наша веселая стримхата

Даня угрюмо пялился в зеркало, рассматривая подобранный образ. Бежевая куртка с охуенным принтом, любимые джоггеры и потертые вансы. По мнению Кашина всё сочеталось просто помпезно. Ещё бы, попробовал бы ему кто-то чё-то уже на хате пикнуть, прося пояснить за шмот. Даня хмурится продолжает, понимая, что к образу идеально подошли бы его любимые оранжевые очки, пылившиеся на столе уже который день. Всё, наряд подобран, можно ехать. Рыжий парень наконец улыбнулся, смотря на своё отражение в зеркале. Гордость за то, что он теперь является частичкой твич коммьюнити, брала верх. Ведь не каждому музыканту удавалось хоть как-то пробиться в этой отрасли. А тут его даже на день рождение пригласили. На стрим хату. Ну пиздец… хоть с ебалом важным ходи целый день. Отойдя от заляпанного зеркала, Данила проверяет собранный подарочный пакет, предназначавшийся Дрейку. Всё на месте: рюкзак этот дурацкий розовый, пенальчик с ручками и лично заполненный дневник… пусть и на одну страничку. Пусть хоть так, Даня впервые карандаш в руки взял за два месяца. Довольный, рыжий ещё раз осматривается вокруг, чтобы точно ничего не забыть. Сегодня ведь такой важный день, проебаться никак нельзя. Вздохнув полной грудью, Кашин прихватывает крафтовый пакет одной левой, другой отпирая входную дверь. А ведь ещё нужно за Лерой заехать. Подруга тоже напросилась на тусовку, обосновав своё желание месячным ничегонеделанием. Даня прекрасно её понял, предупредив Дениса, что подругу он берёт с собой. А тот и не против был. Чем больше народу, тем больше контенту наделают за стрим, о котором Дрейк всех предупредил. Пулей вылетая из подъезда, Данила мчится к своему старенькому эскалейду, попутно посматривая на часы. Уже опаздывает. Закинув подарок на заднее, рыжий быстро вбивает адрес Мидлер и выезжает, оставляя на парковке лишь смутные клубы пыли.

***

— Та-а-ак! А вот это наши гости! — бормочет невпопад Илья, наблюдая за оператором, что вёл небольшой рум-тур по всей хате. Коряков уже успел знатно нахуяриться, поспорив с Максом на пять тысяч. Проигрывает тот, кто первый выдаёт себя пьяным. — Ну, это я ваще хуй знает кто, давайте дальше, блять. Даня сидит на балкончике дома, по-хозяйски развалившись в плетеном кресле. К началу праздника рыжий всё же успел, однако, пришлось извиняться перед Денисом, но тот, слава богу, говно развозить не стал, понимающе улыбнувшись. Кашин неторопливо потягивает какое-то безалкогольное пиво, болтая с ребятами. Оказывается, среди них довольно много приятных людей, с которыми легко разговориться. Лера сидела и разговаривала с девчонками о чём-то своём, впрочем, Дане это неинтересно. Его роль — водитель. Он довёз. Вопросов больше нет. — А чего мы сидим тут и скучаем? — Кашин отвлёкся от разговора и поднял глаза на нарушителя тишины. Сверху вниз на него пялился Илюха, пьяными глазами пытаясь разобрать лицо напротив. Даня лишь усмехнулся, увидев в его руке бутылку уже начатого вискаря. — А? Данилка, разрешите присесть! И Илья без разрешения плюхается прямо на колени к рыжему, без зазрения совести начав посасывать алкашку прямо из горла бутылки. Разговор резко затих, на фоне остался шёпот девушек, болтающих о новой косметике джеффри стар. И всё же, Даню откровенно не ебало что-то кроме бухающего недоразумения, восседающего у него на коленях. Тяжёлый Илья очень сильно давил на пах, при этом откинувшись на рыжего так, словно он и был креслом. Собеседник Дани ржёт тихонько, пока тот раздражённо косится на Корякова. — Илья, блять! Иди проспись уже нахуй! — зло шипит Даня, пытаясь вывернуться из-под лишних килограммов. Злость Данилы не заставляла себя долго