***
Оглушающее дребезжание звонка прорезало всю школу насквозь. Учительница биологии встала из-за стола: — Урок окончен. Так, девятый «Б»! Не расслабляемся! Через неделю — контрольный срез. Готовимся серьёзно и ответственно! Класс привычно зашумел: захлопал учебниками, загремел стульями, загоготал на разные голоса, запиликал телефонами… Вася надела спасительные наушники и принялась складывать вещи в рюкзак: «Что там следующее… Инглиш. Надо побыстрее добраться до класса…» Она закинула рюкзак на плечо и, что-то мурлыча себе под нос, направилась к выходу. — Сгинь с дороги, Гречка! — высокий парень оттолкнул Васю плечом, промчался вперёд и скрылся за дверью. На парте остался лежать значок. Её любимый. Вася так долго искала именно такой по всем магазинам и сайтам. Мерча по «Созданному в Бездне» продавалось огромное количество, но такой Рико, как хотелось Васе, нигде не было. Она уже хотела попробовать нарисовать сама или найти того, кто делает значки на заказ, и даже скопила на это деньги, жёстко экономя на покупке ежедневных перекусов, но тут случилось настоящее чудо. Как-то во время осенних каникул Василиса забрела в полуподвальный аниме магазинчик, который раньше почему-то никогда не замечала на своём пути. Внутри этой лавочки всё было как-то странно. Вроде бы магазин как магазин, но освещение в нём было какое-то неправильное: не привычное ярко-неоновое, а тёплое, жёлтое и какое-то очень мягкое и живое. Может быть из-за этого все выставленные там товары показались Васе одушевлёнными. Она поймала себя на мысли, что нисколько не удивилась бы, если бы человечек с полки сейчас махнул ей рукой или поклонился и поздоровался. Думая обо всём этом, Василиса прошлась мимо ярких витрин с мягкими игрушками и фигурками, рассмотрела многочисленные постеры, а потом обратилась к хозяйке заведения со своим привычным вопросом: — Значки по «Бездне» есть? Высокая темноволосая девушка за прилавком неопределённо повела плечом: — А я знаю? Вот коробка со всем этим хозяйством. Я в них абсолютно не разбираюсь. Поищи, может и найдёшь то, что тебе нужно. На стойке появился большой лоток с горой самых разных значков. Вася сосредоточенно кивнула, засунула в рюкзак шапку с перчатками, расстегнула куртку и принялась за раскопки. Вначале она просто перебирала значки, но их было так много, что вскоре всё опять перемешалось и стало совсем непонятно, какие она уже посмотрела, а какие нет. Тогда Василиса решила взяться за дело серьёзно. — У вас пустые коробки найдутся? — обратилась она к девушке за прилавком, которая с явным интересом наблюдала за непонятной посетительницей. — Лучше всего — побольше количеством и поменьше размером. Продавщица удивлённо посмотрела, но молча пошла в подсобку и через пару минут вернулась с прозрачным пластиковым мешком, полным разных мелких коробок: — Такие подойдут? Это от распаковки. Я их уже на мусорку приготовила нести. Василиса схватила мешок обеими руками: — Конечно подойдут! То, что надо! Она быстро выудила из мешка полтора десятка разноцветных коробок, выстроила их в ряды возле лотка и взялась за сортировку значков. Один, другой, третий. Один, другой, третий. Один… Вася и не заметила, как вдруг оказалась на громадном перекрёстке мультивселенной, куда бесчисленные герои разных миров зачем-то вначале слетелись, а потом застряли там без какой-либо надежды вернуться домой. Все они ждали её помощи. И Василиса, как заправский диспетчер, принялась распределять пассажиропотоки на разные лайнеры: «Подождите! Не толпитесь! Места хватит всем!» Кого там только не обнаружилось! Герои