pale moonlight

      Минхо ненавидел лето, особенно когда его приходилось проводить вдали от цивилизации.       Не сказать, что дом его тёти был настолько ужасен, что здесь невозможно было находиться. Вовсе нет — Минхо вполне устраивал миленькой двухэтажный домик с просторным участком.       Весь второй этаж был сплошной комнатой, которая была удобно устроена под его личную спальню. Тётя — Ли Джисоль, прекрасная женщина с саркастичным юмором — напрягла своего мужа специально ради приезда любимейшего племянника, так что Минхо был снабжён всем, чем только можно. На первом этаже Джисоль предусмотрительно установила кондиционер, потому что даже с вентилятором наверху находиться в течение дня было тяжеловато. Построенный дядей Чаном — тем самым невыносимо заботливым мужем — и его друзьями несколько лет назад домик был уютным и небольшим. Просто дачным сооружением для отдыха на месяц или все три лета, пока не станет слишком холодно для ночёвок. В крохотной кухне имелся необходимый для готовки гарнитур, кухонная плита и небольшая железная раковина. Посёлок отлично снабжался водой, хотя Минхо приходилось таскать из машины своей родственницы газовые баллоны. Прямо возле удлинённой веранды, словно приклеенной к дому, установилась ещё одна железная раковина с менее сильным напором воды.       Единственное, что действительно раздражало и сильно расстраивало, так это то, что мыться приходилось в бане. Минхо ненавидел баню, потому что не любил жару. Не любил жару — ненавидел лето. Закономерности и логики в его существовании вполне хватало.       Но в остальном его практически устраивало существование в этом дачном посёлке. Дядя — Бан Чан, которого он называл просто по имени, потому что: «Боже, Минхо, я же не настолько стар», — снабжал его постоянным пополнением книжных полок, а ещё приятными лакомствами, скрашивающими долгие посиделки за фильмами. Джисоль же, которую Минхо называл по имени по той же причине, что и её мужа, всегда была рада выйти с ним на вечерние прогулки или хорошо провести время за обсуждением прочитанных книг. Эта парочка, абсолютно не вписывающаяся в понимание адекватности его собственной семьи, быстро заняла первое место в сердце нелюдимого подростка.       Минхо нравилось жить вместе с тётей и её мужем хотя бы потому, что они не заставляли его притворяться. Джисоль ненавидела все эти парадные штуки, которые обожал её старший брат — отец Ли. Чан, пропитавшийся насквозь любовью к своей супруге, полностью её в этом поддерживал.       Родители Минхо были ханжами.       Они владели сетью ресторанов корейской кухни, которая быстро прославилась на всю страну. Такое крупное везение оказаться в топе лучших заведений Кореи быстро подняло статус семейства. Поэтому с самого детства Минхо был окружён лицемерными ублюдками вроде своих собственных родителей. Ему приходилось делать всё возможное, чтобы не испортить репутацию семьи.       Он на «отлично» учился в школе, всегда выполнял все домашние задания и участвовал во всяких конкурсах, чтобы сделать очередную фотографию с медалью, стоя возле директора. Минхо стал заведующим радиостанции школы, которая вещала о новостях именно этого учебного заведения, и играл в футбольной команде, являясь её капитаном. С десяти лет он преуспел в модельном бизнесе и, возможно, если бы слегка не располнел к пятнадцати годам, то стал бы кем-то значимым в этой индустрии. Последующие три года после внезапного набора веса привели Минхо к постоянным упрёкам матери, издевательствам со стороны отца и неумением верно оценивать себя. Даже скинув лишние килограммы и став настолько стройным, насколько то вообще возможно в глазах родителей, Ли предпочитал скрывать своё тело за мешковатой одеждой. Минхо знал каждый параграф всех учебников курса математики, физики и химии, но ему никогда не позволяли заниматься чем-то, что нравилось бы самому ребёнку.       В любом случае рядом с Джисоль и Чаном он мог быть самим собой. Ему позволяли ложиться спать под утро и просыпаться под вечер, разрешали не спускаться со второго этажа и есть в постели. Джисоль никогда не была против того, чтобы Минхо помог ей на кухне в то время, как отец называл это «неподобающим» делом для мужчины. Чан не заставлял его заниматься спортом и слишком часто баловал абсолютнейше вредной едой, за которую мать устроила бы ему недельную голодовку. В домике дачного посёлка Минхо не приходилось надевать обтягивающие вещи, потому что резкое материнское «Ты собираешься появиться на людях в подобном?» сменялось заботливым «Господи, Минхо, ты же весь вспотеешь!». Он читал ту литературу, которую ему хотелось читать: про безнадёжно влюблённых подростков, сталкивающихся с трудностями, но в итоге остающихся вместе. А не классические произведения, которые ему настойчиво всучивал отец. Минхо слушал романтичные песни зарубежных поп-артистов и смотрел танцевальные выступления в Ютубе вместо того, чтобы часами играть на фортепиано и заучивать наизусть ноты классиков.       И всё-таки Минхо ненавидел лето, как бы сильно ему ни нравилось сменить окружение.       Жара в начале июля была просто невыносимой. Вместе с футболкой, которую он бесстыдно скинул, пока качался на качелях под тонким навесом, хотелось сбросить собственную кожу. От того, как много он пил, Минхо лишь больше потел, а вот засуха в его горле не прекращалась. Язык казался противно шершавым из-за сухости во рту, дышать было тяжело. Ладони вспотели ровно настолько, что чернила на страницах книги, которую парень читал, запросто могли превратиться в неразборчивую кашу. Он порылся в кармане своих широких шортов, чтобы отыскать телефон, и наткнулся взглядом на время. Сейчас ещё не было даже десяти утра, но уже казалось, словно солнце жарило во всю.       Стараясь быть как можно тише, молодой человек пробрался обратно в дом. Он оставил свои резиновые тапочки возле порога, слегка отодвинув в сторону. Минхо услышал, что москитная сетка, свисающая с дверного проёма, щёлкнула магнитиками. Столовая была совмещена с коридором, так что прямо напротив выхода стоял длинный стол, рассчитанный буквально человек на шесть. Каким-то образом дяде удавалось порой собрать здесь десять своих друзей, но никто никогда не жаловался. На белоснежной скатерти стояла тарелка вымытых яблок, а рядом покоилась небольшая миска собранной виктории. Из-за двери спальни слышался жужжащий храп Чана, а с кухни доносилось мычание Джисоль. Она напевала какую-то мелодию, пока, вероятно, мыла посуду. Минхо слабо улыбнулся. Всё это ощущалось по-своему уютно. Ли натянул на потное тело футболку, прежде чем показаться тёте на глаза.       Её волосы были собраны в неопрятный пучок на затылке. Длина не позволяла сделать так, чтобы причёска не выпустила несколько прядей. Женщина обернулась, когда услышала чужие шаги, и ласково улыбнулась вошедшему племяннику. Она была на полголовы ниже его. Её ядерно-зелёный фартук, завязанный на шее и талии, выглядел довольно забавно, а мордочка розового кота на животе практически стёрлась. Джисоль практически сразу оторвалась от своего занятия, вытерла руки о клетчатое полотенце и направилась к Минхо. Уже прекрасно понимая, что именно его ждало, подросток попытался лениво отклониться. Однако женщина, словно просчитав все его действия, негромко хихикнула и всё-таки обняла ладонями мальчишеское лицо. Она нежно чмокнула его сухими губами в лоб с преувеличенным звуком поцелуя. Минхо протестующе завыл, когда Джисоль стала осыпать его лицо такими же звонкими чмоками. Возможно, если бы он не сделал этого, то на губах выступила слишком глупая улыбка.       — Мы с Чан-и собираемся съездить на море после обеда. Хочешь с нами?       — Возможно. — Несмотря на крохотность кухни, Минхо удалось забраться на столешницу задом. Будь он дома, отец бы избил его ремнём. Но Джисоль лишь мягко улыбнулась и, вымыв какую-то ягоду, сунула плод ему в рот. На вкус это неизвестное лакомство оказалось чрезмерно сладким, поэтому под смех старшей Минхо состроил гримасу отвращения.       — Ты вообще сегодня спал? — Она снова вернулась к своему занятию, отпихивая руки племянника, когда тот потянулся для того, чтобы вытереть тарелки насухо.       — Возможно, — таинственно проговорил он. Джисоль слегка нахмурилась, обернувшись к нему через плечо.       — Бессонница? — Минхо молча кивнул.       На лице тёти выразилось что-то, совершенно отличное от выражения лица его матери, когда та узнавала о его проблемах со сном. Беспокойство. Не разочарование. Она едва слышно вздохнула, домывая последнюю тарелку. Женщина повернулась корпусом и принялась протирать все тарелки мягким полотенцем, чтобы затем расставить по полкам в шкафах. Минхо приходилось отклоняться то в одну, то в другую сторону, когда Джисоль принялась за дело. Шкафы находились прямо за его головой, так что избежать небольшой игры в «Попробуй увернуться» было невозможным.       — Я бы предложила тебе спать в нашей спальне, если тебя мучают кошмары, но ты сам знаешь, что Чан-и храпит, как танк. Но, если ты не брезгуешь, то можешь ночевать со мной, когда он остаётся на работе в Сеуле.       — Эй, ты мне не противна. — Своеобразное «люблю», которое Джисоль приняла с лёгкой улыбкой на припухлых губах.       — Естественно, нет, котёнок. Я всё-таки твоя тётя. И у тебя мои глаза.       — Фу. — Она рассмеялась, и на его губах выступила едва заметная ухмылка.       — У нас красивые глаза, засранец! — Джисоль не поленилась ткнуть указательным пальцем в его щёку, всё ещё ласково улыбаясь. — Могу предложить тебе снотворные, но сначала спрошу у своего доктора, можно ли тебе такое.       Минхо был более, чем уверен, что нельзя, но всё равно кивнул. Маленького окошечка над раковиной едва хватало для того, чтобы осветить помещение. Именно поэтому над их головами даже после восхода солнца светили тусклые лампы. Уютная тишина окутала их в лёгкое одеяло. Иногда Джисоль специально скребла ногтем по тарелкам, которые протирала, лишь бы подзадорить Минхо. Племянник отвечал на подобные выходки любовным закатыванием глаз, словно это она была восемнадцатилетним школьником, а не он. С Джисоль всегда было легко.       О существовании своей родной тёти Ли узнал буквально около двух лет назад. До этого времени его отец тщательно скрывал свою связь с человеком, который не вписывался в его стандарты.       Господин Ли считал младшую сестру ветреной, потому что она предпочла создание приюта для бездомных животных и волонтёрство за рубежом вместо монотонной работы с бумагами. Мать Минхо тоже не была особо расположена к своей золовке, потому что считала ненормальным то, как легко она отказалась от кулинарного дела их фамилии и к тому же решила выйти замуж за человека, с которым до брака встречалась всего полгода.       Минхо, может, тоже считал, что сыграли свадьбу дядя и тётя рановато, однако сейчас, прожив с ними достаточно, понимал, что и Чан, и Джисоль жили в идиллии. Его родителям до такой гармонии в отношениях было слишком далеко.       И решающим фактором ненависти его родителей к Джисоль стало то, что она не торопилась обзаводиться наследниками. «Настоящая женщина должна родить хотя бы одного ребёнка», — напоминала ей мать, когда они виделись. «У твоего муженька проблемы?» — спрашивал отец сестру. На все ядовитые комментарии и выпадки со стороны родственников Джисоль всегда просто улыбалась. Своей фирменной улыбкой во все тридцать два зуба она восхищала Минхо. А затем женщина легко отвечала: «Мне вполне хватает моего племянника», — чем в очередной раз заставляла подростка чувствовать нежность.       Возможно, родители не позволили бы ему провести летние каникулы в дачном посёлке. Они бы ни за что не оставили своего правильного и подающего надежды ребёнка на попечение ветреных родственников, если бы не та статья, которая, по их мнению, обесчестила фамилию рода. Небольшая фотография, распространившаяся в социальных сетях, и яркая приписка: «Ли Минхо, сын владельца сети ресторанов «Taste», был замечен на прогулке с неизвестным молодым человеком».       Из мыслей Минхо вывел сонный голос наконец-то вставшего с постели дяди. Чан неторопливо прошаркал на кухню, устраиваясь в тёплых объятиях жены, и сонно посмотрел на Минхо.       — Ты обгорел, — произнёс мужчина так, словно Ли сам об этом не знал. Подросток выразительно закатил глаза. Его нос и правда покрылся ярким красным оттенком, а кожа начала тихонько облезать.       — А у тебя слюна на подбородке засохла.       Джисоль негромко рассмеялась, с интересом оглядывая лицо супруга, Чан же лишь прикрыл глаза и еле слышно фыркнул. Подобные замечания никогда не были чем-то ужасным в компании этих двоих. Они довольно легко принимали едкость его глупых комментариев и реагировали исключительно положительно. Минхо не злоупотреблял их добротой и никогда не пересекал черту. Всё-таки он их уважал и любил. Пусть никогда и не сможет в подобном признаться вслух.