ждать, лицо парня покраснело, а пальцы сжались вокруг тканевой обивки кресла. Кажется, даже Денис в соседней комнате перестал разговаривать со зрителями. — Сука, ты долбоеб, блять? Ты совсем? — Да не злись ты, ебана рот, — криво улыбается Мазеллов, отпивая ещё глоток с бутылки. Дане это всё безумно не нравится, но руки не позволяют скинуть близкого друга с себя. — Все в порядке. — Ты перебрал. Ты очень много выбухал, Маз, — Кашин чуть подуспокоился, стоило увидеть, как все вокруг снова начали вести себя как ни в чем не бывало. Лишнее внимание всегда раздражало. Илья вёл себя до ужаса… спокойно. Не буянил, как перед камерой, не кривлялся, не пытался исполнить недофристайл, поздравляя и так кринжующего Дрейка с днём рождения, нет. Илья молча смотрел через плечо Дани на закат, пожирая его своим бесформенным взглядом. Красивые бензиновые лужицы растекались на алом фоне неба, подчёркивая границы горизонта и утекающего вниз солнца… красиво, хули. А Дане неудобно. Неудобно вот прям слишком. Илюха коленом своим давит промеж ног, будто сам этого не чувствует, смотрит так пристально на небо это, будто там второе пришествие Христа происходит, пока кучка жалких людишек здесь сидит, курит и бухает, рассказывая друг другу охуительные истории. Кашин губы сжимает плотно-плотно, боясь прикоснуться к парню. Страшно ведь, сейчас оттолкнет и пойдёт свои пьяные дифирамбы петь по всему дому. И собеседник куда-то пропал, и Лера уже где-то в доме, дарит свой подарок Денису, будто позабыла про друга совсем. И на балконе что-то совсем никого… только Илья, через минуту присасывающийся к бутылке крепкой алкашки и Даня, охуевающий со всей этой ситуации. И ведь, не сгонишь черта этого к хуям, обидится, потом всю жизнь будет помнить на своих стримах. — Дань, — тихо зовёт Коряков. Его почти не слышно на фоне громкого гула, исходящего из зала. Даня сильнее уши напрягает, откашливается слегка. — а ты счастлив? Неожиданный вопрос. Рыжий немного стесняется, он не любитель подобных разговоров по душам один на один. Никогда в таких беседах ты не можешь быть уверен, что давая свой совет другому человеку, ты не угробишь его жизнь полностью. Даня уже имел горький опыт, не хотелось бы повторений, поэтому рыжий не отвечает, отпуская лишь небольшой смешок. Музыка изнутри долбит в уши, пар исходит из всех щелей дома, пока на улице тихо и спокойно. Солнце уже давным-давно село, звезды потихоньку начали зажигаться на чёрном небе, пока Илья с толикой любопытства смотрел на них, не замечая, как сидит уже вплотную к Дане, лицом к лицу, лишь голова Корякова высоко вздернута к небесам, пока правая рука пытается удержать бутылку на весу. Кашин мягко сопит Илюше в шею, аккуратно придерживая его за талию, дабы тот не грохнулся вниз с балкона. — Эй, ребят, вы тут… — начал было Вова, одной ногой пересекая порог. Семенюк впал в ступор, застав данную картину. Слава богу, Коряков его не заметил сначала, в пьяном угаре продолжая любоваться небесными телами. Трезвый Даня еле заметно кивнул. — Окей, не буду мешать. Дверь захлопывается, слышен недовольный бубнеж Братишкина и затяг одноразки. Рыжий и сам бы не отказался сейчас покурить, только вот все месяцы воздержания от курения пойдут насмарку. Да и похуй. Кашин чуть крепче обхватывает талию Ильи, чтобы тот точно не упал и перехватывает законченную бутылку с виски из ослабших пальцев. — Есть, бля, — непринуждённо кидает Даня, ставя бутылку на стеклянный столик. Послышались истошные вопли. Понятно, парни решили устроить караоке. Вернее, один Максим, в абсолютном бухом угаре. И Кашин бы с радостью пошёл к ним, если бы опять не своё стремление жить здоровую жизнь. — Илья, ты