рок групп, книг, фильмов … Одних только КиШей в разных вариантах набралось на четыре коробки-корабля. Аниме персонажи конечно тоже находились. Но всё не те, что было нужно. Знакомые Васе личности собирались в отдельных «космолётах», а те, которых она видела впервые, направлялись в одну общую коробку побольше. Может быть и на них когда-нибудь найдутся любители — вот тогда сами и разберут, и развезут их по домам. Василиса так увлеклась этой работой, что совсем забыла про время. Ей казалось, что она сейчас сама — как Рико: может справиться с любой, самой трудной и безвыходной ситуацией. Гора значков в лотке стремительно таяла как забытое на солнце мороженое. Уже оставалось не больше двух десятков, когда Вася увидела то, что побоялась сразу взять в руки. Она продолжила сортировку пассажиров, то и дело поглядывая на заветный белый кружок, проверяя, не испарился ли он. Только когда абсолютно все значки были разобраны, она осторожно взяла двумя руками из пустого лотка своё только что обретённое сокровище и рассмотрела на нём каждую чёрточку. Рико там была именно такая, какой Васе хотелось её видеть: маленькая хрупкая девочка с красным свистком на шее, смешными белобрысыми хвостиками и взъерошенной чёлкой что есть силы била по горной породе огромной, вызывающей взрывы киркой. То есть, конечно, не просто какой-то там киркой, а доставшимся ей в наследство от погибшей матери артефактом — настоящим боевым пламекосом. Только как следует налюбовавшись, Василиса нехотя оторвала взгляд от значка и обратилась к продавщице: — Вот этот! Сколько стоит? Девушка за прилавком вдруг улыбнулась: — Нисколько! Так забирай свою добычу! Ты тут такую мощную работу провернула! Мне бы самой с этим хаосом никогда не разобраться! Спасибо! Смущённо потупившись, Вася приколола значок, быстро оделась, выскочила на улицу и побежала дальше хорошо знакомым ей маршрутом. Она вовсе не считала, что сделала что-то, достойное награды. Она же искала для себя… Всё произошедшее показалось ей какой-то придуманной историей. Или сюжетом из фильма. В жизни ведь так не бывает! Перейдя на другую сторону улицы, Василиса вдруг остановилась: «Обернуться или нет? А вдруг магазин уже исчез? Как в кино? А вдруг — нет… И это была никакая не сказка, а просто случайность?.. Нет. Я не буду оглядываться! Пусть будет тайна…» Этот значок Вася стала носить на любимом оверсайз свитере в полоску, а когда каникулы закончились, перевесила своё сокровище на лямку рюкзака. — Сгинь с дороги, Гречка! От сильного толчка сзади Василиса отлетела на соседнюю парту. Что-то жалобно хрустнуло. Вася встала и увидела две половинки своей Рико, лежащие отдельно друг от друга. «Как?! Почему?! Нет!..» Василиса зажала обломки в кулак и зажмурилась. — Гришкина! Ты на свой урок собираешься идти или нет? Вася с трудом поняла, что вопрос учителя был адресован именно ей, и открыла глаза. Одноклассников почти не осталось. За партами уже занимали места ученики девятого «В». — А Гречка опять в своих облаках летает! Ей не до уроков! — выкрикнул кто-то. Все рассмеялись и принялись на разные лады обсуждать это утверждение. У Васи вспыхнули щёки и побежали слёзы. Она крепче зажала в кулаке обломки значка, схватила рюкзак и выбежала из класса. Идти на английский сил не было. Не думая о последствиях прогула, Василиса слетела вниз по лестнице, кое-как оделась и выскочила на улицу: «Бежать! Подальше! Спрятаться! От всех!..» Дорогу из школы она не запомнила. Только ощущение слабого утешения с каждой захлопнувшейся за ней дверью. Ворота. Дом. Прихожая. Комната. Шкаф. Темнота. Старый