***
В дверь небольшого домика постучались. Уже была ночь. Нигде не светился свет и нигде не было слышно лишних звуков. Даже кузнечики не стрекочут. Ночью вновь пошел дождь, но это не помешало Помпону наведаться до лейтенанта. Сейчас она стоял прикрыв голову руками от капель и ждал когда открыт дверь. Что произошло внизу? Почему он в крови? Чья она? Как он? — задавал себе вопрос плюшевый мишка. Ближе к вечеру на вопросы был ответ, на все кроме последнего, но и на этот была догадка. Когда солдаты искали выживших, они нашли Горди с дырой в голове (несколько солдат узнали его. Он считался мертвым) и единорога со следами от зубов. Услышав это, в Помпона пазл сложился сам. После взрыва, его лейтенант встретился с этим медведем и что-то произошло, из-за чего Азулин ударил того по голове, что аж мозги было видно, а после, выпил и съел плоть раненого единорога. От этого была кровь на нём. Зол он был из-за того, что пророчество из книги не сбылось (капрал несколько раз прочитал её, чтобы убедится в своей догадки. Так же, книга дала ответ на события с лошадью). Но было что-то ещё. Слабо уловимая грусть? Возможно. Он был знаком с розовым мишкой или это из-за пророчества? Ответ на эти вопросы, Помпон сейчас и узнает. Подождав пару минут, капрал постучал ещё раз, а когда дверь и на этот раз не открвлась, мишка тежело вздохнул, после чего открыл дверь сам и прошел внутрь. — Капрал Кабо-Помпон — тихо представился он и отдал честь лейтенанту немного прищурившись. В комнате было темно, и только слабый огонь свечки немного освещал ее. — Извините за беспокойство! — чуть громче сказал парнишка сделав шаг вперёд. Этот визит в комнату лейтенанта Азулина отличался он первого, как и её вид. Пусть свеча горела слабо, но было видно как стул у стола опрокинутый, как все бумаги скинутые на пол, а кровать не застеленная. Грязная униформа была кинута на пол вместе с маской. Только зеркало, которое стояло у всех казармах было таким же, как и до этого. Разбитое. Сам же владелец комнаты стоял у окна спиною к мишке. На нём была только белая майка, штаны и сапоги. Его спина была сутулая, а сам он дрожал. Помпон заволновался и немного испугался увидев эту картину (он прекрасно знал провидения лейтенанта и с довольно легко читал его, но не в этом случае). Обладатель фиалковых глаз взглотнул образовавшийся ком слюни, и тихо позвал лейтенанта. — Лейтенант Азулин? Извините что потревожил вас… Я волновался и… — не договорил он, как его перебил Азулин. — Нашли? — спросил он не поворачиваясь до собеседника. Его голос немного дрожал. Он плакал? Возможно. — А? Извините, сэр! — быстро извинился капрал и сделал серьёзное лицо, — Было найдено троих солдат в тяжёлом состоянии. Один из них помер так и не дождавшись помощь, другие лежать в лазарете! — сказал Помпон. Он же правильно понял вопрос лейтенанта? Через минуту на этот вопрос был данный ответ. — Не это, — прорычал Азулин немного повернув голову, — Вы нашли единорога? — Нет, сэр. Поиски ещё ведутся. Утром мы их продолжим — ответил Помпон, на что в него полетела книга (медвежья Библия), а голубой мишка полностью развернулся к нему. Книга почти задела его. Капрал сжался зажмурив глаза. Его пугало всё это. Пугало, что он не может прочитать действия Азулина и его мысли. Да, до этого это тоже было сложно сделать и лейтенант был ещё той загадкой. Было сложно читать эмоции из-за маски, а ещё сложнее узнать его чуть больше. Если первое Помпон смог сделать, то к второму и на шаг не приблизится до одного случая…***
