О полуправде и поцелуях со вкусом манго.

Тесан любит манго. Этот яркий, необычный фрукт нравится ему. Нравится тем, что щекочет боковые стороны языка едва заметной кислинкой, оседает на кончике яркой сладостью, чуть щиплет щёки и сводит скулы. Тэсан любит манго. Он часто покупает его, если приходит в магазин, а там на полочках красуется этот фрукт. Он с большим удовольствием пьёт жидкие йогурты со вкусом манго. Он заливает молоком гранолу с небольшими кусочками сушенного манго на завтрак. Он иногда перекусывает батончиками с манго во время перемен в школе. Или подкрепляется ими после того, как отпахал добрые три часа в танцевальной студии. Тэсан любит манго. Унхак от манго зависим. У Унхака любимые цвета зелёный и жёлтый. Как манго. И вкус у него самый любимый - кисло-сладкий, сводящий щеки и заставляющий жмуриться. Вкус манго. И запах. Не очень насыщенный, уловимый только если поднести фрукт к носу, приятный, спокойный. Запах манго. Манго в жизни Кима все двадцать четыре часа на семь дней недели. Перманентно. Если день Унхака прошёл без упоминания манго… то считайте, что прошёл он за зря. Унхак, уж если быть до конца откровенными, сам по себе напоминает друзьям манго. Тэсан манго любит. Но зависим вовсе не от сочного экзотического фрукта. Тэсан зависим от Унхака. Зависим настолько, что готов ради младшего на все. Даже на… — Тэсани-хён! — Хан замирает, оглядываясь и притворно тяжело вздыхая. Унхак с громким визгом налетает на него, сжимая в крепких объятиях и буквально повисая на старшем. — Тэсани-хён. — И тебе привет, мелкий паразит, — кивает Хан, перехватывая младшего поудобнее и обнимая его в ответ. — Эй, а я? — Донхён, стоящий рядом с другом, дует губы и разводит руки в стороны, как бы намекая, что с нетерпением ждёт своей порции нежностей от младшего. — С добрым утром, Донхёни-хён, — цыкая и закатывая глаза, приветствует Кима Унхак. Он отрывается от Тэсана, подходит к Донхёну, что довольно жмурится и сгребает младшего в медвежьи объятия, сжимая в кольце рук. Хан качает головой, наблюдая за друзьями с легкой улыбкой. — Эй, голубки… уроки не будут ждать, пока вы наобнимаетесь, — он шуточно журит младших, убирая руки в карманы джинс. Донхён и Унхак с ворчанием отлипают друг от друга и медленно плетутся за старшим в сторону школы. — Кстати, да… — Тэсан вдруг останавливается, заставляя младших замереть. Те смотрят на него ожидающе, пока сам Хан снимает рюкзак, открывает его и начинает что-то усердно искать. Буквально через минуту поисков он выуживает из кармашка две небольшие упоковочки жвачек. Он протягивает Донхёну подушечку мятной резинки, а Унхаку манговой, с улыбкой наблюдая за счастливыми мордашками донсенов. — Утро не с кофе, а с жвачки, да? — комментирует он, убирая упаковки жвачек назад в рюкзак и открывая входную дверь. — Ну и со школы. Ее никто не отменял. Младшие переглядываются, ускоряясь и хвостиком следуя за Ханом. В рюкзаке Тэсана вместе с мятной и любимой арбузной появляется манговая жвачка. А ещё кулёчек манговых леденцов.