одёжный шкаф в её комнате и раньше служил Васе надёжным убежищем, но сейчас оказался просто жизненно необходим. Она нырнула внутрь, как могла крепко закрыла дверцу, сжалась в комок и, наконец, разрыдалась в голос: «Почему? За что? Что я всем сделала?.. А Рико…» Вася плакала, пока слёзы не закончились, уступив место тяжёлому сну. «Палящее солнце. Сухая, глубоко потрескавшаяся безжизненная земля под ногами. Воздух звенит от зноя. Она идёт куда-то. Она уже не помнит зачем и куда ей надо было идти. Но всё равно идёт. Вокруг никого нет. Только эта сухая равнодушная земля. На ногах тяжёлые ботинки. Каждый шаг даётся с огромным трудом. Она останавливается и падает. Злое солнце выжигает остатки сил. Почему так пусто? Зачем куда-то идти, если там тоже никого нет? Её никто не ждёт, не помнит, не понимает, не ищет… Она никому не нужна…» — Васенька! Вася, ты тут? Можно к тебе? Она проснулась, захотела ответить маме и не смогла произнести ни слова из-за пересохшего от слёз горла. Тогда Вася просто чуть толкнула дверцу шкафа. Получившийся просвет увеличился, и в нём появилась самая знакомая рука на свете. Мама нежно погладила Василису по голове: — Всё наладится, малышка. Всё наладится. Обязательно. Всё будет хорошо. Уж я-то знаю. Хочешь пить? Вот, возьми кружку. Вася разжала кулак, увидела расколотый значок и опять зашлась в рыданиях. Мама открыла шкаф пошире, села рядом с ним на пол, взяла с Васиной ладони обломки и крепко притянула дочку к себе: — Ах ты моя зайка! Это ж надо такому случиться! Как твоей Рико не повезло… Знаешь, у меня тоже такое было. Только не со значком, а с линейкой. Мне её папа из командировки привёз. Такая это была замечательная линейка! На ней менялись картинки, если посмотреть под другим углом. Ни у кого во всём классе такой не было! Как же она мне нравилась! А потом вдруг раз — и сломалась… Сколько же я тогда слёз пролила… Жаль, что такого шкафа у меня не было. Так что я тебя понимаю. Очень хорошо понимаю. Мама осторожно гладила всё ещё вздрагивающую дочку по голове. Потом взяла с пола отставленную кружку и поднесла Васе: — Возьми. Попей. Тебе легче станет. Вода — это жизнь. Попей. Василиса взяла кружку и сделала маленький глоток. Потом ещё и ещё. — А знаешь, о чём я сейчас подумала? — мама вновь погладила Васины волосы. — Это ведь не просто так произошло. Случайно любимые вещи вот так ровненько и аккуратно пополам не ломаются. Это знак. Я полагаю, скоро в твоей жизни появится человек, с которым ты сможешь поделиться самым дорогим. Тот, кто будет всегда рядом, всегда выслушает и поможет. Твоя настоящая половинка. Допив воду, Вася поставила кружку и внимательно посмотрела на маму из шкафа: — Ты это сейчас серьёзно? Или просто так говоришь, чтобы меня утешить? — Конечно серьёзно. Такими вещами не шутят. Я действительно так думаю. Может быть и не завтра, может быть через год или два, но ты обязательно встретишь того, кому доверишь половинку своей Рико. А теперь выбирайся из шкафа и пойдём пить чай. Василиса слабо улыбнулась: — С козинаками? — С козинаками! Пойдём!***
