Память о тебе

Дань Хэн плотно закрыл за собой дверь и скатился спиной по гладкой древесине на пол. Перед глазами всё расплывалось, он с трудом мог понять, где находится — сознание то и дело подкидывало странные и мутные картины, воспоминания о ситуациях, которые он не проживал. Голова гудела и словно раскалывалась на несколько неравных частей, в ушах что-то настойчиво пищало и шумело. Дань Хэн с силой закусил губу и зарылся пальцами в волосы, ощущая на языке стойкий привкус железа. Это не помогло, наоборот, — перед глазами всё зарябило, настойчиво продвигая затерянное на подкорке мозга воспоминание. Жар окутывал его тело, проникая под кожу и встречаясь с внутренним пламенем. Человек под ним тяжело и звучно дышал, откинув голову на подушку, его шея и грудь были покрыты яркими пятнами и следами от укусов. Дань Хэн (нет, не он) наклонился и накрыл чужие губы влажным и обжигающим поцелуем, человек под ним коротко застонал, отдавая вибрацией в его рот. Он прикусил звериными клыками губу человека и сразу же слизнул с неё кровь. — Иньюэ-цзюнь, постарайтесь не съесть меня, прошу вас, — насмешливо произнёс человек, после чего выгнулся под его ладонями и шумно выдохнул. Дань Хэн закрыл руками отчаянно горевшее лицо и впился ногтями в лоб. Неужели его лихорадило? В Белобоге ужасно холодно, он даже не мог нормально спать из-за этого, находясь там. Мог ли он... заболеть? Но почему тот человек из видений выглядел таким болезненно знакомым? Виски словно пронзило током, Дань Хэн вздрогнул и тихо застонал от боли. В зажмуренных глазах начали собираться слёзы — ощущений было слишком много. — Давай сразимся, — величественно в своём холоде проговорила женщина, доставая из ножен клинок. — Дружеский поединок. Спарринг. — Нет, — спокойно ответил он. — Я не ищу боя. — Не бой, тренировка, — женщина прищурилась. — Трусишь? — Нет, — всё также спокойно произнёс он и отвернулся, показывая, что диалог окончен. Женщина хмыкнула, после чего развернулась и ушла. Он был рад — женщина была словно сделана изо льда, а он ненавидел холод. Дань Хэн остервенело провёл ногтями по своему лицу, оставляя красные следы. Мельком пронеслась мысль, что, будь у него прежние когти, его лицо было бы разрезано кровавыми полосами, теперь же всё сойдёт через несколько минут. В горле встал царапающий глотку ком, глаза были болезненно напряжены — изнутри рвалась истерика. Дань Хэна раздирало на части, и в один момент он чувствовал себя изящным Старейшиной видьядхара, а в другой — одиноким путешественником, изгнанным из дома и бегущим от того, что не помнил. — Инсин, — он позвал мужчину перед собой. Тот обернулся, и его мягкие белоснежные волосы волной упали на плечи. — Ты пробовал себя когда-нибудь в искусстве? Я имею ввиду... кроме кузнечного дела. Он начал диалог на первую пришедшую в голову тему. Ему просто хотелось услышать голос этого человека. — Да, конечно, — он засмеялся, обнажая ямочки на щеках, и не-Дань Хэн устремил на них завороженный взгляд. — Я люблю на досуге вырезать детишкам деревянные игрушки. На Лофу детей не так много, поэтому удаётся мне это редко, но я в этом хорош. И... — он замялся. — И? Что-то не так? — он склонил голову на бок и протянул руку к лицу мужчины, чтобы заправить лезшие в глаза волосы за ухо. — Ну... не смейся только, — он улыбнулся, и его гордое нахальство расплылось патокой нежности. — Я вышивать цветы люблю. У не-Дань Хэна было чувство, что его взгляд засиял. — Почему я должен смеяться? Это мило. — Ха-ха, я рад, что сам Верховный Старейшина считает меня милашкой. Дань Хэн отнял от лица руки и мутным от слёз