меня туда где мне смогут с ним помочь. И где мы сможем переждать эту погоду. — То есть, мне нужно найти тебя по дороге из Токио? — Именно. Потом найдем где остаться. — Я постараюсь. Акаши не задает лишних вопросов. Ему бы и впрямь нужно где-то остановиться. Переждать наступающую грозу. Ненадолго остаться одному. Ну, то есть, вместе с Рюгуджи, но дальше от Ясухиро. Харучиё почему-то вымотан из-за их общения. И парень собирается помусолить мысль в голове подольше, рассмотреть со всех сторон. В конце концов оставить Доракена в долгу. Кен заглох недалёко от Токио. Он запрыгнул на переднее сидение, спасаясь от нарастающего дождя. Он виновато посмотрел на водителя, извиняясь за намокшее сидение. — Не парься. Я давно хотел съездить на мойку. Мотор загудел. Дворники тихо скрипели р стеклу, разгоняя поток воды. Небольшая подсветка у панели управления, единственное освещения в темном салоне. Тяжелые большие капли барабанят по крыше и кузову. Кассета сменяется, музыка становится размеренной и тихой. — Ты знаешь куда ехать? — Рюгуджи удивлен, так как сам не часто бывает за городом. — Да, тут недалеко мотель, думаю мы сможем, остановится там и заодно узнать об автосервисе. — Ясно. Мобильник Харучиё вибрирует. На экране высвечивает входящий. — Не возьмёшь? Это Ясухи- — Я в курсе. Нет, не буду. Рюгуджи удивленно вскидывает бровь, но вопросов не задает. Всё-таки он поставил Акаши в неудобно положение. Не комильфо возмущаться. Потому Кен отворачивается к окну, смотря на быстро скатывающиеся, с крыши на стекло, капли. Дождь не утихал, а только нарастал, благо, Рюгуджи и Акаши добрались до мотеля целыми и невредимыми. Заселение прошло успешно, но как оказалось, у Кена нет денег, за все платит бедный Харучиё. Но взамен Рюгуджи узнавал про автосервис сам, и немногочисленные вещи сам под ливнем носил (жалостливый администратор дал зонт). Акаши лежит на кровати, смотря на открытую дверь. Небольшое крыльцо с крышей и Кен, что закрывает машину. Он бежит в скромное убежище. Закрывает зонт и вешает на ручку с той стороны апартаментов. Звук ливня разрывает хлопок двери и щелчок замка Акаши уже дремлет, ноги его свисают с кровати, как и волосы, что волнами растянулись по пледу на кровати. Рюгуджи смотрит стыдливо. Словно говорит «Чувак, прости, что так вышло». Телефон Харучиё снова звонит, отчего обладатель дёргается и просыпается. Смотрит на экранчик. Вздыхает и садиться на кровати. Трет руками глаза. — Прости, я так вымотался за сегодня… Ммм…- сонно мычит Акаши. — Я подремлю на кресле. — А с кроватью что-то не так? — недоумевает Рюгуджи. — Ну. Ты же будешь спать на ней. — И что? Или я тебя смущаю? Не переживай, я во сне даже не соплю. — Нет, просто… Мне казалось, что ты… Ну, будешь против. — Буду против того, чтобы человек, что вытащил меня из глуши, выспался? Нет, спи сколько влезет. — Спасибо. — Акаши улыбается и снимает с себя толстовку, под ней оказывается однотонная чёрная футболка, довольно больших размеров. — Любишь большие вещи? — В них теплее, тем более, что с толстовкой, что без — одинаково холодно. Ткань тонкая и не греет ни разу. — Оу… Дай мне минуту. — Рюгуджи ищет, в спасённом от дождя, рюкзаке что-то. Через минуту рядом с Акаши приземляется грязно-персиковая толстовка. Теплая, с подкладкой. — Оу, не нужно. Тебе ведь тоже холодно наверное. — Холодно? Для меня тут жара. Я просто готовлю тебя к тому, что окно приоткрою. Харучиё улыбается и хихикает. Он привереда, но с особой охотой одевает толстовку. Он куда больше него. Лишняя ткань рукавов свисает, а сама толстовка делает Харучиё зрительно ещё меньше. Кровать расправлена и Акаши довольно падает на свою половину, выдыхая. В тишине комнаты снова звонит телефон. Рюгуджи нервно берет его с тумбы, нависая над Акаши пару жалких секунд. — Слушаю. — нервно говорит Кен, закрывая глаза, не желая видеть возмущения Харучиё. — Доракен? — голос Муто вздрогнул от удивления. — Он самый и если телефон Санзу не перестанет звонить, я уебу его. — Меня? — недовольно бубнит Акаши. — Да не тебя, кусок дебила. — отвечает шёпотом Рюгуджи. — Что-то случилось? — обеспокоенно говорит Ясухиро. — Нет, он просто повышает свой авторитет в моих глазах. Мы в мотеле и единственная просьба, не звонить больше Санзу. Спать охота, все-таки уже начало десятого. — Хорошо. Кен сбрасывает звонок, укладывая телефон на место. — И что это было? — Акаши скрещивает руки на груди. — Я устроил себе и тебе, между прочим, здоровый крепкий сон. — И мне проблем на голову. — В каком смысле? — Рюгуджи накрывается одеялом, но садится на кровати смотря на спутника. — В коромысле! Это потом у меня будут спрашивать, что я с тобой в мотеле ночью делал. — А что мы можем делать? Только спать и трахаться. — Я не собираюсь с тобой трахаться. — Жаль. Очень жаль. — Кен ложится и отворачивается, укладываясь на бок. — Что, шишка на меня встала? — Что?! — Рюгуджи, медливший до этого пару минут, подскакивает. — Что слышал. — Акаши будет губы. — Вот так значит, да? — Да. — Понял. — Рюгуджи опрокидывает спутника на кровать, оказываясь нависшим над ним. — А если я тебя поцелую? — Целуй сколько влезет. Кен хитро быстро скалится и жадно впивается в чужие губы. Акаши чуть выгибается в спине и приоткрывает рот, давая чужому наглому языку попасть внутрь. Руки Харучиё устраиваются на щеках Кена. Тот ползает руками по животу и талии. Рюгуджи лениво, кажется, нехотя отстраняется. В комнату попадает только свет луны, через окно. Она озаряет острые черны лица Акаши. Делает его глаза блестящими. Сказочно красивыми. Почему-то сердце начинает ужасно сильно биться. Харучиё смотрит неотрывно, ожидая действий. Он сглатывает и расслабляет хватку рук на чужих плечах. А потом и вовсе оглаживающе отпускает их из ладоней, опуская руки вниз, на живот. — Прости… Наверное нам и правда нужно поспать. — Кен опускает глаза, чтобы не смотреть в чужие. Сжимает простынь на кровати в кулаки. — Нет. Всё хорошо. Забей, ты ведь спросил. — Акаши улыбается. Приподнявшись обнимает. Крепко и тепло. Хватаясь за чужую шею. Рюгуджи улыбается.