Кофейная цедра - альтернативный сюжет в псих больнице.

— Предатель. — прошипел Чуя, смотря Осаму прямо в глаза. Повернувшись к шатену спиной, Накахара, насколько позволяла раненая конечность, быстро пошел прочь, при этом яростно впиваясь ногтями в ладони. Среди бесконечного гнева в голубых глазах читалась обида, что отдавалась металлическим привкусом на кончике прикушеного языка. Но, вновь прокрутив в голове то, что произошло менее минуты назад, рыжий сорвался и побежал, пробираясь сквозь толпу людей. Дыхание предательски сбилось с самого начала, заставляя легкие гореть пламенем так же сильно, как и бедро. Спасибо хоть за то, что этот придурок не попытался его догнать. Иначе один был бы с раненной ногой, а второй с вывихнутой челюстью. Лишь когда в глазах начало темнеть от длительной пробежки, Чуя остановился и навалился боком на стену многоквартирного двухэтажного дома. Вместе с проясняющимся взглядом в норму начало приходить и биение сердца, которое своим стуком заглушало остальные звуки вокруг. Подняв мелко дрожащие руки, Накахара убрал со лба прилипшие пряди и зачесал их назад, медленно осознавая одну неприятную мысль. Он один. Снова. Точно такое же гадкое чувство, которое тогда в перемешку со злостью заставило кинуть торт со свечками прямо в стену, не заботясь о состоянии обоев и самого блюда. Тот, кому он не полностью, но начал доверять, предал его. Тот, кто клялся в том, что они разберутся вместе. Тот, кому он рассказывал все, что узнавал. Тот, кто тогда с таким желанием впился в его губы на балконе, окутывая обоих жаром и сигаретным дымом. Выругавшись себе под нос, рыжий поморщился и встряхнул головой. Нет, нельзя об этом думать. Только не сейчас. Сейчас надо думать о том, что делать дальше. Домой на квартиру Кое возвращаться было нельзя. Камуи может нагрянуть туда, зная, где проживает юноша. Скатившись вниз по стене и медленно осев на землю, Чуя стал массировать виски, стараясь держать себя в руках и не поддаваться панике. Только этого ему сейчас не хватало. Что ему делать? Стерев запястьем только-только заигравшие на глазах слезы, рыжий щипнул себя. Нужно собраться. — "Сейчас, отдохну и засяду где-нибудь." Не смотря на то, что Йокогама так и не пришлась юноше по душе, вечера этого города и в правду были красивы. Летний прохладный воздух трепал и так неопрятный хвост, вывески магазинчиков и кафе пестрили, заманивая внутрь. Людей стало меньше, как и звуков буднего города, что, казалось, даже странным. Все было бы хорошо, если бы это все не омрачал факт того, что за ним по прежнему могут следить. Йокогама не мала, и рыжий ориентировался хорошо только в пределах дома и школы. Поэтому совсем скоро пространство стало неузнаваемым и запутаным. Завидев впереди пустую детскую площадку, ноги сами повели туда своего обладателя. Плюхнувшись на качели и стараясь особо на ней не шевелиться, чтобы та не скрипела, из горла Накахары вырвался облегченный выдох. Так то лучше. Но совсем скоро взгляд вновь стал серьезным, а губы поджались. Вернуться домой не вариант. Там опасно. Позвонить Йосано? Он вполне мог бы пережить бурю у своей сестры и ее начальницы, но что-то его останавливало. Сжимающая ребра тревога за то, что он может привести врага и к ним. О Ками-сама, только не это. Чуя встряхнул головой. Лишние переживания его сестре точно не нужны, тем более за какого-то несносного подростка, который вдруг решил, что сможет сам спасти весь мир, как герой подросткового фильма. В голове сам всплыл контакт с номером Дазая, от чего брови нахмурились. Нет, только не этот подлец. Если он ему и будет звонить, то в самую последнюю очередь. Может, напроситься к Ацуши-куну? Но довести мысль до конца ему не дали. Хлопок по плечу прервал быстрый поток мыслей. Не ожидавший этого рыжий вздрогнул, резко повернувшись. Сбоку от него стоял парень, на вид старше Накахары, но назвать этого человека мужчиной язык особо не поворачивался. — "Черт, почему я не услышал его шагов?" Ответ пришел сам собой. Потому что нужно быть начеку, а не погружаться полностью в мысли, придурок. Но на замену первому пришел и второй вопрос, что заставил напрячься вновь. Что этому человеку от него надо? — Привет. Не подскажешь, как добраться от сюда до ближайшей остановки? На тонких губах незнакомца появилась вежливая улыбка. Чуя был бы и рад помочь, только вот он и сам не знал. Да и не в такой ситуации, когда уставшее сознание видело в каждом незнакомце врага. — Нет, не знаю. Извините, мне пора. Сунув руки в карманы, Чуя поспешил уйти прочь, особо не заботясь о том, что это могло прозвучать слишком грубо. Но далеко уйти ему не дали. Глухой удар по затылку чем то тупым, и невысокое тело падает лицом вниз, не понимая, что, вообще, черт возьми, происходит.