глазами посмотрел в пол. Сердце разрывало от непонятной ему боли и неясной тоски. Он закрыл глаза и тихо заскулил, надеясь, что никто из членов Звёздного Экспресса не проходил мимо. — Этот милый мальчик так горит энтузиазмом. Дорогая, это он твой ученик? — женщина из лисьего народа улыбнулась и повернула голову к холодной женщине. — Да. У него такой же большой потенциал, как его шило в заднице. — Вот как, — мягко ответила женщина-лиса с тихим смехом. — Как его зовут? — Цзин Юань. — Он такой же светлый, как и его имя. Дань Хэн начал вспоминать. Пять героев, пять друзей. Одна сплошная трагедия. Он судорожно вздохнул. — Инсин, — он скрывал свою глупую улыбку под веером, наблюдая за этим нахальным человеком. Просто отвратительный гордец. — Инсин... — он чувствовал, как его щёки щипало от слёз. — Почему люди должны умирать? — кажется, он задыхался. Его тело тряслось, хвост судорожно бился об землю. — Почему Байхэн не может даже... — он замолчал, закусив губу. Инсин понял его без слов. — Инсин, — шептал он, в наваждении нарушая все возможные запреты. Идея была общей, исполнили они её вместе. Вместе и поплатились. — Инсин, — в отчаянном ужасе рычал он, заслоняя его собой от созданного ими чудовища. — Инсин, — в исступлении бормотал он, будучи прикованным к ледяной стене в Доме Кандалов. Он заслужил наказание, но что же будет с Инсином? Его сердце сжималось от одной мысли об этом. — Инсин? — произнёс Дань Хэн, не понимая, почему это имя вызывало внутри яростный шторм. Он прижал руку к сердцу, что разрывало его грудную клетку, словно пытаясь вырваться из неё, и открыл глаза. Он всё также был в архиве Звёздного Экспресса. Терзавшие его воспоминания ослабли, и Дань Хэн смог выдохнуть, растягиваясь на полу и чувствуя сильную слабость. Он уставился в потолок, пытаясь собрать мысли в кучу, но внимание расплывалось, напоминая об остром недостатке сна. Дань Хэн с трудом поднялся и медленно дошёл до футона, после чего упал на него и натянул на себя одеяло. Тепло, исходящее от блока, окутало его с головой, и он, наконец, закрыл глаза, позволяя своему сознанию отключиться. Ему снилось совсем не похожее на сон видение о человеке, что пахнул смертью, и выросшем в крупного мужчину светлом ребёнке. Человеку удалось совместить в себе сразу два болезненных образа: того, кого он любил больше всего на свете, и того, кто преследовал его как персональный кошмар наяву, и Дань Хэн с хриплым вскриком вскочил на кровати, тяжело дыша. Буквально через мгновение он услышал стук в дверь и звонкий голос Март 7, перекликающийся с вечно уставшим тоном Стеллы, и это совсем немного успокоило бушующее сердце. Дань Хэн потёр рукой лицо и пустым взглядом уставился в стену. Кажется, его всё ещё лихорадило. Больше всего на свете ему хотелось сейчас остаться в гнезде одеял у тёплого блока, но он не хотел, чтобы друзья волновались за него, поэтому он поднялся, слегка шатаясь, и пригладил волосы. Инсин... он помнил это имя. Дань Хэн знал, что этот человек был важен для его прошлого перерождения, но подробностей он вспомнить не мог. И почему Инсин... и есть тот, кто преследовал его веками, становясь кошмаром наяву? Вопросов было много, мысли судорожно путались, голова раскалывалась от обилия непрошенной информации. Дань Хэн вздохнул, собираясь с силами, и толкнул дверь архива, выходя в коридор. Кажется, он много чего успел пропустить, пока отходил ото сна, потому что сразу же в него врезалась Март 7 и начала громко и быстро тараторить, возмущённо взмахивая руками. Шум в голове смешался с манерой речи взволнованной девушки, и Дань Хэн совсем не