Это было пару дней назад. Оставался день до Священной войны и за это время нужно придумать тактику нападения и рассказать её солдатам. Азулин встречал последнюю партию новобранцев, а за ним хвостиком ходил Помпон то и дело пялясь в спину лейтенанта. Он был чуть ниже самого горчичного мишки, стройный, медведь с кучей тайн. Никто не знал его прошлого, что именно случилось с ним в лесу, и что скрывает фарфоровая маска. Последнее, конечно же, Помпон знал. Капрал прекрасно видел его лицо, когда Гримальдо нашел Азулина в реке. Тогда, вид лица сильно испугал его, но сейчас, ему казалось что оно прекрасное. Капрал Помпон мечтал прикоснуться к лейтенанту Алулину, к его лицу, телу, к губам. Он каждую ночь мечтал про это, а после с трудом скрывал утренний стояк от соседей по казарме. День оказался очень жарким, из-за чего было чувство, что он длиться вечность. Проходя мимо, Помпон услышал шёпот солдатов, которые рассказывали новобранцам слух про влюбленности мишки с беретом к лейтенанту (многие замечали тягу Помпон к Азулину и слух быстро распространился по военной части). — Я слышал, что капрал Кабо-Помпон влюбился в лейтенанта, — шепотом сказал один солдат новобранцу. — В того самого лейтенанта Азулина? — так же шепотом поинтересовался юнак, на что ему кивнули. — А видел как у него встал, когда лейтенант похвалил его, — чуть громче сказал второй солдат за что ему дал подзатыльник Помпон. — Что за пустые разговоры, солдаты?! — строго спросил капрал смотря на них и положив руки на бока, — Живо вернуться к тренировке! — приказал Помпон указав пальцем на дорогу с препятствиями, — Завтра война! Солдаты вздрогнули от неожиданности и сразу же ушли не прекратив сплетни, а капрал тяжело вздохнул и помотал головою. — «Неужели это так видно?» — мысленно спросил сам себе мишка смотря им в след. Его щёки немного покраснели. — Что здесь произошло, капрал Помпон? — спокойно спросил лейтенант подойдя к плюшевому мишки и став сбоку. — Н-ничего, сэр! — капрал сразу выровнялся, — Солдаты отлынивать от тренировок. Завтра война, а они прохлаждаются распуская грязные слухи! — возмутился мишка. — Слухи? — поинтересовался Азулин, а после вздохнул сложив руки за спину, после обратился к стоящему рядом мишки, — Капрал Помпон — горчичный мишка сразу посмотрел на лейтенанта, по-прежнему нахмурив брови, — Это нормально отлынивать от тренировок и бояться, особенно зная завтрашний день. Многие солдата бояться, и хотят отдохнуть перед неизбежным. Позвольте им это сделать. — Но лейтенант Азулин, из-за этого они могут потерять форму и сильно расслабиться, что может означать наше поражение, — Пом перевёл взгляд обратно на солдат. Ещё совсем зелёные и ничего не умеют. Какая им война? — Сер, я одного не пойму. Зачем ещё новобранцы? Они же сразу… — капрал перевёл взгляд на объект обожания и тут же густо покраснел. Сейчас, на его плече лежала голова Азулина, который задремал. Помпон не знал что делать и лишь продолжал краснеть не в силах отвести взгляд. — «Он, наверное, сильно устал» — подумал мишка оправдывая действие лейтенанта. Азулин не спал несколько ночей о чём Помпон недавно узнал от солдат. Несколько из них просыпались ночью от природной нужды спариваться (про что не было известно капралу) и проходили мимо домика, где жил лейтенант, и видели как у него светился свет. Услышав это капрал решил проверить это. Он сам проснулся и увидел свет в окне, после чего тихо подошёл к нему и заглянул. Внутри через слабый свет было видно, как Азулин что-то писал. Скорее всего заполнял документы или думал над стратегией. Вскоре Помпон заметил как на него смотрит глаз цвета аквамарина, а после опустился вниз. Капрал сразу же посмотрел туда же, куда смотрел Азулин и вздрогнув покраснев ещё сильнее. В него был стояк, который он сразу же прикрыл руками. — Э-это… — хотел было отправляться Помпон, как к его губам сразу же притиснули палец. — Я не желаю слышать отправления почему у тебя стояк, — сказал Азулин спокойно посмотрев на него, — Ты свободный. Можешь заниматься своими делами. — он развернулся на каблуках сапог и направился в сторону своего домика, — Вечером зайдёшь ко мне и принесешь лимонад — приказал Азулин, и скрылся из виду.***