***

      Шум небольших волн убаюкивал. Назвать берег, усеянный высокими деревьями и кустарниками, полноценным пляжем было слишком тяжело. Однако небольшой полукруг рассыпчатого песка, словно кто-то специально высыпал его возле воды, всё-таки позволял расстелить полотенца и позагорать. Несмотря на прекрасную возможность получить ровный загар, Минхо предпочёл оставаться в тени под деревом. Проворные солнечные лучи напару с тёплым ветром щекотали его оголённые стопы. Порой ветерок ловко цеплялся тонкими пальцами за страницы книги, которую Ли пытался дочитать, и проказливо переворачивал их. Это могло сбить с толку, поэтому Минхо довольно быстро выудил из кошелька Чана бумажную купюру и теперь использовал её в качестве закладки. Дядя вряд ли скажет против, тем более парень в любом случае собирался её вернуть.       Со стороны пляжа слышались детские визги. Небольшая группа маленьких ребят плескалась в мутной воде прямо возле песочного берега. Они строили кривые замки из липкого песка, кидались друг в друга грязью и брызгались прохладной водой. Иногда смех затихал, а после недолгого молчания раздавался оглушающий плач. Минхо на самом деле даже плачем бы подобные звуки не назвал — кто-то из девчонок ревел, подобно годзилле, а потом с более боевым рёвом кидался на обидчика. Джисоль лежала буквально в двух шагах от своего племянника. Расположившись на животе, она подложила под подбородок замок ладоней и наблюдала за тем, как какие-то парни со смехом перекидывались резиновым мячом. Чан, встретив на пляже своего знакомого, уже несколько долгих минут покорял волны. Наблюдая за его любовью к плаванью, Минхо наконец находил объяснение широким плечам.       Хоть Минхо и был намазан солнцезащитным кремом, а его шорты и футболка не давали солнечным лучам слишком обжигать кожу, он всё-таки не хотел выходить из своего укрытия. Чан пытался затащить его в море, но когда получил ладонью по лбу — Ли правда сделал это нечаянно, потому что Бан попытался поднять его на руки, и потом долго извинялся — то быстро отстал. Джисоль наконец отвернулась от играющих подростков и устремила лелеющий взгляд на своего племянника. Словив его, Минхо тут же опустил голову и принялся перечитывать строки произведения заново. Возможно, не будь он таким принципиальным, то мог бы познакомиться с теми парнями, что и сами несколько раз кидали в его сторону взгляды. Однако Ли предпочитал сохранять свою должность сторожевого пса и не отходил от тёти.       В момент, когда Минхо уже успел перелистнуть несколько прочитанных страниц, а Джисоль — задремать, к ним кто-то подошёл. Парень почувствовал острый недостаток солнечного тепла на собственных ногах, потому что незнакомец создавал своим телом тень. Он раздражённо поднял голову, встречаясь с карамельными глазами пришедшего, и глупо хлопнул ресницами. На чужом лице расцвела странная улыбка, больше похожая на оскал. Этот парень не казался крупнее самого Минхо, может, даже немного щуплее его. Даже со своего ракурса Ли мог сказать, что этот незнакомец явно был ниже него, пусть и на несколько жалких сантиметров.       Минхо прикрыл один глаз, чтобы получше разглядеть незнакомца. Его шоколадные пряди волос спутались и выглядели небрежно. Наверное, совсем недавно он вышел из воды, но солнце уже успело немного подсушить вьющиеся локоны. Квадратные солнцезащитные очки, натянутые на макушку, служили ободком для чёлки. Благодаря этому высокий лоб незнакомца был открыт, а по нему стекали мелкие капельки. Пота или воды — Минхо уточнять не хотел.       — Привет, тётя Джи. — Его голос оказался довольно глубоким для того, кто был настолько худощав. Минхо с интересом склонил голову вбок.       Джисоль, будто по команде, приподнялась на локтях и широко улыбнулась. И пусть незнакомец обращался к ней, его любопытный взгляд всё ещё скользил по Минхо.       — Эй, Сон-и! Я не думала, что ты приедешь этим летом. — И только после этого провозглашённый Сон-и наконец-то широко и искренне улыбнулся своей собеседнице.       — Я и сам не думал. — Он почесал шею. — Мама в последний момент решила сбежать от городской суеты.       — Ну и прекрасно. — Теперь Джисоль поднялась и сидела, окутав бёдра полотенцем. — Надо зайти к вам на чай как-нибудь. О, кстати, Сон-и! — она посмотрела на Минхо, указывая на племянника ладонью. — Это мой племянник Минхо. Я говорила тебе о нём прошлым летом.       — Привет, Минхо.       — Привет…       — Джисон, — подсказал знакомый незнакомец. На его губы вернулся опасный оскал, из-за которого Ли слегка нахмурился.       — Привет, Джисон.       — На самом деле, тётя Джи, меня послали как раз за вашим чудом.       Минхо состроил гримасу, когда услышал подобное к себе обращение. «Ваше чудо», брошенное с намеренно преувеличенным пренебрежением. Джисоль, проследившая за его реакцией, захохотала. Джисон же продолжал изучать его взглядом карамельных глаз.       — Сказали притащить тебя поиграть с нами в волейбол. Хочешь?       — Не хочу, — сразу же ответил Минхо.       Он краем глаза заметил, что улыбка его тёти слегка погасла. Это всё ещё не было разочарованием, так что Ли старался не обращать внимания.       — О, ну да. — Джисон присел на корточки возле полотенца Джисоль, склоняя голову к плечу. — Городские мальчики не водятся с дачными отпрысками, да?       — Ты сам городской мальчик, — безразлично напомнил Минхо. Со стороны собеседника послышался смешок. Это заставило Минхо поднять острый взгляд и нахмуриться.       — Ты просто струсил, не так ли? Что мы надерём тебе задницу.       — Корона голову не жмёт?       Джисон всё ещё нахально улыбался. И бесил просто неимоверно. Минхо громко шлёпнул книгой, закрывая её, и поднялся на ноги. Он не удосужился надеть шлёпанцы, ступая ступнями на горячий песок.       — Пошли, Сон-и, посмотрим, чью задницу в итоге надерут.       Он мог поклясться, что увидел, как Джисон подмигнул его тёте. Минхо постарался не лезть в чужие взаимоотношения, но почему-то странное желание рассказать обо всём Чану влезло в его голову. Зная ревнивый нрав своего дяди, Ли мог бы быть уверен, что Бан надерёт мелкому задницу без какого-либо волейбола. Но с другой стороны Джисоль, казалось, хорошо знала этого парня. Так что возможность победы моментально испарилась из его мыслей. Вряд ли это был столь неприкрытый флирт. Может быть, Минхо всё-таки показалось.       В любом случае до небольшой компании из оставшихся трёх человек Ли добрался первым. Он молчаливо оглядел незнакомцев, а затем достаточно громко, чтобы его услышали в суете пляжа, представился. Самый высокий и худощавый из них парень без намёка на майку очаровательно растянул пухлые губы в улыбке. Он представился Хёнджином и с неприкрытым заигрыванием добавил: «Можно просто Джин-и». Темноволосый молодой человек в квадратных очках назвал себя Сынмином, а мальчишка возле него с лисьим разрезом глаз — Чонином. Минхо мысленно запомнил каждого, проговорив про себя новые имена. Он не успел сказать ничего больше, потому что к моменту окончания первого этапа знакомства подошёл Джисон. Парень нагло облокотился на его плечо и улыбнулся своим друзьям.       — Раскатаем его и пойдём купаться.       Хёнджин самоуверенно хмыкнул.