Вася подмигнула шкафу и вернулась мыслями к сегодняшней дате: «Да, мама тогда была права. Я нашла свою настоящую половинку. Подумать только! Прошёл уже целый год, а мы с Максом не только не надоели друг другу, но стали настолько близки, что даже страшно. Никогда у меня такого не было. Сколько раз после школы пыталась общаться с парнями и в сети, и в реале, но интерес всегда очень быстро сходил на нет. Как сильный ветер — подул и исчез. А с Максом всё по-другому! Наши чувства — как ураган на Юпитере, который никогда не угасает…» Ещё одни ушки перекочевали в стопку готовых. Вася на минуту закрыла уставшие глаза, а потом встала и потянулась всем телом: «Надо побыстрее заканчивать с шитьём. Скоро Макс освободится, и мы сможем спокойно поролить». Она опять села за стол и принялась за работу, то и дело поглядывая на будильник. Вася уже привыкла планировать всё с поправкой на сдвиг во времени. Макс жил в другом часовом поясе: на Дальнем Востоке. Но это нисколько не мешало им чувствовать себя самыми близкими людьми на свете. В конце концов, Биробиджан — это не другое измерение. Туда или оттуда можно добраться безо всяких чудес и телепортов, не на самолёте, так на поезде. Или вообще на автомобиле. А ещё можно встретиться где-нибудь посередине маршрута: в Иркутске, например, и отправиться в путешествие на Байкал… А ещё проще отправить посылку. Сейчас, со всеми службами доставки, это вообще легче лёгкого! Когда Василиса впервые услышала название города, в котором живёт Макс, то решила, что это где-то в Средней Азии. Как вариант — рядом с Ташкентом. Макс на это рассмеялся и отправил её изучать карту России, пока не найдёт там столицу Еврейской автономной области. С того и началось их знакомство. А уже через пару месяцев она поняла, что живёт от одного их разговора до другого. Тогда Вася и отправила в Биробиджан «мелкий почтовый пакет» со своей драгоценностью. Неделю спустя Макс позвонил и прямо в эфире торжественно приколол на грудь половинку значка. Снова пережив в памяти этот потрясающий момент, она погладила свой кусочек Рико и вернулась к работе. С ушками для землероек было покончено, и Вася взялась за лисьи. Рыжие кусочки фетра напомнили ей оранжевые футболки волонтёров, в которых их дружная компания студентов разных колледжей Екатеринбурга где только не участвовала. Сразу же после девятого класса Василиса сбежала из школы. Лишь бы куда, только подальше оттуда. Благо, колледжей в Екате — тьма-тьмущая, а достаточно высокий итоговый балл по ОГЭ позволял выбрать то, что будет по душе. О своём решении она ни разу не пожалела. В группе первокурсников, будущих специалистов по визуальным средствам рекламы, собрались в основном такие же нефоры и нёрды со всего мегаполиса, как и она сама. Вася ещё раз потянулась, расправляя усталую спину: «Мама бы тут вспомнила свой любимый анекдот про то, как идёт по городу мамонтёнок, а все лапки у него — в феньках…» В колледже Василиса перестала прятаться за горой учебников и постоянно затыкать уши музыкой из телефона на переменах. Здесь её понимали, а если и подтрунивали иногда, то совершенно беззлобно и не обидно. Как-то само собой получилось так, что мысль о том, что где-то есть человек, который её ждёт, изменила восприятие мира: Васе стало гораздо легче идти на контакт с людьми, общаться, знакомиться. А то, что среди новых друзей пока не находилась её половинка, так это ничего страшного! Главное, что такой человек существует и с каждым днём становится всё ближе! Когда Василиса увидела на доске в холле колледжа объявление о наборе в волонтёры, она сразу же откликнулась и с головой нырнула в новую для себя кипучую деятельность. Васина команда помогала фасовать продуктовые наборы для неимущих, убирала мусор в парках, гуляла с собаками из приютов, устраивала концерты для детей в больницах… Попробовав себя почти во всех возможных активностях, Василиса остановилась на участии в агитбригаде. Всё-таки музыка была её миром, её воздухом, знакомым и необходимым с самого детства. В группе Васе достался вокал и