слышал, что она говорила, лишь ощущал, как начинает пульсировать висок. Он болезненно нахмурил брови, но Март 7, по всей видимости, приняла это за ответ на её слова, поэтому воскликнула: — Вот и мне это не нравится! Мы должны проголосовать против! Ох, Стелла, ты здесь! Мы с Дань Хэном против отправления на Лофу! А ты? Стелла что-то ответила, но Дань Хэн не понял, что именно она сказала, поглощённый внутренней борьбой. — Лофу?.. — Эй, ты что, не слушал меня? — возмущённо зазвучала Март, скрещивая руки на груди. — Охотница за Стелларонами, Кафка, нагло ворвалась на экспресс и сказала, чтобы мы шли на Лофу, мол, там её друг несправедливо осуждённый. И Стелларон! Наверняка они и подсунули. — Друг? — воспоминания о сне были свежи, и они мгновенно заполнили его сознание, вновь отрывая его от реальности. — ...Хэн! Дань Хэн, да что с тобой? — Март обеспокоенно начала трясти его плечо, и Дань Хэн моргнул, отгоняя наваждение. — Прости, не до конца проснулся, — его голос был хриплым и низким, так что его слова легко было принять за правду. — Не похоже на тебя, — она подозрительно посмотрела на него, но, видимо, ничего в его облике не нашла, поэтому успокоилась и фыркнула. — Ладно, бывает. Так вот, друг её... ты его знаешь? — Я не видел его, так что не могу сказать. — Блин, верно... О! Химеко же может воспроизвести запись и показать тебе! Пойдём скорее, — Март 7 взяла Дань Хэна за руку и уверенно потащила в сторону общего вагона. Он позволил себя вести, параллельно ловя задумчиво-обеспокоенный взгляд Стеллы. — Химеко, дядюшка Янг! Вы же можете эээ... показать Кафку Дань Хэну? Я имею ввиду, её разговор? Она же пришла голограммой, и... — Март 7 замолчала, размашистым жестом продолжая свои слова. — Конечно, — Вельт задумчиво поправил очки, скорее рефлекторно, чем вынужденно. — О, сейчас, — Химеко смерила Дань Хэна непонятным взглядом. — Ты в порядке? Неважно выглядишь. — Не выспался, — пробормотал Дань Хэн. Это было правдой, просто не являлось источником проблемы. Химеко же наверняка не поверила его словам, но тактично не стала расспрашивать — за это Дань Хэн был очень ей благодарен. — Так, включаю, готов? Дань Хэн ответил быстрым кивком, и перед ним засветилась голограмма Охотницы за Стеллароном. Он нахмурился — если Лофу угрожает опасность, он... он всё равно не имел права быть там. Дань Хэн опять начал было уходить в свои мысли, как вдруг вид голограммы изменился, и на месте Кафки... стоял он. — Инсин? — неверяще прошептал Дань Хэн, распахнув глаза. Теперь он видел. Руки задрожали, воздуха стало резко слишком мало, и он покачнулся, падая на колени. Кто-то вдали, словно сквозь толщу воды, закричал. Он повернул голову. В глазах рябили тёмные пятна, из-за чего в горле вновь встал тугой комок. Его начало тошнить, поэтому он крепко зажмурился и прислонил руки к лицу. Чья-то прохладная ладонь коснулась его плеча. Всё в порядке, вокруг друзья. Почему ладонь Цзинлю такая маленькая? Дань Хэн поднял мутный взгляд, видя перед собой лишь красное пятно. Разве Байхэн носит такую одежду? Он прошёлся глазами по пространству перед собой. Нет, здесь нет никого знакомого. Друзья? Почему он считает их друзьями? Где он? В ушах раздался пронзительный писк и, кажется, кто-то опять закричал. Он с трудом разобрал чужие слова, обращённые к нему: — Чёрт, Дань Хэн, почему ты так кричишь? Что с тобой? — Похоже на паническую атаку. — У него температура. Кажется, его лихорадит. — Инсин?.. — хрипло прошептал кто-то, и лишь спустя вечность Дань Хэн понял, что звук вырвался из его горла. — Лофу... мне нужно на Лофу... После была лишь темнота.