***

      В конечном итоге спустя три партии победила команда Минхо. В неё входил Чонин, которого к Ли приставил Хёнджин, возомнив себя богом волейбола, и Сынмин, потому что: «Да ты же всегда с Нин-и ходишь!» Надутое лицо Джисона буквально вынудило запыхавшегося Минхо отразить его наглую улыбку, а затем дерзко приподнять бровь. Что-то приятное растеклось в груди, когда Сон-и недовольно закатил глаза. Он что-то фыркнул себе под нос и, сказав, что хотел пить, отправился к установленным переносным лежакам. Видеть отчётливое выражение проигрыша на чужом лице было весело. Минхо упивался им, словно пробовал самый прекрасный напиток во вселенной.       Он поправил свою задравшуюся и слишком потную футболку, отряхнул перепачканные в сухом песке шорты и кинул взгляд в сторону родственников. Чан о чём-то с улыбкой рассказывал своей не менее счастливой супруге. Джисоль ласково перебирала пряди его завившихся светлых волос, пока мужчина устраивался на её бёдрах головой. Их взгляды пересекались из раза в раз, и оба хихикали подобно влюблённым школьникам. Минхо не сразу заметил, как нежная улыбка появилась на его устах. Его родители никогда не проявляли привязанности друг к другу. Их брак вряд ли можно было назвать итогом страстной любви. Скорее, отношения старших характеризовались больше как созависимость. Ли проморгался, чтобы избавиться от дурных мыслей и смахнуть с ресниц стекающий со лба пот. Он совершенно точно не собирался тратить свои каникулы на то, чтобы думать о родителях.       В момент, когда парень наконец-то отвлёк себя от идиотских раздумий, Джисон уже успел вернуться к своей команде. Встав в менее крупный круг, молодые люди о чём-то болтали. Минхо быстро потерял суть разговора, так как не имел понятия, о чём именно говорили новые знакомые. Молодой человек приподнял руки над головой, чтобы устало подтянуться. Он заметил, что взгляд Джисона, которому что-то увлечённо вещал Чонин, скользнул по открывшемуся футболкой островку его кожи на животе. Джисон поднял взгляд к его лицу и снова нахально улыбнулся, не поленившись задорно подмигнуть. Минхо фыркнул: то ли от неприязни, то ли от неожиданности. А может, его уши нагрелись вовсе не из-за злости или летнего зноя.       Джисоль наконец-то окликнула его, вынуждая всех пятерых парней посмотреть в свою сторону. Теперь поверх её пёстрого купальника был надет тонкий сарафан, а влажные волосы распущены. Женщина кивнула в сторону тойоты, на которой они приехали, и мило улыбнулась. Минхо понятливо кивнул: они собирались домой. Парень обернулся на новых знакомых, чтобы попрощаться, и вскоре уже помогал Чану собрать с земли все полотенца и сдуть надувной матрас, чтобы закинуть все вещи в багажник. Хотелось принять прохладный душ и лечь под кондиционер, но Минхо понимал, что сегодня пиком наслаждения будет лишь разгорячённое помещение деревянной бани.       Когда все вещи были собраны, а Минхо уже собирался сесть на заднее сидение, открыв для себя дверцу автомобиля, его вновь окликнули. В юношеском голосе он узнал Хёнджина, поэтому обернулся с явным удивлением. Минхо не надеялся, что спонтанное решение сыграть с ними в волейбол приведёт к чему-то хотя бы отдалённо похожему на дружбу.       Хёнджин наконец-то напялил на себя тонкую майку, которая всё равно практически не скрывала его боков и обгорелых плеч. Он поправил красные волосы, натянул на них солнцезащитные очки так, что некоторые пряди всё равно обрамляли лицо. Минхо мог поспорить, что его внешностью могли заинтересоваться модельные агентства. Хёнджин был достаточно высок, к тому же его тело подходило под стандарты моделинга. Лисьи глаза с хитринкой смотрели на собеседника, а идеально пухлые губы не расставались с полуулыбкой. Если бы Минхо был более безнадёжным романтиком, то, возможно, сказал бы, что мог влюбиться в этого человека. Отчётливая родинка под глазом нового знакомого привлекала внимание. Возможно, внимание, которым Хёнджин умело пользовался.       — Обычно мы по вечерам собираемся у моря, чтобы поесть мясо и попить пиво. Если хочешь, мы будем рады видеть тебя в нашей компании.       — Будете ли? — Минхо ухмыльнулся, поглядывая за его спину.       Джисон позади излучал ауру максимально недовольного человека. Он молчал, пока Сынмин раздражённо ему что-то доказывал. Однако недовольство всё-таки выражалось на чужом лице надутыми губами и сведёнными к переносице бровями. Хёнджин, кинув взгляд на друга, громко хмыкнул и снова вернулся к лицу Ли.       — Он просто капризничает, — посмеялся парень. Минхо закатил глаза. — Запишешь мой какао?       Обменявшись контактами, Минхо слабо улыбнулся и кивнул Хёнджину на прощание. Он наконец-то смог сесть в салон тойоты и захлопнул за собой дверцу. Приятное дуновение работающего кондиционера успокаивало его разгорячённую солнцем кожу. Чан аккуратно вырулил со своеобразной парковки, устроенной людьми прямо на песке пляжа, а Джисоль настроила громкость колонок и подключила к aux свой плейлист.       Пейзаж за окном оставался однотипным. Минхо рассматривал густые заросли тёмного леса, словно пытался найти в кустарниках намёк на лесных жителей. Джисоль рассказывала, что прошлым летом они увидели по дороге на пляж лисицу. Она поделилась своим разочарованием: лиса оказалась худенькой и серой, совершенно не похожей на тех, чьи фотографии были размещены на просторах Интернета. Когда Ли услышал эту историю, то лишь закатил глаза. Словно тётя не знала, что летом лисицы меняли свой пёстрый цвет шубки на менее заметный оттенок. Высокие деревья где-то были повалены старостью, порой можно было заметить коричневый блеск их увядших листьев. Солнце едва-едва пробиралось сквозь густоту крон, поэтому ехать приходилось с включенными фарами. Сравнительную тишину салона скрашивали играющие песни и голос Чана, который делился своими планами на ближайшую рабочую неделю.       Когда до дачного посёлка оставалось всего несколько минут езды, Минхо почувствовал жужжание в кармане своих шортов. Он вытащил из кармана мобильный телефон, разглядывая пришедшие уведомления. Оповещения из инстаграма о новых постах и историях, из ютуба с подборками видео, сообщение от Хёнджина, но совершенно никаких признаков жизни со стороны родителей. Минхо едва слышно хмыкнул и щёлкнул на облако сообщения нового знакомого. хёнджин: эй хён? я забыл узнать твой возраст и фамилию!

минхо: ли мне восемнадцать

хёнджин: эээй мы могли бы быть ровесниками я на год младше а я хван опустим формальности?

минхо: нет

хёнджин: хахаха ты вредный! мы собираемся встретиться завтра дашь адрес? я живу на пятой аллее а вы?

минхо: разве джисон не знает? он близок с моей тётей

хёнджин: этот придурок вреднее тебя у тебя есть велик?

минхо: вы собираетесь ехать на великах? чокнутые не пиши мне

хёнджин: хаха хён!!! ладно, я возьму машину у отца поехалиии мы заедем за тобой в девять предупреди нуну, хённим!