Прошло несколько часов и Помпон шёл к домику лейтенанта. Ему всё ещё было стыдно из-за чего тот волновался и накручивал себя. Быстро дойдя к дому, капрал постучался в дверь и стал ждать. «Почему лейтенант Азулин пригласил меня к себе? Может сеньор…» — щёчки горчичного мишки немного покраснели от непристойных мыслей. Он помотал головою откинув все грязные фантазии и вздохнув сделав серьезный вид. Вскоре ему открыли дверь и перед ним стоял лейтенант. Белоснежная маска и униформа. Плащ был снят. Голубой мишка увидев Помпона отошёл в сторону тем самым давая ему войти, а после и вовсе сел за стол. — Капрал Кабо-Помпон прибил! — капрал быстро зашёл в комнату и отдал честь лейтенанту, держа в руке стакан с лимонадом. — Тише, капрал Помпон. — голос Азулина был уставший и капрал подумал что ему бы не помешало поспать.– Подойдите и поставьте лимонад на стол, а сами присаживайтесь. — мишка указал на стул, который стоял сбоку письменного стола. Помпон кивнул и быстро сделал то, о чём попросил лейтенант Азулин. Теперь он сидел сбоку стола сложив руки на ногах и смотрел на голубого мишку. Азулин посмотрел на стакан, а после поднёс руку к маске, чтобы немного подвинуть её. Тут его взгляд переместился на Помпона. — Отвернись. — приказал лейтенант смотря на медведя рядом. — Что? — не сразу понял Помпон, а потом вспомнил, что лейтенант стыдился своего лица, и не хотел, чтобы кто-то видел его. — Извините, сеньор! Сейчас же отвернусь! — горчичный мишка сразу же отвернулся и закрыл глаза руками. После того как капрал отвернулся, Азулин отодвинул маску так, чтобы можно было спокойно пить. Мишка взял в руку стакан и поднёс его к губам начав пить жидкость. — Извините, сеньор, но может вам лучше занять маску? На улице жарко, и не думаю что носить её в такую погоду хорошая идея… — сказал Пом немного повернувшись к лейтенанту. — Мне лучше знать что делать, капрал — ответил Азулин сделав несколько глотков. — Вы добавили лёд? — спросил он поставив стакан и надев маску обратно. — Да. Мне показалась что так вам станет не так жарко, — тут же ответил Помпон, после чего полностью повернулся к лейтенанту и убрал руки. — Спасибо, мне и действительно стало не так жарко, — Азулин улыбнулся, что было хорошо видно по глазу, но после улыбка исчезла и он упустил голову в документы, — Приступим к дело, капрал Помпон. — Да, лейтенант. Для чего вы позвали меня? — спросил горчичный мишка. — Если я не ошибаюсь, вы хорошо знаете околицы леса. С какой стороны будет лучше напасть? — сразу же спросил голубой мишка взяв перо. — С какой лучше? — спросил сам себе Помпон и задумала, а после поднялся со стула и подошёл к Азулину — Думаю, лучше будет здесь. Если вы собираетесь сжечь лес, то здесь нет рек, которые могут замедлить солдатов — сказал капрал показав пальцем на место на карте. Плюшевый мишка стоял позади Азулина. Он наклонился, чтобы показать место на карте, и его лицо было в упор сбоку от лица синеглазого медведя. Это заставило покраснеть капрала, а затем и лейтенанта, когда тот заметил эту близость. Хорошо, что маска скрывала его румянец. — «Мы так близко. Я слышу его дыхание» — подумал Пом покраснев больше. — «Здесь только мы у двоих и лейтенант спрашивает мое мнение, где лучше напасть!» — А что насчет этого места? — спросил Азулин, указав на другое место. — Здесь есть холм. — Холм? — не понял капрал и вопросительно посмотрел на своего лейтенанта. — Лес гораздо дальше того места, которое я вам показал. — Катапульта, капрал Помпон, катапульта, — объяснил Азулин. — Ой, извините, сеньор! Я совсем забыл о катапульте! — на него сразу недовольно посмотрели, из-за чего мишка вздрогнул. — Н-не подойдет. Холм очень низкий, — немного дрожащим голосом сказал Помпон. Они еще долго обсуждали эту тему и иногда переходили на непринужденный разговор. Обсуждали ужасную жару на улице. Кашу в столовой. Черника. Мишка с сиреневыми глазами никогда не общался так с лейтенантом Азулином и он был очень рад этому. Вскоре Помпон и Азулин отложили стратегию на потом и просто общались. — Я никогда вас не видел, — сказал Пом спокойно сидя рядом. — Вы говорили, что участвовали в миссии «Исчезла птичка», но я никого из этого отряда не видел. — Не видели? Я был самым красивым из своего отряда, — похвастался лейтенанта. — Я и не сомневаюсь в этом, сеньор! Вы и сейчас невероятно красивы! — сказал Помпон с восхищением глядя на Азулина (Пом не до конца осознал сказанное, насколько он увлекался лейтенантом). В комнате повисла тишина, которую сразу же пронзил громкий смех. Азулин засмеялся схватившись