***

Дань Хэн открыл глаза. Было удивительно тихо: в ушах не было писка и не стоял оглушительный шум, кругом не было слышно ничьих голосов или шёпота, лишь привычное для архива тикание доносилось откуда-то слева. Он поднялся на локтях и неловко сел; на его лицо со лба соскользнуло что-то влажное и тёплое. Дань Хэн снял эту тряпку с лица — компресс с острым лекарственным запахом. Он тяжело вздохнул. Кажется, он упал в обморок из-за перегрузки сознания воспоминаниями. — Инсин... Дань Хэн резко вскочил с футона. Инсин! Он... Дань Хэн упал на колени с распахнутыми глазами. Он... Как он мог... Он... Дань Хэн ощутил, как ему опять становится тяжело дышать. Он ведь... столько раз... убил его... созданным им же оружием... — Дань Фэн! — незнакомый мужчина обращался к нему именем, о котором он только слышал. Почему прошлое преследовало его так настойчиво? Он о нём даже не помнил! — Вы обознались, — холодно ответил Дань Хэн, и его собеседник хрипло рассмеялся. — Ты не сбежишь, Дань Фэн. Трое из пяти должны заплатить. — Да что тебе от меня нужно?! — Дань Хэн рефлекторно отразил удар чужого меча, и в глазах мужчины мелькнуло нечто очень болезненное. Дань Хэн сжал своё копьё сильнее. — Иньюэ-цзюнь, — хрипло пробормотал он. — Это слишком, тебе не кажется? — он судорожно вздохнул, после чего опять рассмеялся. Дань Хэн в смешанных эмоциях изломил брови и направил копьё на мужчину. Тот ухмыльнулся на грани безумия и остервенело бросился в бой. Всё закончилось копьём в чужом животе и пробитой грудной клеткой, из которой были видны сломанные рёбра, неестественно впившиеся в отчаянно вздымающееся сердце. Кровью пахло так сильно, что Дань Хэн не смог сдержать рвотный позыв и опустошил желудок, чувствуя, как вместе с завтраком из него выходит желчь и кровь. Мужчина хрипло засмеялся, из-за чего кровотечение усилилось с булькающим звуком, и Дань Хэн в ужасе перевёл на него взгляд, чувствуя, как его горло сжимает от тошноты и тревоги. На следующий день Дань Хэн встретил этого мужчину вновь, и его пробрало дрожью сильнейшего ужаса. Он не смог смотреть на искажённые в гневе черты, что ещё вчера захлёбывались кровью из-за смертельных ран, и сбежал, двигаясь так быстро, как только был способен. Дань Хэн со всей силы отвесил себе пощёчину и разрыдался. Слёзы неприятно щипали след от удара, и сознание ненавязчиво подсовывало мысль, что он это заслужил. Нет, нет, он заслужил больше, чем это — он заслужил быть брошенным в яму с гвоздями без еды и воды, заслужил, чтобы его каждый день избивали камнями и плевали в него, заслужил, чтобы эта пытка продолжалась тысячелетия, а он не имел возможности забыться и умереть. Следующая их встреча произошла на космическом корабле. Дань Хэн путешествовал с группой исследователей за помощь в мелких делах и охрану от монстров, за это получая еду, место для сна и возможность бежать от тревоги по галактикам. Сначала в нос ударил лёгкий сладковатый запах железа, отчего Дань Хэн, погружённый в свои мысли, нахмурился. После его прижала к стене чья-то тень, и он вскрикнул от неожиданности, рефлекторно отталкивая мужчину от себя. — Ты не сбежишь, — его глаза безумно блестели, от него исходил густой запах крови. Его шею покрывали странные листья, смутно напоминавшие Дань Хэну о чём-то. — Что ты здесь делаешь? — дрогнувшим голосом произнёс Дань Хэн, нащупывая своё копьё и направляя на него. — Как ты выжил? Кто ты вообще такой?! — Дань Фэн, — злобно прошипел он, после чего неожиданно упал на колени и зарычал, обхватывая голову. Дань Хэн вспомнил, где он видел это. Мерзости Изобилия. — Ты... последователь Яоши? — Х-ха? Ха-ха-ха-ха... — он безудержно расхохотался, царапая своё лицо. — Почему ты не узнаёшь меня?! — он взвыл, после чего в яростном безумии набросился на Дань Хэна и пробил