***

Открыть глаза казалось непосильной ношей. Где-то внутри горла каталось перекати поле, царапая веточками стенки, а затылок нещадно пульсировал. Дав себе еще пять минут, голубые глаза все же открылись, еле воздержавшись от того, чтобы вновь закрыться. Переборов желание просто перевернуться на бок и продолжить отдыхать, Чуя не спеша принял сидячее положение. Все еще немного мутный взгляд голубых глаз стал осматривать помещение, в котором находился. Пружины недовольно скрипнули под тяжестью тела. Небольшая комната с белыми стенами давила и, казалось, даже слепила. В голове сразу всплыла ассоциация с больничными палатами. Такими же светлыми, но давно нуждающимися в ремонте. Вещей в ней было немного. Рядом с кроватью была тумба. Обшарпаная и с закругленными краями. На полу был обычный линолеум светлых оттенков, местами довольно сильно протертый. А в стене над рыжей головой, почти под самым потолком, было небольшое окно, защищенное решеткой. Сквозь него на стену падали сумевшие пробраться лучи солнца, подсвечивая собой танцующую пыль. Нос сам при виде нее поморщился, чувствуя острую необходимость чихнуть. Кинув взгляд на свои ноги, Накахара заметил, что находится в длинной белой ночнушке, которая все равно казалась довольно большой на его теле. Нахмурившись, юноша задрал ее подол и заметил, что ранение на ноге, походу, кто-то обработал и сменил повязку. Одобрительно кивнув, Чуя резко нахмурился. Точно. Последнее, что он помнил, так это незнакомца, а после, скорее всего, нехилый удар по голове, из-за которого он потерял сознание. Округлив глаза, Чуя резко вскочил на ноги. Переждав помутнение в глазах, он вновь оглядел помещение. Белые цвета, защищенное окно, никаких острых углов или предметов, эта странная одежда. Все это напоминало описание палат в Ц.П.Д.Б. , которые он слышал от старшей сестры. — Ничего, блять, не понимаю. Раздраженно выдохнув и сев, Чуя вцепился пальцами в косматые пряди. Неужели тот человек был подослан Крысами или самим Огаем? Почему-то горе детектив склонялся ко второму варианту. Даже если так, то почему именно в такого рода место? — "У него что блять, фетиш на засаживание несовершеннолетних в психушки?" Ладно, даже если он угадает кто это сделал, ему это не даст ответана вопрос, как ему отсюда выбраться и что вообще теперь делать. Замок щелкнул, и в комнату зашел молодой парень, кинув настороженный взгляд на напряженную и хмурую фигуру. Кивнув, будто с чем то соглашаясь в своей голове (хотя почему «будто»?), он запер за собой дверь и спрятал ключ в кармане халата. Голубые глаза неотрывно проследили за этим действием и вновь стали разглядывать лицо нежданного гостя. На вид врач был и в правду молод, будто совсем недавно выпустился и сейчас отрабатывал практику. Но на удивление его взгляд был несколько скучающим и усталым, будто он на протяжении долгих лет видит одних и тех же людей со сбоями в голове, довольно устав от их вида в целом. Эта мысль подожгла спичку гнева в рыжей голове. Он ведь не больной! Его просто насильно увезли сюда, хоть и пока ясных доказательств этому нет, он совершенно здоров! В отличии от некоторых с суицидальными наклонностями. — Накахара, верно? Чуя не ответил, понимая, что вопрос риторический. Не дожидаясь, парень продолжил. — После того, что ты натворил вчера, мы выносим тебе последнее предупреждение. — говорящий чуть кивнул головой на ногу Чуи, намекая на ранение. — Если ты продолжишь паясничать, то мы переведем тебя на этаж выше. А ты знаешь, что там. Казалось, что зубы скрипнули слишком громко. Вцепившись пальцами в тонкий перьевой матрас, рыжий заглянул прямо в глаза собеседника. В голубых океанах плеснуло что-то опасное. — Не строй из себя идиота. Ещё вчера меня тут не было, и мы прекрасно это знаем. Брови Муитиро (так гласил чёрно-белый бейджик на халате) вздернулись чуть вверх от удивления. Накахара не смог понять, была ли эта реакция наигранной или искренней? — Ты тут долгие годы, Чуя-кун. Ты не помнишь, что за погром ты устроил? Сорвавшись с места, слново разъярённый пес, рыжий вцепился в плечи медбрата, впечатывая его в стену. — Хватит нести эту чушь! А ну отвечай, кто меня сюда привез? Накахара встряхнул собеседника за плечи. В его голубых глазах было сотню эмоций, которые перекрывала только одна: гнев. Она смешалась в опасном танце со страхом и непониманием. Пальцы сжимали чужие плечи сильно, наверняка до синяков. — Ты, подонок, точно что-то знаешь. Ты с ними заодно, я