клавишные, но синтезатор не всегда было удобно возить с края на край огромного мегаполиса, поэтому с недавних пор пришлось осваивать ещё и гитару. Вот и лисьи ушки уже готовы. Василиса принялась подбирать материал для заячьих, негромко напевая при этом любимую мелодию. С гитарой всё обстояло непросто. Васиным «коньком» было фортепиано, на котором она во время обучения в «любимой» до боли в кончиках пальцев ДШИ легко и вдохновенно исполняла самые сложные пассажи. Правда, только в тех произведениях, которые ей искренне нравились. А гитара в её доме всегда именовалась исключительно «папина». Александр Андреевич впервые взял этот инструмент в руки и разучил несколько романсов, уже став отцом достаточно большой и шумной семьи. Он всегда занимался с гитарой только сам, никого к своей задушевной радости и близко не подпуская. Но устоять перед Васиным: «Ну, папочка! Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!» — отец, конечно же, не смог. Скрепя сердце, он передал свою звонкую красавицу в чуткие руки старшей дочери и показал той всё, что умел. Телефон на столе полыхнул заставкой и разразился прекраснейшей музыкой на свете. Василиса бросила всё своё шитьё и быстро подключилась: — Макс! А вот и ты! Подожди, я сделаю видео. Ок. Привет ещё раз! — она помахала рукой и сгребла в охапку кучу уже готовых ободков с ушами, подталкивая их к телефону. — А я вот тут плюшками балуюсь! — Вижу! — заулыбался на экране темноглазый парень с копной вьющихся чёрных волос на голове. — Опять изображаешь из себя десантника? Для кого на этот раз? — А-то как же. «Никто кроме нас» и всё такое… — Вася улыбнулась в ответ, отодвинула готовые ушки и взялась за следующие. — Ролевка по «Рэдволлу» на нашем полигоне будет уже через пару дней, а костюмы ещё не готовы. Вот я и вызвалась помочь. Ты не против, если пока мы будем говорить, я доделаю? Думала успею до твоего звонка… Макс понимающе прищурился: — Вызвалась, да? Скажи лучше: не смогла отказаться. Так было дело, верно? Я ведь тебя знаю. Стоит кому-то о чём-то попросить, и ты из последних сил ринешься на помощь. Она виновато улыбнулась. Макс рассмеялся: — Вот это ближе к делу! Ладно, кропай свои уши спокойно. Мешать не буду. Я ведь ненадолго позвонил, просто пока выдалась свободная минутка. А ролить будем потом. Шей, а я на тебя полюбуюсь минут пять. Ты такая красивая! — Скажешь тоже! — Вася фыркнула и взялась за иголку. — Я, конечно, человек безумно талантливый и не менее скромный, что есть, то есть. Но уж точно — не красавица. — Мне виднее, и не спорь, — Макс сцепил руки на столе, наклонился и положил на них подбородок. — Слушаю и повинуюсь! — она состроила смешную гримасу и водрузила на голову самые землеройские из ушей. — А ты, давай, рассказывай что-нибудь интересное, пока я с этим зайцем разбираюсь… — Интересное? Ну уж нет! Интересное мы с тобой оставим на вечер, когда сможем спокойно поговорить и поролить. А сейчас я буду просто смотреть на тебя, о прекраснейшая из ушешвеек! — Макс!.. — А что, Макс? Ты — моё сокровище! Моя неподражаемая королева ушей всего Рэдволла! Моя Василиса-искусница!.. — Макс! — она притворно-сердито нахмурилась. — Был бы ты рядом, я бы в тебя подушкой кинула! Он звонко расхохотался в ответ и начал посылать один за другим воздушные поцелуи двумя руками: — Всё! Больше не буду! Вась, я отключаюсь. Позвоню через час, моя грозная ушастой горы хозяйка! Целую! Экран телефона потух. Василиса не удержалась от душившего её смеха: «Как же с ним хорошо! Что за чудо-человек! Какая я счастливая!» Она не смогла усидеть на