за живот. Помпон не понял, что происходит, и он немного испугался. В голову лезли ужасные вещи. Вскоре смех утих. — Я? Красивый? Не смеши. Ты видел мое лицо? Оно ужасное. Эти твари сделали это со мной, — он помрачнел и наклонился к горчичному медвежонку. — Если… Если я выпью кровь последнего единорога, я снова стану прекрасным… — Азулин отстранился, а потом и отвернулся. — Идите, — приказал голубой мишка. — Но сеньор… — Оставит мою комнату. Это приказ, капрал Помпон, — строго сказал он. Помпон кивнул и пошел к двери. Перед уходом он развернулся и посмотрел на лейтенанта. — Можно кое-что спросить, лейтенант Азулин? — спросил плюшевый мишка с фиалковыми глазами, на что ему молча кивнули. — Зачем нам новобранцы? Война закончится и больше не потребуются солдаты. — Пушечное мясо, капрал Помпон.***
Лейтенант сидел на стуле и выпивал священное вино через немного отодвинутую маску. После того как голубой медвежонок бросил в Помпона книгу, он заметил, как тот сжался от страха и принял это на свой счет. Точнее, его лицо испугало горчичного мишку, после чего поднял маску и одев ее, сев за стол. Сейчас капрал молча стоял позади него, скрестив руки за спиной, а из его одежды капали капли на пол, потому что она сильно намочилась под дождем. Прошло минут десять с того, как мишка с синим глазом начал пить напиток. За это время тот успел опустошить три стакана. Он сидел так же молча, как Помпон стоял, но это было не долго. Вскоре медведь с беретом смог услышать тихое всхлипывание. Его взгляд сразу переместился на Азулина. Он сидел, склонившись над стаканом с вином. Целой рукой он обхватил голову и крепко сжал мех сзади, пока вторая рука свисала. Его тело едва заметно дрожало. Все-таки, тогда он плакал и Помпон помешал ему, когда зашел в комнату. — Вот скажите, капрал, разве не монстр сидит перед вами? — вдруг спросил Азулин, но не дожидаясь ответа, продолжил, — Мое лицо… Оно ужасное… Я хотел стать снова прекрасным, избранным, но остался таким же насквозь прогнившим чудовищем… — голубой мишка опустошил еще один стакан, после чего всхлип стали громче. — Я… Я не хотел этого делать. Я всего лишь хотел быть лучше… Что бы меня любили… От слов которые говорил Азулин и от его слез, у Помпона болело сердце. Еще сильнее и болезненнее было от того, что он не знал, как помочь лейтенанту. Вздохнув, горчичный мишка все же решился остановить Азулина от пьянки и хоть как-то поднять ему настроение. Капрал сделает все, чтобы потушить его боль. Хоть немного, но потушить. — С-сеньор. — слегка дрожащим голосом обратился Помпон, положив ладонь на стакан тем самым не дав наполнить ее. — Прошу, не говорите такое. — с опаской сказал он, отодвинув стакан в сторону и переложив руку на плечо лейтенанта. — Не говорить такое? — спросил Азулин, сняв руку капрала со своего плеча. — Вы меня не знаете, капрал Помпон! — грубо сказал синеглазый и снял с себя маску, отбросив ее. — Вы видите мое лицо, капрал? Оно ужасно, как и эти руки… — лейтенант положил руку на изуродованную сторону лица и сжал кожу. — Вы правы… Я не очень хорошо вас знаю, но лейтенант… То, что я знаю, достаточно, чтобы восхищаться вами. Никто из солдат не считал вас таким, сеньор, — Пом хотел было коснуться Азулина, но отказался от этой идеи. В комнате повисла тишина. Горчичный мишка стоял выпрямил спину и уронив взгляд, а напротив сидел его лейтенант с мокрым от слез глазом. Подтянут мишка с очаровательными веснушками на щечках и смешным беретом закрывающим ухо. Владелец желтой шерсти и красивых сиреневых глаз. Особенный среди всей воинской части и сейчас он стоял в слабом свете свечи. Молча, дрожа от страха? Скорее всего. — Почему замолчали, капрал? Продолжайте — сказал Азулин, прервав тишину. Его голос пусть и стал более грубым, но все еще был подавленным. Помпон заволновался. — О-они были преданные вам, сеньор, и уважали вас. — тихо продолжил горчичный мишка. — Они восхищались вами! Увлекались настолько сильно, что им не страшно было отдать жизнь… — Капрал, меня не интересует мнение мертвых, — перебил Азулин и стал напротив. Он хотел услышать