×××
Руслан вульгарный, эпатажный, прямолинейный, дерзкий, и мало тех, кто может вынести его своеобразный характер. Он любит кусаться и никогда целоваться. Руслан любит секс, и чуть ли не кричит об этом каждому встречному. Потому что в нём, в отличие от любви, нет притворства. Секс раскрывает самую суть человеческих вожделений, и все они, Красноярск в этом убедился и продолжает убеждать себя до сих пор, идентичны. Потому что человек — животное, и ничто им не управляет, кроме собственных желаний. О какой же тогда великой любви может идти речь? Енисейский смеётся. Поэтому Руслан никогда не занимается любовью, но любит трахаться.×××
Красноярск знает — его убеждения непоколебимы, и никто не может доказать обратного. Ни бесячий до зубного скрежета Коля, который что-то там вычитывает в своей заумной книжонке; он отмахивается от него, словно от назойливой мухи, бросая едкое: — Малыш, иди лучше порно посмотри, расслабься. Ни стоящий над душой Томск со своими нравоучениями. "Да-да, кто бы говорил, Матвей. Не тебе мне говорить об этом". Мысленно язвит Енисейский, выдавая лишь резкое: — Мат, иди еби мозг Максиму, он оценит, я уверен. Иркутск же не лезет и принимает его таким, какой он есть, просто пожимая плечами, и Красноярск мысленно повышает его из статуса «лучший друг» в «самый-самый лучший друг». Руслана устраивает всё как есть, ему много и не надо, достаточно и этого.×××
А потом он встречает Уралова и как-то неожиданно для себя начинает наблюдать за ним. Бесспорно,×××
В клубе жарко и душно. Громкая музыка сильно бьёт по ушным перепонкам, кислотный неон ярко режет глаза, а сизый дым забивается в и так прокуренные лёгкие. Но Енисейскому плевать, ему всё нравится. Что до Уралова, то среди всего этого он смотрится… странно. И не подумаешь даже, что когда-то в 90-х Екатеринбург был криминальным авторитетом. — Так сколько, ты говоришь, всё это продолжается? — Вдруг спрашивает Руслан, лениво потягивая принесённый официанткой коктейль. — Двести, — сипло выдаёт Екатеринбург. — Двести с чем-то лет. Константин берёт стакан с виски и опрокидывает в себя, почти не морщась. Когда Красноярск слышит это число, ему хочется грязно пошутить, мол: "А чё не триста?" Но потом медленно приходит осознание. Нервный смех вырывается из его грудной клетки, потому что никто. Никто не может, не способен так любить. Ещё и без секса, тем более без секса. — Это не любовь. — Заявляет Енисейский, усмехаясь. Но взгляд Кости, такой чистый и открытый, говорит об обратном. Красноярск вспоминает то, как Екатеринбург смотрит на Челябинск, и то, на что ещё готов пойти Уралов, ради своего друга, даже если самому придётся страдать ещё целые столетия. Желудок неприятно скручивает. Они молчат, а убеждения Руслана потихоньку разваливаются, словно карточный домик.×××
Они такие пьяные, что удивительно, как они до сих пор держатся на ногах. Что ещё удивительнее так это то, как они вообще добрались до дома. Екатеринбург с трудом отпирает входную дверь, а Красноярск практически виснет на нём, на его мощной и такой обнажённой, на данный момент, шее. Он с трудом отрывает от неё свои взгляд и руки. Пожалуй, он слегка перебрал. А ещё ему впервые хочется целоваться-целоваться-целоваться. Ладно, он слишком пьян и не понимает: от чего конкретно его ведёт больше. Жарко. Ему… Да, ему нужно покурить. На ходу Руслан кое-как стягивает с себя чёрное пальто, бросая его прямо посреди коридора, и, скорее для себя, машет рукой, как бы говоря: "Похуй, потом". Квартира у Кости небольшая, двухкомнатная и довольно-таки уютная, совсем не такая как у него: холодная, серая и словно бы пустая. Приобретает она свои краски (о, и не только их) лишь тогда, когда к Красноярску наведывается его енот — Енисей, которого ему нравится ласково называть Ясей, и который встречает своего хозяина на пороге в те моменты, когда Руслан уже попросту не вывозит. И как бы сильно Крас не выёбывался на тему любви, а своего енота он просто обожает. Л ю б и т. «И нет, это совсем не то же самое, что любить людей!» — говорит он однажды Дугару, когда тот смотрит на него вопросительным взглядом. Хотя сейчас он уже запутался окончательно. Енисейский по наитию идёт в спальню, доставая смятую пачку сигарет из заднего кармана узких джинсов, и не прогадывает. Комната действительно имеет выход на балкон. И вот он стоит и вдыхает свежий прохладный воздух так, словно это не он был на улице пятью минутами ранее. Его сознание плывёт, а руки трясутся, вдобавок, как назло, его обдаёт ледяным ветром, и поджечь сигарету получается, наверное, только раза с четвёртого. Стуча зубами, он запоздало думает о том, что немного так проебался, поспешив снимать с себя пальто, но возвращаться, чисто из-за упрямства, не намерен. Красноярск опускает веки и наконец затягивается, а чуть погодя, слышит звук чужих шагов рядом и ощущает, как на его плечи опускается тёплый плед. Руслан открывает глаза и дёргает уголки губ в подобие улыбки, кивая Косте в знак благодарности. Он смотрит на Уралова, стоящего совсем рядом, и пьяные мысли непроизвольно возвращают к тому разговору. В голове всплывает образ полного искренности взгляда Константина, который так явно противостоит его убеждениям и отметающий все сомнения, твёрдо крича: "Это любовь, Руслан, она самая". Он отмахивается, но глупое желание целоваться никуда не исчезает. Почему-то именно Костю хочется целовать. Целовать и ни о чём, совершенно ни о чём не думать. И Енисейский тянется, сам же нарушая выстроенные в своей голове запреты, но именно сейчас ему так поебать, если честно. Губы натыкаются на подставленную Екатеринбургом холодную ладонь, которая отрезвляет. Не до конца, конечно, но этого вполне достаточно. Красноярск распахивает глаза и, на самом деле, он так благодарен Косте в этот момент. — Прости, только так. — Екатеринбург слабо улыбается. — Забей, я слишком пьян и просто хотел проверить, не упадёт ли твой Юра в обморок от твоих навыков поцелуев. Знаешь, у меня для тебя плохие новости, — фыркает Руслан в ответ. И Костя неожиданно смеётся, запрокинув голову, и смех его, как и голос, бархатистый с едва заметной хрипотцой. А ещё он очень заразителен, замечает Енисейский, когда подхватывает и уже сам смеётся вместе с ним. Красивый, мелькает где-то на периферии. Когда Красноярск наконец докуривает вторую сигарету, потирая слипающиеся глаза, Екатеринбург едва ли не клюёт носом. Полусонные они возвращаются в комнату, да так и засыпают на широкой кровати Уралова прямо в одежде, прижавшись друг к другу, укрытые тем самым пледом. Костя впервые за долгое время засыпает с кем-то, и на его душе нет ничего, кроме спокойствия и какой-то лёгкой, пьянящей эйфории. А Руслан впервые не шатается один поздней ночью по улицам и не трахается с кем попало после клуба. Они просто спокойно и мирно спят. Оказывается и так можно.