***

— Отстань, хён, я никуда не пойду, — ноет Унхак в трубку, зажмуривая глаза и зарываясь носом в подушку. — Ким Унхак, отрывай свою попу от кровати, одевайся и собирайся. Мы идём в парк гулять, — приказывает Тэсан младшему и едва заметно усмехается, когда слышит копошение и шорох оделяла. — Пакость, давай, не ленись. — Я не пакость, я солнышко, — бурчит шатен, морщась и вновь переворачиваясь, стараясь спрятаться от света. — Солнышко встаёт в шесть, — хмыкает Хан. — А ты максимум в двенадцать. Да и то, из-за того, что я тебя разбудил. — Ну и пусть встает в шесть. Глупое солнышко. Я тебе сразу говорю, хен, я тебе не открою… — Но я уже… — начинает было Тэсан, как Унхак безапелляционно его прерывает. — Я тебя не пущу в дом, — шипит Ким, скидывая звонок и вновь пытаясь уснуть, с головой накрывшись одеялом. Громкий и настойчивый стук, а главное не прекращающийся уже минут пять как стук мешает исполнить ему задуманное. — Да вашу мать… — рычит Унхак, вскакивая с кровати. Он плюёт на тапочки, босиком вылетая из комнаты, спускаясь по лестнице на первый этаж. Ким распахивает дверь, уже готовясь убить нарушителя своего спокойствия и сна, но мило улыбающийся старший заставляет его тяжело вздохнуть и понуро опустить плечи. Рука не поднимется у него на Тэсана. — С добрым утром, солнышко, — смеется Хан, протягивая младшему стаканчик, на котором красуется выведенное аккуратным, слегка витиеватым почерком «Лисёнку». — Это что? — Унхак недоверчиво косится в сторону стаканчика, но принимает его из рук старшего и подносит к лицу, принюхиваясь. — Матча на миндальном молоке с манго и корицей, — поясняет Тэсан, а после ударяет Унхака в плечо, когда тот продолжает разыгрывать подозрительность. — А я точно не отравлюсь, — все ещё ломается младший, чуть кривляясь и дурачась. — Хватит устраивать тут драму, — закатывает глаза Тэсан. — Пей давай. Унхак послушно прекращает, делает глоток, другой… и блаженно стонет. — Хён, это так прекрасно… — Унхак откладывает стаканчик на тумбочку, подходит к Хану и прижимается к нему, крепко обнимая старшего в знак благодарности. — Давай переодевайся, а я пока завтрак приготовлю, — Тэсан треплет Унхака по волосам, проходя внутрь квартиры, пока Ким, прихватив стаканчик, приставучей пандочкой пытается на нем повиснуть. — Я лучше тут посижу, — оповещает старшего Ким, усаживаясь на стул и поджимая под себя ноги, продолжая прихлебывать матчу. — Люблю смотреть, как ты готовишь… — Ну смотри, — соглашается Тэсан, пряча улыбку от младшего, разворачиваясь к Киму спиной и доставая из шкафчиков всё необходимое. — Можем потом снова зайти в ту кофейню. Там очень много разных напитков с манго. Возьмём тебе лимонад. А мне кофе. А ещё… где тут у тебя мука? Я хочу попробовать испечь манговые рогалики. — Вот тута, — Унхак указывает рукой в сторону углового подвесного шкафчика, а после вскакивает, желая помочь старшему. — А ну сидеть, — хмурит брови Хан, взглядом заставляя младшего вернуться на место. — Я готовлю, ты смотришь. Отдыхай давай. — Но… — В следующий раз поможешь, честное слово, — соглашается старший. — Но не сейчас. Пей лучше, пока не остыло. Приносить утром Унхаку какую-нибудь манговую вкусняшку, будь то матча, желейная конфетка или зефирка — становится привычкой. Заходить по выходным в кафейню и каждый раз пробовать разные напитки (преимущественно с манго) — становится традицией. Готовить вдвоём пирожные с манго — становится неотъемлемой частью их жизни.

***

Тэсан смотрит на младшего, улыбаясь одними уголками губ. Тот что-то увлеченно рассказывает Донхёну, бурно и активно жестикулируя и часто меняя интонацию голоса, стараясь передать весь спектр эмоций, что он испытывает. Хан качает головой, опуская взгляд на тарелку. Он аккуратно вылавливает ложкой из молока кусочек манго и перекладывает его в тарелку Унхака. Затем еще кусочек. И еще. Четвертый, пятый. Ким поворачивается, смотрит на свою тарелку, в которой с завидной скоростью появляется нарезанное манго. Он не до конца осознаёт происходящее, всё еще продолжая свой рассказ, бездумно смотря пустым взглядом в молочную смесь. Донхён, сидящий в сторонке, не сдерживается и тихо хихикает, словно выдергивая младшего из трансы. Унхак вздрагивает, замолкает, смотрит то на Тэсана, что замер, так и не донеся ложку до тарелки младшего, поджал губы и несколько раз быстро похлопал ресницами, то на ту самую пресловутую ложку с желтым кубиком любимого фрукта, то на свою тарелку. Логическая цепочка в голове младшего потихоньку начинает складываться, а звенья наконец-то скрепляются между собой. Ким снова смотрит на старшего, а после спрашивает прямо, открыто, немного неожиданно, чуть резко. В лоб. — Хён, почему ты не ешь манго? — Тэсан теряется, не зная, что ответить младшему. Соврать? Ха, если бы все было так просто. Ни черта. Не мог Тэсан врать близким ему людям, будь то родители или друзья. Ну не умел. И не мог. Совесть мучала. — Я… — Хан запинается, лихорадочно пытаясь понять как ему соскочить с вопроса или придумать какую-нибудь, хорошо бы не нелепую отмазку. — Ты не любишь манго? — спрашивает Унхак, испытывающе глядя на старшего, дожидаясь его ответа. — Да! Именно так, — выпаливает Тэсан, широко и натянуто улыбаясь, начиная нервно подхихикивать. Он ведь не соврал. Просто… подтвердил чужие слова, да? Это же не ложь, верно? Младший смотрит на Хана с недоумением и немного недоверчиво щурит свои прекрасные лисьи глаза, но, немного посомневавшись, кивает. — Хорошо, я понял, хён, — Унхак вновь улыбается светло так, тепло, открыто, и возвращается к трапезе. Тэсан выдыхает. Пронесло. Кажется пронесло.