как? Мазеллов не отвечает. Даня чуть трясёт парня за плечи, пытаясь растормошить. Никак. Заснул. Даня матюкается так от души, сплевывая на пол. Теперь ещё эту пьяную тушу тащить на второй этаж сквозь толпу упоротых алкахой разнообразных творцов интернета. Кашин слёзно надеялся, что хотя бы Антон не напился в самые щи. Все надежды разом пали, стоило чуть-чуть приоткрыть ставни балконной двери. Девушки орали песню группы звери в импровизированный микрофон из факела майнкрафтовского, вместе с ними горланил Максим, берущий такие высокие ноты, что удивительно, как в хате не повыбивало окна. Братишкин и Антон сидели за общим столом, ржали с какого-то видоса и раскуривали невесть откуда взявшийся кальян. Остальных ребят не наблюдалось. Все, наверное, уехали домой, либо пошли на второй этаж. — Ох, нихуя себе, — присвистывает Семенюк, оторвав мундштук ото рта. Тоха разворачивается, чтобы посмотреть, на кого обратил внимание Вова. — Налакался? — А то, блять, — отвечает Даня, кряхтя. Одной рукой он тащил тело Мазеллова, полностью отключившееся из-за алкахи, а второй придерживал свой стакан с недопитым пивом. — Я заебался с ним нахуй. Вова ржёт, кашляя от очередной затяжки и передаёт мундштук Антону. Тот тоже не сдерживает себя в смехе, показывая большим пальцем на включенную камеру, на которой до сих пор шёл стрим. Правда, девочки уже куда-то ушли, а Шабанов отключился прямо на столе. Дениса тоже нигде не было видно. — Контент пошёл, — ещё раз говорит Братишкин, давя лыбу. — А вы че там на балконе как парочка расселись ебать? — Тебя ебет? — Даня не хотел грубить, но порой доебчивость Семенюка пиздец раздражала. Тоха замолчал, пуская белый дым к потолку. Илюха на плече еле дёрнулся, всё также сопя Кашину в грудь. — Наебашился своего дешёвого пойла ещё до др, потом залез ко мне на колени, там и отрубился к хуям. — А, вот как… — тянет Вова, забирая мундштук. В доме стало очень тихо, музыка играла на самой низкой громкости, около микрофона. Звук приходящих донатов ещё хоть как-то разбавлял мёртвую тишину. — Короче, нам тут Денис растер за порядки, когда ушёл. В общем, если ты сейчас за рулём вообще никак не сможешь, то можешь занять комнату сверху, если сможешь, то… то пиздуй. Так и передал. — Охуеть как мило, — ухмыляется Кашин. Тело Ильи больно давило на руку и решение нужно было принимать быстрее. — Слушай, а Лера где? Видел её, потом пропала, блять, куда-то… — А, они все вместе на такси уехали, — Антон махнул рукой, мол, похуй. — Она передала тебе спасибо, за то, что подвёз, больше тревожить не будет. Даня снова улыбнулся, поражаясь доброте Мидлер. Даже спрашивать ни о чем не стала, просто взяла и уехала, решив, что рыжему балбесу тоже нужно отдохнуть. Кашин мысленно поблагодарил подругу, тут же вспоминая про проблему, болтающуюся на плече. — Ты пил? — вдруг интересуется Вова, вдыхая мятный дым в лёгкие. Сука, дразнит ведь, гаденыш. Знает ведь, что Дане пиздец тяжело отказываться от всего этого. — Ага, пиво только нулевку, — Илья легонько пихается в бок, мыча что-то несуразное себе под нос. Даня закатывает глаза, подтягивая сползшую на одно плечо куртку. — Блять, никуда я уже походу не поеду. — Так в смысле? Нулевка же? — Братишкин искренне не вдупляет, пялясь на Илью и Даню, будто сошедших с обложки очередного мультика Никелодеон. Биба и Боба, блять. — В прямом. Я всё равно за руль не сяду, к тому же устал пиздец, засну прямо тут нахуй… — бормочет Данила. Глаза и правда слипаются очень, тяжело держать себя в руках, к тому же и ещё одного. — Короче, я тогда комнату займу какую-нибудь… Маза тоже где-то оставлю там. Передавайте Денису, короче, поздравления