Будем вместе лечить душевные раны

Сколько Герберт себя помнил, он всегда заботился о своей внешности. Куча косметики, украшений, дорогие вещи — всем нравилось, никто никогда не жаловался. Виконт привык слышать комплименты в свою сторону, наслаждаться восхищенными взглядами. Герберт, абсолютно точно, никогда не считал себя некрасивым. Помутнение врывается в его сознание неожиданно. Тихий вскрик этого маленького студента — Альфреда, действительно походит на писк. Герберт недоволен. Люди должны восхищаться им, завидовать его красоте — его вечной красоте, а не в страхе бежать. Возможно, он был слишком напорист. Он не мог не показать все свои лучшие стороны, доказать обидчику, что тот ошибался. Но страха в глазах Альфреда становится больше с каждым взмахом руки — бледной когтистой руки — виконта. Герберт ничего не понимает. На самом деле, он не привык сразу кусать своих жертв. Графский сын был интеллигентом, ведущим сначала светские беседы, слушая лестные отзывы о собственной осведомленности в различных вопросах. Он не убивал их. Он предпочитал доставить им удовольствие, его укус не должен был ассоциироваться с чем-то отвратительным. Чем-то подобным смерти. Но этот маленький запуганный студент заставил его испытать новые эмоции. Огонь, разгоравшийся в груди перекрывал любые разумные мысли, свойственные аристократам. То, о чем он думал не вписывалось в свод правил джентльмена. Укусить, разорвать на куски. Лишь бы не видеть беспредельный ужас в его глазах. Они у него голубые. Горят на фоне раскрасневшегося лица. Чуть отросшие волосы спадают на лоб, делая Альфреда чересчур живым. Хотя неудивительно, ведь он пока таковым и был. Странное чувство заполняет разум. И Герберт знает, что это такое. Люди зовут это завистью, только вот виконту никогда не доводилось испытывать что-то подобное на себе. Зачем ему кому-то завидовать? У него есть все. Любящий отец, богатство, талант к музыке и рисованию, отменный вкус в литературе и выдающаяся внешность… Правда ведь? -Чего ты боишься, mon chéri? -Я принял вас за мертвеца. Слова режут воздух, оставаясь шрамами на сердце Герберта. Он никогда прежде не задумывался о чем-то подобном. Сколько лет он уже мертв? Пару столетий точно? Или нет? Когда в твоем распоряжении бесконечность, то нужда считать отпадает. Виконт не трогает его. Виконт закрывается в своей комнате до бала. Герберт уже давно не видел собственного отражения. Он привык ориентироваться на ощущения, на реакцию людей. Может быть он просто криво нанес помаду сегодня? Нет, бред. Слова парня крутятся в голове, не давая покоя. Жаль, а ведь он даже думал потанцевать с ним на балу. Серьга отлетает в ближайшую стену. Кулон разбивается от столкновения с полом. Герберт не видит, но он знает, что его волосы сейчас находятся в беспорядке. Он знает, что макияж давно испортился от текущих слез. Виконт впервые в жизни чувствует себя так отвратительно. Отец говорил, что бессмертие иногда доставляет проблемы. Иногда из-за бессмертия невозможно умереть. Стук в дверь не вызывает ничего, кроме очередного приступа отвращения. Кого могло принести? Наверняка отец или кто-то из прислуги. Никому больше мертвецы не сдались. Герберт разлагался. Возможно, даже физически. -Мне показалось, что я вас чем-то задел, — голос Альфреда дрожал, видимо, был под впечатлением тех дифирамбов, которые воспел ему графский сын. Либо просто боялся живых трупов. Чего от них ожидать. Неожиданный гость все же заставляет Герберта обернуться. Он буравит его взглядом, не произнося ни слова. Студент сжимается, не зная стоит ли отступить. Совесть не позволяла уйти без извинений. -Как я выгляжу? Вопрос ставит парня в ступор, заставляя глаза округлиться. Он и забыл, что вампиры не видят себя. Альфред никогда не обладал талантом складно говорить. Описывать чужую внешность… одним словом — пытка. Но отступить равно смерти. В этот раз ему точно не дадут уйти. -Ну… Вы бледный. -Подробнее, chéri. -Бледный, как… -Труп? -полная издевки усмешка. Тяжелое чувство не отпускает виконта, сдавливая грудь. Кажется, ему больше нечем дышать. Мертвым ведь не нужно дышать? -Лишь на первый взгляд. На самом деле, у вас больше аристократическая бледность, -Герберт лишь рвано выдыхает в ответ. Врет из-за страха? Не похоже. Парень, кажется, вошел во вкус, даже несколько осмелел. Они впервые сказали друг другу так много, и его даже не попытались сожрать. Воодушевляло. Вынуждало продолжить, -а глаза светлые. -Ты хотел сказать такие же бледные? -Я знаю, что хотел сказать! -Альфред прикрывает рот в страхе, что выразился слишком грубо. Но это лишь вызывает у виконта улыбку. Его все ещё боятся. Нет. Его боятся задеть. Гадкий яд самоненависти, бегущий по нерабочим венам утихает. -В тот раз ваши волосы были убраны слишком идеально, но сейчас… они выглядят мило, -Герберт мог лишь догадываться, что происходило у него на голове. Он бился в истерике несколько часов, кто после такого останется в порядке. Особенно, когда животные повадки берут верх. -Ты сказал, что спутал меня с мертвецом. -Это было лишь в моменте. Вы были действительно слишком… идеальны. Люди так не выглядят, -Альфред потупил взгляд, не зная, что добавить. Подобное признание казалось ему неуместным. Графский сын продолжать хранить молчание, делая ситуацию ещё более неловкой. Лицо студента горело, и он все же решил отступить, -я пойду… -Со мной на бал? Пришлось все же поднять глаза. Улыбка виконта действительно ослепляла, Альфред мог поклясться, что даже Сара так не улыбалась ему. Он и не заметил, как ответил «да».