***

      Хёнджин оказался слишком общительным собеседником. Узнав о том, что Минхо нравилось смотреть видеоролики, связанные с танцами, младший всегда отправлял ему небольшие нарезки из тиктока и делился ссылками на хореографии, которые впечатлили. За прошедшие несколько часов после их знакомства Ли удалось узнать, что Хван Хёнджин обожал собак, умел рисовать и ненавидел зиму. Единственное, что действительно сближало их, было увлечение танцами. Они довольно легко сближались, хотя Минхо не мог назвать этого парня слишком интересным собеседником. То, как Хёнджин слишком мягко реагировал на его сарказм, казалось чрезмерно скучным. И пусть Ли наслаждался общением, порой он намеренно не брал телефон в руки, просто уставая от постоянной переписки.       Джисоль светилась. Она явно была чудовищно рада тому, что её любимейший племянник нашёл себе друзей на оставшиеся каникулы. Об этом говорила её не сползающая с лица усмешка и то, что она стала чаще говорить о мальчиках, которых знала с самого детства. Джисона, живущего в самом конце их аллеи, женщина знала дольше всех. Минхо слегка удивился тому, что Джисоль рассказала о том, как нянчила нахального засранца в детстве. Что-то странное, чересчур похожее на ревность поселилось под рёбрами и скребло острыми когтями сердце. Детство Минхо прошло в руках у постоянно сменяющихся нянечек, которых наверняка могла заслонить своим светом одна лишь Джисоль. Если бы не родители, то, вероятно, одиночество его прежних лет могло быть скрашено компанией тёти.       Они собрались за просторным деревянным столом. Чан с полуулыбкой влюблённого дурака слушал истории Джисоль. Последняя светилось радостью, пока через смех рассказывала о всех проделках своих подопечных.       Чонин, с которым она водилась буквально несколько лет назад, был самым активным и шумным ребёнком в истории. Он постоянно лез на мебель, стараясь забраться как можно дальше от земли, и вечно расшибал коленки в кровь из-за падений. Минхо не смог сдержать смех, когда услышал историю о том, как Чонин упал с качели и обвинил в этом саму Джисоль, которой пришлось краснеть перед его родителями.       После всех историй про младшего в компании тётя принялась за рассказы про Сынмина. Миловидный подросток в квадратных очках был чересчур рассудительным и строгим ребёнком, который удивлял её своей тягой к книгам. Однажды он прочитал ей огромный отрывок из пьесы Шекспира наизусть. Минхо задумался о том, насколько гениальным мог быть этот парень с блестящими проволоками брекетов на зубах.       Хёнджин оказался слишком кокетливым малышом. Он вечно неумело подмигивал Джисоль и довольно улыбался, когда она смеялась над его выходками. Примерив на лицо маску тоски о былых временах, женщина упомянула, что и сейчас Хван мало чем отличался от себя прошлого. Ли совершенно точно не собирался вспоминать те фрагменты из переписок, которые действительно смахивали на безобидный флирт, но всё-таки слабо улыбнулся своим мыслям.       — Джисон-и очень нежный ребёнок, — после недолгого молчания заявила Джисоль. Она отложила железные палочки и глотнула немного прохладного вина, рассматривая что-то перед собой.       — Я до сих пор помню, как он рыдал из-за бабочки, которая ударилась об окно, — посмеялся Чан. Минхо слегка прищурил взгляд, рассматривая старших.       — Он немного… Колючий по отношению к новым людям. Меня тоже не любил, когда я познакомилась с его мамой. — Тётя взглянула на парня так, словно это должно было успокоить его. Но Минхо лишь равнодушно пожал плечами и сунул в рот кусок мяса, обвёрнутый листом салата. — Сон-и ненавидел Хёнджина, но сейчас они дружнее, чем со всеми остальными. Они постоянно дрались, когда были помладше.       — У них и сейчас есть тенденция друг друга колотить, — словно невзначай проговорил дядя. Минхо фыркнул, запивая еду холодным соком. — Но Сон-и правда славный парень. Постоянно помогал мне, когда мы строили дом. Да и маму он свою просто обожает.       — И он обожает котов! — вдруг произнесла расцвётшая Джисоль. — Вы поладите, котёнок.       Минхо смущённо заморгал, не совсем понимая, что именно имела в виду его родственница.

***

      Солнце не так давно зашло за горизонт. Звонкое трещание сверчков смешивалось с шумом прибоя. Треск горевшего костра приятно дополнял композицию звуков, сливающихся в симфонию природы. С каждым мгновением воздух становился более прохладным, но тепло огня не позволяло утонуть в наступающем холоде. Аппетитный аромат мяса подзадоривал и без того полный желудок, выпитое количество алкоголя приятно грело горло и придавало телу лёгкости.       Минхо с глупой полуулыбкой слушал пререкания Сынмина и Хёнджина, пока рядом с ним сидел Ян Чонин. Младший в их компании не отличался особой тактильностью, но из-за спиртного, придавшего его щекам розовый оттенок, он не отлипал от Ли. Ян прижимался к его боку и, словно маленький котёнок, игрался со шнурками худи старшего. Обычно громкий, если верить Хёнджину, Джисон уже долгое время ничего не говорил. Он смотрел куда-то вдаль, разглядывая просторы моря. Будто пытался отыскать край берега на другой стороне. Прибежавшая откуда-то бродячая собака лежала возле его сложенных коленей и лениво поглядывала на полыхающий костёр.       Минхо потянулся за бутылкой соджу, чтобы налить немного в свой пластиковый стаканчик, и затем протянул напиток Чонину. Младший отрицательно качнул головой, утыкаясь лицом в чужое плечо, и замер так, словно моментально уснул. Ли фыркнул, глотая горькое питьё, и отвёл от него взгляд. Он врезался в карамельные глаза напротив, совершенно не ожидая того, что за ним уже наблюдали.       В тёмных радужках чужих глаз вился горящий огонь. Красивые краски оранжевого оттенка играли на загорелом лице, чьи черты казались более мягкими благодаря пламени. Минхо слегка приподнял бровь, словно спрашивал, что так заинтересовало Джисона. Странное чувство тепла, наверняка вызванное алкоголем, ютилось где-то в груди. На чужих устах снова расцвела дразнящая улыбка, которую чудовищно хотелось сцеловать стереть. Минхо едва заметно прищурился, тем самым он показывал явное недоверие к персоне, что сидела напротив. Даже сквозь пелену природного шума и голоса спорящих знакомых Ли услышал, как Джисон фыркнул.       Молодой человек встал со своего места, обходя дремлющего на животе пса, и плюхнулся возле Минхо. Сынмин, наконец-то выигравший спор, попытался растолкать Чонина, чтобы отвести его в машину. Поднявшийся на ноги Хёнджин помог другу поднять с песка пьяную тушку младшенького, закидывая его руки на свои плечи. Они оставили Джисона и Минхо наедине друг с другом, словно даже не подумали, что их разговор мог привести к драке. Но напряжения между ними в установившейся тишине не было. Минхо поймал себя на мысли о том, что их молчание казалось ему больше, чем просто комфортным. Словно так и надо. Словно правильно просто молчать в компании этого идиотского наглеца.       — Ты из Сеула?       Голос Джисона казался чуть более хриплым, чем обычно. Наверное, на этом сказалось его долгое пребывание в гордом молчании одиночества. Минхо тяжело вздохнул и кивнул.       Сеул был прекрасным городом с множеством возможностей. Толпы туристов приезжали в столицу каждый день, чтобы хорошо провести время и пройтись по всем знаменитым достопримечательностям. Городской шум не смолкал даже ночью. Наоборот, казалось, что после захода солнца, в Сеуле начиналась совершенно иная жизнь, абсолютно не напоминавшая дневную. Высокие многоэтажки ютились с древними постройками предков так, что это казалось правильным. Разделяющая город река шумела, но не заглушала рёв моторов и симфонию голосов. Квартира, в которой жила семья Ли, была просторной и красивой, удобной и комфортной, но до безумия одинокой.       Минхо не нравилось быть дома. Он никогда не видел своих родителей, вечно занятых работой. И пусть он заставлял думать себя, что ему не нужно их внимание, они всё ещё были его родителями, а он — их сыном. Ребёнком, которому, как и всем, нужна забота и ласка. Он нашёл эту нежность в глазах Джисоль и поддержку в голосе Чана. Но их любовь, какой бы ценной ни была, не сравнилась бы с той, которую Минхо мог получить от родителей. Только вот загвоздка — Минхо её и не получал. Поэтому он старался как можно больше времени проводить с дядей и тётей. Словно только они были его настоящими родственниками, потому что… Они и были его семьёй. Той, которой не наплевать. Той, кто примет его таким, каким он был. Минхо хотелось на это надеяться.       — Ты раньше не приезжал.       — Меня никто и не ждал.       — А теперь ждут?       Минхо спрятал грустную улыбку за стаканом с недопитым соджу.       — Я надеюсь.       — Нуна мне про тебя рассказывала, — почему-то не умолкал Джисон. Минхо посмотрел на него подозрительным взглядом.       Что-то непонятное заставило его не отводить взгляд. В тусклом освещении костра на его пухлых щеках играл румянец. Розовая пыль, созданная выпитым алкоголем, отразилась на раковинах ушей и шее. Минхо по неизвестной ему причине нашёл очаровательным то, как Джисон поджимал тонкие губы в раздумиях. Если бы эти губы не растягивались в дурацкой ухмылке каждый раз, когда они встречались взглядами, то Ли мог бы сказать, что они выглядели мягкими. Он отвернулся, когда понял, что рассматривал чужой профиль слишком долго. Шмыгнул носом лишь по привычке, взявшейся из ниоткуда.       — Она сказала, ты та ещё штучка.       Минхо слишком громко фыркнул. На чужом лице расцвело подобие улыбки.       — Прямо так и сказала?       — Не совсем.       — Так это ты считаешь меня «той ещё штучкой»?       — Заткнись, — пробурчал он. Минхо рассмеялся.       Тепло алкоголя цвело в груди, вынуждая потаённые чувства вырываться наружу. Ли прикрыл рот ладонью, когда краем глаза заметил, что Джисон смотрел на него. Бесящая улыбка всё ещё держалась на его устах. Порыв ветра путал пряди их волос.       — Так и скажи, что влюбился в меня с первого взгляда, засранец.       — Корона голову не жмёт? — Джисон пихнул его плечом, вынуждая вновь засмеяться. — Не такой уж ты и красивый.       — О, да ну неправда. Я чудовищно очарователен, не так ли, Сон-и?       — Прекрати со мной флиртовать!       — Мы видим только то, что хотим видеть. Нравится, когда с тобой флиртует городской мальчик?       — Боже, ты ужасный.       — Ты сказал, я классная штучка!       — Я не так сказал. — Джисон посмотрел на него с явным вызовом в глазах, который нашёл отклик в его сердце. Минхо скопировал его дразнящую улыбку и слегка прищурился.       — Исправь меня, если я не прав.       — Я уже это сделал, придурок тупоголовый.       — Вы флиртуете?! — Хёнджин упал по левую сторону от Джисона, тараща глаза. — Господи, ну и жуть!       — Мы не флиртуем, — проговорили они в один голос.       Молодые люди обменялись взглядами, и Минхо громко фыркнул, когда Джисон показал ему язык. Идиот.

***

джисон: нуна сказала, ты любишь котов у меня дома есть один хочешь посмотреть?

минхо: просто отправь фото

джисон: ты можешь прийти

минхо: ты на мне повернулся, что ли? жаждешь внимания?

джисон: я передумал сиди в своей берлоге

минхо: эээй сон-и ты засмущался? милашка

джисон: идиот прекрати меня дразнить я тебя изобью

минхо: тебе нравится погрубее, да?

джисон: остановись!!!