***

— Ужас. Не день, а какое-то… — Унхак скидывает рюкзак на пол и плюхается на подоконник рядом со старшим. Тэсан переводит на него взгляд, вопросительно наклоняя голову набок. — Что случилось у моего лисёнка? — спрашивает Хан, тыкая пальцем в чужую мягкую, чуть пухлую, надутую щечку. — Да эта глупая учительница химии со своими тупыми элементами, — бурчит Унхак. — Задолбала. Мне вообще ее химия в жизни никак не встала. Ну не-нуж-на и все тут. А она, блин… — Он вздыхает, прикрывая глаза. — Ещё и губы все потрескались. И сухими стали. И уголок чуть-чуть порвался. Теперь больно зевать и рот широко раскрывать, — жалуется Унхак. Тэсан хмыкает, вспоминая одну важную вещь, и выуживает из кармана джинс гигиеническую помаду. С экстрактом манго. В общем, ничего нового или удивительного. — Иди-ка сюда, — Хан открывает помаду, ловко, в пару легких движений наносит ее на губы младшего и, закрыв, убирает ее в нагрудный кармашек жилетки Кима. — Вот так вот должно быть лучше. — Хён, я уже говорил, что я тебя обожаю? — шепчет младший, широко улыбаясь. Он проходится языком по губам, причмокивает, пробуя помаду на вкус и удовлетворенно что-то курлыкая. — Говорил, — кивает Тэсан, будучи не в силах сдержать ответную улыбку. — Ну, тогда я скажу это ещё раз, — Унхак открывает глаза, чуть придвигается к старшему, быстро целует его в щеку и вскакивает с места, хватает рюкзак, на ходу закидывая его на плечо. — Спасибо, хён! Помни, я тебя безумно обожаю! И бегу на математику. Удачи тебе со всем! Донхёну-хёну привет! — Маленький засранец, — ворчит Тэсан, пока румянец заливает розовой краской его скулы и кончики ушей. — Маленький любимый засранец.

