Вечера пятницы

Очередной вечер пятницы после очередной выматывающей рабочей недели пошёл не по плану, который состоял из сна, сна и ещё раз сна в уютной постели с уютным человеком под боком. Женя вернулся с работы и почти упал в чужие руки, утыкаясь мужчине в плечо, так и замирая на несколько минут. Хоть летом дети и отказываются так часто навещать библиотеку, чтобы послушать "лекции", работы всё равно много и она не менее энергозатратная. Тяжёлый раздражённый вздох вырвался сам по себе при воспоминании о прошедшем дне и очередном выговоре от Тамары Ивановны, которая всегда найдёт к чему придраться. Володя, уже знавший все оттенки и разновидности этих вздохов, решил удостовериться в своём навыке их распознавания, спросив: – Опять эта старая карга? – А кто ещё может быть?! В уставшем голосе послышалась злость, досада и обида, возможно даже на человека, в очередной раз напомнившего об этом дьяволе во плоти, однако тело само по себе прижалось ближе к источнику тепла и поддержки, как физической так и моральной. Днём душный воздух заполнял квартиру, а когда подул чуть охлаждающий ветер, то просто отказался из неё выходить, так и оставшись до вечера. Июль давал о себе знать почти не сменяющимся количеством света на улице, но вот за облаками было наблюдать крайне интересно, какими они будут этим вечером и как будут смотреться на фоне голубо-розового неба, какие фигуры можно будет найти. Женя любил фотографировать всё, что считал красивым или же то, что таило нечто особенное в себе, то, к чему неосознанно притягивался взгляд. Галерея на телефоне хранила множество фотографий пейзажей, эстетически приятных глазу картинок или же чего-то обыденного, как фото документов, нужных для работы или отдельная папка, целиком и полностью посвящённая их кошке и тому, в каких странных и смешных позах она спит. Однако небо зеленоглазый не фотографировал никогда, слишком уж любил моменты, когда устроившись на окне можно вечно разглядывать еле плывущие белые, словно снег зимой, и пушистые, как выбитый из подушки чьими-то острыми коготками пух, облака. Женя не любил нарушать такие посиделки наличием телефона рядом, на который обязательно придёт смс и разрушит тишину, гармонию, поэтому старался запомнить каждый закат, ведь один не мог быть целиком и полностью схожим с другим, а значит являлся особенным. Так и сейчас немного полюбовавшись на уходящий день в ожидании наступающей ночи, гарантирующей долгожданный покой и отдых, отправился на кухню, откуда уже слышался свист закипевшего жёлтого чайника, выглядевшего старше их двоих вместе взятых, но другой как-то не приживался, ведь казалось, что со старым чай выходит вкуснее. Фарфоровая вазочка была наполнена разноцветными конфетами, казалось бы, на любой вкус, однако половина была из тёмного шоколада, а другая молочного. Ни один из хозяев квартиры никак не мог смириться со вкусом другого, поэтому в магазине раньше часто происходили войны по этому поводу, но сейчас уже стало традицией, что вазочка разделена на две части картонкой, ведь конфеты были одной фирмы, да и схожи упаковками, так что перепутать было очень легко. Володю поначалу постоянно удивляло, почему в любом десерте или напитке Женя не выскажет претензии по поводу не его любимого тёмного шоколада, а молочного или белого, но конфеты или шоколадки точно получат презрительный взгляд, однако после нескольких месяцев сожительства просто смирился с большинством его заморочек и тараканов в голове, которых там жило не мало. К примеру стирка иногда выливалась в огромные лекции на счёт: "Володь, ну как можно стирать красную футболку с белой?! Это же безумие! Да как ты вообще жил без меня?!". "Жил и жил, ни одна футболка мне ещё претензий не высказала" – каждый раз хотелось ответить ему, но чтобы не получить ночью гордо отвернувшегося и лёгшего на самый край любимого вовремя останавливал себя и соглашался с каждым его словом. Вечер был необычно тихим, казалось, что даже вечно гоняющие машины под окнами решили сегодня объехать их улицу. Оба молчали, наслаждаясь чувством покоя и лишь иногда мягко улыбались друг другу из-за послышавшегося из спальни сначала шороха, а после довольного "мяу". КошЬка как и один из хозяев прежде чем заснуть очень долго устраивалась, ждала пока место нагреется, зарывалась в пушистый плед, а когда находила удобную позу не могла не издать довольного звука. Женя подносил чашку с немного остывшим !не сладким! чаем к губам, когда тишину разрезал громкий голос какой-то современной певицы. Мужчина вздрогнул от неожиданности и несколько капель упали на очень длинную растянутую домашнюю футболку, которую он обожал, даже несмотря на уже полуубитое состояние. Раздражённо глянув на чашку и громко выдыхая, темноволосый прикрыл глаза, нахмурил брови и сделал такой страдальческий вид, что казалось, будто готов расплакаться. А музыка за стеной становилась всё громче и громче, к ней примешался ещё и топот танцующих ног, вибрации, радостные крики с визгами. Кажется, у кого-то из соседей юбилей. Володя цокнул и уставившись в стену произнёс: – Мдам, чай под Бузову я ещё никогда не пил. Женя поставил чашку на стол и закрыл лицо руками, не понимая хочет ли он наведаться с кулаками к соседям или же просто закидаться крайне сильным снотворным, которого всё равно не окажется в аптечке. – Можем в ответ включить Земфиру, – предложил Володя. – У нас нет колонки, а с телефона будет совсем не слышно. Оба синхронно вздохнули. Все планы явно были нарушены.