мои. Парни синхронно кивнули, принявшись воровать друг у друга мундштук. Тоха всё же взялся подойти и наконец-то выключить стрим, затянувшийся аж на час больше ожидаемого. Ступеньки слишком крутые и узкие, развернуться негде и Даня чуть было не роняет пьяного Корякова на лестнице, вовремя подхватив его за левую руку. Самого Кашина кроет не меньше. Руки трясутся от тяжести, голова совсем перестаёт варить, а в мыслях танцует какой-то ну просто несусветный бред. Илья. Когда он полез на колени, облокотился всем своим немаленьким весом, с большим любопытством, как ребёнок, наблюдая за далёкими звёздами… Даня отмахнулся. Ну нет, Коряков просто так неудачно пошутил. Ну заснул во время шутки, ну, с кем не бывает?.. Да ни с кем. Даня очень не хочет давать себе ложных надежд, думая, что Илюша тоже что-то к нему испытывает. Что-то нежное такое, трепетное… тёплое, светлое… это вначале Кашин пытался быка включить, чтобы все подозрения от себя мигом отвести, а сам от радости чуть ли не лопнул, когда Илья тихо так, мирно коснулся его щеки, закинул руки свои на плечи чужие и пялился в звёздное небо это ебучее, выпивая бутылку вкусного виски… Дверь со скрипом приоткрывается и Кашин с трудом пропихивает внутрь Корякова, отталкивая того на кровать, закрывая за собой. Да, комната оставалась всего одна, все остальные были заняты другими пьяными телами, мало интересовавшие Даню. Разувшись, рыжий поправил свою вечно сползающую на глаза чёлку и осмотрелся. Комната как комната. С одной кроватью двуспальной, красным ковролином, кожаным диваном, притаившимся в уголке и одинокими крючками для одежды, куда Данила и повесил свою куртку, оставаясь в одной футболке. Решив уступить кровать Илье, что уже и так там вполне неплохо расположился, развалившись звездой по площади всей постели, Даня направился в ванную комнату, дабы хоть чуть-чуть освежиться, после чего с чистой совестью пойти спать. Илья ужасно громко храпел. Настолько, что его голос слышно сквозь бетонную стенку ванной с закрытой дверью. Рыжий недовольно цокает, открывая кран и быстро обдает лицо ледяной водой. Хоть немного остудило мысли, вращающиеся десятым кругом в пространстве мозга. И как бы не хотелось быстрее улечься спать, сна не было ни в одном глазу. Даня ворочался на неудобном диване, всё пытаясь найти мало мальски удобное положение. Да, на людей с его ростом ещё нет подходящих диванов. — Дань… — шёпот Ильи заставил Даню подскочить на локтях от неожиданности. — Ты спишь? Коряков звучал абсолютно трезвым, будто не он час назад орал какую-то дичь в микро, будучи в шляпе мухомора. И не он чуть ли не попиздился с Вовой за один промах по голове. — Ну, нет. А че такое? — Ты мне так и не ответил на вопрос, который я тебе на балконе задал? Даня клянётся матерью своей, никогда ещё голос Ильи не звучал так серьёзно. Парень его будто не спрашивал, а на допрос отводил. Кашин мнётся пару секунд, теребя кольцо с гербом на пальце. — Тебе это вообще зачем? Что ты этим узнать хочешь? — спрашивает с небольшим таким упреком, будто с Семенюком на кухне о жизни стримера базарит. — Просто так… — бубнит Илюша, зарывшись носом в одеяло. Голос его чуть приглушен, еле слышен, однако, рыжий верил, что тот сейчас не из вредности подобные вопросы задает. — Я у всех спрашивал, ну, пока в говно был. Доебал, конечно, всех… — Вот именно, — хохочет Даня, подкладывая руку под голову, чтобы лучше видеть Илью. И похуй, что эта самая рука до этого затекла, таща на себе Корякова. — Никогда больше так не пей, боже. Ты сегодня сам себя, блять, превзошёл. — Ага, — сквозь одеяло лыбится Мазеллов. Парень от стыда закрывает глаза, больше кутаясь в цветастый кусок