уверен. Либо ты мне все выкладываешь, либо… Во время гневного допроса Муитиро достал шприц с транквилизатором, не прерывая зрительного контакта. Ловко извернувшись, он вколол шприц в шею «буйного», а после уложил на полу. Последнее, что помнил помутненным сознанием Накахара, это чьи-то руки и белый потолок. Казалось, что эти мягкие стены созданы для того, чтобы сводить здоровых людей с ума. Они поглощали часть звуков, путали в пространстве. А эта смирительная рубашка просто выводила из себя из-за неудобного положения рук. Стараясь не поддаваться очередному порыву гнева, Чуя лег на бок. Медленно, чтобы не провоцировать головную боль еще сильнее, с которой очнулся. Он давно сбился со счета. Сколько он тут находится? Сколько пробыл суммарно без сознания? Какое сейчас время суток? Поморщившись от прилипших прядей, которые, даже, блять, невозможно убрать с лица, юноша прижал колени к груди, прикрыв глаза. Почему тот странный врач говорил ему о том, что Чуя тут долгое время? Судя по его реакции, тот был в этом больше, чем уверен. Но мы ведь точно помним все, что было до этого. Спасение одного придурка из петли, нападение на сестру, а после совместное расследование как раз с этим же придурком. Помнил и то, что точно получил это ранение, пока его приследовал Фукичи. Но в уставшей и напряжённой голове зародилось подозрение. Желание и попытку вздремнуть на мягком полу прервал звук открывания, уже во второй раз, двери. Медленно, без особого интереса повернувшись, рыжий замер, широко открыв глаза. Этого человека он не спутает ни с кем. Мори Огай. Его темные, хорошо причесанные волосы, белый медицинский халат, мелкая щетина и тонкая, как разрез скальпелем, улыбка. Желание вздремнуть и дать сознанию отдохнуть тут же пропало. Накахара тут же принял сидячее положение. Нахмурившись, он с читаемой ненавистью и подозрением посмотрел на вошедшего. Но будто не обращая внимания на настроение рыжего, Мори прикрыл дверь и подошел чуть ближе. Темные глаза не могли не заметить, как вместе с его шагами все сильнее напрягалось тело перед ним. — Здравствуй, Чуя-кун. Улыбка из приветливой стала сочувствовавшей и несколько печальной. — Как ты после вчерашнего? — Вы и сами прекрасно знаете. Это вы похитили меня. — сказал, как прыснул ядом. Замерев на пару мгновений, мужчина похлопал глазами, состроив удивленное выражение лица. С тонких губ врача слетел обреченный выдох. — Чуя-кун. Сев на корточки перед ним, он продолжил. — Мы ведь уже с тобой это не в первый раз обсуждали. Эти странные сны вернулись, да? Накахара не ответил. Заметив слабое, но все же сомнение в глазах рыжего, Огай продолжил. — Придурки, опять перепутали дозу и ты все забыл. — мужчина нахмурился, сделав паузу, в это время смотря куда-то в бок. — Ты в этой больнице около пяти лет, как и около пяти лет я твой лечащий врач. — Да что ты такое несешь. — Ты попал к нам, когда тебя нашли в квартире рядом с телом мертвой сестры, что скончалась в результате передоза. С тех пор ты живешь тут. Твое состояние крайне нестабильно и на сегодняшний день. Взгляд говорящего окинул взглядом ногу Накахары, из-за чего второй напрягся сильнее, неосознанно прижав ноги ближе к себе. Мужчина говорил словно заученный текст, который приходилось повторять глупому и забывчивому ребенку. — Ты извини, что тогда не сумел прийти сразу. Может, тогда бы я предотвратил все, и тебе не ввели слишком сильное. — Хватит, замолчите. Я и слушать не желаю эти глупые бредни. Зачем вы похитили меня и засадил в это гнилое здание?! — Чуя-кун. — голос стал ровным и тихим, таким, от которого мурашками покрывается даже кишечник. — Тише, не заставляй меня успокаивать тебя против твоей воли. — Я совершенно спокоен, доктор. Края губ приподнялись в нервной усмешке. Шаткие нервы сдавали все сильнее. — Если ты успокоишься, то мы сможем спокойно поговорить, и я тебе все напомню и объясню. — Я и так все помню. Помню поганый проект, помню ваши планы по похищению Кое-сан, с целью заполучить формулу. Вам не удастся запутать меня. Тихо выдохнув и покачав головой, мужчина встал. — Отдохни. Потом я приду, и мы поговорим вновь. Заодно примешь прописаные лекарства. Не очень приятные слова уже чесались на языке и были готовы вылететь в сторону конкретного человека, как тот уже скрылся за дверьми. Раздраженно выдохнув и облокотившись на стену, рыжий вновь остался в одиночестве. Он бы и отдохнул, если бы не тревожные мысли от того, что он только что услышал и увидел.