***

Это длилось два с половиной часа, если не больше. Володя был готов уснуть и так, но вот Женя даже когда где-то на соседней улице играет музыка, которую было еле слышно всё равно не мог погрузиться в сон, не то что сейчас. Лёжа в кровати, он молча уставился в потолок с таким выражением лица, будто на его глазах сжигаются все сборники редких стихотворений этого мира. Голова раскалывалась, а глаз готов был начать нервно подрагивать с минуты на минуту. Несколько раз Володя, уткнувшись в чужое плечо, всё-таки засыпал, но буквально на несколько минут, да и то выходил совершенно не глубокий, какой-то тревожный сон, не приносивший долгожданного отдыха. Музыка была совершенно разнообразной: от современного рэпа до извечной классики в виде Меладзе и Лепса. Женя лишь ждал времени на часах, когда так громко слушать музыку для соседей станет наказуемо. И как назло ровно за две минуты до долгожданного времени они прекратили эту пытку. Женя вымученно простонал и наконец повернулся на бок лицом к Володе, оторвавшись от разглядывания потолка. – Напомни мне купить беруши завтра, – тихо попросил он, закидывая длинные руки и ноги на любимого и довольно закрывая глаза. Оставалось только замурчать, как трактор для полноты картины, и будет вылитая КошЬка, когда засыпает на Володиной груди. И тут забарабанил дождь. Открытые из-за духоты окна заставили кареглазого вскочить с кровати и побежать их закрывать. Устроившаяся в ногах и зарывшаяся в одеяло кошка тоже подскочила с немым вопросом в сонных глазах "Что за кипиш?!". Снова безмятежность момента была разрушена. Женя готов был зарычать от досады и натянул одеяло по самую макушку, вновь тревожа КошЬку, которая тоже что-то расстроенно мяукнула из-за прерывания её десятого кошачьего сна, в котором она наконец нашла место, где хозяева спрятали от неё все пушистые пледы, ведь на них велась вечная охота. Вскоре Женя почувствовал, как одеяло стягивают с него, а волна свежего воздуха сразу же окутывает. – Решил спрятаться от монстра под названием "дождь"? – весело хмыкнул Володя, ложась рядом и осторожно беря его за руку. – Смешно тебе, – раздражённо буркнул темноволосый в ответ, никак не реагируя на прикосновение и прикрывая глаза. Звук дождя обычно успокаивал, но гораздо лучше на него действовали чужие руки, бережно касавшиеся светлой кожи, как будто это какое-то сокровище, которое может за секунду раствориться в воздухе и бесследно пропасть. Перед закрытыми глазами ярко вспыхнуло воспоминание, и на губах сразу же расцвела нежная улыбка. Несколько месяцев назад. Володя чувствует, как тыльной стороны его ладони касаются и, опустив взгляд, видит, как Женя протягивает ему руку с крепко прижатыми друг к другу длинными бледными пальцами, пока они неспешно шагают по набережной, а в лицо дует холодный осенний ветер, забираясь под одежду. В ответ мужчина сначала протягивает свою в ответ, осторожно беря его за руку, а после решительно переплетает их пальцы так, словно ничто не сможет заставить их разорвать этот замок. На это Женя сначала еле заметно вздрагивает, а после немного криво, но так радостно и благодарно улыбается, попытавшись скрыть эту улыбку, повернувшись к Неве и глупо уставившись на тёмную воду. Через несколько минут неожиданно полил дождь, как из ведра, заставив бежать в ближайшую кофейню и прятаться там, пока он не кончится, ведь зонт был успешно забыт, а мокнуть не хотелось ни одному из них. Тогда почему-то чай в той кофейне показался Жене самым вкусным и волшебным за всю его жизнь, ведь в груди разливалось какое-то очень тёплое и прекрасное чувство, но точно не сцепленные под столом руки, согревающие холодные его, были тому причиной. Он был уверен. За окном вновь барабанил дождь, как и в тот день, а всё те же руки согревали его, чуть шершавые пальцы мягко выводили замысловатые круги на ладонях, переплетались в замок, а то самое чувство в груди только сильнее ощущалось. Наконец голову перестали занимать тревожные мысли, и остались лишь ощущения. Ощущения уюта, тишины, спокойствия и чужой заботы о нём. Усталость взяла своё, заставляя вскоре провалиться в сон, и успокаивающие руки никак на это не повлияли. Но теперь Женя не был в этом точно уверен.