минхо: хахаха не могу ты придурок, когда смущаешься

джисон: хён, я правда тебя убью хочешь умереть? я занимаюсь боксом

минхо: пфффф ты-то? не смеши у тебя рука толщиной с мой мизинец

джисон: сам напросился идиот сегодня в пять у меня дома

минхо: ты бы мог просто позвать меня на свидание если так влюблён

джисон: [пользователь добавил вас в чёрный список] джисон: [пользователь вынес вас из чёрного списка] джисон: [изображение] не опаздывай, мудак

***

      Минхо неторопливо спустился на первый этаж. Он старательно придерживал руками стены, словно они должны спасти его от падения с крутой лестницы. Джисоль устало сидела за столом и с кем-то переписывалась, когда заметила племянника. Уже неделю Чан ночевал в Пусане, занятый работой. Парень закинул в рот несколько ягодок вымытого винограда, морщась от кислоты. Он уселся напротив тёти, разглядывая её.       — Я собираюсь к Джисону.       — Ты поэтому помыл голову?       Он нахмурился, заставляя женщину напротив расхохотаться и отложить телефон. Незнакомый жар окрасил кончики его ушей в огненно-красный оттенок смущения.       — Вы подружились?       — Ну… — Минхо взял в ладонь ещё несколько зелёных ягодок. Он покрутил их между пальцев, прежде чем закинуть в рот. — Мы продвинулись со стадии «ненавижу тебя, ублюдок» на этап «ты идиот». Это значит, что мы подружились?       Джисоль вновь звонко рассмеялась. Теперь она тоже потянулась за виноградом. Женщина сложила локти на столе, обрамляя ладонями лицо, и прищурила взгляд. Её глаза блеснули знакомой искрой хитрости, поэтому Минхо тут же поднял ладонь в воздух.       — Нуна, не начинай.       — Дальше будет стадия…       — Нуна.       — …«похоже, мы друзья, придурок»…       — Прекрати, — он заныл, пряча лицо в руках.       — …а потом будет «ты мне нравишься, Минхо»…       — Нуна! — Минхо резко выпрямился. Он деловито нахмурил брови. Джисоль не переставала улыбаться, и теперь ухмылка Джисона уже не казалась такой противной. — Я просто иду посмотреть на его кота. И он мне не нравится. Даже как человек. И с чего ты вообще решила, что я гей?!       — Я вижу, как ты пялишься на моего мужа. И на его друзей.       — Чани-хён просто симпатичный! Ты сама это знаешь! Я просто ценитель искусства.       — А вот Чани-хён никогда не называет парней искусством.       — Ты меня бесишь. Я ухожу. — Он сдёрнул с крючка в коридоре свою джинсовку, надевая её поверх толстовки, и кинул на тётю злобный взгляд.       — И я люблю тебя, котёнок!       Проливной ливень оставил после себя приятную прохладу. Подошва заношенных практически до дыр кроссовок липла к грязи так, словно землю обмазали клеем. Постепенно мрачные тучи на небосклоне расплывались, уступая место голубизне. Солнце лениво проглядывало сквозь серые облака редкими лучами тепла. Потоки ветра охлаждали кожу и проворно забирались под мешковатую одежду парня. Минхо задумался о том, не слишком ли он приоделся ради того, чтобы просто погладить чужого кота. Остановившись посреди аллеи, он окинул свой внешний вид. Рваные чёрные джинсы хорошо сидели на накаченных бёдрах. Ему стоило немного позаниматься спортом, если не хотелось потерять их упругость. Благодаря подвёрнутым снизу штанинам были видны короткие белые носки. Минхо продолжил свой путь, совершенно точно не смущаясь того факта, что он уложил волосы.       Небольшой дачный домик стоял в самом конце пустующей аллеи. Деревянное строение всего в один этаж стояло прямо посреди просторного участка. На довольно большой бассейн была накинута клеёнка. От маленькой калитки железного забора к крыльцу с лестницей из трёх ступеней вела каменная дорожка. С обеих сторон забора были посажены кусты ягод, а возле бассейна росло стройное дерево яблони. Зеленеющий газон мерцал росой под тусклыми солнечными лучами. Минхо шмыгнул носом и потоптался на месте ещё около минуты, прежде чем толкнуть железную калитку и войти во двор. Только сейчас парень заметил лежащего на крыльце пса.       Огромный лабрадор с шерстью песочного оттенка грыз голубой мяч и заинтересованно завилял массивным хвостом, когда увидел нового человека. Минхо едва заметно ему улыбнулся, но старался не подходить ближе. Парень остановился на первой ступени крыльца и всё никак не мог преодолеть страх пройти дальше. Он не особо боялся собак, но никогда не знал, что именно творилось в головах этих животных. Котов ему прочитать было куда легче.

минхо: тут твой пёс или это девочка? неважно я ухожу

джисон: хахаха ты боишься собак? слабак

минхо: неважно, придурок либо впусти меня, либо я ухожу считаю до трёх один два три всё прощай, котик

джисон: ты назвал меня котиком?

минхо: я обращался к твоему коту тупоголовый ты максимум гамадрил

джисон: уходи.       Минхо громко фыркнул. Он развернулся на пятках, чтобы действительно уйти. Нет, Минхо не боялся собак, просто этот лабрадор слишком воодушевлённо грыз свой мяч. Оказаться на месте игрушки не входило в планы парня.       — Эй, чудесатый. — Металлическая дверь дома распахнулась, а из неё с широкой улыбкой выглянул Джисон. — Молли. — Когда Минхо обернулся, молодой человек уже сидел возле своего огромного питомца. — Дай этому трусу пройти.       Ли подавил в себе желание дать младшему затрещину и быстренько прошёл внутрь, тут же снимая с ног испачканные кроссовки.       В крохотной прихожей стоял небольшой шкаф. Молодой человек нашёл свободную в нём вешалку, чтобы повесить свою куртку. Узкий коридор вёл к раскрытой двери чьей-то спальни прямо напротив входа в дом. Минхо отошёл чуть подальше, чтобы внутрь мог войти сам житель. Джисон зачесал отросшую чёлку назад и кивнул в сторону той комнаты, куда ещё мгновение назад смотрел Ли.       Проходя мимо закрытой двери справа и арки, ведущей на просторную кухню, молодой человек успел мельком рассмотреть интерьер. Однотонные обои бежевого оттенка были украшены едва заметными блёстками. Казалось, проведи ладонью по стене, и мерцающее созвездие останется на коже. Белоснежные двери были немного разодраны в нижних углах — явно дело острых зубов той самой Молли.       Минхо перешагнул порог чужой спальни.       В нос моментально ударил отчётливый аромат цитрусовых. Он не мог точно разобрать, что за запах окутал его обоняние, однако шлейф зажжённых благовоний не раздражал слизистую. Напротив входа в небольшую комнату стояла двуспальная кровать. Постельное бельё на нём было небрежно смято, а на самом краю возле изголовья валялась чужая пижама. С правой стороны постели, впритык к кровати, стоял миниатюрный письменный стол. На деревянной поверхности светлого оттенка стоял открытый ноутбук. Минхо взглянул на экран лишь из-за любопытства, но единственное, что успел рассмотреть, — программа для создания музыки. Стены были украшены многочисленными плакатами разных кей-поп групп, в некоторых местах они были налеплены друг на друга.       — Ты мог бы хотя бы навести порядок.       — Ты пришёл смотреть на кота или что?       — Тебе хочется, чтобы я выбрал «или что»? — Минхо с удовольствием заметил розовую пыль смущения на чужих щеках. Джисон наигранно фыркнул.       — Будешь чай или кофе?       — Буду гладить кота и свалю домой. — Он подошёл ближе к окну, чтобы рассмотреть коллекцию стоящих в ряд томов манги.       — Ужасный гость, — проворчал Джисон.       — Ровно настолько же, насколько ты — ужасный хозяин, — пропел он в ответ. — Ты читаешь мангу? А аниме смотришь? — Они встретились взглядами. Глаза Джисона тут же сузились в недоверии.       — Если ты собираешься начать унижать меня за мои вкусы…       Минхо мгновенно закатил глаза с напускным раздражением. Он преодолел свою неприязнь к неприбранной постели и, поправив подушку у изголовья, разлёгся. Он с интересом взглянул в сторону только что обнаруженной двери, которая установилась возле письменного стола.       — Я собираюсь остаться подольше, раз уж ты так мечтаешь о моём присутствии. — Джисон кинул в ухмыльнувшегося Минхо подушку. — Если у тебя есть ханипоточип и кола, то я готов остаться на пару серий аниме.       Джисон всё ещё с явным недоверием рассматривал Минхо так, словно тот собирался вот-вот предать страну. Ли в очередной раз закатил глаза. Он покрутил в руках декоративную подушку и бросил её обратно в Хана.       — Кота покажешь?