***

Наверное, благоразумное сознание подсказывало, что нужно вести себя спокойнее. Быть покладистым и стараться узнать как можно больше. В первые дни Чуя пытался, честно. Но видеть на себе брезгливые взгляды и получать отношение как к животному, ему определенно не нравилось. Все чаще управление над телом брали чистые эмоции, за что приходилось платить. С каждым разом открывать глаза и понимать что вокруг происходит было все труднее. Единственный, кто был рядом с ним, пока рыжему было плохо, это Мори. Он учтиво приносил ему воды, придерживал волосы, когда того чуть ли буквально не выворачивало наизнанку. Когда санитары связывали тому руки и ноги, Огай приходил и освобождал юношу с сочувствующей улыбкой на губах. — Только не говори об этом. Взамен веди себя спокойно, хорошо, Чуя-кун? Мутное сознание слабо, но благодарно кивало, слегка потирая запястья. Голубые глаза искали опору хоть в ком-то, находя ее в Огае. С каждым днем вспоминать прошлое было все труднее. Картинки воспоминаний будто мутнели, а после вовсе исчезали из памяти. А мозг, опираясь на рассказы лечащего врача, сам дорисовывал эти события в голове. Плохой образ жизни родителей, припадки сестры и собственные потасовки с другими больными, которые случались из-за приступов излишней агрессии. Подросток увядал на глазах, теряя собственную волю и понимание происходящего. Ему даже разрешили вернуться в прежнюю палату за хорошее поведение.

