Пещерный лис и глупый кот

Девятихвостый демон лис обрёл человеческое обличие и затаился, после неудачной попытки подчинить его. Ни одна живая душа не знала где он, но за его силой велась настоящая охота. Каждое поселение хотело заполучить себе сильнейшего биджу и возвыситься за его счёт. Вот только Кураме было всё равно до людских желаний. Он никогда не участвовал в людских распрях, считая это бессмысленным и не благодарным делом. Войны всё равно будут идти одна за другой. Люди всегда находили из-за чего начать кровавую бойню. Лис обосновался в незаметной глубокой пещере недалеко от границы страны Огня. По ночам он ловил дичь, утром же Курама беззаботно спал в своей пещере на лежанке, сделанной из украденных одеял. Жизнь казалась ему скучной и примитивной. Ему не доставало общения. Порой Курама думал, что скоро совсем забудет человеческую речь, поэтому по вечерам он часто вёл диалоги с самим собой. Он изобретал новые техники, экспериментировал с внешностью, рисовал и даже сочинял стихи. От скуки он иногда посещал некоторые человеческие деревни, наводя там хаос и раздор. Время шло. Лис сбился со счёту. Сколько он уже здесь? Месяц, год, столетие. Он привык к этому укромному месту и не хотел покидать свой дом, однако одиночество и неистовый голод до чужих прикосновений гложили его. Он боялся сорваться и наплевав на всё уйти к людям. Однажды ночью, во время сильной грозы, когда он уходил резвиться на охоту, на обратной дороге Курама заметил, что из пещеры идёт слабый свет и дым от огня. Лис скрыл своё присутствие и незаметно подошёл к пещере, притаившись в кустах. Около костра сидел юноша с угольными волосами до плеч. Он держал руки над огнём настолько близко, будто тот совсем не мог его обжечь. На нём была сетчатая футболка и стандартные штаны шиноби с подсумком на бедре. В его чакре чувствовался бурный огонь смешанный со спокойной водой. Чакра показалась Кураме знакомой. Прислушавшись к своим ощущениям, он понял, что перед ним сидит представитель красноглазого клана Учиха. Курама недовольно поморщился, вспоминая Учиху Мадару, что осмелился попытаться подчинить его, девятихвостого демона лиса. Но животное любопытство пересилило неприязнь к великому клану, он решил не дожидаться ухода гостя и вернуться домой. – Кого это занесло попутным ветром в мою скромную обитель? – Курама нарочито медленно вышагивал к костру, красуясь своими длинными рыжими локонами и грациозной походкой. – Простите, я не знал, что это место может быть чьим-то домом. Позвольте мне переночевать здесь, – слишком вежливо для обычного шиноби ответил гость. – А какая мне с этого выгода? – усаживаясь напротив в позу лотоса, лелейно произнёс Курама. – Что вам нужно? – спокойно ответил Учиха без капли недовольства. «А этот юнец не похож на высокомерных выродков Учиха. С ним будет интересно», – подумал Курама, пристально рассматривая своего собеседника. Выразительные глаза, тонкие брови, бледный, как и все Учиха. Грациозен, точно кот, а в глазах мудрость ворона. Молодой по меркам людей, но переживший многое по долгу шиноби. Типичная внешность Учихи, но глаза... Их взгляд не такой. – Скрась мне вечерок Учиха, а я подумаю, убивать мне тебя или нет за проявленную наглость, – ухмыльнулся Курама. Учиха напрягся, сразу по-другому смотря на хозяина, оценивая силу. Учиха хотел использовать шаринган, но сомневался. Действительно ли его противник настолько опасный, вдруг, он просто блефует? А активировав шаринган, он бы точно подтвердил предположение хозяина – Сомневаешься, – выдохнул в самое ухо лис, опаляя жаром. Учиха почувствовал длинный острый ноготь, скользивший по его горлу, пока что не надавливая, так, играясь, – я бы на твоём месте не стал. Тебе не сбежать и уж тем более не убить меня. Сейчас твоя жалкая жизнь в моих руках, поэтому советую говорить только правду, поверь, я прекрасно умею чувствовать ложь в чужом голосе, – лис отстранился и улёгся на своё прежнее место, подложив руку под голову. Он с интересом смотрел на юношу, наматывая прядь волос на палец, – Как тебя зовут, Учиха? – Итачи, – ответил тот, ничем не выдавая своих истинных эмоций. – Итачи, расскажи мне что-нибудь. Например, о своей семье. В пещере повисла напряжённая тишина. Учиха думал, что ответить, как себя вести и что вообще делать в такой неприглядной ситуации. Противник явно силён. Смог распознать в нём Учиху, да и подкрался незаметно. У