Можжевеловый чай

В комнате тепло и уютно. Хотя, сложно говорить о тепле, когда его источником является единственный на весь город парогенератор. Но все же, на рабочих местах тепло сохранялось намного дольше, особенно если это Лазарет. Здесь источник тепла являлся одним из жизненно важных ресурсов. И да, здесь было намного теплее, чем в бараке, куда тепла поступало сравнительно меньше. Мягкий свет одной единственной лампы, помимо которой тут света, к сожалению, не водится. Но от этого атмосфера была как будто уютнее, и даже ощущались нотки волшебства. Его вело юношеское любопытство, которое не раз могло завести совсем не туда по еще почти детской наивности и неопытности. И как хорошо, что рядом был он. Он был всем – другом, братом, коллегой. Его Одасаку. Вообще-то его звали Сакуноске Ода, но именно такое сокращение казалось Дазаю более подходящим и родным что ли… – Осаму… Дазай оборачивается, затем переводит взгляд на поставленную перед ним простую железную кружку, от которой идет легкий дымок. Осаму принюхивается, прикрыв глаза. От чая явственно ощущался ненавязчивый аромат можжевельника. Такой приятный, успокаивающий… Мысленно сам для себя Дазай называл этот аромат запахом объятий. Поклонником чая он никогда не был, вернее, ему и простой горячей воды хватило бы. Но, в то же время, он никогда не мог отказаться от этого, – можжевелового. Словно в нем была какая-то частичка Одасаку. Та частичка, которую он старался сохранить в каждом глотке. Вообще чай в нынешнем мире – большая редкость, а можжевеловый и вовсе на вес золота, поставляемый в Лазарет крохотными порциями. Попробуй найди настолько ценный ресурс, когда все вокруг давно сковано толщей льда и многометровыми слоями снега. Иной раз просто пара глотков горячей воды были необходимы как воздух, чтобы хоть сколько-то прогреть промерзшие легкие. Этот чай предназначался только тяжелым больным, для восстановления. Его использование вне каралось по всей строгости – смертной казнью. Каждый грамм подсчитывался, отслеживалось количество. Но не сейчас, когда едва пошла на спад снежная буря. Вскоре наступит полное затишье, и будет видно, насколько велик ущерб от очередной попытки стихии очистить землю от надоевших ей людей, пусть и осталось их несколько жалких горсток, разбросанных по промерзшей земле.  Прикрыв глаза, Дазай ощущал, как по телу разливалось то приятное согревающее тепло. Возможно, таковым был эффект чая, – кто знает. Но он знал – дело не в чае. Это всего лишь элемент для продления согревающего эффекта. И пусть он считается бесценным, для самого Дазая есть тот, кто дороже. Тот, кто каждый раз рискуя собственной жизнью, тайком готов поделиться с ним ценностью, благодаря которой, возможно, выжил бы вон тот рабочий, который, кажется, не дотянет до утра. Или женщина, чей кашель отдаленно слышится Осаму в этом неприметном уголке. Он рад, что не видит их лиц, не видит этих мучений, агонии, ощущения скорой смерти, которые так ясно отражаются на лицах тех, кого жизнь скоро покинет. Но все это каждый день видит Одасаку. Кто-то говорит, что те, кто работает в Лазарете, не имеют сердца. Но Дазай точно знает, что это неправда. Просто те, кто работает здесь, прячут его от всех, как покров изо льда и снега прячет от людей промерзшие деревья и полезные ресурсы. Он повидал много всего, включая огромное количество разных людей, будучи разведчиком. Смертей также повидал немало. Но об этом никогда не хочется думать в такие моменты. Сейчас лишь недолгая передышка, и вскоре предстоит новый рейд сквозь бескрайние белые пустоши, чтобы найти кого-то или что-то, что может стать той единицей, которая поможет продлить эту увядающую в вечной мерзлоте жизнь. Пусть на один час, но в этом также был смысл. По крайней мере, Дазай знал, для чего и зачем он живет. И однажды Одасаку могут раскрыть, – это он тоже знал. Но пока он жив, как разведчик – этого не допустит. И всегда вовремя предупредит. Потому что никакой чай, даже ценный можжевеловый, который Осаму в каждом рейде вспоминает не как отвар из горячей воды и листьев (или чего там добавляется). Он помнит объятия Оды, ощущение его тепла рядом, мягкое прикосновение огрубевшей ладони к волосам, тихое “Спокойной ночи, Осаму”. Лишь после этого всего – ощущение подкрадывающегося сна… Понятно, что так будет не всегда. Но сегодня они выжили, выиграв еще какие-то несколько дней.  Дазай, коротко прощаясь, вновь отправляется в долину вечной мерзлоты, где все вокруг белым бело от снега, где давно нет жизни, но есть шанс отыскать хоть что-то или кого-то, кто поможет продлить это существование. Потому что каждая минута, каждая частица того, что его связывает с Одой – гораздо дороже и ценнее даже можжевелового чая и дороже всего в этом почти мертвом мире. Именно поэтому Осаму готов существовать, не давая себе сдаться и однажды выйти навстречу снежной буре, понимая, что терять ему больше нечего.