мечом стену, возле которой секунду назад он стоял. — Как ты смеешь?! — Я — не Дань Фэн! — отчаянно выкрикнул он. — Я Дань Хэн! — Как смешно! Ты думаешь, что можешь скрыть свой облик, изменить имя и сбежать?! — он зарычал. — Я убью тебя! Но прежде, чем мужчина успел что-то предпринять, Дань Хэн пригвоздил его к стене копьём со спины, после чего вытащил его и пронзил его шею. Из прошлой раны хлынул поток яркой крови, заливая пол и стены. Мужчина попытался обернуться и что-то сказать, но Дань Хэн, находясь в состоянии аффекта, ещё раз рубанул по нему копьём, всаживая клинок в горло и остервенело пытаясь вставить его глубже вверх, пробить череп и дойти до мозга. Может, хоть так получится его умертвить окончательно. Дань Хэн отошёл, в ужасе смотря на свои дрожащие руки. Кровь. Всё в крови. Он упал на колени и согнулся в приступе тошноты. Сладковатый запах был таким густым и сильным, что, казалось, он вошёл глубоко под кожу и впитался в подкорку мозга. Дань Хэн прижал руку ко рту, но не смог остановить льющуюся желчь и рвоту. Он закашлялся, после чего судорожно вздохнул и почувствовал, как в уголках глаз собираются слёзы. После того, как он смог успокоиться, он обошёл весь корабль, но не нашёл никого живого — тот человек убил всех. — Инсин... — Дань Хэн запустил пальцы в свои волосы и потянул их, после чего громко выдохнул. Он должен найти его. Дань Хэн вскочил, после чего побежал к двери, резко её распахивая. В коридоре никого не было, поэтому он направился в общему вагону, чувствуя, как яростно колотится сердце в грудной клетке. Он мгновение колебался, прежде чем распахнуть двери и увидеть Химеко, что-то читающей за чашкой кофе. — Химеко! Где... где остальные... — его голос дрогнул, он тяжело задышал, заставив Химеко обеспокоенно взглянуть на него. — Прости, Дань Хэн, мы решили, что дело не терпит отлагательств. Стелла, Март и Вельт спустились на Лофу около часа назад, — она отложила книгу в сторону и внимательно осмотрела его. — Как ты себя чувствуешь? — Я... Мне нужно на Лофу. Химеко вздохнула. — Ты уверен? Ты выглядишь очень неважно. — Да. Она смерила его долгим взглядом, после чего улыбнулась. — Поступай так, как нужно. — Спасибо, Химеко. Она покачала головой. — Не стоит, я ничего не сделала, — взгляд Химеко сделался неясно печальным. — Будь осторожнее. — Я... Хорошо, — Дань Хэн судорожно вздохнул, после чего быстрым шагом отправился к спуску.

***

Сделав первый шаг на Облачную переправу, Дань Хэн почувствовал смутную тревогу. Лофу Сяньчжоу... Сколько людей ненавидели его? В порядке ли... Цзин Юань и Цзинлю? Будут ли они смотреть на него со страхом или презрением? Сможет ли он... поговорить с ними? Хоть раз... Что-то внутри него болезненно скрутилось в комок. Цзинлю... наверняка она жаждет отмщения. Инсин. Дань Хэн судорожно выдохнул. Он был здесь ради него. Дань Хэн дрожащими руками достал из кармана драконий наруч, пару которого когда-то давно он сам смастерил и преподнёс возлюбленному. От него исходило лёгкое тепло, и тревога Дань Хэна начала стихать, словно его омыло волной прилива. Инсин до сих пор носил его... Мог ли Дань Хэн на что-то надеяться? Он вздохнул. Как Инсин отреагирует на него? Он так долго преследовал его, чтобы отомстить. Захочет ли он убить его? Дань Хэн изломил брови в сожалении — он не сможет исполнить это желание, ведь он... пообещал своим друзьям. Дань Хэн закрыл глаза. Сердце гулко билось в груди, отдавая пульсацией в ушах. Он закусил губу и мотнул головой, отгоняя сомнения, после чего открыл глаза и надел наруч. Знакомое сердцу тепло мгновенно окутало руку, так правильно оборачиваясь вокруг неё. Он вновь закрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущениях — Инсин был недалеко, поэтому он мог ощутить его присутствие и понять, где его искать.