него уже было несколько шансов убить Итачи. Это било по самолюбию истинного гения клана Учиха, однако Итачи понимал, что далеко не самый сильный в этом мире и, что у него много врагов. Курама не торопил, давая всё обдумать и осознать своё положение. Он скучающе смотрел на танец всполохов огня. В его языках лис видел сражающихся шиноби, что никак не могли одолеть друг друга. Это было забавным. Даже в греющем огне он видит людской раздор. Лис усмехнулся. – Я сирота... – Ай-яй, Итачи-кун, нехорошо врать, тем более старшим, – лис снова оказался за спиной у юноши. Он стал заплетать его волосы в косу. – Боишься, что я им наврежу? – Курама провел горячей рукой по холодному загривку юноши, тот не шелохнулся. – Мне нет дела до них. Сейчас меня интересуешь только ты. Продолжай, и я хочу слышать только правду, Итачи, – его имя он сказал шепчуще, касаясь своим дыханием беззащитной шеи Учихи. – У меня есть родители и младший брат. – Друзья? – Один. – Любимое блюдо? – Данго. – Смешной случай из жизни? – Майто Гай ходил на руках вокруг деревни в розовых трусах, приговаривая о силе юности, – отрапортовал Учиха. – Скучно. Итачи, ты очень скучный, – Курама стянул с запястья гостя резинку и зафиксировал ей получившуюся косичку. – Разве, ты никогда не читал своему брату сказок? – Вы сказали говорить только правду, но ведь сказки – это выдумки. – Хитрец, но сказки – это безобидная ложь для веселья, когда дети вырастают, то понимают это, – Курама положил руки на плечи Итачи и повалил того на себя. Лис оказался на земле, а Итачи неловко лежал на нём. Он хотел было встать и извиниться, но крепкая хватка чужих рук не дала ему этого сделать. – Расскажи мне сказку. Итачи хотел было атаковать человека, что так нагло перешёл личные границы, но прислушавшись к энергии противника, понял, что этот бой ему не выиграть. Этот человек скрывал в своём теле огромную силу, такую, что Итачи до сегодняшнего дня никогда не видел. Итачи понял, что у него есть только одна задача: выжить любой ценой. – Жили на свете барсук и улитка. Решили как-то они отправится в Исэ на поклонение в храм. Долго они шли и, улитке надоело, а она и говорит барсуку: «А давай с тобой бежать на перегонки до самого храма ». Барсук согласился, ведь верил, что не мог проиграть улитке, и они побежали, – пока Итачи рассказывал, Кураме стало скучно. Учиха как будто читал рапорт, а не рассказывал сказку. Сразу видно матёрого шиноби. Курама приложил огромное усилие, чтобы сдержать зевок. Он положил руку на ягодицы гостя, лениво сжимая и поглаживая их, потом перешёл на поясницу, с силой проминая её. Учиха напрягся, но продолжал свой рассказ. Лис улыбнулся, следя за реакцией гостя. Тот по-прежнему лежал на нём и всматривался в настенную роспись, выражая полное равнодушие, вот только кончики его ушей предательски розовели. Курама играючи провёл рукой вдоль позвоночника гостя и также легко перевернулся, расставив руки по сторонам от головы Итачи. Тот замолчал. Лис не боялся сопротивления, ведь его энергия была ужасающей, а этот мальчишка явно хотел жить. Он склонился над Итачи так, что между их носами оставались миллиметры. Он чувствовал размеренное дыхание Учихи и, это бесило. Слишком покорный, слишком спокойный, слишком не похож на всех тех Учиха, что ему доводилось встречать. Те были наглыми и своевольными, знающими себе цену высокомерными гордецами. Этот же был скрытен и предельно вежлив, если бы не лаконичность речи и развитый очаг чакры, то его можно было бы принять за благородного учёного или его воспитанника, но никак не за жестокого шиноби. – Ты скучный, ужасно скучный Итачи, но от того мне ещё веселее тебя раскрыть. Я хочу увидеть настоящего Учиху Итачи, прячущегося за маской равнодушия, – лис провёл языком по узким губам юноши. От влаги те заблестели, став ещё более соблазнительными. Курама припал к ним в нежном поцелуи. Он прикусывал их, вылизывал, вбирал в рот, смотря в ошарашенные глаза Учихи, в которых горел кроваво красный мангёку шаринган, но его силы было недостаточно, чтобы затащить лиса в гендзюцу. Курама отстранился от припухших губ, но только для того, чтобы бережно поцеловать глаза гостя, тот зажмурился. Он боялся. Глаза – главное оружие любого Учихи. Они всегда берегли их. Лучше потерять в бою конечность, нежели глаз. Курама же осторожно тонкими нитями вливал в уставшие глаза чакру, ведь заметил, как Учиха