Сказки туманной луны после дождя

Синяя зубная щётка примостилась к деревянной. Туфли аккуратно прижались к чужим сэтта. Парень глубоко вдохнул, чувствуя головокружение — словно в лёгких стало слишком много насыщенного, чистого кислорода. Лучше, но равновесие на пару мгновений теряется. —Доппо, ничего не случилось? — раздался, как всегда спокойный, голос из коридора. Куникида помотал головой, успокаивая скорее себя, чем мужчину за стеной, и вышел из ванной комнаты. —Давайте я, — детектив ловко перехватил пакеты, на что получил свою порцию недовольных вздохов. По двум причинам. —Почему снова на «вы»? Мы же не на работе, — директор поправил лёгким движением серебряную чёлку, —А пакеты я и сам мог донести. В груди растрепалось, и в эти складки души проникало бесконечное тепло: от знакомых интонаций и фраз, замечаний и мерного дыхания, к которому вполне реально прислушаться даже с расстояния — если попытаться. Доппо разложил продукты на столе, а после обернулся, разглядывая то ли кухню, то ли её хозяина. Очевидный перевес был в сторону второго, но комната сама по себе представляла интересное зрелище. Из соображений безопасности, Фукудзава Юкичи, на которого постоянно совершали покушения преступные организации от мала до велика, не мог позволить себе жить в традиционном доме с раздвижными, не закрывающимися на ключ дверьми. Но его желание просвечивало сквозь интерьер квартиры, находящейся в приличном расстоянии от офиса: каждая деталь стремилась воссоздать приятную, умиротворённую атмосферу японского жилища. Взгляд задержался на мужчине, перекладывающего рис в шкафчик. Ему наверняка очень важны традиции, если даже его стиль в одежде им соответствует. Да и стиль жизни, с ранними подъемами и ежедневными тренировками-медитациями напоминал о древних, благородных самураях. Встречалось мнение, что это скорее забавно, чем впечатляюще — но Куникида не мог наглядеться. Физически не мог перестать. С пол часа они просто молчали, изредка бросая друг другу: «подай, пожалуйста» и «спасибо». Кажется, в приготовлении пищи директор также усматривал нечто сакральное: предпочитал готовить в тишине и не отвлекаться. «С другой стороны, он, может быть, просто вымотался» — высыпая в кастрюлю рис, подумал Доппо. Ужин, после которого в квартире застыл аромат вкуснейшей рыбы, заставил почувствовать себя настоящим человеком. Крепкие руки, владелец которых внимательно заваривал чай, не давали спустить с себя взгляда: блондин так и сидел, вычерчивая мысленно пальцем костяшки и выделяющиеся вены. Он притронулся к чужой ладони — и та откликнулась теплом. Фукудзава пододвинул свой табурет, присел совсем рядом. —Устал? —Не больше вас. Тебя, — чужая неловкая оговорка отразилась в серых глазах смешком — но только в глазах. —Сравнивать — бесполезное занятие, — почувствовав едва весомый поцелуй на запястье, блондин довольно выдохнул. Его голова будто автоматически приложилась к крепкому плечу. Куникида ещё ни разу не называл его по имени, но мог позволить себе такое. Чудеса. —Мы хотели, вроде бы… — начал Фукудзава, но продолжать ему было необязательно. —Да, «сказки туманной луны». —Ты точно хочешь смотреть? Доппо кивнул, мягко продавливая лбом ямку над ключицей. Он в первый раз был в месте, где постоянно проживает его возлюбленный: в первый раз, и сразу же с ночевкой, под предлогом посмотреть фильм, о котором директор как-то, правда давно, упоминал. Картину покажут сегодня поздним вечером, по одному из телевизионных каналов. Режим и планы из блокнота, конечно, разрушены в самом их основании, но Доппо уже привык идти на компромиссы, сулившие обычно приятные впечатления и счастливые воспоминания. Например, пару недель назад они поехали ночью смотреть на звёздное небо за пределами Йокогамы: обжигало осенним ночным холодом, на утро мозг отказывался работать, а поездка