снежный кот.

пора, когда серые дождливые будни сменяются на белоснежные и сверкающие деньки, что неустанно клонят к долгожданным праздникам, в душе всегда отзывается каким-то особенным трепетом. начало зимы — действительно прекрасное время. в городе уже который день шел снегопад, укутывающий в свое одеяло все окружение. для кого-то подобное было только в радость: мрак поздней осени наконец отступил, позволив проявлять свой креатив и задор — если, конечно, пальцы были не особо дороги. а вот для кого-то это стало проблемой. особенно для гето сугуру. — хей! — звучит громкий и радостный голос перед тем как в темные волосы впечатывается слепленный снежок. второкурсник вздрагивает и тихо шипит то ли от того, что волосы теперь сырые, то ли от того, что холод попал за шиворот. то ли от всего разом. — сатору! названный сталкивается со сверкнувшими темными глазами и тут же заливается смехом. поправив круглые солнцезащитные очки, которые совершенно не подходят для наступившего сезона, он с яркой улыбкой смотрит за тем, как его приятель оттряхивается от снега, в возмущении сводя брови к переносице, а после обращает взор на него снова и обреченно вздыхает. к выходкам годжо в любом случае давно пора привыкнуть. — тебе стоит бояться, если я решу вдруг кинуть в тебя ответный снежок. — хмыкает сугуру, скрещивая руки на груди. — твои угрозы на меня не действуют. — посмеивается сатору, поправляя меховой капюшон своего незастегнутого пальто, — а еще у меня есть идея получше. в ответ гето одаривает его скептическим взглядом, прекрасно понимая, что такая фраза может означать что угодно: от спокойной скупки всех сладостей в ближайшем магазине до захвата власти в городе. у этого парня всегда хватает фантазии на что-то невероятно безбашенное. — давай слепим снеговика! годжо с ухмылкой смотрит на то, как напарник приподнимает одну бровь, не сводя с него взгляд. — мы хотели вернуться в общежитие. — смеет напомнить гето, хоть и осознает то, что белобрысого это никак не остановит. — даже если нас не пустят, то мы все равно найдем способ пробраться. — пожимает плечами тот, уже отходя в сторону и присаживаясь, чтоб начать голыми руками катать первый шар, — ну же-е, сугуру! услышанный краткий вздох принятия и приближение в его сторону становятся личными маленькими победами сатору в его большом списке достижений. — и что ты хочешь? — спрашивает брюнет, пытаясь вложить в свою интонацию мнимые безучастность и недовольство, — может что-то особенное слепим? — например? — вопросом на вопрос отвечает парень, поднимая взгляд пронзительных светло-голубых глаз на сидящего рядом. в ответ гето лишь молчаливо начинает лепить из снега что-то неопределенной формы, периодически сжимая пальцы и отогревая их перчатками на ладонях. заинтересовавшись происходящим, сатору наблюдает за тем, что делает сугуру, однако по истечению нескольких минут он ловит себя на том, что чаще поглядывает за самим парнем, а не за тем, что он вылепливает. мысли о том, как бы закопать ради забавы в снегу эту черную макушку с темными омутами вместо глаз, сменяются на то, что эта черная макушка слишком привлекательна для подобного. образ такого безмятежного гето, что так старается воплотить в жизнь свою идею из головы, кажется сейчас для шестиглазого ничем иным как чудом, из-за которого где-то в сердце разливается нетипичное тепло. — а я говорил, что стоит надеть нормальные перчатки, раз решил... — невзначай протягивает годжо, едва взглядом касаясь чужих покрасневших от холода пальцев. но стоит приятелю поднять на него недоуменный взгляд, тот сразу начинает помогать ему — или же делать вид того, что активно работает, а не бросает в воздух слова, наполненные спонтанной заботой о чужом здоровье. гето останавливается на пару секунд, а после легко улыбается, прикрывая взор и проговаривая с усмешкой: — постарайся найти что-нибудь, что будет похоже на очки. — что? — очки, сатору. — произносит брюнет вновь, возвращаясь к работе, — иначе я заберу твои. — а сильнейший маг случайно не хочет поделиться тем, что у него в голове? — неа. — с легкостью отмахивается тот. — какой ты вредный, жуть! — с наигранной обидой