***

Инсин стоял в одиночестве в северной части порта Звездочёт Навалия, оперевшись плечом на контейнер, и что-то задумчиво вертел в руках. Присутствие Дань Хэна он ощутил сразу же и обернулся, впиваясь пламенным взглядом и пряча в кармане вещь. Повисла гнетущая тишина — Дань Хэн просто смотрел, исследуя взглядом родные черты, исказившиеся в жестокости, и не решаясь заговорить. — Не думал, что ты решишься перестать убегать, — с обжигающим холодом произнёс Инсин, разрывая тишину, и прищурился. — Инсин, — дрогнувшим голосом прошептал Дань Хэн и увидел, как чужие глаза расширяются в удивлении. — Прости меня, если сможешь. — Ты... — он звучно выдохнул и вдруг печально рассмеялся. — Ты!.. Неужели узнал меня, Иньюэ-цзюнь?! — Я вспомнил, — произнёс Дань Хэн, сглатывая ком в горле. — Я вспомнил тебя. Инсин болезненно искривил губы и нахмурился, отворачиваясь. Сердце Дань Хэна защемило — ему безумно хотелось подойти к нему, обнять, разгладить складку между бровей, поцеловать ямочки на щеках и прикоснуться к волосам. Какие они на ощупь теперь, спустя столько лет? Раньше они были белоснежными и мягкими, сейчас же они тёмные и острые, словно кровь, присохшая к клинку. Имел ли он право? — Инсин, — прошептал Дань Хэн. — Я виноват. Я причинил тебе несправедливо много боли. — Х-ха, неужто пришёл, чтобы я совершил свою месть? — он резко повернул голову и скрестил руки на груди. — Мой меч изголодался по твоей крови. — Инсин... — Дань Хэн закрыл глаза, чтобы не видеть колючего взгляда, чтобы не было так больно. — Могу ли я всё исправить? — Исправить что? Я давно мёртв! — он повысил голос, срываясь на крик. — То, что ты видишь, лишь отголосок прошлого! Я существую ради мести! Дань Хэн впился ногтями в ладонь и всё же открыл глаза. Инсин смотрел на него отчаянно, все его черты были искажены в безумии, а яркие глаза кроваво сияли. — Ты жив, — Дань Хэн почувствовал, как его начинает трясти. — Инсин. Инсин. Инсин... — он сделал два шага вперёд, ближе к нему, и в его горло упёрся клинок, царапая. — Если так сожалеешь, то сам напорись на меч, давай! — голос Инсина дрогнул. — Но сначала... сначала хотя бы покажи своё настоящее лицо, — он говорил всё тише и тише, и конец фразы был сказан тихим шёпотом, но Дань Хэн всё равно услышал его. — Хорошо, — он тихо вздохнул и, не отводя взгляда от родного лица, сделал шаг назад. Инсин дёрнулся, видимо, побоявшись, что Дань Хэн сбежит от него, но тот стоял неподвижно, поэтому он опустил клинок. Дань Хэн закрыл глаза и впервые за долгие годы отпустил себя, снимая маскировку. — Иньюэ-цзюнь... — хрипло произнёс Инсин и сделал шаг в его сторону. — Дань Фэн... — Я думаю, будет лучше, если ты будешь звать меня Дань Хэн, — тихо произнёс он. — Это не отказ от нашего прошлого, просто... моё старое имя больше не имеет смысла. Инсин хмыкнул и скрестил руки на груди. — И что же произошло такого, что заставило тебя перестать убегать? — он прищурился. — Я вспомнил прошлую жизнь, Инсин, — Дань Хэн опустил взгляд. Кислое чувство вины сдавливало все органы внутри в один комок. — Прошлую... жизнь..? — Инсин застыл в недоумении. — Ты... забыл, что я переродился? — Дань Хэн замер, смотря в искривлённое бурей эмоций лицо Инсина. В его глаз лезли волосы, и он рефлекторно протянул руку, чтобы заправить их за ухо, осознавая это только тогда, когда он уже сделал это. — Я... — он отдёрнул пальцы и неловко отвёл руку в сторону. Взгляд Инсина почему-то стал холоднее. Если он не знал или не помнил, неужели всё это время Инсин думал, что Дань Хэн отвернулся от него? Отказался от наказания за все совершённые грехи? Сколько же боли он ему причинил своим эгоизмом? Дань Хэн судорожно вздохнул и прижал руку к груди. — Инсин... — Ты забыл меня? — он произнёс это с какой-то неясной болезненной интонацией. — Я помню тебя даже тогда, когда моё сознание полностью поглощает мара. Почему... ты забыл меня? — внезапно он сгорбился и поджал губы. По его щекам начали скатываться слёзы. — Почему? Почему?! — он обнял себя руками и всхлипнул. — Инсин... — Дань Хэн шагнул ближе к нему и неуверенно поднял руку, чтобы вытереть с его лица