в машине иногда становилась до онемения молчаливой; но, вспоминая щекочущие касания на собственной спине и взгляд Фукудзавы, сожаления Куникида тут же гнал прочь. Фукудзава оказался куда более внезапным человеком, чем детектив когда-то мог предположить. Эта черта тут же вписалась в список вещей, за что он любит седовласого мечника; мечника, который флегматично и спокойно предлагает заглянуть в котокафе или вовсе пойти кормить пушистые хвосты в грязных городских переулках. В остальном, конечно, этот мужчина — вверх благоразумия, отмечал Доппо, еле посмеиваясь про себя. Мысли отвлекли от главного: от таких близких ладоней с мозолями от катаны, что плавно разглаживали лопатки и пространство чуть ниже. Куникида, даже не заметив как, разомлел, навалившись на директора. Засыпая пару часов спустя на отдельном футоне, Доппо будет прокручивать в голове кадры фильма и разгадывать важную тайну: почему он, старый и чёрно-белый, с причудливым сюжетом, так нравится Фукудзаве? Спросить — духу не хватало. И сам поймёт. *** Луна светила приветливо, отливала жёлтым. Мужчина перевернулся на левый бок, начав рассматривать в светлеющей темноте лицо напротив, на совсем небольшом расстоянии — но даже оно ощущалось огромным. Куникида смешно хмурился во сне, кажется, угрожая кому-то даже в мире сказочных грёз. Хотя, коль быть честным — Юкичи хорошо знал, что сновидения могут выбивать воздух из лёгких. Вселять чёрный страх. Напоминать о том, что давно спрятано в каменном ларце. Фукудзава выбрался из своего одеяла и тихонько переместился на футон Доппо, захватывая того в объятия. Поводов для беспокойства было множество — и все они приходили обязательно под пологом лунной ночи, и все они перебирались покоцанными бусинами. Отрицание и торг давно уже остались позади: Фукудзава впервые за много долгих, невыносимых лет отпустил чувства, которые теперь, беспомощные и жалкие, росли, пробиваясь сквозь камень и неплодородную, давно не сеянную почву. Но даже они были менее робки, чем Куникидины потуги стать ближе. Куникида боится? Стесняется? Верилось с трудом: этот храбрейший молодой человек бросался и в развалины, и в пламя, спасал людей так, словно у самого за пазухой пару запасных жизней. Юкичи себя отдёрнул — он ведь на своём опыте убедился, что договорится с собою иногда гораздо страшнее, чем пройти по канату, натянутому меж крыш. —Боже, что же тебя пугает? — прошептал мужчина, тяжёлым движением гладя детектива по голове. Ошибка. Зеленые глаза подсвечивали лунные лучи, высветляя их до неопределенного, но потрясающего оттенка. Засмотревшись в них, Юкичи пару секунд даже игнорировал вопрос, заданный сонным блондином. —Что ты имеешь ввиду?.. — даже только проснувшийся, он напрягался, обращаясь к директору на «ты» — невооружённым видно. —Ничего. Спи. —Мы… будем так? —Мне отодвинуться? —Нет, — голос парня немного дрогнул, но он всё равно произнёс то, что хотел. Доппо закрыл глаза, и Юкичи ощущал его дыхание, словно своё. И это даже не было омерзительно. —Тебе же не понравился фильм? —Не понравился, простите. Но я понял, почему он нравится вам. Фукудзава молчал, ожидая продолжение, даже не сделав замечание на очередное «выкание». —Вы хотите немного побыть не здесь. Я для этого обычно пишу в блокноте. Луна осветила белым лоб, чёлку с которого отодвинула шершавая ладонь мечника. —Я тебя что, пугаю? —… Восхищаете. —Это одно и тоже. Если бы Юкичи мог увидеть сейчас своё лицо, то не поверил бы; ведь казался себе самому таким обмякшим рядом с любимым человеком. На его лице застыло какое-то горькое, напрягающее других выражение. Оно было таким всегда. —Доппо, мы обязательно об этом поговорим. За этим последовал слабый кивок — Куникида проваливался в сон. Фукудзава чувствовал себя шестерёнкой, которая идеально подошла к другой. Как же чувствовала себя «другая»?