***

      Пятнистый питомец Джисона, которого звали Йео, покорил Минхо в самое сердце.       Абсолютно ласковый котёнок доброжелательно мурчал от его поглаживаний, с радостью принял предложенные угощения и забрался на его грудь, сделав её лежанкой, когда парни наконец-то решили посмотреть анимационный фильм. Он так громко мурчал от тепла, которое высасывал из тела гостя, что Джисону постоянно приходилось прибавлять звук, лишь бы услышать реплики главных героев.       Минхо отчасти и правда был заинтересован аниме, хоть и смотрел его в первый раз, но Йео явно привлекал намного больше его внимания. Сюсюкаться с ним специально шепелявым голосом было настолько же приятно, как принимать тёплый душ после обжигающе холодного ливня. И несмотря на то, как жарко было в толстовке да ещё и с котом на груди, Минхо старался лежать максимально неподвижно. Несколько раз ему пришлось максимально крепко поджимать губы, чтобы не разреветься от восторга, когда котёнок тыкался холодным носом в его щёку или мягко покусывал подбородок. Он старался не обращать и малейшего внимания на то, какие взгляды ловил со стороны Джисона.       Что-то странное, совершенно противоположное привычной неприязни таилось в карамельных радужках. Подобный взор он видел в глазах Джисоль, которая в какой-то момент сводила весь мир к его существованию. Словно ничего бесподобнее и ценнее Минхо не существовало во всём мире.       В какой-то момент коту явно надоело нежиться в чужих объятиях. Поднявшись на пушистые лапы, питомец сладко потянулся, прогибая спину, и спрыгнул на пол. Он нашёл новое убежище на свободном месте на подоконнике. Некоторое время Йео сонными глазами смотрел за окно, где медленно темнело. Потянувшись ещё раз, котёнок вскоре задремал. Минхо неконтролируемо надул от обиды губы и прошептал обиженное: «Предатель». Джисон возле него достаточно громко фыркнул. Словив взгляд старшего, Хан лишь беспечно пожал плечами и вернулся к просмотру аниме.       — Где твои родители? — подал голос Минхо, когда Софи наконец почувствовала, что влюблялась в Хоула, и решила уйти из Замка.       — Уехали в Инчон.— Джисон засунул горсть чипсов в рот, начиная громко ими хрустеть. Минхо сморщился. — Завтра вернутся.       — Свинья.       — Не порть моё любимое аниме своим голосом, засранец.       — Ты весь в крошках! — возмутился парень.       Он подвинулся ближе к Джисону и протянул руку. Большим пальцем он смахнул с нижней губы Хана оставшиеся специи и, отвернувшись к экрану, облизал подушечку. Минхо поймал изумлённый взгляд парня и похлопал ресницами. Что-то слишком горячее внезапно обожгло его шею, перебираясь поближе к ушам. Осознание произошедшего с такой силой ударило в голову, что Ли захотелось спрятаться под кроватью, на которой сидел, и больше никогда не вылезать. Джисон смотрел на него огромными от удивления глазами. Его рот до смешного глупо раскрылся, а крошки чипсов всё ещё виднелись в уголках губ. Щёки были красными. И Минхо искренне надеялся, что его собственные уши не горели так же сильно. Хотя казалось, что если дотронуться до мочек, то можно сгореть заживо. Он громко сглотнул.       — Ты пялишься.       — Ты покраснел.       Минхо плотно сжал губы до белеющей полосы вместо них. Нечто необъяснимое заставило его ещё раз взглянуть на чужие уста. Нижняя губа Джисона была чуть полнее верхней. Персиковый оттенок нежной кожи наводил на мысли о том, что эти губы наверняка безумно мягкие. И сладкие. Минхо снова поднял взгляд к чужим глазам, заметив, что слишком долго рассматривал то, к чему не должен возвращаться.       Странный позыв вдруг заставил их неторопливо приблизиться друг к другу. Если хорошенько присмотреться, то в красивых глазах Джисона можно найти целую галактику тёплых оттенков. Нежный карамельный оттенок превращался в золотистое обрамление расширенных зрачков. От него приятно пахло сладостью фруктовых духов, которые контрастно смешивались с ароматом солёных чипсов. Минхо мог поклясться, что мог ощущать это смешение ароматов долгое время. Ему могло это ни капли не надоесть. Джисон смотрел на него так пристально, что притянуться к нему казалось просто необходимым. Разноцветный фейерверк самых разных чувств взрывался в груди. От волнения желудок сжался так сильно, что Минхо молился, лишь бы его не вырвало. Этот момент казался таким тревожным и таким… Правильным. Словно вся это поездка на отдых в конечном итоге должна была закончиться тем, что происходило сейчас.       Телефон в переднем кармане толстовки Минхо разрушил всё то приятное напряжение, что было между ними.       Парень отскочил от Джисона с такой силой, что едва не упал на пол. Он нащупал мобильный в одежде и выскочил из комнаты, хлопая дверью за собой так громко, что спящая у порога Молли дёрнулась. Она заинтересованно осмотрела краснеющего парня с головы до носа и вяло виляла хвостом. Дыхание сбилось до такой степени, что дышать приходилось слишком часто. Минхо подумал о том, что вот-вот мог свалиться в обморок.       Что за нахуй?       Телефон продолжал настырно пиликать в его руке, поэтому Ли наконец-то поднял трубку. Молодой человек сглотнул вязкую слюну и хрипло ответил звонившей тёте.       — Котёнок, вы в порядке?       Минхо кивнул, но вовремя понял, что собеседница его не видела. Он таким же сиплым от волнения голосом пробурчал положительный ответ. На том конце провода послышался негромкий смешок.       — Я отчего-то вас отвлекла, а?       — Н-нет! То есть… Нет, нуна, я… Я уже собирался домой. Да. Мы просто смотрели аниме. Там, знаешь, в жанре триллер. Я испугался и… Вот. Всё хорошо. А т-ты? Ты хорошо? То есть, ну…       Джисоль рассмеялась совершенно добрым и умилённым звуком. Минхо прикрыл глаза, прижимаясь к двери позади спиной, и качнул головой. Какой же идиотизм.       — Можешь остаться у Джисона на ночь, котёнок. На улице ливень, — Ли кинул взгляд на окно в кухне, подтверждая чужие слова, — а ты не взял зонт. Его мама не против.       — А ты? Тебе не будет одиноко? — Он искренне надеялся на то, что Джисоль передумает о собственных словах. Но она лишь беспечно промычала.       — Не будет, конечно. Я ещё час назад тебе написала, что уехала в Сеул к Чан-и. Чем ты так был занят, проказник?       Минхо тяжело сглотнул. Пристальный взгляд карамельных глаз, словно смотрящих прямо в душу. Манящие губы с этими идиотскими крошками чипсов, с которых всё началось. Испуганное выражение лица, когда телефон внезапно разрушил настроившуюся атмосферу. Ли фыркнул, покачивая головой.       — Мы смотрели аниме.       — О, ну коне-ечно.       — Нуна, мы правда…       — В любом случае, — она весело хмыкнула, — я оставила ключи на веранде. В холодильнике завтрак на случай, если Сон-и не додумается что-нибудь приготовить. Проведи время хорошо, котёнок.       И сбросила трубку.       Минхо понадобилось ещё некоторое время, чтобы попробовать успокоить своё дурацкое сердце. Он сделал несколько глубоких вдохов, что привело лишь к тому, что его голова закружилась. Наконец-то он открыл глаза, встречаясь с взглядом Молли. Она заинтересованно склонила голову вбок, словно читала его несквозь, и шумно била хвостом по паркету.       — Что? — хмуро прошептал он. Молли открыла рот, начиная громко дышать, высунув язык. — Он мне не нравится, понятно?       Лабрадор несколько раз хлопнула длинными ресницами и уложила голову на лапы, прикрывая глаза.

***

      Джисон был просто ужасен в готовке.       Минхо не мог прекратить дразнить его и шумно смеяться каждый раз, когда у Хана что-то не получилось. Джисон же смотрел на него хмурым взглядом, полным раздражения, и каждый раз замахивался деревянной ложкой, которой перемешивал спагетти. Или их подобие, судя по каше длинных макарон в кастрюле.       Когда неловкость между ними немного погасла, а аниме было досмотрено, хозяин дома вдруг вспомнил, что абсолютно ничего не приготовил на ужин. Минхо категорически отказывался есть рамён, потому что ему хотелось съесть что-то по-настоящему сытное и менее вредное. Они оба сошлись на спагетти и жареной курочке. И если сам Ли прекрасно справлялся с мясом в духовке, то Джисон и правда был просто невыносимо ужасен.       Дремлющий на подоконнике кухни Йео лениво открывал глаза, чтобы понаблюдать за шумными подростками. Молли, заразившись их весельем, активно скакала по всему помещению и порой отвлекалась от рук Минхо на свою игрушку. Она требовательно пихала большим носом Джисона в бедро, чтобы тот взял мяч в руки и поиграл с ней немного, но Хан сердечно извинялся и пытался не пожарить то, что должно свариться.       Если они не подначивали друг друга и не занимались шуточными драками, то обсуждали сюжет просмотренного аниме. Они успели посмотреть сразу несколько фильмов одной и той же студии, так что разговоры выходили довольно длинными.       Когда они наконец-то поели и даже вымыли посуду, как самые настоящие хорошие мальчики, то снова переместились в спальню Джисона. Они легли на кровать, лениво включая ноутбук. Джисон, наевшись от пуза, неторопливо листал каталог нетфликса, пока Минхо выискивал рекомендации на просторах Интернета. Когда Ли отклонил уже двадцатое предложение Хана, младший замахнулся на него подушкой и ударил по животу. Крякнув, Минхо расхохотался.       За окном уже довольно потемнело. Мощные капли непрекращающегося ливня били по окнам с характерным стуком. Приятный аромат благовоний продолжал разноситься по всей спальне и стремительно вылетал в коридор. В полутьме комнаты, украшенной лишь неоновой подсветкой нежно-розового оттенка, было действительно комфортно. Йео устроился под боком Минхо и громко мурчал, пока Молли продолжала грызть свою игрушку в темноте коридора.       — Родители не любят, когда заходят в их спальню, так что тебе придётся спать со мной. Ещё не передумал оставаться? — с привычной ему ухмылкой проговорил Джисон.       — Просто не приставай ко мне, — безразлично пробормотал он в ответ. Минхо пролистал ленту инстаграма и теперь пытался найти что-нибудь интересное в рекомендациях.       — Даже и не думал.       — О, да что ты, а несколько час… — Ли замолчал, неуверенный в том, нужно ли напоминать о случившемся.       Краем глаза он всё ещё видел дразнящую ухмылку Джисона, которая только расширилась, когда Хан заметил, что его палец замер над лентой социальной сети. Минхо прокашлялся, но ничего не сказал.       — Если уж говорить о нескольких часах назад, — он специально выделил голосом последние слова, — так это ты ко мне приставал.       — Ничего я не приставал! — Минхо почувствовал, что уши снова обдало неконтролируемым жаром. Он посмотрел на парня самым испепеляющим взглядом из всех, что были в его коллекции.       — Ты буквально тронул мои губы.       — Потому что ты жрёшь, как свинья. Я не виноват, что ты такой.       — Какой? — Он захлопнул крышку ноутбука и подвинулся ближе, рассматривая профиль краснеющего Минхо.       Головокружительный. Привлекательный. Забавный. Манящий. Милый.       — Противный.       Джисон негромко рассмеялся. Он потянулся и снова раскинулся на своей половине кровати.       — И всё-таки ты хотел меня поцеловать.       — Это ты хотел меня поцеловать. Не я.       — Но ты подвинулся!       — Так ты всё-таки признаёшь, что хочешь меня поцеловать, Сон-и? — нараспев спросил парень.       — В отличие от тебя у меня хватает смелости, чтобы это признать. — Они снова посмотрели друг на друга.       Джисон — уверенным в своих словах взглядом. Минхо — округленными от удивления глазами. Йео, абсолютно не впечатлённый происходящим, снова спрыгнул с кровати и ушёл куда-то в коридор. Молли перестала шумно скрипеть игрушкой и задремала, похрапывая. Ли с силой сжал свой мобильный телефон, словно это было единственной вещью, которая держала его разум в реальности.       — Поцелуй, раз такой смелый.       Что-то определённо лопнуло в его груди, когда Минхо наконец-то смог почувствовать мягкость чужих губ. Дурацкая улыбка слишком резко забралась на его уста, поэтому Джисон довольно быстро отстранился. Он смотрел на него большими глазами, в которых плескались те волны эмоций, которые сам Ли не мог описать. Минхо смотрел на парня напротив, словно самый тупой человек в мире. Самый тупой и самый счастливый, если вы вдруг спросите. Он отложил свой мобильный в сторону и чуть приподнялся, откидываясь на деревянное изголовье плечом так, чтобы подвинуться ещё ближе к Хану. Их носы мило соприкоснулись кончиками. Джисон смущённо фыркнул из-за этого и опустил голову, пряча взгляд.       — Это не поцелуй.       Почему-то он произнёс это полушёпотом, словно боялся снова спугнуть момент. Джисон поднял взгляд своих чертовски красивых глаз на его лицо. Минхо с удовольствием заметил, что младший на долю секунды задержался на его улыбающихся губах. Хан приподнялся на колени, устраиваясь прямо под боком старшего, и слегка трясущимися от волнения пальцами коснулся его щеки. Ли прикрыл глаза, ожидая того, что сделает Джисон дальше.       И сладкие губы вновь нашли его в аккуратном поцелуе. Их губы двигались друг против друга, словно сражались точно так же, как это практически месяц делали сами парни. Минхо шумно вздохнул через нос, когда Джисон зарылся в его волосы на затылке пальцами. Ли нежно, чтобы точно не оттолкнуть, обнял его за талию и уложил на себя так, что его колено покоилось меж бёдер Джисона. Одной рукой упираясь в матрас возле Минхо, Хан продолжал ласково целовать. И это было единственным, о чём Ли думал. Даже после того, как младший отстранился от совершенно целомудренного поцелуя, тяжело дыша.       — Ты пялишься, — едва слышно пробубнил Джисон, пряча взгляд в плечах обнимающего парня.       — Ты покраснел, — негромко посмеялся Минхо.       Они встретились взглядами и улыбнулись друг другу.