слёзы. — Прости меня, — он погладил Инсина по голове, чувствуя, как его тело начинает крупно дрожать. — Простить? Это даже смешно! — он ещё раз всхлипнул, судорожно хватая ртом воздух. — Ты... мы совершили слишком тяжкие преступления. Почему... — он сделал шаг вперёд уткнулся в шею Дань Хэна. — Почему я... — Инсин, — хрипло проговорил Дань Хэн и, не сдержавшись, крепко обнял его, рефлекторно обвивая хвостом. Ему так хотелось сказать, что всё будет хорошо, успокоить, рассказать, как он его любит, но он не мог — эти слова стали бы жестокой насмешкой, обесцениванием их прошлого. Он зарылся носом в волосы Инсина: они действительно стали жёстче, но в них всё ещё был намёк на былую мягкость. Инсин с силой впился в его одежду пальцами, грубо прижимая к себе. — Инсин, что я могу сделать для тебя? — голос Дань Хэна дрожал. — Умереть вместе со мной. Дань Хэн прижал Инсина к себе крепче. — Всё, кроме этого. — А ты всё также эгоистичен, Иньюэ-цзюнь, — Дань Хэн кожей почувствовал, как он кривит губы в усмешке. — Ты забыл? Трое из пяти должны заплатить. — Нет, — тихо ответил он. — Но я... больше не позволю тебе умереть, Инсин. — Это слишком жестоко, тебе не кажется? — он горько рассмеялся. — Единственное, о чём я желаю, — умереть, забрав тебя с собой в могилу. Это желание — всё, что от меня осталось. Эти слова были сродни тупому ножу, разрезающему его сердце. — Инсин, — он невесомо поцеловал его в макушку. — Молю тебя, не покидай меня. Ненавидь, но не уходи, — Дань Хэн судорожно выдохнул. — Пока что из нас двоих ушёл только ты, — в голосе Инсина было столько обиды, что Дань Хэн вздрогнул и закрыл глаза. — Больше не уйду, — он ласково погладил его по голове, обещая.

***

— Приветствую тебя, мой старый друг, — его улыбка была пропитана тоской. — Цзин Юань... — Дань Хэн нерешительно посмотрел на него. Яркий и взбалмошный мальчик вырос в решительного генерала с едва заметной грустью в хитром взгляде. — Ты помнишь меня? — в его чертах проскользило удивление, что сменилось скрытой радостью. — Значит... — Я вспомнил лишь сегодня, — Дань Хэн отвёл взгляд. — И я не знаю, смогу ли помочь вам, но постараюсь. Это мой долг. Это всё, что я могу сделать... чтобы искупить вину. — Дань Фэн... — Дань Хэн, — поправил его он. — В моём старом имени больше нет смысла. — Хорошо, Дань Хэн, — спокойно произнёс Цзин Юань. — Я знал, что в печати изгнания найдётся лазейка, и то, что ты вспомнил прошлое, лишь подтверждает это. Лофу нуждается в тебе. — Я сделаю то, что должен, и уйду, — Дань Хэн посмотрел на генерала. Взгляд Цзин Юаня сделался печальным. — Да.

***

— Не знал, что к твоей статуе выковали Пронзатель Облаков. — Ты просто не помнишь, — хмыкнул Дань Хэн, сжимая копьё в руке крепче. Инсин фыркнул, складывая руки на груди. — Какая же статуя всё-таки уродливая. У них бюджета не хватило? — Ты бы сделал лучше, не спорю, — Дань Хэн улыбнулся краешком губ. — Не подлизывайся. — Я действительно так думаю, Инсин. Инсин повернулся к Дань Хэну и смерил его нечитаемым взглядом, после чего вздохнул. — Я не смогу больше ничего выковать на том же уровне. — Потому что ты сможешь лучше? Инсин грустно рассмеялся. — Нет, Дань Хэн. Не смогу. Повисла горькая тишина. Дань Хэн нахмурился и подошёл к Инсину, кладя голову ему на плечо и обвивая руками и хвостом. Что-то трагичное и изломленное рвалось изнутри, впитываясь в их объятия, в их слова, в их мысли. Не получалось сделать вид, словно ничего не произошло, но и игнорировать глубокую привязанность было невозможно. Инсин положил руки на его талию и прижался ближе, закрывая глаза. Впереди их ждала вечность, чтобы всё исправить, а Дань Хэн больше не был связан долгом Старейшины по рукам и ногам. Он мягко поцеловал Инсина в шею и потёрся щекой об плечо. — Ты можешь попробовать. — Но какой в этом смысл? Мара пожирает меня. И, — его взгляд стал холоднее льда. — Я заслужил это. Дань Хэн несильно укусил его в ключицу. — Мы найдём способ справиться с ней. Я сделаю всё ради этого. — Только не переусердствуй, как в прошлый раз, — усмехнулся Инсин. Дань Хэн поднял голову и, оттянув зубами нижнюю губу, поцеловал его.