Darkness Among Us

— Я ведь не педагог. — Я понимаю. — Даже не психолог. — Помню. Дуайт взглядом прожег себе ботинки и пепелил носки. Тяжело сказать, находится он в глубоких раздумиях или сгорает со стыда от того, что очередная его попытка приучить одного из Лагеря к труду ушла коту под хвост. Справедливее сказать, это была попытка Джейка, Дуайт выступал только идейным вдохновителем. Но суть не меняется — все покатилось по всем известному месту. Джейк позволил Дуайту поразмыслить над ситуацией подольше и стоял рядом, молча. Дуайт чувствовал его дыхание на уголках своих бровей. Джейк переводит взгляд в сторону причины их с товарищем внеплановых мозговых штурмов, и его глаза сужаются так сильно, что кажется, будто он спит стоя, как лошадь. Виновник их душевных терзаний сидит к нему спиной и водит тонкой веткой по земле у костра. Глаза Парка настолько сужены, что от "взгляда" ничего не остается, потому третий его на себе и не чувствует. Впервые за то время, что Парк зарекомендовал себя как главного неквалифицированного автомеханика, он столкнулся с человеком, которому до устройства генераторов не было никакого дела. Он понимал, что в принципе мало кто просыпается с мыслью: "эх, вот бы научиться разбираться в патрубках системы охлаждения!" или сидит за завтраком и вдруг задается вопросом: "как правильно установить насос гидроусилителя?". Чёрт, да свечи от геморроя в быту полезнее свечей зажигания! Но в ситуациях, когда от свечей, патрубков и гидроусилителей — точнее от верной их эксплуатации — зависит твоя жизнь, так или иначе интерес к автомеханике да пробудится. Однако жизнь не была бы интересным вызовом, не будь в ней исключений. Теперь Джейк думает о свечах от геморроя чаще, чем о свечах зажигания. Он как сейчас помнит их первое занятие. Джейк сидит напротив, открывает грязную тетрадь и поворачивает её к "ученику". Картинки в ней пробуждают секундный интерес к содержанию. Как только Парк переворачивает страницу, интерес стреляет в себя из двухстволки и как следствие пропадает. Джейк знал об устройстве генераторов все, что мог знать человек, читавший руководства об эксплуатации оных перед сном и изучавший их строение на практике методом проб и ошибок. Он был последним шансом изучить механику для всех новоприбывших, особенно с тех пор, как пропала та легендарная методичка, содержащая в себе все тайны устройства клапанов и задвижек. И его искренне удивило, что этим шансом побрезговали воспользоваться. Глаза его ученика были карими и ясными. Большую часть времени они осмотрели точно на него или туда, куда он указывал, но совсем скоро Джейк понял, что его слова не долетают до этого человека. На пути к пониманию получаемой информации не стояла задержка в развитии или частичная глухота. Новенький смотрел на него тем взглядом, которым идиоты с последней парты из его школы смотрели на учителей. Его не слушали. Стало неловко и Джейк самому себе отказал в идее проводить "занятие" в таком состоянии. Не рассказав и половины материала, он не самым разборчивым образом пробормотал "это все, я думаю", намекая, что парень может уйти. И он действительно ушел. И все это время, что провел тут, так ни разу и не сел за починку генератора. Джейк от части чувствовал себя виноватым за то, что так просто сдался. Но он сомневался в том, что потрать он хоть три часа на вдалбливание азов автомеханики в голову новичку, можно было рассчитывать на другой результат. Дуайт считал причиной этого состояния стресс — в конце концов, мало кому будет дело до каких-то двигателей и замены масла, когда ты оказался в лагере чокнутых и не можешь вернуться домой. Но совсем скоро оба поняли, что парень намеренно испытывает не только их терпение, но и терпение всех остальных. Фэйрфилд все еще пытался спирать это поведение на переживание стрессовой ситуации, но сдался и согласился со словами и мыслями остальных: новичок оказался тем еще мудаком. Дуайт много раз слышал от Дэвида, Джейка и Неи, что если тот не хочет учиться — не стоит тратить на него свои силы. Его зад рвется от диаметра шила и обилия юношеского максимализма; в головах таких, как