щурился, смотря на роспись, думая что лис ничего не видит. Лис продолжал выцеловывать веки Итачи, передавая чакру. От удивления Итачи приоткрыл рот, и лис проник внутрь, воспользовавшись изумлением гостя. Итачи казалось, что эксцентричный хозяин пещеры съест его. Это была довольно странная мысль, но то, как хищно тот смотрел на него своими изумрудными глазами, как бестактно нарушал личные границы, давая понять, что сопротивление бесполезно, как огорчался, при виде покорной жертвы – всё это наталкивало на определённые выводы. Лис исследовал рот жертвы, проводя языком по ровным рядам зубов. Он игрался, сплетая их языки вместе. Курама наблюдал за реакцией Итачи. Учиха не открывал глаза и пытался абстрагироваться от ситуации. Курама усмехнулся в поцелуй. Этот невинный Учиха напоминал ему котенка. Курама отстранился, и только тогда, через несколько секунд Итачи открыл свои эбонитовые глаза, на дне которых можно было различить смесь возмущения и непонимания. Его щёки пылали очаровательным румянцем, а зрачки были расширены, делая и так темные глаза, совсем чёрными. Дыхание слегка сбилось. Курама почему-то не хотел причинять боль этому бракованному Учихе, и чтобы вывести того на эмоции, он решил действовать вторым, самым эффективным способом раскрепощения: соблазнением. – Уже поздно. Маленьким деткам пора в кроватку, Итачи, – лис легко подхватил удивлённого юношу на руки, точно знатную даму, что повредила свою белую ножку, и понёс его в глубь пещеры. Из узкого тёмного коридора они вышли в просторный грот, на потолке которого, точно мириады звёзд сияли фонари из чакры Курамы. Переливающиеся золотом огни отражались в глазах Учихи, делая их ещё более притягательными. Курама усмехнулся, поймав взгляд смущённого гостя, и подмигнул ему. Лис бережно положил свою ношу в гнездо из одеял и подушек, что служило ему кроватью. Итачи тут же попытался вскочить, но Курама мощным потоком чакры повалил его обратно. – Спи. До Конохи ещё далеко. Тебе идти несколько дней. Сейчас лучше хорошенько отдохнуть, – лис взмахнул рукой и, все светлячки-звёзды погасли. Пещера утонула во тьме. Лис обнял Итачи со спины, накрывая выпущенными хвостами, на манер одеяла. Итачи был как маленький упрямый котёнок, который до последнего пытается доказать маме кошке, что он взрослый и сильный кот. Лис фыркнул. Он то прекрасно видел, что у Итачи истощение. – Спи. Сейчас довольно холодно, а тратить чакру на обогрев – не лучшее решение, – но мальчишка лишь сильнее напрягся. – Слушай, я тебя не съем. Люди не вкусные, тем более Учихи. Так что, ты либо засыпаешь добровольно, либо я тебя вырублю, глупое дитя. Угроза подействовала и, где-то через полчаса Итачи и вправду заснул. Лис довольно оскалился и позволил себе расслабиться, погружаясь в пленительную негу сна. Лис проснулся с восходом солнца. Маленький шиноби прижался к его груди и улыбался во сне. Точно кот, он пригрелся и стремился как можно ближе приникнуть к мягкому источнику тепла. Курама осторожно встал и накрыл Учиху одеялом, паралельно пряча хвосты. Лис ушёл на охоту. Итачи не помнил, когда в последний раз спал так хорошо. Его не мучили кошмары, тело не болело, и он не спал на холодной земле. Хозяина пещеры рядом не было, но он почувствовал его очаг у входа в пещеру. Достаточно неплохо ориентируясь в темноте, Итачи вышел к странному хозяину. В этот раз пещеру освещал дневной свет, и она выглядела куда менее мрачной, чем вчера. Хозяин жарил на огне мясо. По пещере распространился прекрасный аромат. Живот Итачи заурчал. Тот смутился. Уже несколько дней он не ел из-за миссии, на которой потерял свой паёк. – А ты у нас любитель поспать, Итачи. Уже полдень, – издевательски протянул лис. – Садись поближе к костру, – Учиха послушно уселся и, Курама протянул ему палочку с нанизанными кусками мяса. Гость опасливо покосился на угощение, но всё же принял. – Оно не отправлено, – лис бесцеремонно приблизился к Итачи и оторвал небольшой кусочек мяса, показательно его проглотив. Голодные волки в животе Итачи взвыли вновь и, тот поборов профессиональную паранойю, начал есть, поглядывая на лиса, что тоже уплетал мясо и подозрительно молчал. После трапезы лис растянулся возле костра и выводил палочкой иероглифы: мудрость, честь, любовь. Его юката небрежно спадала с плеч. Волосы были собраны в неаккуратный, Итачи даже бы мог сказать безобразный, пучок, и несколько прядок свободно