мнение Помпона. Что он думает о нем? — Простите, лейтенант Азулин! — Помпон вновь вздрогнул, — Сеньор… Я… я восхищаюсь вами, лейтенант! Тем, что вы пережили, тем, как говорите, действуете, вашим лицом! Я считаю лицо прекрасным, как и всего вас, сеньор! — на одном дыхании произнес горчичный мишка. — Тогда почему вы не смотрите на меня, капрал? Почему ваш взгляд устремлен себе под ноги? — лейтенант подошел к Помпону. — Почему вы говорите так не в состоянии даже посмотреть на меня? — Потому что… — Пом шагнул назад немного вздрогнув. — Почему же, капрал Помпон? — Азулин наоборот, сделал шаг вперед. — Потому что… Я люблю вас, сеньор! — вскричал Помпон, подняв взгляд. — Люблю и боюсь увидеть вашу печаль от которой болит сердце, — капрал положил дрожащую руку на грудь. Лицо Помпона сильно покраснело, а ладони сжались в кулак. С одной стороны он был рад, что наконец сказал лейтенанту о своих чувствах, но с другой. Капрал сильно боялся, что его отбросят, выгонят и никогда не позовут, не посмотрят. Все же он не так представлял свое признание. Не в таком случае. Слова медвежонка застали неожиданно Азулина, и его лицо так же приобрело красную окраску. Он и не знал, что думать. Ему не верилось что такой мишка, как Помпон может влюбиться в монстра. Особый мишка среди всех. Такой добрый, нежный, но в то же время строгий и серьезный. Предан. Ужасно предан. — Не шутите так, капрал Помпон, — сказал он, издав тихий смешок. Да, он просто шутит над ним. Шутит, когда ему так плохо. Как он только посмел? — Я… Я не шучу, сеньор! — немного дрожащим голосом сказал Помпон. — Я вас люблю, лейтенант Азулин, — сказал он, положив руку на изуродованную половину лица синеглазого. — Поверьте мне. — ласково попросил Помпон и погладил большим пальцем щеку лейтенанта, на что его схватили и воротник униформы. На слова и действия горчичного мишки лейтенант сильно сжал воротник. Здесь Азулин вспомнил конфликт в начале миссии его отряда. Как и сержант Карисиас сжимал воротник одежды Отче, когда тот запретил есть гусениц. Тогда священнослужителя ранили, а предостережения в священной книге проигнорировали из-за чего понесли первые потери, а после еще и еще, пока все из отряда не оказались мертвыми. А если бы они тогда послушали Отче? Что, если бы не съели наркотик? Был бы тогда Азулин прекрасен, а его брат жив? А может, надо было раньше, прежде чем голубой мишка подсыпал яд в воду мамы? От этих мыслей рука сжалась сильнее, а в горле формировался новым комом. — С-сеньор?! — голос Помпона был испуган, а глаз расширены. — Я убил свою маму, — начал Азулин. Он не знал, зачем ему это говорить, но останавливаться не собирался. Пусть знает, что за чудовище полюбил, — Подсыпал ей яд! — у него снова полились слезы. На лице горчичного мишки читался шок. Но он быстро взял себя в руки и положил их на руку синеглазого и сжал ее. — Н-но, вы же это не из зла? — конечно, кто из зла убьет свою маму, самого родного человека в мире? Вот и Помпон так подумал, особенно видя, что тот плачет. — Я раскроил череп брату! — Он жалел, плакал, сердился на себя за это, и сердился на брата. За его доброту, за любовь матери и за предательство. На это Помпон только кивал. Теперь он знал ответ, что за печаль был у голубого медвежонка, и теперь он хотел обнять его, утешить, но не мог. Лейтенант сильно сжимал ворот и было чувство, что его сейчас задушат. — На это же была своя причина? Вы ведь сделали все из-за агрессии? — парень погладил его по руке, которая немного расслабилась и теперь не так сильно сжимала воротник. — Чтобы вы не делали, вы все равно нравитесь мне, сеньор, — тихим, нежным голосом сказал мишка. И действительно, это лишь маленькая часть всего лейтенанта, и она ни как не сможет изменить отношение к нему. Действительно, он особенный. Особый для Азулина. Небольшая отдушина для измученной души. Голубой мишка любил наблюдать за ним, как тот краснеет, заикается, кричит на солдат или кривится от вкуса каши. На мгновение, Азулин и сам поморщился вспомнив ее отвратительный вкус, а затем отпустил капрала. — Л-лейтенант Азулин? — Помпон