он, редко можно найти что-то помимо выкуренных марихуаной мозгов и невесть как оказавшейся там спермы. Эти слова принадлежали Нее. Та на фоне новенького выглядела и звучала куда рассудительней, несмотря на то, что была старше всего на год. Тем не менее, Дуайт не сдавался и из-за него приходилось не сдаваться и Джейку. Правда, очередная их попытка заинтересовать новичка генераторами снова провалилась. Дуайт спустя некоторое время вздохнул, извинился за потраченное время, на что Джейк просто пожал плечом, и сказал, что попытается поговорить с новеньким сам, еще раз. Джейк пожал вторым плечом; и третьим, известным только ему жестом, пожелал товарищу удачи. В Лагере было тихо. Эйс, Дэвид, Нея и Мэг отправились за водой, травами и ягодами в Лес. Фенг и Кейт спали в палатке, Клодетт сидела в палатке по соседству и вела учет успокоительных лекарств, находящихся в их распоряжении. Новичок продолжал рисовать узоры на земле, но был недостаточно сильно увлечен своим занятием, чтобы не почувствовать приближение Дуайта. — Фрэнк. — интонация Дуайта оставалась неизменно добродушной, как в первый раз. Как будто он разговаривал со своей упертой бабушкой, не признававшей в нем родного внука. — Как насчет попробовать еще раз? Через несколько часов? — Неа. — Фрэнк на него даже не обернулся. Дуайт не рассчитывал на положительный ответ, но произнесенные слова все равно ударили его под дых. Он понимал, что изначально выбирает не ту тактику — чтобы говорить с такими, как Фрэнк, нужно стать таким, как Фрэнк. Схватить за шею, хорошенько приложить головой об землю и прошипеть: "мать твою, иди грызи гранит науки, сученыш". Проверни Дуайт такой трюк, его линзы очков так глубоко забили бы в глазницы, что это можно было бы считать операцией по коррекции зрения, которая навсегда бы избавила его от нужды носить очки. — Может, стоит попытаться снова разобраться вместе с Дэвидом? Даже до такого, как Кинг, очень быстро дошло — для того, чтобы выжить, придется испачкать руки в бензине и загрузить мозг принципами работы двигателей. Вероятно, дело было в том, что тому пришлось убедиться во всем на практике, во время Испытания. Они с Фрэнком были очень похожи, что внешне, что внутренне, и Дуайт рассчитывал, что они смогут хорошо сработаться буквально в чем угодно. — Неа. Терпению Дэвида очень быстро пришел конец. Даже его передовой метод объяснения сборки двигателя внутреннего сгорания как "хуйни эту залупу в ту пиздень" и прочие красноречивые комментарии Фрэнка только позабавили, но тяги к починке не привили. Урок закончился хорошей дракой, в которой оба неоткрыто признались друг другу, что эти кровопролитные минуты могут послужить началом неплохой дружбы и приятным воспоминанием. После этого недоразумения оба парня часто говорили о спорте и жизни, выходили в Лес покурить и, кажется, уже оба смеялись над тем, какой Фрэнк упёртый ослина. Фейрфилду Дэвид неустанно вдалбливал в голову одну и ту же мысль, звучавшую в головах всех остальных в Лагере. Дуайт упорно отказывался принимать её как единственное основание для Фрэнка перестать скалить на всех зубы. Но рациональная его часть прекрасно понимала, что они правы. Он боялся признать, что ждет этого события с нетерпением. — Может... — Не может, Дуайт. — шикнул Фрэнк. — Отвалите от меня со своими генераторами погаными, а! Вас восемь человек, блять. Просиживая тут жопы невесть, сколько, вы должны были догадаться, как шестнадцатью руками без проблем завести пять колымаг. — И мы нуждаемся в твоей паре рук тоже. — попытался аккуратно намекнуть Дуайт. Аккуратно Фрэнку не понравилось. Он резко встал с земли и наконец посмотрел Дуайту в глаза. Фрэнк был моложе на шесть лет, но выше на добрых пятнадцать сантиметров. Хотя говоря о Фрэнке, было лучше сказать, что он был выше на злых пятнадцать сантиметров. Фэйрфилд спокойно поднял на него глаза и не дал понять, что в горле за секунду образовалась пустыня. — Все, что ты делаешь с самого появления здесь — прячешься. Мало того, что ты не берешься за дело, пока жопой не присядешь на каждую травинку, так ты и остальных научил шкериться, как тараканов. А