свисали, стелясь по земле. Он игриво покачивал ступнёй в так одному ему известной мелодии и выглядел совершенно расслабленно и распутно. – Ты хочешь прожечь во мне дырку? – лис повернулся к Итачи, что не сводил с него глаз, и улыбнулся, заметив лёгкий румянец на его лице. Учиха отвёл взгляд. Лис поднялся, не озаботившись поправить полы юкаты, и подошёл к Учихе. Тот внимательно следил за перемещением хозяина пещеры. Лис наклонился к Итачи и схватил его лицо за подбородок, заставляя смотреть в свои глаза, подобные яркой летней листве, бескрайним полям и бушующей жизни. Курама хитро улыбнулся и поцеловал Итачи. Это было невинное соприкосновение губ без толики похоти или подобных намерений. Лис принял свою звериную форму, уменьшив её размер, и свернулся вокруг Итачи. Учиха испугался. Не столько звериной формы хозяина, сколько того, что он показал её. Это могло означать, что его убьют или не дадут уйти, дабы сохранить секрет. – У тебя истощение и, не пытайся это отрицать. Ложись спать. Я донесу тебя до Конохи. Не бойся, я не буду тебя убивать, если ты сохранишь мою тайну в секрете. Я же говорил тебе, что мне скучно и что мне интересно увидеть тебя настоящего, Учиха Итачи, – Лис положил свою морду ему на колени и прикрыл глаза. Итачи неуверенно коснулся его головы, чувствуя мягкую, шелковистую шерсть под своими пальцами. Он не понял как, но его рука сама начала гладить наглого лиса. Учиха смутился из-за своих действий и убрал руку, но подумав с секунду, вернул. Усталость всё же брала своё, он заснул, обнимая шею лиса. Лис не мог понять, почему позволяет этому Учихе быть рядом, почему хочет, чтобы тот остался как можно дольше. Что за нежность поселилась в его сердце? В голову приходило только одно слово – любовь. Но как? Как он мог влюбиться в этого жалкого человечешку, тем более в представителя клана Учиха, да ещё и в их первую встречу. Лис был в смятение. Он не привык заботиться о ком-то, кроме себя, ощущать потребность в ком-то. Курама уже давно был один, со смерти Рекудо, когда они с братьями разошлись по просторной земле и, он так привык к вечному тягучему одиночеству, что до конца не мог понять привязанность ли это или любовь, а может быть последствие его отшельнической жизни. Впервые за долгое время Курама испугался, испугался потерять этого человека, испугался снова остаться один.Кураме понравился этот тихий человек и, он захотел быть рядом с ним всю его людскую жизнь. Он снова принял человеческую форму и осторожно поднял Итачи, любуясь беззащитным гостем. Учиха спал крепким сном, восстанавливая силы, и Кураме очень не хотелось его будить, поэтому он бежал максимально аккуратно, намертво зафиксировав руки. Был поздний вечер. Они приближались к Конохе. – Итачи, Итачи-кун, пора вставать. Дальше мне идти нельзя, – сквозь сон послышался знакомый голос. Итачи разлепил глаза и проморгался, возвращая чёткость зрению. Он снова был на руках хозяина пещеры. – До деревни идти не больше десяти минут. Мне пора, – лис поставил Учиху на землю. – Постой. Как твоё имя? – Курама. Если когда-нибудь твоей жизни будет угрожать опасность, с которой ты не сможешь справиться, позови меня по имени и, я приду к тебе, Итачи, – лис поцеловал его тоскующе и безумно ласково, придерживая голову Учихи в своих руках, а затем исчез, как будто его никогда и не было. Итачи ещё несколько секунд стоял на месте, оглядываясь по сторонам, но всё же решил продолжить путь домой, ошарашенный и немного смущённый. На воротах в родную деревню стояли вечные стражи: Изумо и Котецу. Они были немного сонными и как обычно о чём-то сплетничали. – Здравствуйте, Итачи-сан! – поприветствовали они. – А вам идёт, Итачи-сан, – сказал Котецу. – Что за прелестница подарила вам этот цветок? Неужели, наш завидный жених наконец-то нашёл себе избранницу, – вторил ему Изумо. Итачи не понимающе смотрел на них, отслеживая куда ведут их взгляды. Он протянул руку к правому виску и коснулся нежных лепестков цветка. Учиха осторожно вынул его из волос. Перед ним предстал белый пион. Он вспыхнул, точно новогодний фонарь и устремился прочь, в резиденцию Хокаге, чтобы доложить о выполнении миссии и с чистой совестью вернуться домой, но Учиха Итачи, ещё не знал, что вся его комната завалена цветами жёлтой камелии и незабудками, и что через несколько месяцев в его жизни снова появится и навсегда останется один очень наглый пещерный лис.