Растопить лёд

Снег хлопьями кружит в воздухе, заводит танцы, ложится на поверхности махровым покрывалом. Морозный воздух кусает кожу, та краснеет и неприятно жжет. Снежинки падали на нос Синь Янь, ресницы, волосы; складывались узорчатым калейдоскопом и сразу таяли. — Сегодня действительно холодно, да? — она смотрит на небо и расплывается в улыбке; ловит лицом снег и прикрывает глаза, — Иногда я и впрямь немного завидую тому, как ты можешь выносить такой холод. Но Чун Юнь молчит долго и через завывание ветра всё же выдаёт неразборчивое: «Не правда». Синь Янь подходит ближе, отрываясь от созерцания серых облаков и пышных елей. Смотрит вопросительно и ждёт продолжения. — Это… — он сжимает руку в кулак, и девушка замечает, как та дрожит, — неважно. Идём быстрее, профессор Бай Чжу ждёт. Синь Янь коротко удивленно мычит. Ей показалось? — Расскажешь? — берет его руку в свою, тот поднимает взгляд и видит немую просьбу в ее глазах. Отворачивается и смотрит под ноги, выдыхает, наблюдая за тем, как горячий пар растворяется в холодном зимнем воздухе. — Я просто… — замолкает, собирается с мыслями и больно закусывает губу, — Я стараюсь всегда держать хладнокровие*, чтобы в конечном итоге не сделать что-то глупое, понимаешь? — Конечно, — Синь Янь кивает, продолжая смотреть в сторону парня и поглаживая пальцами огрубевшую замёрзшую кожу. — Я могу вспомнить много вещей, которые я делаю, не контролируя себя. И это действительно смущает. — поворачивается лицом к девушке, но всё ещё не решаясь поднять на неё взгляд, считая, что сейчас это будет лишним, — И… я боюсь, что однажды я сделаю что-то очень глупое, за что люди будут меня ненавидеть. И… эм… Чун Юнь говорил это шёпотом, негромко, не заглушая редкие порывы колючего ветра. Тишина продлилась недолго, и тот, будто ещё тише, продолжил: — И это не похоже на то, будто мне действительно нравится всё время быть хладнокровным. Спустя пару секунд Чун Юня бьет осознание. Зря выговорился. Бьет себя рукой по лбу и раздосадывающе выдыхает. Хочет уже начать извиняться, просить не брать в голову, отшутиться- — Хм… — Синь Янь поглаживает дрожащую руку, но вдруг перехватывает ее и сжимает в замке своих ладоней, — Я не могу обещать, что ты не сделаешь ничего глупого или никого вдруг не расстроишь, но я могу пообещать одно! — она смотрит прямо в глаза, будто разговаривает вовсе с душой, и вот, протяни она руку, точно бы дотронулась до нее: холодной и продрогшей, — Ничто из того, что ты делаешь, никогда не заставит нас возненавидеть тебя, каким бы глупым и позорным это ни казалось! Кажется у Чун Юня в груди что-то потеплело. Разлилось горячим свинцом по всему телу почти обжигающе; чувствует, что тепло скапливается на кончиках пальцев и жгуче-жгуче в районе сердца. — Я не знаю всего о тебе, — переводит дыхание и искренне улыбается, а от улыбки точно скоро растает снег и наступит весна, — но знаю достаточно, чтобы понимать, что ты отличный парень, который никогда не обидел бы и мухи! Хихикает и словно по секрету шепчет: — Я знаю это, потому что у меня отличное чутье на честных и хороших людей. — руки в замке прижимает к своей груди, — И я, и все остальные правда очень дорожим и любим тебя! Чун Юнь смотрит неверяще. Переваривает информацию, будто думает, что в этом есть тайный смысл, будто есть подвох и молчит. — Так что тебе не нужно беспокоиться, если ты ведешь себя слишком возбужденно, или слишком агрессивно, или еще как-нибудь, потому что мы все любим каждое твое состояние. — на лице Синь Янь растекается нежная улыбка, а снежинки вокруг, не долетая до нее, слово таят от пламенной речи, — Давай! Цици ждет твоих историй! — опять перехватывает руку и выходит чуть вперед, ведя Чун Юня за собой, — Когда приедем, я попрошу Сян Лин украсть что-нибудь с кухни Син Цю и приготовить нам горячего шоколада! Лучезарно улыбается и ярко-ярко светится: — Хорошо? — Хорошо.