месте, вскочила, сделала погромче музыку, в которой теперь слышался уже не ручеёк, а целый жизнерадостный водопад, и начала кружиться по комнате в одном ей понятном танце. Когда песня закончилась, Василиса остановилась, села за стол и быстро закончила свою работу. «Всё! Теперь надо оперативно прибраться, а потом…» — она закрыла глаза и мечтательно улыбнулась. — «Потом мы будем только вдвоём… Как замечательно! А главное, больше никаких секретов. Чтобы не получилось, как тогда…» Вася провела рукой по лбу, отгоняя мрачные воспоминания, и умчалась на кухню.***
Три месяца тому назад всё чуть не сломалось. Она к тому времени уже привыкла по несколько раз за день созваниваться и переписываться с Максом. Но он вдруг прекратил выходить на связь. А когда Василиса забросала свою пропажу кучей вначале вопросительных, а потом и тревожных стикеров, ответил односложно: «Всё хорошо». «Спишемся позже». «Пока». Она не знала, что происходит. Что сделала не так? Как всё исправить? Чем помочь? И что вообще делать?!***
Макс лежал в своей комнате небольшой квартиры в новостройке на покрытой клетчатым пледом тахте, смотрел в потолок и совсем ни о чём не думал. Ничего не чувствовал. Пустота внутри Макса была холодная и жадная. Она норовила захватить побольше ума и сердца. Обосноваться там, засесть поглубже и надолго, выставив наружу только колючки раздражения и головной боли. Сам себе парень с «потухшей лампочкой» внутри казался утопающим. Причем не где-нибудь в тёплом южном море, а в покрытой толстым слоем льда стоячей воде. Будто он упал в прорубь, и его затягивает всё дальше и глубже от света, тепла, воздуха, любви… «Всё… Всё рухнуло… Завалил итоговую контрольную по математике… Теперь о поступлении в ПГУ на бюджет можно даже не думать… Всё бессмысленно… Никому не нужно… Скоро родители узнают… Позорище…» Бесполезно бороться. Бесполезно двигаться и пытаться подняться на поверхность. Над головой всё равно непробиваемая толща равнодушного льда. Ничего уже не изменить. Даже полынья давно замёрзла. «Выхода нет» — Кто-то сказал. Бьюсь о стекло, Словно оса. Глупая! Рядом — всё небо! Лети!.. Но зачем-то и мне Очень нужно Пройти Четыре четверти Пути… — …Эй, Макс! Макс! Ты меня слышишь?.. Сквозь всепоглощающую толщу льда до него донёсся голос из так и не закрытого ещё час назад ноутбука: — Макс, отвечай! Я ведь вижу, что ты там! Я не отключусь, пока ты не отзовёшься! Макс! Это я — Панк! Ну, давай. Вставай уже. Хватит валяться на этом диванчике! Тебе не идёт. Поняв, что их общий с Васей знакомый просто так не отвяжется, Макс сделал над собой колоссальное усилие и сел. Злобная пустота внутри него оскалилась и бросилась в атаку. Нет, она не отдаст никому эту душу! И не будет ждать, пока его отогреют и напоят чаем с абрикосовым вареньем. Нет! Пустота сейчас сама кинется вперёд и сожрёт с проводами всех, кто только попытается приблизиться к её новому трофею! — Макс! Чего молчишь? Что с тобой? Я ведь так просто не отстану! Ты меня знаешь! Ответь! — на экране ноутбука широко улыбался скуластый белобрысый парень с короткой стрижкой «ёжиком». У Макса от этой жизнерадостности свело скулы и заурчал живот: — Чего тебе? Не хочу я говорить. Ни с тобой, ни… В общем, ни с кем. Чего привязался? Делать больше нечего, что ли? Наконец-то улыбка на зубодробительно добродушном лице Панка испарилась и сменилась на озабоченно поднятые брови. Поглядывая вниз на свою клавиатуру и что-то быстро там печатая, он попробовал было опять начать разговор, но Макс только слабо огрызнулся в ответ, закрыл глаза и снова упал на тахту. Через