посмотрел на него увидев, как лицо лейтенанта скривилось. Его взгляд опустился и он заметил небольшую рану на губе синеглазого медведя — Святая черника! У вас рано на губе! — сразу же взволновался горчичный мишка и отстранился от Азулина. Он хотел пойти искать аптечку, но это ему не дали. Резко его прижали к себе, положив правую руку на затылок, а левый обняли за талию. — Л-лейтенант Азулин?! Что вы…? — не успел закончить Помпон, как его губы накрыли чужие, сухие и с привкусом священного вина. Азулин крепко держал мишку за затылок, не давая ему отстраниться. Он жадно и настойчиво впивался в губы горчичного медвежонка, а тот от удивления только открыл рот, тем самым давал углубить поцелуй. Лейтенант не хотел, чтобы плюшевый мишка отстранился, но Пом не собирался этого делать и только подвергался зверскому нападению Азулина. Поцелуй разорвался на что мишка с беретом невольно прохныкал от разочарования. Ему хотелось снова попробовать шершавые и сладкие губы лейтенанта, что можно сказать и о голубом мишке. Ему ужасно нравились губы Помпона. Он ему ужасно нравился и это объяснило, почему Азулину на душе становилось легче когда он рядом. Они смотрели опьяняющим взглядом друг друга. Оба с ярким румянцем на щеках и с быстро бьющимся сердцем. Это был их первый поцелуй. Неуклюжий, странный, вызывавший приятное влечение в животе. Да и вообще, впервые когда они любили и хотели, что возбуждало обоих, из-за чего становилось неудобно. Не ожидая ни слов, ни действий Азулина, Помпон набросился на него крепко обняв за шею, а синеглазый сразу подхватил его за ноги. Теперь капрала держали на руках, пока тот обнимал шею и ринулся к чужим губам. Капрал закрыл глаза ласково касаясь голубого медведя. Сердце безумно забилось, желая выскочить из груди, а румянец горел на щеках и ушах. Помпон мог услышать, как сердце лейтенанта бьется так же сильно, как и его собственное. Азулин облизнул нижнюю губу горчичного мишки, а затем прикусил и отодвинул. На это он мог услышать мычание, которое подталкивало действовать дальше. Вскоре братоубийца немного нажал своими губами на чужие намеки, чтобы капрал высунул язык, который тот сразу и сделал. Голубой мишка сразу сплюнул их языки, превращая поцелуй в влажный и страстный. Да, движения были не синхронными и иногда получались неловкими, но это не мешало им наслаждаться. Помпона была брошена на стол, а бутылка со священным вином была грубо опрокинута на пол. Стол пошатнулся, что заставило стакан упасть, из-за чего остатки вина в нем оказались на шее капрала. Азулин нежно прикоснулся губами к щечкам с веснушками, а затем начал медленно спускаться к шее, оставляя невидимой дорожку с поцелуем. Каждый такой поцелуй вызывал дрожь, табун муравьев по коже. Ладони горчичного мишки крепко сжали белую ткань майки, а из уст вырвалось тихое мычание. Первый стон было получить очень легко, стоило синеглазому только провести языком по облитой вином шерсти, как капрал сразу тихо простонал. — «Слабое место, значит». — на лице лейтенанта появилась довольная улыбка и он стал старательно вылизывать вино из шерсти, а капрал только открыл голову назад, тем самым открыл шею посильнее. Вскоре малыш Помпон поплатился за это укусом. Капрал ахнул, а синий мишка забирался на место укуса, после чего поднялся что видеть картину с высоты. Под ним лежал Помпон, чья грудь быстро вздымалась и опускалась. Его щечки горели, глаза были расширены, а рот открыл. Так и манил, чтобы поцеловать. Рука лейтенанта начала бродить по изгибам тела владельца сиреневых глаз. Мягкая желтая шерсть и хрупкое телосложение. Не верится, что у этого мишки должность капрала, а не рядового, недавно оказавшегося в армии. Но Азулин с уверенностью скажет, что тот не зря на своем посту. Он умеет командовать солдатами и отлично справляется со своими обязанностями. Взгляд голубого медвежонка переместился на перекошенный берет, из-за чего тот мог заметить грязную от крови шерсть. Стянув головной убор, Азулин мог увидеть перебинтованное ухо. Мишка перевел взгляд на партнера, который стыдливо отвел глаза в сторону, но не успел