Клубника и серебро

             Эллисон устало зевала, искренне стараясь сосредоточиться на ланче, но взгляд фиксировался только на лучике солнца, скользящем по нестерпимо-ярким медным локонам Лидии напротив. Даже трескотня Стайлза прогнать анабиоз не помогала, превратившись уже в привычный фоновый шум. После смерти Джерарда и проблем со стаей альф все затихло, но кошмары еще довлели над нестабильной психикой. Нестабильной та стала где-то между моментом почти-смерти от рук съехавшего с катушек дедули Арджента и нападением Эйдена на Лидию. Элли плохо помнила тот момент, но, по рассказам Дерека, он еще не видел такой точности во владении арбалетом.       Она сама едва ли заметила, как подхватила после срезанную болтом тонкую прядь отдающих на свету оттенком спелой клубники волос. И едва ли могла ответить сейчас, почему хранит ее в медальоне вместо пряди почившей Виктории.       Странно, она не может звать ее мамой больше, да и раньше всегда сбивалась. Возможно, невестка Джерарду нравилась из-за безумной схожести с ним самим или с Кейт. Элли вздрогнула от мелькнувшей картинки, где Виктория угрожает ей пистолетом, направляя прямо в переносицу, и залпом допила стакан мерзко-теплого персикового сока.       Банши следила за юной Арджент краем глаза, внимательно, незаметно, но постоянно. Ей не нравилось, как Эллисон все чаще уходит в себя, как темнеют с каждым днем круги под глазами. И еще Лидия прекрасно помнила свои кошмары после укуса Питера, пока не разобралась в доставшихся силах и не приняла свою суть. Ей тогда здорово помог Стайлз, но на сей раз он и сам как неприкаянный дух мается, ему нужен кто-то постарше и поадекватнее, чем Хейлы, иначе совсем истает с этим своим вечным чувством вины. Еще раз посмотрев на тусклые глаза маленькой охотницы, на Стайлза, еще раз на Эллисон, Лидия приняла решение и стала методично в голове составлять план.       Королева Мартин аккуратно промокнула губы салфеткой, достала изящное зеркальце с инкрустированным эмалью и перламутром фениксом на крышке и легким взмахом блеска поправила макияж. В воздухе остался тонкий флёр миндаля и черешни. Стилински привычно отвесил комплимент, после памятного поцелуя как-то поутихнув с влюбленностью, но оставаясь для своей дамы сердца верным рыцарем.       — Пора на занятия. Элли, у нас рисование, пойдем, а потом есть шикарное предложение для остатка такого чудного солнечного дня.       За три звонка в оставшиеся несколько минут план стал претворяться в реальность. Шериф был успокоен и уверен в том, что Стайлз отправится на посиделки с одноклассниками (он до сих пор жалел Лидию, и, пусть ее это немного унижало, Ноа она все же уважала достаточно, чтобы понимать его мотивы). Крис согласился отпустить Элли к ней с ночевкой после шоппинга (о чем та сама пока не знала, но на уроке непонимающе смотрела на телефон, пикнувший смс о пополнении карты), и сам пообещал заехать за Стайлзом для проведения профилактической беседы. Мистер Арджент и Стилински, по мнению Лидии, друг другу как раз и могли помочь вскрыть те гнойные нарывы в душе, которые медленно отравляли обоих. А Эллисон не обязательно в такой нездоровой атмосфере пребывать.       — Мы едем в молл, — заявила Лидия, подхватывая Элли под руку, хотя и была чуть выше нее на своих умопомрачительных шпильках от любимого Jimmy Choo. — Оставь ключи от машины Стайлзу, он передаст твоему отцу.       Для чистоты эксперимента и усыпления бдительности своей жертвы Мартин посвятила подругу в часть плана, которая касалась Криса Арджента и их неловкого гениального товарища, поэтому сопротивление Стилински оказалось сломить проще, чем кто-то мог представить. Одновременно двум девушкам он отказать не мог, особенно когда одна из них — королева, а вторая давит на жалость, умоляя помочь отцу.       — Это удобно! — через пару часов заявляет Лидия, заставляя консультанта втащить ворох одежды в просторную примерочную кабинку, и подталкивает Эллисон к зеркалу. — Спасибо, дальше мы сами.       Элли с ужасом смотрит на босоножки, платья и блузки, в который неудобно бегать и стрелять, и практически копирует взгляд Стайлза, который Питер как-то метко назвал "бэмбячим". Видимо, от слов "Бэмби" и "бесячий", Лидс не вдавалась в детали проблем рычаще-мохнатого братства.       — Если примеришь и тебе понравится, пойдешь в школу в том, что я выберу, — прищуривается богиня Мартин, перекидывая волну блестящих волос на одно плечо. — Если я проиграю, то неделю буду учиться стрелять и носить нечто в твоем стиле. Ну же, давай. Спорим?       Пожалуй, именно такого легкого, ни к чему не обязывающего напора и не хватало Эллисон в последние недели. Она фыркает и впервые за месяц улыбается, смело вытягивая кашемировое платье темно-серого цвета из груды вещей. Что ж, по крайней мере с цветами Лидия не стала перебарщивать, все достаточно сдержанное, не очень открытое и...       — Какого черта! — восклицает Арджент. — Оно не должно быть удобным! Оно не выглядит... Таким!       Лидия усмехается своей победе и садится на пуфик, начиная перебирать обувь, которая подошла бы к платью. Устойчивый каблук, правильный подъем стопы, крепкий и бережный обхват щиколотки. Это Лидия может марафон пробежать на своих незабвенных Valentino Rockstud, а для привыкшей к охотничьим ботинкам и мягким, надежным кроссовкам с рифленой подошвой Эллисон требуется нечто удобное в первую очередь, а уж женственность Лидия обеспечит!       