О чем они молчали

Вечером, после съемок, уже находясь на приличном расстоянии от студии, Влад вспомнил о том, что хотел подумать над ответом для Киоссе. А что, сам заварил эту кашу со встречей, надо же что-то решать? Не сбегать же. Хотя… Для него это не впервой, никто бы не удивился. Рамм достал из кармана телефон и открыл диалог с Никитой. Да, сообщения на месте, значит это не плод его воображения. Парень, хотя правильнее уже сказать, мужчина, застрял в пробке, потому мог спокойно набирать сообщение и не обращать внимания на внешний мир. — Разве я не могу просто пригласить свое прошлое на встречу? Не переживай, камнями бросаться не буду. Отправлено — Влад даже немного улыбнулся, перечитывая текст своего сообщения. Он не ожидал от себя такой «поэтичности». Пробка, тем временем, начала двигаться и Рамм поспешил убрать телефон и включиться в движение. Никита, тем временем, прокрастинировал. Ничего не хотелось. Вчерашняя репетиция выжала все соки, а сообщение Влада добило до конца. Он не поработал над песней, не сделал ни одной записи в социальных сетях. Телефон под подушкой завибрировал, оповещая своего владельца о сообщении. — Разве я не могу просто пригласить свое прошлое… — уже на этой фразе стало как-то не по себе. Да, точно. Они друг для друга в прошлом, в самом дальнем углу, в самом конце черного списка. — на встречу… Камнями бросаться не буду, обещаю. — Камнями?! Да камнями здесь должен бросаться Никита, но никак не Влад. Хотя, учитывая то, что последний всегда был уверен в своей правоте и ни при каких обстоятельствах не принял бы ничего другого… Ну что же, так уж и быть. Теперь он может раз и навсегда покончить с этим и избавиться от камня, тянущего его вниз, на самое дно. — Хорошо. Где и когда? — отправил. Так, кратко, будто бы ему и вовсе все равно, хотя в душе просто ураган противоречий. Ответ пришёл быстро, буквально через пару минут. — Свободен сегодня вечером? Если да, то я знаю неплохое местечко. — Свободен, а твои «хорошие местечки» я уже знаю. Помнишь то кафе, где мы собирались всей группой в последний раз? Предлагаю встретиться там. — Ладно-ладно, через час там, устроит? — Вполне. Киоссе прикрыл глаза и убрал телефон в сторону. Руки схватил какой-то тремор, а волнение начало нарастать с каждой секундой. «Это неправильно…» Хотя сейчас уже было сложно понять, что правильно, а что — нет. Никита взял себя в руки и встал с кровати. На сборы много времени не уйдет. Как обычно — первые попавшиеся вещи, висящие в шкафу. А вот добраться за сорок минут будет немного проблематично, даже несмотря на то, что сегодня выходной день. Парень решил поехать на метро. Он вышел в коридор, быстро кинул все нужное в рюкзак и вышел из дома. Сейчас сознание почти не работало, тело двигалось само. Скорее всего — защитная реакция. Мозг просто отказывался воспринимать то, что меньше чем через час он столкнется с тем, кого старательно пытался выкинуть из себя, забыть, стереть. До метро Никита добрался быстро, как и попал в вагон, собственно. Все складывалось пока удивительно хорошо. Он сел на свободное место рядом с рыжей девчонкой-подростком, на вид ей было лет шестнадцать. Она сидела в наушниках, но все равно было слышно… До боли знакомую… Чего ты хочешь… Даже удивительно, что ее ещё слушают, но стало как-то тепло на душе. А случайно покосившись в чужой телефон, нет, Никита правда не специально, парень увидел запись «Поколения М». Тут на него посмотрела уже сама девушка. Она прищурилась, но потом приветливо улыбнулась. — Вам тоже нравится эта группа? — А? Простите, я случайно, я не хотел. — Все в порядке. — незнакомка улыбнулась и вернулась к прослушиванию музыки, будто бы ничего и не произошло. Может она и узнала Никиту, но просто не сказала об этом, а может он просто сильно изменился внешне. — А не подскажете, мы ещё не проехали Киевскую? — Ещё нет. — Спасибо — и снова уткнулась в экран смартфона, улыбаясь ещё шире. Через десять минут состав наконец-то остановился на Киевской и Никита вышел и остановился, задумавшись о чем-то. За ним, кстати, вышла и та девушка, что, в прочем, уже не особо важно. Хотя, становилось подозрительно, что шли они в одну сторону, пусть и с разной скоростью. И даже пришли в одно и то