тот и слово сказать ему, как его притащили и затащили в поцелуй. Кажется, его медвежонок пострадал в войне и не хочет говорить об этом или отрываться? Но, зато теперь не только лейтенант изуродован. Поцелуй Помпона был иным, чем у Азулина. Он был нежным, еще более неуклюжим и теплым. Капрал аккуратно положил руки на спину лейтенанта и в тот же миг они сжали майку голубого медвежонка, взявшего инициативу на себя грубо проталкивая язык. Азулин отстранился, приблизился к уху горчичного мишки и прошептал: «Пойдем в кроватку». От этих слов Помпон содрогнулся и покраснел сильнее, но поддался. Поддался тому, что его подняли на руки, поддался когда его уложили на кровать, и когда сели сверху начав тереться о его запахе задом. Это вырвало из его уст тихое мычание, похожее больше на стон. То, что они сделают сейчас, будет впервые для обоих, но волнение об этом отошло на задний план. Верх взяло желание. Чем они отличаются от обычных животных? Казалось, куда еще больше краснеть, но было еще куда-то. Шею капрала целовали, а рука опускалась все ниже и ниже, пока она не оказалась на его члене. Погладила оценив размеры, а затем сжала вырвав громкий и короткий стон, от которого горчичный мишка полностью приобрел красный цвет. Он закрыл рот руками и испуганно смотрел на Азулина. — Капрал Помпон, почему вы закрыли рот? Боитесь, что нас кто-нибудь услышит? — спросил Азулин улыбнувшись и прищурил глаз. Лицо лейтенанта стало отдаленно напоминая лису на высоте брачного периода. На свой вопрос он получил кивок, а после мычания от поглаживания члена через ткань. — Не бойтесь, капрал, больше нет тех, кто сможет нас услышать, — как можно успокоительно произнес он облизнув ухо Помпона, после чего убрал руку и положив ее на груди мишки. Будет плохо, если кто-то кончит раньше, чем нужно. Рука Азулина легла на грудь Пома, из-за чего он мог отчетливо слышать его сердцебиение. Так быстро, что сердце выпрыгнет из груди. Он волновался? Да, конечно. У такого милого и невинного медвежонка явно ни с кем не было, как и у самого синеглазого. Беспокоиться в такой ситуации обычное дело. Лейтенант не стал тянуть время и не знал, как растянуть прелюдия. Пока его не накрыло ни волнения не возобладало, надо действовать. Рука плавно скользнула к первой пуговице кителя, а дыхание на мгновение остановилось. Расстегнуть ее не вызвало проблем, как и другие. Теперь перед Азулином был обнажен торс капрала, чья шерсть на груди куда мягче его, и это вызвало небольшую зависть. — «На нём нет майки» — заметил Азулин. На улице было холодно, да еще дождь, а всю одежду капрала промокли насквозь. Он же может простудиться и чтобы такого не произошло, нужно как можно быстрее избавиться от одежды и согреть малыша Помпона. Рука начала уверенно и быстро стягивать верхнюю часть одежды, открывая вид теперь не только на мягкую шерсть, но и на большой пластырь на боку. Теперь у Азулина встал вопрос, что же случилось с его плюшевым мишкой в этом аду? Лейтенант не сумел позаботиться о безопасности капрала, но… А что да? Тебе все равно было на него. Тобой владела месть и жажда прекрасного. Он и не заметил, как его лицо скривилось от сожаления, но это заметил Помпон и сел крепко обхватив голубого мишку за щечки. — Это, не ваша вина, лейтенант Азулин, — капрал надеялся, что понял мысли правильно, а потом чмокнул его в щечку. Короткий поцелуй сделал свое дело и лицо Азулина снова расслабилось. Китель был брошен на пол, а за ним и майка лейтенанта. Как и ожидал Помпон, у синеглазого было много шрамов, но его взгляд привлек один глубокий, почти рядом с сердцем. Этот шрам был оставлен единорогом. Гадкой тварью, но не об этом. — Можно? — Помпон поднял взгляд на Азулина, который кивает не задумываясь, что же хочет сделать мишка. В сиреневых глазах сразу появилась куча звезд. Наконец-то капрал мог потрогать тело лейтенанта. Он дал на это разрешение! Капрал сразу прикоснулся кончиками пальцев к тому шраму, на что голубой мишка тихо прошипел. Пом сразу убрал от него руку, и не остановился. Его пальцы проходили по каждому шраму, а вскоре и губы. Легкие