сейчас тебе не нравится, что появился человек, выбирающий другую тактику. — Не в этом- — Я не закончил. — перебил его парень и указательным пальцем почти коснулся его груди. Но не сделал этого, будто показывая, что касаться Дуайта ему неприятно. — В заведении шестеренок нет смысла, если ты не сможешь вовремя слинять. Окажешься на крюке и всей трусливой команде, которую ты научил ползать, но не научил бегать, придется идти тебе на выручку. Как это было в прошлый раз, а. Дуайт не нуждался в напоминании. Это было просто неудачное стечение обстоятельств. Которое стоило жизни всем, кроме Неи. Фрэнк знал, куда давить, чтобы было больно. Даже если его тирады по окончании ни к чему не сводились, своей целью он всегда старался посеять в человеке сомнение и удобрить его смущением или обидой в процессе. Фрэнк не остановился на этом и намекнул, что пой он под дудку Дуайта — с Испытаний, на которых он оказывался с людьми из Лагеря, никто живым бы не вышел. На его стороне была статистика, которую никто письменно не фиксировал, но каждый, с кем Фрэнк спорил, держал в голове. За все время, проведенное в Лесу, Фрэнк ни разу не умер. У Дуайта не было оснований предъявлять новичку что-либо и учить тому, без чего он прекрасно обходился. Тяжело было признавать, но его образ действий на Испытании всегда выигрывал им достаточно времени, чтобы без потерь завести большую часть генераторов. А если вместе с ним шел Дэвид, то их преследователю могло очень сильно не поздоровиться. В сборе припасов Фрэнк тоже оказался не последним человеком и зачастую возвращался к Костру с тяжелым рюкзаком. Пусть в условиях, в которых они оказались, было принято делить припасы на всех, Фрэнк оставлял некоторую часть только для себя. Те, кому едва удалось вынести с Испытания хотя бы одну шоколадку, ничего ему не предъявляли; а те, кто оставался у Костра, попросту не хотели собачиться с ним несколько часов. Фейрфилд говорил с ним не с целью переучить. Он мог думать только о ситуации, в которой Фрэнку ничего не осталось бы, кроме как испачкать руки в масле и бензине. Фрэнк любит бегать. Но если он продолжит игнорировать генераторы, то однажды попросту не убежит. К сожалению Дуайта, дальновидение Фрэнка просыпалось только в те моменты, когда это было выгодно ему самому. Во всем остальном он продолжал жить сегодняшним днем и увлекать себя только практической, а не теоретической частью вопроса. И раз день — точнее ночь — здесь был бесконечен, оснований менять мировоззрение у него не было. В отличие от Джейка, новичок не удосужил Дуайта вниманием, когда тот в раздумиях замолчал. Он все еще не мог принять факт, что кто-то хорошо обходится без его наставлений и советов. Последний раз в его лидерских качествах усомнился Дэвид, когда оказался здесь впервые. Но он довольно быстро сообразил, что стой во главе этой толпы кто-нибудь другой — все давно бы превратилось в хаос. В Дуайте Фрэнк не видел никакого авторитета для себя и старался критиковать любое его действие и слово. — Заманал ты меня, пиздец, — бросил Фрэнк Дуайту на прощание и ушел от костра, планируя выкурить сигаретку-другую в месте, до куда этот очкарик побоится дойти. Фрэнк думал о том, как бессовестно Фейрфилд навязал всем идею прятаться. Он почти никогда не замечал лиц "товарищей" во время своих побегов от общей угрозы. Все всегда ныкались по углам и боялись перенять эстафету, чтобы дать парню хотя бы минуту на то, чтобы перевести дыхание и не обблевать себе ноги от изнурения. Фрэнк покрутил сигарету в руке и задумался о том, как будет здорово, когда Дуайт подрастеряет весь свой авторитет на фоне Фрэнка. Тогда это он будет вводить новичков в курс дела и объяснять, как себя вести, если они хотят выжить. Проблема заключалась лишь в том, что после Фрэнка к Лагерю не пришел ни один человек. Он не знал, как долго находился в Лесу, и не мог предугадать, когда статус новенького перекочует с его плеч на чьи-то другие. Хотя этого чертовски хотелось. Парень засунул сигарету в рот и взглянул на тропинку перед собой. Перед ним стоял человек, лицо которого — Фрэнк мог поклясться — он видел впервые.