же место, только вот рыжеволосая, оказывается, работала здесь официанткой. Она подошла к столику, за которым сидел Никита в ожидании неизбежного и листал меню. — Ой… Мы, кажется, с вами уже виделись… Кхм — на бейдже аккуратным почерком было написано имя «Эмма». Девушка все ещё улыбалась, а через пару секунд спохватилась — Точно… Вы готовы сделать заказ? — она выхватила ручку и блокнот из кармана на фартуке, приготовясь записывать. — Да, черный чай, без всего, пожалуйста. — Конечно. Это все? — Да. — после этих слов официантка быстро удалилась Влада пришлось ждать долго. Даже чай, принесённый, казалось бы, не так давно, уже успел остыть, а Киоссе так к нему и не притронулся. Будто бы специально, с его входом на экране телевизоров включился клип «Посмотри на меня». Что же это за день такой? — Ну посмотри на себя в этом клипе, такой чистый, милый и невинный, глаз радуется — Рамм сел за стол и уже начал раздражать. Своим голосом, манерой поведения, от которой Никита уже отвык, и этой колкой фразочкой. На что он вообще рассчитывал, когда сказал это? — Кто бы говорил. — О, принцесса смотрела мои клипы? Польщён. — Да с чего ты это вообще… В прочем, не важно. — кареглазый тяжело вздохнул —О чём ты хотел поговорить? — одна рука Никиты была скрыта под столиком, поэтому Влад не увидел, как она сжалась в кулак. Киоссе из последних сил держал себя в руках, чтобы не врезать ему… Или хотя бы вылить несчастный остывший чай на голову собеседника. Неспоставимо, конечно, с тем, что сделал ему Рамм в не таком далёком прошлом, но покрыло бы малую часть всего того, что парню пришлось перенести. — Да я уже и сам не помню — на этом моменте глаз Никиты нервно дёрнулся, он встал из-за стол и пошел. Пока не к выходу, а всего лишь в сторону уборной. Разговор уже становился невыносимым и появлялось стойкое ощущение того, что Влад просто решил над ним поиздеваться. Спустя восемь лет, вовремя он. Ну а Рамм что. Посидел немного, пока Киоссе не скрылся за дверью и пошёл следом. В туалете, за исключением Никиты, не было людей, что странно в выходной день, но так было даже лучше. Парень открыл кран и плеснул в лицо холодной воды. Он упёрся руками в раковину и взглянул в зеркало. Тут дверь открылась и вошёл Влад. Их взгляды столкнулись и стало как-то тревожно, и хоть Киоссе старался не выдавать, что на этот момент происходило внутри него, на лице все было написано. — Спокойно-спокойно, Киоссе, видишь? Держу дистанцию, не трогаю — Рамм выставил руки перед собой и постарался сделать, как в народе говорят, «лицо попроще». — Я, к твоему сведению, изменился, стал примерным семьянином и все дела. — Никита посмотрел на бывшего друга с недоумением. — Все равно от разговора не отвертишься, сейчас я настроен очень серьезно. И, чтобы ты не строил иллюзий, я не сожалею о том, что между нами происходило, мне лишь нужно сбросить груз вины и неловкости за мой уход из группы и наше не совсем правильное расставание. Мы закончим с этим и разойдёмся, как в море корабли. — Влад умолк и предоставил возможность выговориться уже младшему. — Ты… Да ты хоть знаешь, ЧТО мне пришлось пережить в тот момент? — Никита терпел долго, но все эмоции, копившиеся в долгом ящике всё это время, все недосказанности между ними, вырвались наружу одним потоком гнева и в то же время печали. — Восемь лет. Восемь! Я совсем недавно смог вновь начать жить нормально и тут в мою жизнь врывается его Величество, Владислав Рамм и решает сообщить о том, что у него появилась совесть?! Что он хочет сбросить свой «груз»? А о моих чувствах ты хоть на секунду задумался? — Киоссе замолк, чтобы перевести дыхание. Да уж, сейчас это будто говорит не он настоящий, а тот подросток, которого только что бросили. Продолжить возмущение ему не позволил собеседник, который нарушил собственные слова о том, что не трогает его физически, прижав его к кафельной холодной стене туалета. — Ну так расскажи же мне, непросвященному. Или лично сказать тяжело? Гадости в интервью говорить всяко проще, чем так? Вот он я, перед тобой. Сам пришел, между прочим. — Рамм смотрел пристально, сверху вниз. Без издевок, он сейчас был максимально серьезен, что даже… Пугало? Никита невольно сжался от такого напора. Казалось бы — он