***

— Ты мне нравишься. Тёсан был не готов. Мягко говоря. Он даже не ожидал от жизни такого. — Унхак, ты… — Тэсан нервно одёргивает ворот рубашки, пытаясь вдохнуть такой нужный сейчас воздух, но грудная клетка как будто стала железной и недвижимой, не позволяя лёгким расшириться и вобрать кислород. — Ты мне нравишься, хён, — вновь повторяет Унхак… … а после поддаётся вперёд, зажмуривает глаза и прикасается к чужим губам своими, замирая на несколько мгновений, что кажутся целой безмолвной вечностью. Проходит всего лишь минута. Целая минута. Унхак отстраняется, приоткрывает глаза, смотрит прямо в шоколадные глаза старшего и тут же резко отводит взгляд, неловко теребя пальчиками края свитера. — Прости, — смущенно тушуется Ким, застенчиво, легко улыбаясь. — Я испортил… — Что? — вырывается у ошеломлённого таким неожиданным заявлением Тэсана. — Ну… я испортил наш первый поцелуй, — пожимает младший плечами, пока румянец окрашивает в розовый щечки. — Ты ведь не любишь манго. — Нууууу… — Тэсан потирает шею рукой, прикусывая нижнюю губу. Кажется, пришло время признаваться в небольшом утаении правды. — Я люблю манго… — а затем выпаливает совсем быстро ответное признание. — И тебя тоже. Унхак удивленно округляет свои прекрасные глаза цвета липового меда, пока его мягкие губы чуть приоткрываются. Тэсан времени даром не теряет. Притягивает младшего к себе ещё ближе, сжимая в ладонях тонкую талию, чуть наклоняется и вновь целует Кима, сминая чужие губы своими. Унхак стонет от неожиданности, жмётся к старшему, пальчиками зарывается в чужие волосы, слегка оттягивая, заставляя Тэсана удовлетворенно что-то проурчать. Хан кончиком языка касается чужих губ, словно спрашивает разрешение. Унхак его даёт: приоткрывает пухлые губы пошире и дарит ответное касание. — Люблю, — шепчет Хан, всего на секунду отстраняясь и облизывая свои и без того влажные губы. Он проводит костяшками ладони по щеке младшего, большим пальцем мягко ведёт по нижней губе младшего, носом потирается о чужой, а после снова целует. Чуть напористее, влажно, мягко, смакуя кислинку, оставшуюся от мангового леденца на кончике языка. Пробует на вкус, наслаждается, понимая, что готов целоваться так вечно. Младший жмурится словно довольный котёнок, улыбается в чужие губы, льнёт к старшему всем телом, закидывая руки на шею. Позволяет Тэсану вести, хозяйничать, насыщаться собой. Сколько они так целуются точно не известно. Легче окрестить этот промежуток времени довольно растяжимым понятием «долго». Прерывает их вредная бабулечка, которой поцелуи горячо влюблённых в друг друга людей пришлись… ну мягко говоря не по душе. Старушка не придумала ничего лучше, чем накинутся на не ожидавшую такого поросёнка подарочка от жизни парочку. Хан закрывает младшего от весьма ощутимого удара женским аксессуаром, а после срывается с места, дергая Кима за руку на себя. Унхак вскрикивает от неожиданности, а после начинает хихикать, прикрывая ладошкой свою широкую улыбку, что лишь сильнее раздражает ненавистницу однополых пар. Старушка переходит на крик, вновь замахиваясь. Обоих парней это ни капли не пугает. Те лишь, заливаясь хохотом, срываются на бег, даже не думая расцеплять переплетенные в своеобразный замочек пальцы. — Ужас… даже не поцелуешься нормально, на тебя обязательно кто-нибудь с сумкой накинется, — ворчит Унхак, когда они заворачивают за угол дома и наконец-то останавливаются. — Нуууу, — тянет Тэсан, лукаво щуря глаза, стараясь сдержать широкую улыбку. — Тут я никого не вижу… тем более с сумкой… Полагаю, мы можем повторить попытку? — А я полагаю, что не можем, а должны, — шепчет Ким, приближаясь, кладя руки на чужие плечи и чуть привставая на носочках. — просто обязаны повторить попытку. И сделать это не раз. — Как скажешь, лисёнок, — шепчет Хан, прижимая младшего к себе и накрывая чужие губы своими. Впрочем, как вы видите, настроение надоедливая мадам преклонного возраста Тэсану и Унхаку ни капли не испортила. Ведь им все равно, где именно они будут целоваться. Главное что будут, а уж геолокация… далеко не самая важная часть в этом деле. Им немного не до нее.

***

— Ты опять?! — Тэсан вздрагивает, замирая с ложной в руке. Он поворачивает голову, виновато смотря на младшего, и растягивает губы в очаровательной невинной улыбке. — Не, так дело не пойдёт. Унхак забирает ложку с кусочками натесанного манго и подносит ее к чужим губам. — Ешь… — приказывает, чуть надавливая кончиком ложки на нижнюю губу старшего. — Нет, не хочу, — мотает головой Тэсан, пытаясь увернуться от настойчивого младшего. — Всё ты хочешь, — отрезает Унхак, свободной рукой перехватывая лицо старшего, сжимая ладонь на его подбородке. — Ты любишь манго. — Я люблю тебя, — поправляет его Тэсан. — Манго мне нравится, но… ты от него зависим. Ты ходишь грустным, если не поешь манго. — Я от тебя зависим, дуралей, — цыкает Ким, не оставляя попыток впихнуть ложку с фруктом в рот своему парню. — И грустный хожу, если ты меня не обнимаешь и не целуешь. И не ешь со мной манго. — Но я правда могу спокойно обойтись без манго… — мягко улыбается Тэсан, чуть отстраняясь от младшего. — Я хочу, чтобы ты съел это манго. — Ладно, хорошо, — Унхак подносит ложку к своим губам, отправляя в рот нарезанный фрукт, а после резко садится на колени своего парня и прижимается своими губами к его. Он мягко проталкивает кубики манго между чужих губ, продвигая их языком в влажный рот. Хан стонет от неожиданности, значительно облегчая задачу Киму. — Ты… — бубнит Тэсан, отстраняясь и широко округляя глаза. — Жуй, — Унхак улыбается довольным котом, празднуя свою маленькую победу, и чмокает старшего в надутые губы. — Давай, давай, Санни-я. — Маленький засранец, — пыхтит Хан, послушно исполняя приказ младшего. — Зато любимый засранец, — парирует Ким, вновь набирая на ложку манго. — Я теперь буду постоянно так тебя кормить. — Я не сильно против, — курлычет Тэсан за секунду до того, как Унхак вновь целует его, вместе с тем передавая ему кучек манго. Кусочек манго… манго, который в очередной раз лишь плотнее скрепил их любовь.