полчаса Панк прекратил бесячие попытки прорваться. Пустота довольно заворочалась внутри своей жертвы: — Мой! Только мой! Максу, в этот момент, с одной стороны безумно хотелось поговорить с приятелем, но с другой — на душе было так тяжко, что он сам себе казался огромной чёрной дырой, зияющей посреди обжигающего холодом космоса. Стоит только позволить Панку сделать хоть один виртуальный шаг навстречу, и того тоже затащит в эту хищно-ненасытную ледяную пустоту… Навсегда… «Нет уж. Только не его. И не… Вообще никого! Никого не подпущу, никто не будет мучиться вместе со мной! А особенно…» Он потянулся было рукой, чтобы привычно дотронуться до своей половины значка, но тут же отдёрнул пальцы: «Никто!» Вдруг внутри Макса что-то содрогнулось. Пустота как будто на секунду выпала из его сердца и позволила тому сделать несколько гулких, отдающихся в горле ударов: «Нет. Не может быть. Откуда?..» Ещё толчок. Ещё пара отвоёванных у пустоты миллиметров души. Сквозь толстый слой льда над его головой кто-то рубился со всей дури самым мощным оружием — Васиным голосом. Он, такое лёгкий, тёплый, нежный как акварельно-прозрачное облачко на рассвете, дробил тяжёлый лёд на мелкие куски лучше самой магической кирки. От одного звучания этого голоса Максу захотелось крепче сжать зубы, зажмурить глаза, кинуть ноут в стену… Только не дать Ей пробиться сюда… Ведь здесь так опасно… Опасно… Опасно! Да что же она творит! Почему ни коша не думает о себе?! — Макс! Максик! Максимушка!.. Голос всё бил и бил по льду боли и отчаяния. Вася не унималась. Почему-то не хотела сбежать отсюда подальше и бросить его на произвол судьбы: — Макситилимилитрям! Максимпампулечка! Максуля! Максимус!!! Макссим-сим, откройся!.. Она зачем-то всё звала и звала его, потом негромко запела: — Максик мой дорогой! Ты поговори со мной! Ты любимый мой Максим, Так давай поговорим!.. Дорогой голос отогревал его душу будто пушистое мягкое одеяло. Остатки льда над головой Макса вдруг треснули, с мелодичным звоном налетели друг на друга и понеслись прочь, увлекаемые далеко-далеко откуда-то взявшимся бурным течением. Это Вася взяла в руки гитару: — Эх, Максимушка, встанем! Эх, любимый мой, Гулять пойдём!.. Сильные яркие аккорды сменились прозрачным струнным перебором: — Мы пойдём с тобой, Максик мой, вдвоём… В только что вынырнувшую на поверхность душу Макса полились такие тихие и нежные звуки, что его отпустило окончательно. Мелодия была очень простая, но именно благодаря ей он каждой клеточкой своего вновь ожившего тела почувствовал, что дорогой человек сейчас не за четыре с половиной тысячи километров, а сидит рядом с ним на этой вот самой тахте. Макс по-прежнему неподвижно лежал закрыв глаза, но только затем, чтобы не спугнуть это волшебное ощущение присутствия. Рядом с Василисой и её голосом пустоте было нечего ловить. Она быстренько свернулась в творожистый осадок и пропала, не оставив следа. А Макс лежал и чувствовал, что его единственная будто сидит рядом и легко гладит по волосам, иногда, словно бы случайно, задевая такие чувствительные кончики ушей…***