***

— Как самочувствие, Чуя-кун? Закинув ногу на ногу, Мори что-то черкал в планшете, порой кидая взгляды на довольно исхудавшего подростка, что сидел сбоку от него. — Хорошо поел сегодня? Пустой взгляд голубых глаз смотрел на свои ноги, что-то усиленно вспоминая. Казалось, что он и не ответит, но сухие губы зашевелились. — Да, Мори-сан. — Тогда хорошо. Широкая ладонь с длинными пальцами потрепала рыжие пряди, вызвав мелкий вздрог у Накахары. — Не хочешь сегодня присоединиться на свободном часу к кому-нибудь? Римато и Жен будут играть в домино, ты можешь сделать это вместе с ними. Юноша отрицательно помотал головой, чуть сгорбившись. Мужчина рукой провел от затылка вниз по спине, невзначай большим пальцем обведя выпирающие позвонки. — Ты ведь знаешь, что я делаю все для твоего благополучия, Чуя. И ты всегда можешь положиться на меня, так ведь? Рука остановилась на талии, чуть сжав её через ткань. Это действие не вызвало никакой реакции, лишь хриплое: — Да, Мори-сан. Довольно хмыкнув, Огай встал, а после сел на одно колено перед рыжим. — Позволишь взглянуть на твое ранение? Это прозвучало так, будто врач и правда ждал отрицательного или положительного ответа. Но лишь быстро глянув в глаза над ним, он приподнял край ночнушки и провел кончиками пальцев по шершавым бинтам, чуть царапая их ногтями. — Думаю, их можно уже снять. Прошло достаточно времени. Ловко подцепив и развязав небольшой узелок, Мори не спеша распустил бинты и стянул их с бедра. Холодные пальцы вновь прошлись, но уже по поджившей ране, вызывая мурашки. — Останется просто шрам, ничего страшного. На губах вновь заиграла дружелюбная улыбка, а рука поднялась чуть выше, уже всей ладонью обхватив и сжав бедро. — Просто как небольшое напоминание о том, что с разбитой посудой нужно быть осторожней и не размахивать осколками. Искусанные губы Накахары чуть дрогнули. — Я всегда делаю только все для твоего блага, Чуя-кун. Только для меня ты тут имеешь значение. Мне на тебя не все равно. Ты ведь знаешь? С бедра рука переместилась на щеку с выпирающими скулами, огладив большим пальцем губы. Вторая рука заняла место первой, став поглаживать бедро, поднимаясь все выше, пока не стала поглаживать впалый живот и узкие бока, царапая и оставляя красные полоски. Только тогда голубые глаза глянули в тёмные омуты напротив. — Да, Мори-сан.