тцыкает белобрысый и поднимается, оттряхиваясь от снега, прежде чем направиться дальше по улице в поисках необходимого. он внимательно разглядывает все окружение, пока идет по дороге, вслушиваясь в хруст выпавшего снега под ногами. необходимую палку для мостика очков было несложно найти, а вот с предполагаемыми линзами уже возникла проблема. сатору знал, что они должны быть точно черными. и круглыми. такие очки — определенно самые лучшие. поэтому было принято решение зайти в первый попавшийся магазин на пути и купить банки с газировкой, чтоб как можно скорее опустошить их для дела. попутно парень надеется, что гето не замерзнет там окончательно. — что ж ты так долго? — протягивает сугуру, не поворачивая головы в сторону бежащего к нему годжо спустя время. — это не такая и простая задача, знаешь ли! второкурсник останавливается рядом с приятелем, оглядывая его, а после переводит взгляд на то, что он успел слепить за время его отсутствия. перед ним вместо больших несвязных комьев снега сформирована фигура довольно миловидного кота, размером чуть ниже пояса самого сатору. у него уже вычерчено изображение рта и, пожалуй, единственное, чего не хватало — находки вернувшегося напарника. но это быстро исправляет гето, что благодарит за принесенные вещи и присаживается на снег обратно, уже не боясь своей промокшей одежды. сугуру устанавливает любезно сжатые самим годжо банки-линзы на нужные места и скрепляет их палкой, чтобы завершить образ темных очков на белоснежном коте. — так-то лучше. — улыбается брюнет, отходя с приятелем в сторону и любуясь своей работой, — твою идею это удовлетворяет? сатору бы сразу ответил ему, если бы его сторонние чувства не уловили тот факт, что чужой взгляд больше прикован к своему творению, нежели к нему. от этого на душе вправду начинают скрести кошки. белые и с черными круглыми очками. — ну-у... — неоднозначно протягивает тот, сохраняя на лице привычную улыбку, и проходит ближе к снежному коту. он признает, что это выглядит довольно милым — да и вообще согласится с мыслью, что у гето все получается превосходно, — однако его не особо радует, что все внимание по итогу уходит теперь фигуре из снега, а не ему. разве не он бегал, чтобы найти недостающие детали? какой бы вообще кот получился, если бы не сильнейший годжо сатору? несправедливо. светловолосый парень тыкает пальцем в кота, надеясь, что от такого он обязательно сломается, однако этого не происходит, а потому и раздражает сильнее, заставляя выдать из себя: — а ты неплох в этом, сугуру! — он посмеивается и ярко улыбается ему, прикрыв глаза, — не знал, что в тебе так много нежности. а теперь нам вправду пора в общежитие. и, не слушая никаких слов, годжо берет ледяную руку гето в свою и быстрым шагом ведет его прочь. лишь бы внимание наконец оторвалось от этого снега. — может все же для секо сфотографируем? — спрашивает на пути второкурсник, едва толково поспевая за приятелем, — ты на него как раз похож. — потом! — отмахивается тот, крепче сжимая чужую руку. — сатору, все в порядке? — более чем! — хмыкает он, чуть вскинув нос, — просто на улице холодно! у тебя ледяные руки и... да и я сам замерз тоже! благо сугуру больше ничего не говорит ему в ответ и позволяет вести его вплоть до коридоров общежития, где порыв сатору наконец немного утихает. белобрысый тихо выдыхает и приводит мысли в порядок, направляясь ближе к чужой комнате, чтобы провести с напарником еще чуть больше времени. там-то на пороге его и тормозит гето, устремляя взор будто в саму душу шестиглазого. сердце пропускает странный удар от этого, а после вовсе срывается на бешенный темп из-за полученного прямо в щеку поцелуя от сугуру. — спасибо за заботу. — усмехается тот, с довольствием смотря, как красное от холода лицо сатору становится лишь ярче, — и еще. не смей ревновать меня к снежным котам. они все равно не смогут стать лучше тебя. годжо замирает на пороге, смотря на того, а после глуповато улыбается и следует в чужую комнату, чтоб отогреться и поговорить еще о чем-то, пока в душе в такую зимнюю пору расцветает прекрасная поляна цветов с душистым запахом нежности и бесконечной любви.