— …А почему ты просто не рассказал, что у тебя сложилась такая ситуация?! Мы бы вместе всё обсудили и решили, что делать! А твои родители? Считаешь, им универ важнее сына?! Что ты себе такое напридумывал? Вася и Макс сидели лицом к лицу, каждый перед своим компьютером, и не могли оторвать взгляд от экрана. — Как тебе сказать: «почему»?.. Потому что. Я ведь должен быть сильным. Поступить. Учиться. Работать. Помогать тебе, родным, друзьям… — О чём ты говоришь?! Что значит — «должен»? Ты должен быть счастливым и здоровым. И больше ничего. Понял меня?! А все проблемы мы решим сообща! Макс улыбнулся: — Понял. Принял. Обработал. Так точно, мон женераль! Она рассмеялась, забавно морща конопатый нос и прищуривая слегка раскосые серые глаза: — Всё шутишь. А я за тебя, между прочим, серьёзно испугалась. Депрессия — это ведь не ёж чихнул. Уж я-то знаю. Давай не будем больше до такого доходить. Ладно? Говори, пожалуйста, когда у тебя будут появляться проблемы или накапливаться усталость. Договорились? Он не мог насмотреться на свою дорогую Васю и постарался кивнуть так, чтобы не разорвать с ней зрительный контакт: — Договорились. Конечно. Договорились. Моё ты сокровище! Она просияла, а потом задумчиво произнесла: — Знаешь, в какой-нибудь соулмейт истории у персов на нашем месте сейчас шёрстка стала бы одинакового цвета. Или глаза. — Шёрстка. На самой макушке, — мечтательно улыбнулся Макс ей в ответ. — И кончик хвоста.***
Василиса закончила все необходимые дела по хозяйству, села за стол и открыла ноутбук. Совсем скоро должен проявиться Макс и они наконец-то смогут отметить свою годовщину так, как запланировали. — Радиоэкшн! Радиоэкшн! Календарь на экране телефона очередной раз мигнул и пропал, уступая место очень важному звонку. Вася быстро переговорила со школьной подругой и вернулась к осмыслению того поразительного факта, о котором думала сегодня весь день: «Целый год! Надо же!.. Настоящая годовщина!» Она никак не могла примерить это слово к себе и своим отношением с Максом: «Годовщину отмечают родители. Или дедушка с бабушкой. Сколько лет они вместе? Папа с мамой — на год больше, чем я живу на свете. Значит — уже восемнадцать. Скоро случится круглая дата. А про дедушку с бабушкой даже подумать страшно. Уже была золотая свадьба! Вот это — годовщина! А у нас с Максом… У нас тоже всё получится. Много-много лет спустя, мы тоже будем вспоминать эту, самую первую свою годовщину, и рассказывать внукам, как поздравляли друг друга через половину страны…»***
— …знаешь, Макс, ты видимо ещё не нашёл свою «хаку» — по-другому сказать — «высшую ценность». То, что тебе дороже всего, дороже жизни и всё такое прочее. — Хаку? Нет. Я уже нашёл. У меня есть. Он на пару минут замер, а потом наконец произнёс то, о чём сейчас подумал, вслух: — Ты. Это — ты. Ты — моя Хаку!.. Вася замолчала, сглотнула и, наверное, впервые в жизни не нашлась, что сказать. Не отрывая от него взгляда, она порывисто приложила руку к экрану ноутбука. Макс беззвучно сделал то же самое, касаясь её ладони своею. Несколько минут они сидели так, боясь пошевелиться и произнести хоть слово. — Поролим? — выдохнула наконец она чуть слышно. — Про ритуал. Как хотели. Сегодня такой день… — Давай. Только не отпускай меня. Не разрывая зрительный и телесный контакт ни на секунду, они начали выдавать друг другу кусочки истории о том, как два безумно влюбленных создания добрались наконец-то до крайне недоступного святилища в горах и встали перед оракулом: «А теперь, дети, протяните мне свои руки! Пусть кровь из ваших запястий смешается в этой чаше, соединяя души навеки!..» Вася и Макс чувствовали всё то, что переживали их персонажи в этот момент так остро, будто сами сейчас находились в таинственном полумраке у древнего алтаря. Они полностью погрузились в свою историю и даже не заметили тот момент, когда по их соединенным через огромное пространство запястьям пробежало и замерло, чтобы навсегда запечатлеть единение двух душ, чуть заметное изображение летящих куда-то друг за другом прозрачных волн.