***

джисон: эй, когда ты ушёл? я даже не услышал разве утром не было дождя? хён я вижу, что ты читаешь я что-то сделал не так? мне не стоило … тебя целовать? минхо, ответь мне не будь занозой в заднице просто поговорим придурок джисон: [пользователь добавил вас в чёрный список] джисон: [пользователь вынес вас из чёрного списка] джисон: мы можем решить это простым разговором напиши мне, когда наберёшься смелости ты всё ещё мудак

***

      Минхо всегда был уверен в том, что делал. Он точно знал, каким будет итог того или иного решения. Он действовал по выстроенному в голове плану, всегда приходя к победе. Но сейчас, когда дело касалось парня с раздражающе привлекательной улыбкой, Минхо не был уверен ни в чём.       Лето неминуемо подходило к своему завершению. До начала нового учебного семестра оставалось всего две недели, а значит, что у Минхо было лишь всего семь дней, которые он мог бы провести в компании новых друзей. В компании Джисона. Но к чему это всё могло привести? Минхо явно не был человеком, который мог бы поддержать отношения на расстоянии. А после его трусливого побега из дома Хана о каких отношениях вообще могла идти речь?       Он чувствовал себя виноватым и эгоистичным, видя, что его новые знакомые пытались добиться от него ответов, спамя в социальных сетях. Ему казалось, что он предал не только чувства Джисона, если таковые были, но и всю страну, просто не отвечая на сообщения. Несколько раз в сутки молодой человек глупо заходил на аккаунт Джисона, чтобы вновь и вновь пролистать его фотографии и убедиться в том, каким идиотом он себя считал. Но что Минхо мог сделать? Он чувствовал ужасную беспомощность и удушающую тревожность каждый раз, когда задумывался над тем, что мог бы написать Джисону.       Минхо мог бы оправдать себя тем, что никогда в жизни не вступал в романтические отношения. Он мог бы сказать, что ни разу в жизни не влюблялся, раз уж на то пошло. И эти новые чувства ударяли по нему намного сильнее, чем любое давление со стороны родителей. Эти новые чувства захлёстывали его с силой морского цунами и погружали на самое дно. На глубине нескольких тысяч километров он чувствовал, как лёгкие переставали функционировать, а к мозгу слишком активно подливала кровь. Минхо хотел бы никогда в жизни не попадать в ситуацию, которая привела его в этот дачный посёлок. К тому милому пляжу возле бесконечного моря. К несправедливо очаровательной улыбке, которую он до сих пор считал глупой и раздражающей. Но в любом случае она грела намного лучше любого солнца.       Минхо видел, что Джисоль и Чан не были безразличны по отношению к нему. Джисоль прекрасно знала, что её племянник не станет раскрывать душу и плакать ей в плечо. Её небольшой поддержкой — пусть она и сама догадывалась о случившемся — были более грандиозные ужины с любимым мясом и напитками Ли. Чан пытался вывести младшего на разговор, но каждый раз слышал отвлечённое от реальности «Потом, хён» и наблюдал за тем, как Минхо снова скрывался в своей спальне на втором этаже. Минхо чувствовал себя идиотом и был уверен в том, что таковым и являлся. Но его непонимание происходящего и страх перед будущим заставляли скрываться как можно дольше. Ему не хотелось выходить из четырёх стен комнаты, не хотелось нежиться под тёплыми солнечными лучами, общаться с кем-то и контактировать даже с собственной семьёй.       Минхо боялся. Он оправдывал этот жгучий страх, затаившийся в груди, новизной появившихся чувств. Минхо никогда не чувствовал того, что испытывал сейчас. Он никогда не хотел знать, всё ли хорошо у определённого человека. Его не смущали даже самые неловкие и милые слова. Сердце не заходилось в неизведанном ритме каждый раз, стоило посмотреть в глаза определённого человека. Сейчас, когда им правила неподвластная сила влюблённости, мир казался совершенно иным. Более огромным, менее пугающим. Эта влюблённость делала Минхо сильным и уязвимым в одно время. Он пытался прятаться от всего, но это странное чувство симпатии не уходило. Оно таилось под его рёбрами в ожидании, выбирало подходящее время для того, чтобы выбраться наружу.       Треск костра отвлекал от ненужных мыслей, от которых Минхо уже успел устать. Даже на улице было слышно то, как негромко напевала неизвестную ему песню тётушка. С кухни доносились приятные ароматы готовящейся еды, бурление в кастрюлях звучало слишком громко. Джисоль находила себя в готовке, хотя всю жизнь пыталась бежать от семейного бизнеса. Ей не нравилось готовить для кого-то чужого, но она с удовольствием кормила своей стряпнёй тех, кого любила. Минхо поздно услышал чужие шаги, приближающиеся к концу веранды, где он сам сидел.       Чан опустился на покачивающуюся качель под полупрозрачным навесом. В его добрых глазах оттенка топлёного шоколада отразились искры горящего перед ними огня. Минхо почувствовал, что его колени горели от тепла костра, но не собирался отодвигаться. Это жгучее тепло хорошо отвлекало от дурацких мыслей. Теперь вместо назойливого жужжания мух в его голове был пустой белый шум. Минхо старательно избегал чужого взгляда, хотя чувствовал, к чему всё вело. Чан негромко хмыкнул.       Он достал из принесённой плетённой корзинки две холодные банки пива и протянул одну племяннику. Минхо посмотрел сначала на жестяную баночку, истекающую испариной, а затем в лицо своего дяди. Бан слабовато улыбнулся и снова тряхнул напитком, призывая его принять. Младший послушно кивнул и в молчании открыл шипящий напиток. Спустя ещё недолгое время, проведённое в полном молчании, Чан всё-таки решил разрушить тишину.       — Я готов тебя выслушать. — Его голос был мягок и вкрадчив. Мужчина вновь замолчал, словно давая возможность подумать над тем, что можно ответить. С тяжёлым вздохом Минхо прикрыл глаза.       — Я не хочу ни о чём говорить.       — Вы поссорились с Джисоном, да?       Минхо горько ухмыльнулся. Можно ли назвать его трусливый побег ссорой? Действительно ли Джисон на него обиделся? Этой недели, что они провели с ним в молчании, хватило для того, чтобы чувства младшего остыли? Страдал ли один Ли? Минхо доставлял своими чувствами Джисону такую же боль, какую доставлял самому себе?       — Бинго.       Чан снова не сказал ни слова. Он молча смотрел на костёр, парадируя тишину со стороны своего племянника. Сквозь громкий треск тлеющих дров можно было услышать мягкий голос Джисоль, который доносил до них приятную мелодию. Сейчас, когда дядя сидел рядом, тяжесть на плечах Минхо не ощущалась такой неподъёмной. Ему хотелось наконец-то расплакаться, просто утонуть в крепких объятиях родственника и почувствовать себя настолько крошечным, насколько то было возможно. Но слишком гордая личность в нём не позволяла этого сделать. Чан глотнул немного пива.       — Что случилось?       — Кажется, — Минхо прикрыл глаза, словно стеснялся своих слов, — я влюбился в него.       — Он тебя отверг?       — Нет… Просто… Я боюсь. Я знаю, что это глупо. Но что будет после того, как лето закончится? Я уеду в Сеул, и мои родители снова заведут шарманку о том, что я «болен» чем-то, что я должен быть «правильным». Что я не должен быть геем. И даже если Джисон будет со мной встречаться, то что я могу ему дать? Я не могу быть настоящим даже с родителями, тогда что я могу рядом с ним?       Дядя пожал плечами и по-доброму ухмыльнулся.       — Со мной ты настоящий. — Минхо закатил глаза на его слова и лишь покачал головой, делая глоток горького напитка.       — Ты — не мои родители.       — Так и Джисон тоже.       — Я… Хён, любовь — это очень сложно.       Встретившись с племянником глазами, Чан мягко ухмыльнулся.       — Я, знаешь ли, тоже так думал. — Минхо посмотрел на него с лёгким недоверием. — Чего? Думаешь, так легко было стать мужем твоей тёти? — Бан широко улыбнулся. Его милые ямочки на щеках сверкнули в полумраке двора, словно яркие звёздочки. — Она мне нравилась с самого университета. Я в неё втюрился, как последний дурак. Всякие цветы таскал, конфеты, в кино приглашал. А она постоянно отказывалась проводить со мной время. И подарки не принимала. Я уж подумал, что Джисоль-и не моего поля ягода. — Он отвернулся, чтобы сделать ещё пару небольших глотков алкоголя. — Но оказалось, что она… была несчастна в своей семье, знаешь? Она училась там, где ей не нравилось. Её родители пытались «направить на путь истинный», а старший брат постоянно гнобил. Нам пришлось долго и много разговаривать. И только через год после выпуска и полгода настоящих отношений мы сыграли свадьбу. Мы, Минхо, прошли с ней намного больше, чем думают твои родители.       Минхо молча наблюдал за тем, как мелкие искры отлетали от костра и терялись в темноте газона. Чан уложил свою руку на его ладонь, легко сжимая.       — Любовь — это очень легко, когда оба человека знают, чего они хотят. Чего хочешь ты?       — Я хочу быть с Джисоном.       — Он тоже хочет этого. Иначе бы у вас не произошло того, о чём я думаю.       Минхо испуганно на него посмотрел. Его глаза комично расширились от удивления, а Чан на это лишь прыснул, прикрывая рот свободной ладонью.       — Мы просто поцеловались!       Наконец старший не смог сдержать громкого смеха. Наблюдая за тем, как Чан откинул голову назад в хохоте и мило прищурил глаза, Минхо и сам улыбнулся. Он покачал головой, понимая, что его слова звучали слишком отчаянно, и вновь взглянул на огонь. Баночка в его руке быстро грелась.       — Как хорошо, что ты признался, а то я уж придумывать начал.       Минхо едва слышно рассмеялся и смущённо умылся сухими ладонями, чтобы скрыть появившийся румянец.       — Минхо. — Он снова сжал его ладонь. — Любовь — это легко, ладно? Любить не сложно и быть любимым тем более. Я люблю тебя. — Что-то внутри него вдруг треснуло, подкатывая слёзы к глазам. Ли пришлось стиснуть зубы, чтобы не дать каплям скатиться по щекам. — А ты легко принимаешь эту любовь. Я люблю твою тётю. И она тоже принимает эту любовь. Намного сложнее признаться и понять, что ты чувствуешь вот тут, — старший аккуратно ткнул указательным пальцем в область его сердца. А потом вновь улыбнулся, по-отцовски сжимая ладонь Минхо. — Просто поговори с ним.       — Спасибо.       Чан со всей присущей ему аккуратностью приобнял младшего за плечи. Напомнив о скором ужине, мужчина поднялся с места и скрылся в стенах дачного домика, оставляя Минхо снаружи. И Ли наконец дал слезам возможность окунуть его в нескончаемую тоску.