Когда они вваливаются в комнату Лидс (хотя скорее это можно было бы назвать апартаментами) в особняке Мартинов, то уже смеются, вспоминая пробное дефиле Эллисон на шпильках, сделанное только ради интереса. Что ж, натренированная годами ловкость позволила ей вынести данное испытание с достоинством и честью.       Они заказывают огромный сет роллов, пиццу и салаты, и королевская кровать Лидии оказывается заставлена менажницами и тарелками, а на маленьком столике посередине стоит ведро с парой бутылок rose.       — У тебя тут нет ничего розового, кроме вина, — все же набирается смелости заметить Эллисон, и Мартин фыркает, поудобнее подгибая под себя ноги.       — Серьезно? Я что, похожа на барби? У меня самый высокий средний балл в школе, спасибо Харрису, который валит Стайлза на каждом тесте, иначе пришлось бы потесниться и уступить ему первую строчку рейтинга. На самом деле, это больше психологическое.       Она аккуратно подхватывает палочками кусочек сашими и складывает пухлые губы трубочкой, не боясь запачкаться соевым соусом.       — Мама в детстве постоянно пыталась нарядить меня в этот поросячий ужас, и чтобы рюшек побольше. Теперь у меня нет тика только на сумочку и туфельки от Prada, но те больше цвета пыльной розы, благородно и сдержанно. В конце концов, я планирую лет через пять получить Филдсовскую премию, кто же вручит ее девушке, похожей на Свинку Пеппу?       Элли поправила мизинцем сползающие патчи под глазами и долила им вина в бокалы.       — Виктория иногда забывала, что у нее не сын, а дочь. Так что в платье меня одевал папа по выходным, когда отбивал у репетиторов и тренеров и вез в зоопарк или на аттракционы. Было классно. Но, сказать по правде, я тоже не люблю розовый, кожа по цвету становится серо-синей на таком фоне, прям как у трупа в прозекторской.       Лидия из принципа нашла картинку палитры розовых оттенков и поднесла телефон к лицу подруги.       — Ты чертовски права! Никакого розового в нашей жизни, кроме вина и бриллиантов!       Хрустальный звон заглушился громким смехом.       Они устроили еще одну ночевку, сходили в кино через неделю, потом в SPA, и спустя месяц под Криминальное Чтиво Элли наконец смогла заплакать, уткнувшись носом в египетский хлопок пижамы Лидии. Заплакать так, как в детстве, как у папы на коленках: без стеснения, попыток остановиться или заглушить голос, некрасиво и мокро. Лидс только подавала ей бумажные носовые платочки и гладила по голове. И молчала.       Говорить "Все будет хорошо" не имело смысла. Ни черта в их сверхъестественной жизни хорошего не будет. Их пытались убить, они потеряли друзей, семью, остались разбитыми кусочками льда из опрокинутого стакана.       Да и не нужны Элли эти слова, ей требуется выпустить боль и гнев, о да, гнев в первую очередь. Потому что злиться на мать, приставившую к твоей голове заряженный пистолет со взведенным курком — это нормально, и за это нельзя чувствовать вину.       И на следующий день Эллисон приезжает на кабриолете вместе с Лидией. На ней то самое кашемировое платье, с которого все началось, расшитое жемчужной нитью, серебряные браслеты и подвеска-стрела, серьги — все то, что запрещалось ей в целях безопасности всю жизнь как охотнице. И да, она в рубиновых туфельках Jimmy Choo (Это не Канзас, Элли, пожалуйста, ты будешь похожа на Артемиду в них!), каблучок низкий, но это уже неважно. Лидия гордится собой, и привычно берет подругу под руку, дефилируя по дорожке ко входу в здание. И то, что Уиттмор не сможет играть сегодня в лакросс из-за сильной травмы ступни (каблук небольшой, но острый, а Арджент по крови довольно мстительная сучка, и Джексон так удачно стоял в коридоре, практически сам попал под небольшое возмездие)... Ну, не только Эллисон поделилась мелкими и крупными проблемами в одну из ночей.              Великолепная Мартин отказывается от уроков по стрельбе из лука, но метание ножей захватывает ее полностью. На окончание краткого курса от юной охотницы Эллисон дарит ей парные небольшие кинжалы с серебряной кромкой и пропиткой аконитом.       У Лидии растрепанные кудри, небольшие мозоли от рукояток ножей, бисеринки пота на лбу и нет макияжа. Арджент в привычном спортивном костюме, плотных перчатках для стрельбы и с неряшливой косой через плечо. И их первый поцелуй с привкусом клубники и миндаля не мог бы быть идеальнее, чем в этот момент.       За пару дней до выпускного Эллисон в кои-то веки появляется дома, целует отца в щеку на бегу и улетает за какой-то нужной вещью в спальню. Странно, что у нее вообще остались здесь вещи, практически все добро переехало в гардероб и на полки Лидс.       Крис безумно благодарен мисс Мартин за блеск в глазах дочери и ее улыбку, ну и еще за одну вещь. И еще больше он благодарен самой Элли за выборочную слепоту в отношении знакомой всей их сверхъестественной компании фланелевой клетчатой рубашки, оставленной прямо на полу в коридоре возле двери с спальню Криса.       Элли давно догадалась про романтическую подоплеку плана Лидии "К+С", который не был связан ни в коей мере с Контр Страйк, но результат воплощения его в жизнь устроил ее полностью. Папа заслуживал тепла и жизни... А Стайлз? Ну, это Стайлз, они все его любят, он и есть воплощение этой самой жизни вокруг них, и мягкость и забота Кристофера точно станут заслуженным призом за все то дерьмо, которое парень разгребал эти пару лет.