уже не тот беззащитный шестнадцатилетний мальчик, но сейчас, вот так, прижатый к стене, загнанный в угол… Но, несмотря на охватившую его тревогу и страх, парень начинает свой рассказ. — Не трогай меня. Я все решил. Ты меня раздражаешь, просто оставь меня в покое! Все кончено! — с каждым словом Рамма, Никита сжимался все сильней, а сдерживать слезы становилось все сложнее. Он же… Просто несёт пьяный бред, верно? Не-е-т, его Владик так бы не сказал. Не сделал бы так больно, если бы захотел уйти не по своей воле. Это его решение, только вовсе непонятно, почему. Никита ему надоел? Что-то сделал не так? Да, на выступлениях Киоссе стал меньше жаться к Рамму, но исключительно для того, чтобы пресса и публика перестала распространять слухи о том, что они пара. Просто испугался. Ответственности и Константина Меладзе, который пригрозил лично Никите увольнением и перекрытием кислорода во всей российской эстраде, если те не прекратят. — Никита. — Меладзе кашлянул и опустил свою довольно тяжёлую руку на стол с громким характерным звуком — Ты знаешь, ЧТО бывает с коллективами, в которых участники начинают крутить романы между собой?! — взгляд продюсера был крайне суровым и недовольным. Он даже повысил голос, что вовсе ему несвойственно — Да даже если крутите, то можете делать это так, чтобы пресса об ЭТОМ не говорила?! — Киоссе открыл рот, в попытке что-то сказать, но очередной удар по столу быстро его заткнул — Ничего мне не говори, просто закончи ЭТО безобразие, иначе я сделаю так, что ни ты, ни Влад больше не сможете ни писать музыку, ни выступать, и в медийном поле будете упоминаться только в качестве тех, кого с позором выгнали из проекта. Поверь, это вполне в моих силах. Свободен. — Меладзе поставил точку в вопросе и именно с этого момента отношения Рамма и Киоссе начали стремительно рассыпаться, будто карточный домик в замедленной съемке. Поэтому младший и решил взять все на себя, ведь Влад уже давным давно перестал вести себя адекватно, сдружился с какой-то мутной тусовкой, начал пить и, возможно, экспериментировать с наркотиками. Но Никита все ещё его любил, все ещё цеплялся за их отношения, хотя они уже были обречены. И вот, настал тот момент, который он оттягивал всеми силами, которого боялся больше всего. Расставание… На рассвете, как в плохой мелодраме. А потом… Что потом… «— Влад Рамм со скандалом покинул группу Мбэнд. Давайте послушаем, что говорят об этом участники и продюсер?» Сначала бесконечные интервью и расспросы, которые сидели уже у Никиты в печёнках, от которых тошнило и хотелось просто послать всех, кто задаёт этот вопрос к чёрту. Потом Влад стал ему сниться. Долго. Много. Никита стал меньше спать, лишь бы его не видеть. И есть стал меньше. И вообще перестал жить. Просто существовал. Натягивал для других улыбку, старался вытащить из себя хоть пару приветственных слов на репетициях и интервью. Он не читал новостей, ведь в них все время мелькало имя Рамма и слова об его уходе из группы. Перестал заходить в соцсети, ведь было уже просто невыносимо видеть фото, где у них все ещё хорошо, где они все ещё вместе и все ещё счастливы. Было невыносимо видеть хештеги #ВернитеВлада под каждой записью в инстаграмме. Это длилось долго. Настолько, что старые коллеги уже обеспокоились. Почему не раньше? Никита часто мог впасть в «грустное состояние» в силу возраста и бурлящих гормонов и к этому все привыкли. Но шли недели, а младший все никак не возвращался в норму. Зато потом он резко, посреди ночи, ворвался в комнату с радостным: «Я написал нам новую песню!» Но это уже немного другая история. Дальнейшего разговора Никита уже почти не помнил. Лишь отдельные фразы о том, почему он же не сказал о том, что его вызывал «на ковер» Меладзе. А потом они молча сели в машину Рамма, тот отвёз его домой и просто уехал. Им нужно время. Или семейный психолог. А может и то, и другое. Киоссе зашёл в квартиру практически опустошенным. Не было сил ни плакать, ни кричать. Просто хотелось лечь и исчезнуть. Желательно навсегда. Телефон разрывался громким писком — начали приходить какие-то сообщения, но Никита лишь выключил звук и оставил его в коридоре, а сам отправился на кровать. Веки уже были свинцовыми и закрывались сами по