***

      Утро следующего дня ощущалось ужасно. Ему казалось, что невнимательный водитель грузовика жестоко сбил его посреди бела дня, но вместо того, чтобы отвезти в больницу, решил скинуть юношеское тело в канаву. Голова раскалывалась так, словно вчера вечером кто-то отчаянно колотил по ней молотком. Минхо не сразу понял, что проспал большую часть дня. Он сонно взглянул на свой разрядившийся телефон, который успел показать время перед тем, как выключиться с неприятным пиликаньем. Солнечные лучи прозорливо забирались в его спальню и грели оголённые стопы, выглядывающие из-под тонкого одеяла. Они отражались на деревянных стенах и поглаживали корешки книг на полочках. Путались в огромных кучах грязной одежды и пытались заглянуть в шкаф, где хранились стопки чистых вещей. Несильный ветер за окном раскачивал густые кроны деревьев.       Молодой человек медленно натянул на себя первые попавшиеся под руку вещи. Поправив свою помятую футболку и завязав шнурки на поясе спортивных брюк, Минхо наконец-то смог спуститься со второго этажа. В небольшом помещении столовой, совмещённой с прихожей, было намного прохладнее. На столе стоял пузатый графин с холодным соком, который Ли тут же выпил. Он уткнулся ладонями в деревянный стол и взглянул за окно, разглядывая светлое небо. На участке напротив женщина высаживала какие-то цветы в пёстрых перчатках, а её внук играл с маленьким щенком овчарки. Минхо уложил ладонь на ноющую шею, пытаясь её размять, но застыл, когда в симфонии голосов со двора услышал тот, о котором думал несколько дней подряд.       Ноги, словно совершенно независимые от головного мозга, быстро вывели его на веранду. Там, где стояла небольшая баня, Минхо увидел силуэт своей тёти. Она мило улыбалась кому-то, кого не было видно из-за открытой двери, но Ли вполне мог догадаться о том, кто это был. Наконец дверь закрылась, а его взгляду представился Джисон. В пёстрых шортах, обнаживших загорелые прямые ноги, и белоснежной майке, на которой выступило мокрое пятно пота. Его тёмные волосы были скрыты зелёной бейсболкой, совершенно несочетаемой с красными шортами, и пальцы на ногах смешно выглядывали из-за тапочек. На уставшем лице играла едва заметная улыбка. Минхо почувствовал, как нос защипало от понимания, что именно его игнорирование могло стать этому причиной.       Джисоль обернулась, словно по договорённости, и махнула племяннику рукой. Джисон, проследивший за её взглядом, тоже обернулся. Его лицо вмиг обрело более мрачный оттенок, а брови угрожающе нахмурились. Они встретились взглядами, но никто не решался подойти ближе. Тётя тяжело вздохнула — Минхо увидел, как трудно поднялась и опустилась её грудная клетка. Она что-то сказала Джисону и, нацепив на кудрявые волосы соломенную шляпку, пошагала прочь. Минхо сделал неуверенный шаг с веранды, наконец подставляя макушку горячим лучам солнца. Джисон всё ещё не торопился идти к нему. Младший окинул его нечитаемым взглядом и двинулся в сторону раскрытой калитки, чтобы уйти.       — Джисон! — Минхо с облегчением заметил, что окликаемый остановился, хотя всё ещё не повернулся к нему лицом. Ноги сами поволокли его тело ближе к юноше. Он окутал Джисона руками, устраивая их на тонкой талии, и уткнулся лбом в худое плечо, тяжело вздыхая. — Прости.       — Хён, отлепись, и так жарко.       — Нет, ты же уйдёшь тогда. — Он сильнее сдавил чужой стан в собственных руках. Джисон сдавленно крякнул.       — И что? Ты на мне повернулся, что ли? Жаждешь внимания?       — Повернулся. — Минхо спрятал лицо в его лопатках, словно пытался скрыть то, как жаром обдало уши. — И жажду внимания. Прости меня. Я такой кретин.       — Хён, — он положил на руки Ли свои собственные, — отвянь, правда же жарко, — и тихо засмеялся, когда почувствовал, что Минхо покачал головой, трясь лбом о его спину. — Да не уйду я, придурок.       Словно ещё не до конца доверял сказанным словам, Минхо отошёл всего на шаг и опустил руки. Когда Джисон повернулся к нему лицом, он взглянул в его тёмные глаза и взял младшего за руки, переплетая пальцы. Что-то в его лице чуть изменилось, перестало быть таким мрачным, хотя в карих радужках ещё плескалась обида. Минхо поджал губы, рассматривая чужие черты лица. Всё то, что ему так хотелось сказать, вмиг испарилось из головы. На место желанных слов пришёл бесконечный белый шум, словно мозг — поломанный старый телевизор.       — Почему ты ушёл? — и голос сорвался, будто Джисон боялся этого разговора намного больше. Он спрятал взгляд в сплетении их пальцев. — Мог бы просто сказать, что я тебе не нравлюсь.       — Нет! Боже, нет, Джисон, ты мне нравишься. — Минхо почувствовал, что звучал слишком отчаянно, и увидел на чужих губах слабую ухмылку. — Ты мне нравишься, Джисон, правда. Очень. Я испугался. Я так испугался, что не смогу быть… Правильным для тебя. И поэтому я ушёл. Мне правда хочется быть с тобой, Джисон, как ни с кем другим. — Он заглянул в чужие глаза. — Мне очень стыдно.       — В любом случае, — Джисон склонил голову вбок, слегка щурясь, — городские мальчики не водятся с дачными отпрысками, да?       — Ты сам городской мальчик, — безразлично напомнил Минхо. Со стороны собеседника послышался смешок. Они улыбнулись друг другу, словно два идиота.       — Ты тоже мне нравишься, хён.       Мягкость чужих губ никогда не ощущалась настолько приятной, как тогда, когда у Минхо наконец-то хватило смелости, чтобы прижаться к Джисону с ласковым поцелуем.