***

Когда расслабленное тело подняли и перенесли на каталку, а белый потолок сменился серым, Накахара лишь лениво моргнул, чуть прищурившись. Когда моргнул второй раз, перед глазами уже было ослепительное небо и белые облака. В глазах закололо, а мелкое дрожание каталки начало наводить тошноту. Где-то на фоне звенящей тишины доносились глухие голоса. Чуя даже не пытался их разобрать, ему было на это все равно. Если куда-то везут, значит надо. Если сделает что-то не так и попытается встать, то его могут и наказать. А Мори может и не успеть на помощь. Когда Накахара моргнул в третий раз, он уже был на мягкой кровати. Вновь белые стены, белый потолок. Только вот в комнате пахло не пылью и легкой сыростью, а совсем слабо, но лавандой и спиртом. Перенаправив все силы в руки, рыжий натянул тяжелое одеяло повыше, укрыв себя по нос. Легкость и помутнение в голове постепенно сходили на нет. Взамен них приходила свинцовая тяжесть и сильная тревога под ребрами. Будто что-то не так. Что-то явно не так. Щелчок, и в комнату стали просачиваться голоса, видимо, из коридора. Второй щелчок, и они вновь скрылись. Чьи-то аккуратные шаги не спеша подошли к его постели. С губ гостя сорвался дрожащий, но облегченный выдох. — Чуя? Поморщившись и открыв глаза, Накахара уставился на размытую и темную фигуру. Высокая, но не такая, как у его лечащего врача. И запах не тот. Вместо дорогого парфюма был запах геля для душа и, совсем чуть-чуть, крови. — Знал бы ты, как ты нас всех напугал. Особенно Кое-сан. Она чуть с ума не сошла! Только сейчас заметив, что на него уставилась мутная пара глаз с явным непониманием, Дазай помолчал. — Как ты? Выдержав ответную паузу, рыжий хриплым голосом произнёс: — Где Мори-сан? Тело напротив еле заметно напряглось. — Он далеко, Чуя. Он нас больше не достанет, тут ты в безопасности. — Почему? Он пропустит сегодняшний сеанс? Карие глаза с искренним непониманием моргнули. — Какой сеанс, Чуя? Резко взгляд голубых глаз стал сердитым и враждебным. Повернувшись спиной к шатену, Накахара получше накрылся. Сглотнув, Осаму непонимающе оглядел кокон. — Ладно, зайду позже. Приходи в себя.

***

Лунный свет пробирался через щели между тёмными шторами, освещая два силуэта на кровати. На первой половине кровати был шатен. Дазай не спал, разглядывая потолок и о чем-то рассуждая, редко моргая. А сбоку от него мирно посапывал Чуя, заслуженно отдыхая после марафона турецких сериалов. Порой ладонь сама так и тянулась к растрепавшимся волосам, чуть поправляя их. Когда взгляд точно видел Накахару, а рука и в правду могла его потрогать, все сомнения пропадали. Осаму навряд ли забудет беспокойство и панику в глазах Кое-сан, когда та узнала, что ее младший брат пропал. Эти эмоции в глазах девушки заставили почувствовать Осаму легкую вину, которую он испытывать вообще не привык. Когда частота дыхания соседа по кровати участилась, а тот стал беспокойно ерзать, Осаму сел, положив ладонь ему на плечо. — Чуя? Хей, проснись. Слабая тряска сработала. Крупно вздрогнув, голубые глаза с паникой уставились на темный силуэт, пару секунд видя в нем героя кошмара. Но когда он смог разглядеть обеспокоенные карие глаза, Чуя медленно выдохнул, постепенно расслабляясь. Его глаза были покрыты пеленой слез. — Вновь кошмар? Ответом послужило молчание и сжатые губы. Да и ответ был не нужен, все и так было ясно. — Расскажешь? Помолчав, а после медленно приняв сидячее положение, рыжий взял протянутую руку и переплел пальцы. Но в глаза не смотрел. — Тогда я не все рассказал. Сглотнув остатки слюны в пересохшее горло, второй рукой Накахара потер влажные глаза, стряхивая остатки сна. — Я тогда смутно соображал и почти ничего не понимал, но… Я помню, точно помню и ощущал, как… Как Огай трогал и… Чуя прервался, судорожно выдохнув, а Осаму учтиво молчал, не сбивая. — Мори трогал меня. И не только. Быстро прошептав это, рыжий зажмурился, прикусив внутреннюю сторону щеки. А после удивленно выдохнул, когда его крепко обняли. Обняв в ответ, Накахара спрятал лицо в груди Осаму, позволив слезам выйти наружу, и мелко задрожал.