Verdammnis versprechen

      Да, я преклонил колено пред вашим братом, но я никогда не видел в нём своего истинного короля. Ни одного дня, ни часа, ни минуты. Он был слишком слаб, дракона в нём было так мало, что он был растворен в его крови и никак не проявлял себя, только, быть может, его гордость досталась ему именно от дракона. А вы, моя Кхалиси, моя Королева, вы – дракон. Самый прекрасный и стойкий дракон, которого мне довелось повидать. Я не ручаюсь за то что знал много людей, в чьих жилах текла кровь драконов, но, я уверен, вы затмите их всех.       Моя Королева, я знаю, что вы прекрасны. Вы справедливы: каждый раз, советуя вам что-либо, я подталкивал вас именно на это. На то, чтобы вы стали справедливой и сильной. Чтобы вы стали лучшей версией себя.       Но вы ужасно жестоки. Не к народу, он вас любит и почитает, вы жестоки лишь ко мне.       Каждое ваше прикосновение, вашими столь по-детски мягкими губами – сжигает меня изнутри. Каждый раз, когда вы наклоняетесь ко мне с вашего седла или трона, каждый раз, когда вы привстаёте на цыпочки или поднимаетесь на ступень выше, и целуете меня в колючую, небритую щёку – вы, обжигая своим прикосновением, убиваете меня, превращая в серый прах, в пепел, который бренно лежит у вас под ногами.       Моя Королева, моя Кхалиси, моя Дени. Знала бы ты, как я желаю завернуть тебя в свой плащ и огородить от всех бед и невзгод, как хочу обнять и ни за что на свете не отпускать. Но так нельзя. Это знаем мы оба, и от того мне ещё больнее смотреть на твоё лицо.       Твоё лицо, твои волосы, твои глаза, всё напоминает мне о моей старой любви, давно убитой мной самим, но всё ещё не забытой. Каждый раз, смотря на тебя, раны моего сердца вновь начинают кровоточить, каждый раз всё сильнее и сильнее.       Если вы скажете мне умереть – я умру. Умру без сомнений, отдавая вам свою жизнь как очередное подношение. Если бы меня спросили, как я бы хотел умереть, то я бы хотел умереть защищая вас. Ведь я поклялся выполнять каждый ваш приказ.       Но, Кахлиси, я боюсь не того, что однажды в бою я получу рану, которая вспорет мне живот или грудь, выпуская алую кровь на пыльную землю. Нет. Я боюсь совсем не этого, ведь ваша жизнь намного важнее моей. Я боюсь, что однажды я не смогу вас уберечь и вы умрёте у меня на руках. И я буду смотреть на то, как ваши глаза беспомощно блуждают по небосводу.       Я боюсь, что однажды вас чем-нибудь огорчу или обижу так сильно, что вы прогоните меня куда подальше и я не смогу вновь вас лицезреть, не смогу почувовать ваши прикосновения уже никогда. Тогда, пожалуй, я умру навсегда – только если вы не дадите мне маленького намёка на то, что сможете меня простить, лишь тогда я буду сражаться до конца. С вашими врагами и вашим безразличием.       Вам всего лишь пятнадцать, а вы столько пережили. Коронацая вашего брата – я правда хотел вас от этого отгородить, но вы ведь сами не позволили. Сами стояли и смотрели на то, как плавленное злато стекает по его голове, медленно и жестоко убивая его.       Наверное, мне нужно было выполнять свой долг чуточку лучше, всё-таки он был моим королем, ему я тоже клялся. Но в тот миг когда он умер, для меня остались только вы. Вы и ваша жизнь.       Вы потеряли мужа, которого, должно быть, любили, хотя можно ли это назвать любовью? Вас выдали за него насильно, чтобы овладеть его людьми, его силой, чтобы вернуть утерянную власть. Но вы, видимо, взаправду его любили. Мне пришлось вас утешать слишком долго, непростительно долгие моменты наедине вы провели со мной в минуты траура.       Вы потеряли ребёнка, здорового малыша, который погиб из-за меня. Но Кхалиси, я действительно не знал что делать. Я был растерян. На поле боя такого чувства у меня никогда не было, а держа вас на руках оно вдруг явилось во мне из ниоткуда.       Вы были в эти минуты так крохотны и слабы, что я пытался защитить вас как мог. Пытался помочь. Но если бы я знал, как мне поступить по-иному, я бы, без сомнений, так и поступил. И этот грех мне никогда пред вами не искупить.       За время долгого путешествия по пустыне вы изрядно исхудали и устали. Ваши прекрасные волосы запутались в колтунах, одежда испачкалась в пыли, но ваши глаза продолжали гореть. Они горят так ярко, что иногда, ночами, они затмевают все звёзды. И я буду делать всё, чтобы этот огонь в ваших глазах, никогда больше не затухал, как в тот день, когда вы потеряли мужа и сына.       – Я принёс вам персик – сказал, преклонив колени, сир Джорах. Персик был такой маленький, что едва поместился у девушки на ладони, ещё и переспелый. Но, откусив немного, Денни чуть не заплакала. Она ела его медленно, смакуя каждый кусочек.       – Я сорвал его с дерева близ западной стены. И я сорву ещё сотню других – лучше, сочнее и больше, лишь бы вновь увидеть вашу улыбку и получить смазанное прикосновение в щёку.