ткани. Алкоголь понемногу отпускал парня. — Мне так стыдно, бля. — Да ничего, бывает. Я тоже, когда пиздюком был, набухивался так, что меня потом в собственной луже рыготы и блевоты до дома тащили, а потом я от мамки пиздюлей получал. Весело зато было. — Нихуя ты, только сейчас за здоровье взялся? — Илья смеётся опять, руки от лица убирает и одеяло скидывает, лёжа в помятых джинсах и футболке своей с надписью весьма оригинальной. Коряков волосы назад заправляет и со стороны Дани видно, как луна красиво проходится по его покрасневшим губам, останавливаясь на глазах. — Типа того, — сухо ответил Данила, кашляя в кулак. Взгляд зациклился только на одном Илье, пожирая того с головы до ног. Рыжий сдерживал себя целый вечер, отторгаясь от любых гейских шуток в его сторону. Даже, когда Шабанов его в щеку поцеловать пытался, то строил из себя неебаться какого натурала. А сейчас лежит, бессовестно лапая Илюшу своими глазами жадными, цепляясь то за кадык острый, то за родинки его, тот за рот пухлый, раскрасневшийся от алкоголя. — Заебло кашлять, чвякать постоянно. — Плюс, — Илья взмывает руками в воздух, будто пьяный всё ещё. Ведёт ими, узоры какие-то вырисовывает, понятные одному лишь ему, пальцами тычет в плафон на потолке, невпопад пыхтя. — Скучно. Ты на вопрос мой ответишь? Заебал. — Да что ты прицепился-то, блять, ко мне? — негодует Даня, сцепляя пальцы в замок на животе. Вот теперь сна точно не осталось. — Ну, допустим, мне сложно на него ответить. Не знаю я, счастлив, или нет. Трудно определиться. По спине прошёлся неприятный холодок. Не хотелось вот так грубо вываливать всё на Илью, но ведь он сам это начал, правильно? Сам нажрался, сам полез на коленки, сам вопросы странные начал задавать. Как вообще можно понять, счастлив ты или нет? Понятие-то мимолётное. Сегодня ты счастлив, а завтра уже нет, потому что какого-то аспекта больше не присутствует… ну, собственно, так у Дани и происходит… — Понял, — коротко ответил Коряков, пялясь в потолок. — А чего тебе именно не хватает для счастья? — Так, ты че, в психологи ко мне нанялся? Спасибо, обойдусь, — рыжий уже хочет прекратить этот бессмысленный диалог, но Илья вновь его прерывает, запихивая всё недовольство обратно насильно. — Да нет, Дань, ты не понял! Я просто хочу понять, чего людям в их обычной жизни может не хватать для полного умиротворения. Вот взять тебя к примеру. У тебя есть все: деньги, слава, друзья, работа. И ты всё равно несчастен. Вот это мне и интересно. — Ебать, тебя на философию тянет, когда ты выпил? — усмехается Кашин. — Не думал, Илюх, вот уж не думал. — Да иди ты нахуй, — беззлобно говорит Мазеллов, поудобнее ложась на белоснежное одеяло. — Я тебя, блять, серьёзно спрашиваю, а ты цирк разыгрываешь. — Да ладно тебе, Маз… хорошо, я отвечу. У меня нет любимого человека. Поэтому я до сих пор матерюсь и пою про наркотики. Илья и Даня угарают с неудачной шутки ещё пару минут, прежде чем успокаиваются. Коряков довольно лыбится, боком лёжа на кровати, а Кашин спокойно смотрит на Илью, подмечая в нём любую смену настроения. Со стороны выглядело, наверное, странно, но не для них. Оба парня просто молча переглядывались друг с другом, слушая треск сверчков за окном и лёгкую музыку, доносившуюся эхом с первого этажа. Антон и Вова ещё не пошли спать. — А если бы он у тебя был, — развивает мысль Мазеллов, пальцем водя по покрывалу нелепые символы. — про что бы ты пел? — Хуй знает, если честно… про любовь точно нет. — Справедливо, — подмечает парень, давя скромную улыбку. Как бы Даня хотел, чтобы Илья перестал себя стесняться. Вон как резво бегал во время стрима, а сейчас лежит спокойненько, не шелохнется