поцелуи, теплые руки, касавшиеся торса Азулина, и тяжелый вздох. Синеглазый и не заметил, что его тело уже начали ласкать. Теперь он был готов стонать от приятных ласк. Стоп, нет, гордость не позволить прогнуться под капралом. Помпона был повален назад и лейтенант быстро стянул с него штаны вместе с нижним бельем. После этого голубой мишка сел между ног капрала. Его взгляд опустился и замер. Перед ним был уже полностью обнажен капрал, стыдливо прикрывавший сокровенное. На плечах и бедрах мишки были веснушки, а несколько прядей шерсти на паху было чуть светлее, чем вся остальная. Голубой медведь сделал глубокий вдох, а затем и выдох. Пальцы начали расстегивать ремень, но что-то пошло не так. Он ни в какую не хотел расстегиваться, а пальцы дрожать. Это из-за волнения? — Блядь… — тихо выругался лейтенант. Из-за этого ремня синеглазый еще больше начал нервничать. Он задавал вопрос, почему именно сейчас возникла такая проблема. Вскоре ему на помощь пришел Помпон. Горчичный мишка сел на колени и положил ладонь на ладонь Азулина, немного сжав ее. Мишка видел как тот волнуется и понимал его. Ему хотелось от смущения и комфорта провалить под землю, но успокаивал факт, что его предмет восхищения. Пом помог снять ремень, а затем и штаны. Личко мгновенно загорелось красным с новой силой. Видеть член лейтенанта, это самая лучшая награда из всех. Пульсирующий, длинный, безупречный розовый цвет. У Пома даже рот открылся от восторга. Он просто не мог увести взгляд от него. — Он великолепен, — сказал свои мысли в слух капрал, пуская слюны на чужой член. — Что?! — от этих слов лицо Азулина полностью стало красным, а глаза расширились. — Скорее зайдите в меня! — обладатель сиреновых глаз подняв взгляд на Азулина и взял его за руку. Похода, веснушки не полностью осознал что, сказал. Это было видно, когда его глаза расширились, а лицо вскоре было закрыто руками — Извините! Как же стыдно! — Помпон прижал ушки к голове и надеялся, что его не прогонят от таких слов. — Если вы так сильно хотите этого, капрал Кабо-Помпон, — синеглазый мишка сделал паузу, — Тогда ложитесь и получайте удовольствие. — как можно увереннее сказал он. Горчичный мишка ахнул, когда подушку выдернули и откинули, а затем он снова оказался в положении лежа. К его входу подставили головку, что заставило малыша Помпона вздрогнуть. Медведь посмотрел сквозь пальцы на лейтенанта чье лицо такое же красное, как и его собственное. Это заставило немного расслабиться, после чего головка медленно скользнула внутрь заставив капрала скривиться. Это было не так больно, как малютка Помпом, но дискомфортно. Медленно проникнув, оба начали тяжело дышать и привыкать к новому ощущению. Странное тепло, а затем и жар распространившийся по всему телу. Медленные толчки вместе с каждым новым становились быстрее. Кабо-Помпон тихо стонал, крепко схватившись за рычавший ему на ухо лопатки лейтенанта, кусал шею, жадно старался быть как можно ближе к нему. Вскоре стоны раздавались на всю комнату, даже за их пределами и как хорошо, что больше нет тех, кто мог это слышать. Никто не должен слышать Помпона, кроме голубого медведя.***
Голубой и горчичный мешки лежали в постели, крепко обнимая вон один. Оба выдыхались после бурного времяпрепровождения. Дождь утих… — Хоть вы, не бросайте меня — голубой мишка прижался к Помпону. Он не хотел, чтобы и этот мишка оставил его одним. Пусть хоть он будет рядом. — Я никогда вас не брошу, сеньор, — Пом ласково чмокнул голубого мишку в лоб, — Обещаю вам, лейтенант Азулин. Азулин улыбнулся и только сильнее прижался к теплому телу капрала. Сейчас он был таким уязвимым и был готов снова расплакаться, но уже было достаточно позориться перед обладателем сиреневых глаз. Спустя какое-то время малыш Помпон несильно сжал шерсть лейтенанта, а затем обратился к нему. — Лейтенант Азулин… — тихо и неуверенно сказал Помпон. — Да, капрал? — немного сонной спросил Азулин, наслаждаясь объятиями горчичного мишки. Он почти уснул от них. — Я встать не смогу, — краснея произнес тот. У него не было сил после секса, да и таз начал сильно нить.