себе. За пару минут кареглазый провалился в сон. — Вла-а-дик… Ну прекрати, вдруг кто-то из ребят вернётся? — парень гладил Рамма по его прекрасным, почти шелковым волосам, пока тот невесомо-нежно покрывал поцелуями его щёки, нос и шею. Иногда, особенно в начале романтических отношений, на Влада снисходило особое желание тактильных контактов. Сейчас, правда, все могло зайти куда дальше обычных поцелуев, потому что одни дома они оставались крайне редко. Бешеный график — ежедневные репетиции, тренировки, занятия с педагогами по вокалу. Все это выматывало настолько, что в единственные выходные все участники группы просто пластами лежали на своих спальных местах, изредка вставая, чтобы попить воды, поесть или справить нужду, потому что ничего человеческого парням не чуждо. А именно сегодня, в «день отдыха» и в честь того, что им дали не один, а целых три выходных, Толя и Артем свалили куда-то, по их словам, до следующего дня. Никто из нашей сладкой парочки особо не вникал, им просто нетерпелось остаться наедине друг с другом. — Не вернутся. Сказали же, что пошли куда-то там, то ли по магазинам, то ли ещё по каким-то там важным вопросам. И вообще, тебя так сильно это беспокоит? Мы не так уж и часто остаёмся одни, а я по тебе и твоим прекрасным красным щекам и глазам очень скучаю. Запретный плод ведь сладок, особенно когда он постоянно крутится у тебя под носом. — Влад оторвался от своего занятия и, убрав выпавшую прядь с лица, заглянул в такие любимые и сияющие глаза. — Нет, просто… Мне кажется, они уже обо всем догадались, ну… О нас с тобой… Но, было бы неловко, если они вернутся, а мы тут… — Никита смущённо отвёл взгляд куда-то в сторону — Все хорошо? — Да, Владик, все прекрасно, не переживай. — Я не настаиваю, если хочешь, то можем пойти и посмотреть что-нибудь… Или погулять. Ты ведь знаешь, что без твоего согласия я ничего не сделаю. — голос Влада был таким успокаивающим и заботливым, что все переживания и страхи начинали становится бессмысленными. — А я и не отказываюсь. Просто мне это все ещё в новинку. — Никита тянет свои руки к щекам Рамма, бережно обхватывает лицо ладонями и придвигается ближе, нежно целуя в губы и снова смущаясь, будто школьница, которая поймала взгляд мальчика, в которого влюблена. — Никита, ты знал, что быть таким милым и очаровательным просто незаконно? — Влад проводит кончиками пальцев по открытым ключицам, заставляя кожу покрыться мурашками. Киоссе довольно чувствительный и нежный, как душой, так и телом. — Это и к тебе применимо, Раммчик — Никита стал говорить немного тише, но это сейчас наоборот усилило интимно-романтический момент. — Я тебя люблю. — это они сказали в унисон, тихо-тихо, так, чтобы слышно было только им двоим. В такие моменты мир вокруг отходит на второй план, остаётся лишь здесь и сейчас, в этой небольшой комнате, которая хранит много секретов и мгновений из прошлого и настоящего. Рамм становится немного более развязным и залазит своими руками под чужую футболку, оглаживает ребра, делает все так аккуратно, будто человек под ним — его возлюбленный — фигурка из фарфора, с которой нужно быть предельно аккуратным, чтобы не разбить и не испортить. Никита на эти действия шумно выдыхает и прикрывает глаза. Вместе с этим его дыхание сбивается, а сердце начинает стучать, словно бешенное. Для него подобный контакт всего лишь второй раз в жизни, и Влад это хорошо понимает, потому действует бережно, плавно. — Успокойся и дыши глубже… Помнишь, мы все это проговаривали в первый раз? — горячий шепот обжигает ухо и заставляет покраснеть ещё сильнее. Киоссе улыбается и проводит ладонью по щеке Рамма. В ответ на это, старший оставляет на его шее ещё один нежный поцелуй, заставляя чуть ли не мурлыкать от наслаждения. Влад помогает снять футболку, и снова проводит ладонями по ребрам младшего. Его руки не просто теплые, они горячие, каждое его прикосновение плавит, но плавит вовсе не болезненно, а приятно, что понятно по участившемуся дыханию и лёгким стонам такого чувствительного Никиты. — Ра-а-ммчик, ты просто… Нечто… — младший запускает свои хитрые ручки в волосы возлю бленного и нежно, без усилий, потому что тот не сопротивлялся, притягивает его к себе для очередного поцелуя…