даже. Глаза Ильи сталкиваются с Даниными и неловко отводятся в сторону, заставляя парня немножко нервничать. Атмосфера давила всё сильнее. Непринуждённая обстановка балкона резко сменилась мрачной комнатой, обдуваемой лёгким ветром, задувающим в открытую форточку. Тюль медленно качается под потоком воздуха, создавая неуютную обстановку. Даня по привычке облизывает сухие губы, заостряясь на Илюшиных. Гладкие, без единой трещинки, переливающиеся синим отблеском при свете луны. На них наверняка осел вкус и аромат того самого виски, запах которого выводил Кашина из себя, стоило ему только зайти в дом по приезде. Губы Ильи такие прекрасные и такие недосягаемые. — А если бы ты узнал, что человек, который тебя любит, находится в твоей общей компании, как бы ты на это отреагировал? Очередной колкий вопрос от Ильи за сегодня. Даня вновь прищуривается, думая уловить иронию в голосе, но ничего такого не происходит. Коряков честно и открыто спрашивает его об этом, совершенно точно беспокоясь за ответ, иначе бы он так не ерзал на одном месте, пытаясь отвести взгляд как можно дальше. — Если этот человек мне нравится, то без проблем. — А я тебе нравлюсь? Даня сглатывает. Ему не показалось? Этот вопрос задал Илья? Точно он? Ни кто-то другой, притворяющийся там самым Ильёй Мазелловым? А нет, это точно тот самый дурачок, державший ЛГБТ флаг на стриме, будучи в футболке «все к дк». Точно он. — Я спизжу, если отвечу, что нет. — Ты не угараешь щас?! — встрепенулся Коряков, чуть не свалившись с кровати. Илья начал как оголтелый прыгать по комнате, звонко смеясь. Пару раз ударил картину, висящую на стене. Наверное, Вова с Тохой их точно слышали. Когда детсад закончился, Мазеллов приземлился обратно на постель, прыгая на неё. — Я так счастлив нахуй! — Вот и формула тебе на ответ, — ухмыляясь, отвечает Даня, вставая с дивана и разминая затекшие запястья. Уловив момент, когда Илья уязвим, Кашин кидается на парня, ловко прижимая того к кровати. — Страшно? — Неа, — отдышавшись, говорит Илюша. — Мне охуеть как нравится. Всё пытался твоё внимание на себя обратить, а ты как за стенкой каменной сидишь, нихуя не достучишься! — Ну, ты смог. Поздравляю. Данила пару раз хлопает в ладоши, пока чёткий звук отражается эхом в комнате и щекочет Корякова по животу, слушая истошные вопли парня. Ну просто мёд на уши. Наконец-то можно помучить мелкого гадёныша. Внезапно, Илюша прекращает смеяться, хватая рыжего за шею, тяня на себя. Губы парней мягко соприкасаются под лунным светом. Коряков неопытен совсем, тычется губками вперёд, ловя страстный напор в ответ. Даня языком ласково очерчивает атласные губы, раздвигает их в стороны, пробираясь через барьер зубов. Аккуратно проходит языком по всем местам, сплетается с неумелым языком Илюши, что начинает немного постанывать в поцелуй. Это знак, что Кашин на правильном пути. — Блять, да что у вас здесь происходит?! Дверь резко открывается, пока в ней полностью помещается Братишкин, а за ним и Антон. Лицо Вовы мгновенно сменяется с угрозы на удивление, увидев то, как Даня шарит руками под футболкой Ильи, пока их губы вытворяют полнейшую пошлятину. — Охуеть не встать… вы че?! — только и говорит Семенюк, несильно шлепая себя по щекам, будто приводя себя в чувство. Парни резко остановили все свои действия, Илья улыбнулся неловко, а Даня совершенно невозмутимо посмотрел Вове в глаза. — Сука, одни пидоры везде, блять! Лишь громкое «осуждаю» прилетело в ответ от Антона, который уже неспешно спускался по лестнице, ибо ему было совсем неинтересно выслушивать жалобы Братишкина на друзей своих и пиздец какую тяжёлую стримерскую жизнь. Лучше быстрее кальян занять.